– По-моему, это должен знать ты, а не я. Мы с ним о делах вообще не говорили. Он был очень умный мужчина и никогда не посвящал в свои дела женщину. Чем меньше женщина будет знать, тем она спокойнее будет спать.
– Не скажи. Иногда бабам говорят такое, чего даже близкие друзья не знают.
– Мазай не посвящал меня в свои дела, – сказала я и для пущей убедительности кивнула.
Глобус вновь закурил трубку, он заметно нервничал. Я поняла, что ситуация поворачивается в неблагоприятную сторону, и стала усиленно думать, как мне побыстрее выбраться из этого дома. Я посмотрела на Глобуса и жалобно простонала:
– Глобус, я тебя очень прошу, скажи своим братанам, чтобы отвезли меня к "Интуристу". Там за меня очень переживает подруга. Если ты хоть немного уважаешь Мазая, его память, то разреши мне уехать.
Замолчав, я стала ерзать на стуле и в который раз посмотрела в сторону бассейна. Неожиданно губы Глобуса расплылись в жутковатой улыбке и он произнес вполне серьезно:
– Хорошо. Ты умная женщина, и я просто уверен, что мы с тобой найдем общий язык. Давай сделаем так: ты оказываешь мне одну пустяковую услугу, а я не имею к тебе никаких претензий по поводу смерти моего товарища.
– Какую еще услугу? – не поняла я.
– Я же сказал, услуга пустяковая, можно сказать, даже незначительная. Мне нужно подставить одного зажравшегося комерса и раскрутить его на деньги. Для этого дела мне понадобится красивая, умная, сообразительная девушка.
– А я здесь при чем?
– При том, что ты и являешься этой девушкой.
– Я?!
– Ты же не дура?
– Ну, допустим.
– Так оно и есть. Я людей сразу вижу. Тем более тебя любил Мазай.
– И ты готов подставить любимую девушку своего друга?
– Я тебя не подставляю, а просто прошу об услуге.
– Разве так просят?
– По-другому я просить не умею.
– А что будет, если я откажу?
– Ничего хорошего не будет, поверь.
– Но ведь это самый настоящий шантаж?!
– Можешь воспринимать так, как тебе это больше нравится. Ну что, Наталья, договорились?! Это дело совершенно безопасное для твоей жизни. Ты оказываешь мне услугу, а я забываю о том, что в момент гибели Мазая ты была рядом.
– Что я должна делать?
– Об этом ты узнаешь завтра. Не торопи события. Завтра в пять часов вечера подойдешь к "Интуристу". Туда подъедут мои люди и дадут полный расклад твоей предстоящей работы. И не вздумай пропустить мои слова мимо ушей. С тобой никто не шутит.
Сжав кулаки, я утвердительно кивнула и встала. Глобус проводил меня до машины. Я чувствовала, что могу разреветься в любую минуту…
Глава 7
Как только джип остановился у "Интуриста", я выскочила и бросилась в ресторан. В центре зала стояла Катерина и, бурно жестикулируя, что-то говорила бармену. Увидев меня, она замолчала.
– Все нормально, – сказала я. – Можешь закрыть рот. Это не привидение. – Я обняла ее.
– Все обошлось? – с надеждой спросила Катерина. Она была перепугана.
– Мне кажется, что все только начинается.
– Но ведь тебя отпустили?
– Отпустили, но только до завтра.
Я перевела дыхание и поведала о том, что произошло в доме Глобуса. Катька внимательно меня слушала, но тут администратор позвал ее на сцену, и она ушла, бросив на ходу:
– Садись за столик, потом поговорим.
Я села за столик у стены и заказала виски. От нескольких глотков мне стало еще хуже, настроение испортилось, я готова была поплакаться в жилетку первому встречному. Перед моими пьяными глазами вставал Мазай и целое море крови, затем Глобус с пистолетом, ледяной взгляд, от которого спину покрывал холодный пот. Меня била мелкая дрожь.
Наверное, правду говорят, думала я, что у влечения человека три источника: душа, разум и тело. И только их единство порождает любовь. По прошествии нескольких лет жизни с моим бывшим мужем мне стало ясно, что у нас остался всего один общий источник – тело. Не было в нашей семье ни общих интересов или увлечений, не было общности душ, взаимоуважения, взаимопонимания, не было сопереживания. Я начала замыкаться в себе, училась быть сильной. Наши отношения колебались все с большей амплитудой, от жара до мороза. Таких перепадов не выдерживают даже скальные породы, проходит время, и они разрушаются. То же самое произошло и с нашей семьей. Мы расстались, и я начала приходить в себя от диктаторства, вечного прессинга, изматывающего душу. Все люди разные. Кто-то ищет всю жизнь, ошибается, обжигается и снова верит, а кто-то больше не хочет повторений. В последнее время я руководствуюсь вторым и пребываю в состоянии нелюбви. Есть такая страшная штука, как одиночество. Особенно страшно одиночество в семейной жизни. В моей бывшей семейной жизни всегда получалось так, что со своими проблемами я оставалась один на один с собой. Все это тяготило меня. Я развелась и ни разу об этом не пожалела. Теперь я знаю точно – мое сердце на замке, а ключи к нему навсегда утеряны.
В этот вечер Катерина пела так искренне, что у меня покатились слезы. Заметив это, она помахала мне рукой и жестом показала, чтобы я немедленно взяла себя в руки. Кое-кто заметил наш безмолвный разговор. Люди стали оборачиваться на меня, и я пока зала Катьке кулак, давая понять, что не хочу, чтобы на меня обращали внимание. В конце концов могу же я позволить себе хоть изредка быть слабой и беззащитной? Катерина вновь затянула песню о грустной любви, в зале погас свет, на столах зажглись свечи. Я смотрела на свечу, пила виски и смахивала слезы. Меня охватила жуткая тоска, и я почувствовала, что еще немного, и я уже готова буду посадить рядом с собой первого попавшегося официанта, чтобы поплакаться на свою неспокойную и несложившуюся жизнь. Почему-то мне вспомнился случай, когда мой муж уехал в командировку, а я случайно встретилась с его близким другом в каком-то супермаркете. Мы уже давно симпатизировали друг другу и без лишних разговоров поехали ко мне домой. Мы провели прекрасный вечер. У меня не было необходимости что-то изображать, казаться иной, чем я есть на самом деле. Мы непринужденно болтали обо всем на свете, а потом он встал, взял меня на руки и понес на кровать. В ту ночь я ни о чем не думала и только потом поняла, как это здорово – лежать с мужчиной в одной кровати и ни о чем не думать. Пока отсутствовал муж, мы почти не вылезали из постели. Мой любовник закидывал меня розами, готовил завтраки, приносил их в постель. Я влюбилась по самые уши и, к своему стыду, почувствовала, что мне нравится обманывать мужа. Я отчетливо помню нашу последнюю ночь накануне возвращения мужа из командировки. Мы не спали. Мой любовник настойчиво допытывался, где и когда мы увидимся в следующий раз. Утром мы распрощались. Он – до следующей встречи, а я – навсегда. Вечером к нам с мужем пришли друзья. Среди них был и мой любовник. Мы сидели напротив друг друга, смотрели в глаза, и неожиданно для себя я положила ногу под столом ему между ног. Через несколько минут мы стояли на балконе, тесно прижавшись друг к другу, и выясняли отношения. Он был крайне настойчив, уговаривал меня переехать к нему, но я не соглашалась. Я даже не могла представить, как я смогу сказать об этом мужу. А затем мы не удержались и, забыв обо всем, слились в страстном поцелуе. Открыв глаза, я увидела, что у входа на балкон стоит мой муж и внимательно наблюдает за происходящим. Я ждала, что сейчас разразится жуткий скандал, и это послужит поводом для развода, но никакого скандала не последовало. Муж сделал вид, что ничего не случилось. Я осталась с ним, а его друг навсегда уехал из города. С тех пор прошло много времени, я развелась с мужем и жалею о том, что тогда так и не захотела прислушаться к своему сердцу…
Рядом с моим столиком появилась Катька. Я и не заметила, когда закончилась музыка.
– Хорош раскисать! Посмотри, на кого ты похожа, – прошептала она.
– На кого?
– На размазню, вот на кого!
– Что ты взъелась? В конце концов я могу расслабиться или нет?
– Не можешь и даже не имеешь права. Ты всегда была сильной. Если ты перестанешь быть сильной, что тогда останется делать мне?
Я вытерла слезы и постаралась взять себя в руки.
– Извини, я в полном порядке. Катька сделала знак официанту, чтобы он принес виски.
– А тебе разве не нужно петь? – растерялась я.
– Я имею право на пятиминутный отдых. Я не робот. Я же пою вживую. У меня уже голосовые связки болят.
– Ты поешь вживую? – опешила я.
– А ты как думала?
– Не проще ли записать голос?
– Проще, только хозяин никогда на это не пойдет. У нас же ресторан класса VIP. Если я буду петь под фонограмму, мне никто не будет платить те деньги, которые я получаю сейчас. Ладно. Так что у тебя с Глобусом?
– Ничего хорошего. Завтра в пять часов вечера я должна как штык быть у "Интуриста".
– Для чего?
– Глобусу нужно выставить какого-то коммерсанта на деньги, и он не нашел для этого кандидатуры лучше, чем я.
– А ты-то тут при чем?
– При условии, что я окажу Глобусу эту услугу, если, конечно, это вообще можно назвать услугой, ко мне не будет никаких претензий относительно смерти Мазая.
Катька задумалась.
– Наташка, а может, тебе лучше домой уехать? – чуть слышно произнесла она.
– Не могу, – покачала я головой.
– Почему?
– Во-первых, если я уеду, то все проблемы, которые сейчас лежат на моих плечах, лягут на твои. Во-вторых, завтра утром я встречаюсь со своим курортником. Я только его нашла и не могу так быстро потерять. Ты же хорошо знаешь, как важен для меня этот курортный роман.
– Да в Москве таких обормотов пруд пруди! Это здесь он в единственном экземпляре, а там они на каждом шагу.
– В Москве их нет. Он один, понимаешь? Он вообще не из Москвы. Он живет в Германии.
– Но ведь ты сама мне недавно говорила, что курортный роман мимолетен. Ты же не рассчитываешь на дальнейшие отношения?
– Конечно нет, разве я похожа на сумасшедшую?
– Похожа, потому что так рассуждать может только душевнобольная.
Я снова стала нервничать.
– Катерина, если я уеду, то подставлю тебя. По-моему, вся твоя жизнь и так состояла из одних неприятностей, и я не хочу причинять тебе новые.
Катерина погладила меня по волосам.
– Спасибо. Ты всегда была настоящей подругой. Скажи, а почему ты плакала?
– Уж слишком хорошо ты поешь… Я говорю всем, что упиваюсь одиночеством, но это неправда. Ты даже не представляешь, как сильно я от него страдаю.
– Тогда влюбись.
– Не могу.
– Почему? – удивилась подруга.
– Потому что у меня все чувства атрофированы. Я слишком много любила, слишком много теряла. Больше я не хочу ни того ни другого.
В этот момент заиграла веселая музыка, и моя подружка со словами: "Задолбали" – направилась к сцене.
Я поняла, что мне просто необходимо развеять свое паршивое настроение, и, весело помахав Катьке рукой, ринулась танцевать. Тоска моментально улетучилась. Как только закончилась музыка, я вернулась на свое место и встала как вкопанная. За моим столиком сидел курортник и смотрел на меня таким удивленным взглядом, что я с трудом перевела и без того учащенное дыхание и почувствовала дрожь в коленях.
– Привет, – еле слышно сказал он.
– Привет, – с большим трудом произнесла я и тоже села.
– А ты здорово танцуешь.
– Спасибо, я старалась, – сказала я и пригубила виски. – А как ты меня нашел?
– Я тебя не искал. Я даже и подумать не мог, что ты здесь. Ты с мужчиной или одна?
– У меня нет мужчины. У меня здесь по друга. Она сейчас на сцене. Видишь? Тебе нравится, как она поет?
– Нравится. Ты же говорила, что у тебя сегодня важная деловая встреча…
– Она уже прошла.
– А я здесь случайно. Знаешь зачем?
– Зачем?
– Затем, что в Ялте нигде нет черной икры. Я подумал, может, она здесь есть.
Мы рассмеялись.
– Я уже договорился насчет яхты на завтра. Лишь бы море было спокойное. Ты возьмешь с собой дочку?
– Возьму. Только к пяти часам мне нужно вернуться.
– У тебя опять важная деловая встреча?
– Да, и я не могу ее пропустить.
Олег наклонился ко мне совсем близко и прошептал:
– Послушай, давай отсюда сбежим?
– Куда?
– Возьмем вина, черной икры и поедем кататься на канатной дороге.
– А еще не поздно?
– Нет. Она работает всю ночь.
Вскоре у нашего столика появилась Катерина.
– Знакомься, – подмигнула я подруге, – это мой новый знакомый!
– Меня зовут Олег, – улыбнулся курортник.
Катерина бесцеремонно оглядела его с ног до головы и хихикнула:
– Так это у вас плавки ярко-красного цвета?
– Да, – растерялся Олег. – А при чем тут мои плавки?
– При том, что Наташку всегда тянет на все красное. Она реагирует на красный цвет так же, как бык.
Курортник обнял меня за плечи и весело произнес:
– Теперь понятно, почему ты так настырно разгоняла отдыхающих около меня. Если бы я был в других плавках, ты бы и близко ко мне не подошла.
– Я знала, что ты наденешь именно красные плавки! – развеселилась я и поцеловала его.
Олег отправился узнать, нельзя ли купить в ресторане черной икры, а я шепнула подруге:
– Катя, я исчезаю.
– И далеко ты намылилась?
– Мы едем кататься на канатной дороге. Кстати, как он тебе?
– Интересный мужик, я бы такого тоже не упустила. Ты ему сразу скажи, что ты женщина дорогая, что на тебе нечего экономить. Сама знаешь, какие нынче мужики пошли, каждый хочет на халяву в постель затащить. На канатной дороге покатаешься и сразу домой. В первый день с ним в постель не прыгай. Выдержи хотя бы дня два. Пусть тебя немного позавоевывает.
– Ой, да чего там завоевывать! Я сдалась сразу, как только его увидела.
– Ты что, с ним прямо сегодня спать собралась?
– Я не знаю, – потупила я глаза. Катька рассвирепела, схватила меня за плечи и хорошенько встряхнула:
– Наталья! Ну потерпи хоть до послезавтра. Чтобы через пару часов была дома! Я без тебя не усну. Где ж это видано отдаваться мужику в первый день знакомства!
– Можно подумать, ты отдаешься на второй, – язвительно сказала я. – У меня всего десять дней и девять ночей. Если я отниму две ночи, то останется семь. Это так мало…
– Хватит тебе и семи. Понравится – встретитесь еще. Он приедет к тебе в Москву или ты к нему в Бремен.
– Этого не будет, – решительно сказала я. – Курортные романы происходят на курорте, и у них не бывает продолжения.
– Дура ты упертая! Ты сумасшедшая, понимаешь?! Я жду тебя через два часа. Рано утром мать привезет детей, а ты обещала дочке на пляж пойти.
– Хорошо, – обиженно сказала я. – Никакой личной жизни.
Олег вернулся с довольно увесистым пакетом.
– Это единственное место в Ялте, где есть черная икра.
– Смотрите, чтобы у вас животы не заболели, – язвительно заметила Катька и добавила: – Через два часа я жду тебя дома!
Несмотря на позднее время, канатная дорога действительно работала, и мы сели в подвесную кабину. Как только она стала двигаться вверх, я закрыла глаза и сжалась в комочек.
– Ты боишься высоты? – засмеялся Олег и коснулся моей руки. – Ты только посмотри, как красива ночная Ялта! Море, огни, сопки, яркая реклама! Такой красоты нет даже в Германии.
– Мы что, поднимемся еще выше? – испуганно спросила я.
– Мы поднимемся так высоко, как тебе даже и не снилось!
– А ты уверен, что мы не разобьемся?
– Не переживай. Еще никто не разбился.
– Значит, мы будем первыми, – в сердцах сказала я, открыла глаза, но старалась не смотреть вниз. – Почему кабину не застеклили?
– Чтобы ты дышала морским воздухом.
– Но ведь здесь вообще нет никаких средств защиты! Если я встану, то могу упасть!
– А ты не вставай. Сиди спокойно, тогда кабина будет вполне устойчива.
Неожиданно мы перестали двигаться и остановились на немыслимой высоте. Я с ужа сом посмотрела на Олега и, чуть не плача, спросила:
– Что это?
– Ничего страшного, – спокойно сказал он. – Наверно, что-то сломалось, такое иногда бывает. Не бойся, жизни это не угрожает.
Я постаралась расслабиться, взяла себя в руки и посмотрела вниз. Это было поистине завораживающее зрелище. Недалеко виднелось величественное и в то же время зловещее море. Его волны с грохотом ударялись о берег и превращались в белоснежную сверкающую пену. Множество разноцветных огней, доносящаяся откуда-то музыка создавали ощущение праздника.
– И как ты думаешь, – спросила я, – мы надолго сломались?
– А нам разве есть куда торопиться? У нас с собой и выпить есть, и черная икра на за куску. Ужин на такой сумасшедшей высоте – чудо!
– А что, если дорогу не отремонтируют? Ведь нас даже не смогут снять подъемным краном?!
– Отремонтируют, – засмеялся Олег и открыл свой пакет. Там оказались бутылка моего любимого красного французского вина, два фужера и полукилограммовая банка черной икры.
– Зачем так много? – удивилась я.
– Ты же сама говорила, что я должен есть черную икру по нескольку банок в день!
– Паюсная, моя любимая, – сказала я.
– А ты что, в ней разбираешься?
– Конечно. Были времена… – Я помолчала и резко закончила: – Были, да сплыли! Скажи, а ты хоть немного ее любишь?
– Кого?
– Икру, конечно, кого же еще!
– Можно, я не буду отвечать на этот вопрос? Я буду есть ее в таких количествах, чтобы ты думала, что я не могу без нее жить.
– И ты выдержишь это насилие над своим организмом?
– Выдержу, – серьезно сказал Олег и поцеловал меня в губы.
Минут двадцать кабинки оставались неподвижными. Мы наслаждались моим любимым терпким красным вином и любовались ночной Ялтой с высоты птичьего полета.
Наконец дорогу починили, и мы двинулись. Я громко засмеялась, встала, широко расставила руки и стала изображать парящую птицу.
– Сядь, ненормальная! Ты же можешь упасть! – не на шутку перепугался Олег. – Совсем недавно была бледная, как стенка, убеждала меня в том, что боишься высоты.
– Уже ничего не боюсь! – звонко прокричала я и откинула голову назад.
– Сядь, бога ради, на свое место, лучше ешь свою черную икру!
– У меня от нее изжога! Ты знаешь, я никогда не думала, что от черной икры может быть изжога!
Олег встал, притянул меня к себе и поцеловал в шею.
– Тебе кто-нибудь говорил о том, что ты сумасшедшая? – нежно прошептал он мне на ухо.
– Я слышу это каждый день, – с восторгом ответила я.
Как только наша кабинка спустилась, мы спрыгнули на землю, обнялись и пошли к морю. Пляж был пуст. Мы сбросили одежду и вошли в воду, но она оказалась такой холодной, что мы очень скоро выбрались на берег и стали быстро одеваться. Я грустно вздохнула – отпущенные мне два часа уже давно прошли.
– Мне пора, – еле слышно сказала я и прижалась к Олегу.
– А ты уверена, что хочешь домой?
– Нет, но сегодняшний вечер не зависит от моего желания.
Олег поймал такси и повез меня к Катьке. Прощаясь, мы поцеловались и договорились встретиться рано утром на пляже.
– Привет! – радостно прокричала я, входя в дом.
– Привет. Ты на часы смотрела? – строго спросила Катька.