Барнаби еще не ложился. Перед Эммой пробралась широкая и пустая кровать. Обессиленная женщина сделала последнюю отчаянную попытку стряхнуть с себя обволакивающий сон. Она поступила неосмотрительно, приняв снотворное, поскольку крепко спать в этом доме небезопасно. Но почему? Мысли Эммы путались; она залезла под одеяло, положила голову на подушку и заснула.
Утром ей не удалось осуществить свой план - разыскать на чердаке письмо и разгадать его тайну, - поскольку пришла телеграмма от Сильвии.
Глава 16
Телеграмму принесла миссис Фейтфул. Она сказала, что ее доставил мальчик; она решила, что дело срочное, и тут же поднялась с ней наверх. Эмма не сразу заметила, что старуха задержалась на пороге, пока она вскрывала конверт и читала отпечатанное послание:
"Извините не смогла прийти на свидание тчк На том же месте в одиннадцать утра сегодня тчк Срочно тчк Никому не говорите тчк Сильвия"
У Эммы перехватило дыхание, но она заметила, что миссис Фейтфул пристально наблюдает за ней, словно пытаясь что-то разглядеть своими подслеповатыми глазами.
- Мне необходимо уйти, - обратилась к ней Эмма. - Я отлучусь на два или три часа. Не присмотрите ли вы с Ангелиной за детьми, пока я не вернусь?
Эмма не стала дожидаться ответа служанки, не до церемоний. Теперь она отдавала приказы, нравилось это напыщенной старухе или нет.
- Вы действительно должны?
- Да, это очень важно. Пожалуйста, пришлите сюда детей.
Только после ухода миссис Фейтфул Эмма поняла, что явное недовольство экономки было вызвано не предстоящим наблюдением за шаловливыми и строптивыми детьми; суть ее поведения заключалась в другом: миссис Фейтфул чего-то испугалась.
Интуиция подсказывала Эмме, что хитрая бестия пыталась утаить страх и дурные предчувствия.
Но теперь не время разбираться в потаенных чувствах домашнего аргуса. Если она намерена успеть добраться до Кентерберийского собора к одиннадцати часам, ей нужно сесть на десятичасовой автобус, а сейчас уже почти половина десятого. Она не должна опаздывать на свидание. Это для нее жизненно важно: ведь Сильвия могла пролить свет не только на тайну исчезновения Луизы - не говоря о бледнолицем незнакомце в окне, дохлых мышах и найденном в поле скелете - но и на загадку длительного путешествия Жозефины.
Она быстро оделась; вскоре на пороге появились девочки.
На них были изрядно поношенные джинсы и вязаные жакеты. Растрепанные волосы делали их похожими на бездомных сироток.
- Послушайте, мои дорогие. Сейчас мне придется уйти из дома. Я вернусь после обеда. Пообещайте, что будете хорошо себя вести и слушаться миссис Фейтфул и Ангелину.
Дина покорно кивнула, но гордячка Мегги взорвалась:
- Можешь вообще не возвращаться. Мы тебя ненавидим.
- Иногда вы мне тоже не очень нравитесь, - спокойно ответила Эмма. - А теперь отправляйтесь гулять. Если кто-нибудь меня спросит, скажите, что я вернусь к середине дня.
- Если ты вернешься, мы запустим пауков в твою постель, - посулила ей негодующая Мегги. - Правда, Дина, мы так и сделаем?
Дина смущенно улыбнулась.
- Или летучих мышей, или жаб. Мы возьмем их у Ангелины. Она тоже тебя не любит.
Теперь у Эммы не было сомнений в том, откуда появились дохлые твари в комнате Луизы. Их подложила Ангелина по наущению Мегги, не выносившей жалкую гувернантку.
- А может быть, мы зажжем и смертельную свечу, - объявила войну Мегги. Но жестокая угроза показалась бесчеловечной даже самой атаманше, и ее умное личико невольно выразило чувство смятения и раскаяния.
Эмма положила расческу на туалетный столик и взяла пальто.
- Честно говоря, Мегги, ты становишься злобной маленькой занудой. Разве тебе самой не стыдно, что ты ведешь себя как избалованное несмышленое дитя? Когда я вернусь, мы, я уверена, придумаем более интересные и достойные игры.
В глазах Дины загорелся слабый огонек надежды, но Мегги, не терпевшая покровительственного тона, гордо вышла из комнаты, откидывая со лба непослушные пряди спутанных волос.
К этой необычной девочке, сотканной из острых противоречий, требовался особый подход. Когда страдала Дина, она взывала к жалости, но Мегги отвечала ударом на удар. Она привыкла сражаться до конца - боже, благослови ее стойкое, храброе сердечко!
Любой ценой Эмма завоюет ее доверие, хотя многие обстоятельства этому и препятствуют. Может быть, сегодня вечером, после того как Сильвия приподнимет покров тайны…
Конспиративная поездка претила открытой натуре Эммы: уйти, ничего не говоря Барнаби! Но на этот раз нельзя рисковать. Она улизнет через заднюю дверь и проберется через поле до автобусной остановки пешком. Возможно, даже успеет вернуться прежде, чем Барнаби заметит ее отсутствие.
Что же хотела сообщить ей Сильвия? Может быть, нечто такое, о чем Эмма предпочла бы не знать?
Когда она проходила через кухню, ее увидела Ангелина.
- Ведь вы не осмелитесь выйти из дома в такой дождь, мадам? - нагло спросила она свою госпожу.
- Мне придется сделать это, Ангелина.
Черные и блестящие, как виноградины, глаза Ангелины с любопытством уставились на нее.
- Этим же путем сбежала вчера мисс Пиннер.
- Мисс Пиннер? - Эмма остановилась. - Ты видела, когда она уходила?
- Нет, я ее не видела. Думаю, она испарилась, когда было еще темно. Но я подобрала на заднем крыльце ее носовой платок. Он и сейчас у меня в кармане. Посмотрите, в углу вышито: "Л. Пиннер".
- Она могла обронить его накануне, - спокойно предположила Эмма, но ее сердце учащенно забилось.
- Нет! Потому что вчера утром я первая оказалась на крыльце. Осмелюсь сказать, что гувернантка замышляла недоброе. - Ангелина взяла щетку и с преувеличенным рвением принялась мыть полы.
- Если ты замечала хоть что-то подозрительное в поведении мисс Пиннер, Ангелина, то должна была сообщить об этом мистеру Корту.
Ангелина криво усмехнулась. Ее глаза коварно заблестели.
- Которому из них, мадам?
- Тебе не кажется, что ты ведешь себя по-хамски?
Ангелина энергично замахала щеткой.
- А мне плевать. Мы с Вилли все равно отсюда уезжаем. Этот проклятый богом дом вымотал нам все нервы. То находят скелет в его окрестностях, то исчезают женщины или Том-соглядатай смотрит в окна, да мало ли еще чудес здесь происходит? И они еще имели наглость утверждать, что Том-соглядатай - это мой Вилли. Мой Вилли! Да я была бы рада застукать его за таким занятием, вот что я вам скажу! - Глаза Ангелины пылали от гнева. - И я не имею никакого отношения к этой чертовой смертельной свече; говорю вам: я ее не зажигала и никогда не стала бы этого делать! - Она истерически кричала. - Это все сотворили противные злые девчонки! Сунь им в рот палец - и они откусят всю руку.
Итак, Луиза незаметно скрылась из дома через заднюю дверь. Разве можно ее укорять за это? А разве она сама не поступает точно так же? Если, к несчастью, случится, что она вовремя не вернется в Кортландс, расскажет ли Ангелина Барнаби, что видела, как его жена тайком ушла? Или промолчит, как промолчала о носовом платке Луизы?
Правда, она поступила честнее мисс Пиннер. Дети знают, что она отправилась в Лондон по важному делу. Это хоть как-то оправдывает ее в глазах Барнаби. Об ее неожиданной поездке знает также и миссис Фейтфул. Никто не заподозрит ее, будто она спешила на тайное свидание с любовником, чего нельзя было сказать об исчезнувшей Луизе…
Что за глупые мысли лезут ей в голову! Если бы Луиза отправлялась на любовное свидание, она бы давно вернулась.
Эмма бежала по тропинке, которая вела к шоссе, под проливным дождем. Автобусная остановка находилась под вековым развесистым дубом, путь к нему пролегал через небольшую рощицу, рядом с которой оказалась безымянная могила. Эмма остановилась на мгновение перед небольшим бугорком земли, чувствуя стук дождевых капель по своей шляпке, и представила, какой прелестной будет эта рощица весной, словно созданная для влюбленных. Та девушка, скорее всего, приехала на автобусе, здесь ее встретил любовник. Или наоборот: он приехал на автобусе, а она его ждала? Полиция прорабатывала эти версии, но не исключала возможности того, что молодая пара прикатила на машине или мотоцикле; а может, любовники шли пешком из военного лагеря?
Но имеет ли значение, как они сюда добрались? Важно другое, что они забрели в окрестности Кортландса, в чужие владения…
Несмотря на прохладную погоду, на деревьях уже набухали почки. Дети скоро вернутся в школу, но они с Барнаби могут остаться, чтобы провести в деревне весну - дивную пору любви.
Эмма не скрывала от себя, что отчаянно цепляется за надежду воскресить былую гармонию в отношениях с мужем. Сумеет ли она добиться желаемого, если сама ее и разрушила ужасными подозрениями, что Барнаби вряд ли простит жене? От разноречивых и печальных мыслей у Эммы раскалывалась голова. Она немного успокоилась, когда услышала шум приближающегося автобуса. Эмма побежала быстрее к шоссе по узкой тропинке, вившейся между оголенных деревьев. Осталось преодолеть маленькое препятствие - густые заросли кустарника…
Она наткнулась на толстый засохший сук, сильно ушиблась, поскользнулась и упала. Но так ли это? Ей показалось, что какая-то посторонняя сила ударила се палкой по ноге. Эмма застонала от боли и попыталась высвободиться из-под тяжести, но внезапно на ее лицо опустилась темная, плотная ткань и стало трудно дышать.
Эмма отчаянно сопротивлялась. Она была выше ростом и намного тяжелее, чем тщедушная мисс Пиннер. Почему-то имя гувернантки пришло ей на память, когда она почувствовала, что ее насильно затаскивают в машину на заднее сиденье; одну здоровую ногу несчастной женщины защемило, когда кто-то небрежно захлопнул дверцу автомобиля.
Эмма едва не потеряла сознание от острой боли и удушья: обмотанная вокруг головы грубая шерстяная ткань мешала притоку свежего воздуха.
Эмма смирилась, поняв, что сопротивление бесполезно: ей крепко связали руки веревкой, впившейся в нежные тонкие запястья. Она даже не могла закричать: жертву неизвестного преступника обволакивала зловонная удушливая тьма; наступила бесконечная ночь…
"Только бы вынести ночь", - промелькнула строка поэта в ее сознании.
Глава 17
Дина, набравшись храбрости, предположила, что Эмма может и не вернуться. Мегги сердито оборвала сестру.
- Не говори ерунды! Эмма обязательно вернется. Ведь она не оставила записку, как это сделала слюнявая Луиза?
- Сильвия тоже не оставила записку, - справедливо заметила Дина.
- Нет, оставила. Помнишь листок бумаги, который мы нашли несколько дней назад? Наверное, это и была записка Сильвии. "Я слишком сильно вас люблю и потому вас покидаю". - Мегги, пританцовывая, затянула знакомую песенку.
- Но пальто, в котором мы нашли записку, принадлежало совсем другой женщине. Зачем понадобилось Сильвии прятать свое послание в чужую старую одежду?
- Она была красивая бестолочь, - не стеснялась в выражениях Мегги. - Разве можно покидать человека, если сильно, даже "слишком сильно" его любишь? В таком случае наоборот следует остаться. Ну да ладно, во что мы будем играть сегодня утром? Лучше в такую бешеную игру, чтобы все кругом задрожало.
Дина неохотно согласилась с затеей сестры: учинить громогласное "шоу" с засадами и дикими воплями в гулких коридорах и на лестнице кортландского дома. В отличие от Мегги, Дина не могла заглушить искусственным весельем тревогу, закравшуюся в ее чуткое сердечко. Ей хотелось плакать до того времени, пока не вернется Эмма. Разве только мама… но далекая мама перестала быть для нее живой реальностью: другое дело - Эмма. Если бы только Мегги отказалась от своей угрозы подложить дохлую нечисть в постель Эммы! И от устрашающих слов о смертельной свече… Когда Мегги неожиданно выпрыгнула из-за занавески, Дина завизжала от страха, так напряглись нервы ребенка.
Барнаби вышел из кабинета, запрокинув голову, и прикрикнул на расхулиганившихся близнецов:
- Не могли бы вы, девочки, поиграть в какую-нибудь спокойную игру? Вы превратились в настоящих уличных мальчишек. Где Эмма?
- Она ушла, - лаконично ответила Мегги.
- Ушла? Куда?
Мегги сокрушенно вздохнула.
- Мы не знаем. Она нам не сказала.
- И давно она ушла?
- Сразу после завтрака. - Мегги изобразила сожаление и совсем по-взрослому пожала плечами, когда ее отец поднимался наверх. - Можешь не беспокоиться, она заверила, что вернется после обеда.
- Так куда же все-таки она отправилась?
- Эмма нам не сказала, а только предупредила: ей срочно нужно уйти. И она не оставила записку, так что все в порядке.
- Что ты имеешь в виду, когда говоришь: все в порядке, раз она не оставила записку?
Мегги посмотрела на отца с величайшим сожалением, как на тупого школьника:
- Разве ты еще не понял, что они не возвращаются только тогда, когда оставляют записку?
- Какую чушь ты несешь! - Барнаби пошел искать кого-нибудь из домочадцев, способного толково объяснить ему причину странного отсутствия Эммы.
Мегги, почувствовав себя виноватой, сказала Дине:
- Я думаю, нам надо найти записку.
Теперь удивилась Дина:
- Но ты только что утверждала, что Эмма не оставила записку.
- Какая же ты недогадливая. Я говорю о записке, которую мы нашли раньше в кармане старого пальто.
Мегги не решилась признаться сестре, что после разговора с Эммой в поезде, когда она притворилась, что не понимает, о чем ее спрашивают, ее не покидало чувство вины и страха. У честной от природы Мегги возникло тяжкое ощущение, что она своим малодушным поступком развязала руки каким-то темным силам, и теперь неминуемо произойдет что-то ужасное. Она знала, что именно, и пыталась отогнать страх, сотворив как можно больше шума.
- Ну, побежали! - скомандовала она и помчалась на чердак.
Переворошив два больших сундука, девочки не обнаружили и следов простенького красного пальтьица, в кармане которого лежала скомканная записка.
Сидевшая на корточках Мегги не могла скрыть своего удивления и разочарования.
- Давай спустимся вниз, - умоляла ее Дина. - Мне страшно.
- Ты трусиха, - презрительно бросила Мегги. - Чего ты боишься?
- Ты же знаешь, нам не разрешили трогать эти вещи.
- Потому что кому-то не хочется, чтобы мы нашли записку. Но теперь она все равно пропала. Я думаю…
- Что? - дрожащим голосом спросила Дина.
- Надо рассказать обо всем Эмме, когда она вернется, - решила Мегги.
- Обязательно, - с готовностью согласилась Дина. - Эмма знает, что делать в таких случаях.
За обедом, на котором Эмма отсутствовала, разговаривали мало. Беспокойство овладело всеми: дядей Дадли, дядей Рупертом и особенно папой.
- Я думаю, она занимается расследованием исчезновения Луизы, - нарушил молчание Дадли, и его рыхлое лицо сморщилось, словно он собрался заплакать.
- Ей не следовало приниматься за такое рискованное дело, никого не предупредив, - сказал папа. - Сегодня утром она получила телеграмму, которую, как утверждает миссис Фейтфул, сразу сожгла, так что никто не знает содержания депеши. Она вышла из дома через заднюю дверь и, скорее всего, направилась к автобусной остановке.
- Я ее не видел, - поторопился заметить дядя Дадли. - Я с утра помогал Вилли по хозяйству; мы возились с овцами.
- Ох уж эти женщины! - сокрушался дядя Руперт. - Зачем мы только связываемся с ними? Для чего соглашаемся вовлекать себя в бесполезные хлопоты и неприятности? - Он браво покрутил ус и самодовольно улыбнулся.
- Я позвонил в полицию, - сообщил папа. - Они будут здесь с минуты на минуту. Собираюсь рассказать им об исчезновении Луизы; если Эмма к тому времени не вернется, мы начнем ее разыскивать.
- При помощи полиции? - воскликнул дядя Дадли, заметно смущенный таким поворотом дела.
- Может быть, в этом и нет необходимости, - отозвался папа, - но я больше не хочу рисковать.
- Ну и дела, скажу я вам, - пробормотал политик Руперт.
Мегги вдруг закашлялась, и папа вспомнил о существовании девочек.
- А вы, дети, - обратился он к близнецам, - поиграли бы лучше сегодня на улице. Дождь прекратился. Но смотрите не попадите под машину, когда приедет полиция.
По его встревоженному и в то же время отсутствующему взгляду Мегги поняла, что он снова забыл об их с Диной существовании. Он думал о своей жене, которая все не возвращалась. Но Эммой все в порядке. Иначе и быть не может.
Когда Мегги вышла во двор, небо прояснилось и стало теплее - и тут в девочку словно бес вселился. Она как угорелая носилась вокруг деревьев, мчалась сквозь кусты, и холодные капли с веток затекали ей за воротник, сползали по спине… Потом Мегги неожиданно устремилась к старой конюшне. Дина, не поспевая за сестрой, кричала:
- Куда ты? Во что мы играем?
- Я лошадь, а ты должна меня поймать, - прокричала в ответ Мегги. - Ах, смотри, там стоят пугало. Наверное, Вилли сделал его для сада. Как глупо: он натянул на него пальто наизнанку. Давай-ка мы это исправим.
Пугало прислонили к стенке конюшни. На его уродливой соломенной голове красовался берет со свисающими краями, на жесткие деревянные руки было криво натянуто пальто.
- Бедное старое пугало, - запричитала Дина. - Мы оденем тебя как следует.
Они расстегнули пуговицы на пальто и быстро сняли его с пугала, которое тут же упало в грязь. Когда Дина, бормоча извинения, бросилась его поднимать, она услышала за собой голос Мегги:
- Дина, это то самое красное пальто!
Дина опять уронила путало.
- Которое было на чердаке? - запинаясь, перепросила она.
- Да, и берет тоже оттуда. - С минуту девочки стояли, уставившись друг на друга округлившимися от страха глазами, сами не зная, чего они боятся.
Мегги первой пришла в себя и решительно явила:
- Зато теперь мы добудем записку для Эммы. Она очень хотела ее получить, но я не понимаю для чего.
Записка исчезла. Все карманы пальто, в том числе и маленький внутренний, были пусты.
Из-за угла конюшни вышел Вилли и увидел девочек.
- Он будет стоять в саду возле кухни и отпугивать птиц от гороха, - пояснил он. - Истинный джентльмен, не правда ли?
- На нем женское пальто, - заметила Мегги. - И потом, я не понимаю, где вы его раздобыли? Ведь оно лежало на чердаке, и у вас могут быть неприятности…
Как из-под земли вырос дядя Дадли в своем неизменном твидовом костюме, сдвинутой на затылок фетровой шляпе и высоких сапогах. Он выглядел не столь обреченно, как за обедом: дядюшка заметно повеселел.
- Послушайте, девчонки, как вам понравится идея разжечь большой костер? - спросил он, показывая на кучу слежавшейся соломы, деревянных и картонных коробок и прочей рухляди, сваленных во дворе.
Мегги захлопала в ладоши от радости.
- Вилли сооружает этот костер с самого утра. - Дядя Дадли заметно гордился затеей слуги.
Дядя Руперт, подъехавший на своей машине, спросил: