- А вы бывали у нее на вечеринках?
- Конечно. И большинство из присутствующих тоже. Вы действительно собрали всех ее друзей.
- Я подумала, что ей это было бы приятно. И, наверное, пришло время выпить за здоровье ее и Густава.
- Ох, уж этот таинственный Густав!
- Так никто и не знает, кто он такой?! Невероятно! Вы же все знали Виллу.
Джойс Томпсон, жена Нигеля, возразила:
- Не так уж хорошо, Грейс. Она все время устраивала представления. Люди такого типа обычно скрытны.
- Но она была чертовски веселой, - сказал Нигель.
Грейс задумчиво сняла очки. Значит, она любила представления. Вот, вероятно, в чем ключ.
Она перехватила взгляд Польсона из другого конца комнаты. Он стал задувать свечи, оставив всего несколько штук, потом пошел по кругу наполнять бокалы.
- Мы собираемся выпить за Виллу и Густава.
- Но так темно! - воскликнула мисс Анна Моргенсон.
- Темно? - Грейс услышала из спальни, как Польсон переспросил. - Это исключительно для создания атмосферы, такой, как любила Вилла. А она любила - чувственную, таинственную.
- Вы будто произносите прощальное слово, старина! - улыбнулся Нигель Томпсон.
Грейс в спальне торопилась облачиться в шелковый костюм, ее руки дрожали, она услышала, как Питер Синклер сказал:
- Да, Вилла уж слишком любила таинственность. Теперь мы тщательнее проверяем наших машинисток. Так ведь, Уинифред?
Парик никак не надевался. Еще, пожалуй, свалится, как голова под гильотиной или как подсолнух, прихваченный морозом. Но какое-то время он, надо думать, все же продержится. Темные очки-бабочки, высокие каблуки. И еще немного духов "Баленсьячас".
Нет, все это очень смешно. Неужели Вилла не понимала, как старомодна?
Грейс распахнула дверь, ступила в полумрак гостиной и весело воскликнула:
- By а ля!
Кто-то вскрикнул. Ей показалось, что одна из старушек - мисс Анна или мисс Катерина. Но уж никак не Эбба, контролирующая свои эмоции. Ее лицо в мрачном свете просто было очень бледным. Потом Уинифред Райт истерически захохотала.
- Вилла! Ну и дура же ты! Ты нас всех до смерти перепугала!
- А муж? - хрипло проговорил капитан Моргенсон. - Он тоже здесь?
Больше Грейс не могла выдержать. Ее трясло, она чувствовала себя ужасно, будто скелет, вынутый из шкафа через много-много лет. Дрожащей рукой она поманила Польсона, он подошел к ней и торжественно снял парик с ее головы.
- Шутка! - объявил он весело. - Вы прекрасно изобразили сестру, Грейс. Аплодисменты, пожалуйста!
Кто-то нерешительно захлопал и остановился.
- Снимите эти ужасные очки, - проговорил ей в ухо Питер Синклер. И тут кто-то медленно опустился на пол.
Когда все расступились, зажгли свечи, стало ясно, что это Кейт Синклер.
Она попыталась сесть, Эбба опустилась на колени рядом с ней.
- Стакан воды, - велела она.
Польсон отправился за водой, Грейс как каменная стала продвигаться к Кейт, но Питер отвел ее в сторону, до него дошло вдруг, что это его жена потеряла сознание.
- Это шутка, Кейт, - крикнул он ей. - Ты слышишь? - Кейт откинула волосы с бледного лица.
- Простите, - пробормотала она. - От этих свечей здесь так жарко. Но все, кажется, прошло.
Она пришла в себя, ее усадили в кресло. Но Питер сказал, что он лучше отвезет ее домой. Может быть, она заразилась от детей теми же безумными идеями. Он вытер блестевший от пота лоб.
Но, казалось, всем стало жарко, даже на щеках у Эббы проступили красные пятна, и ее лицо стало живее. Она не отходила от Кейт. Грейс никогда не думала, что она способна быть столь внимательной к другой женщине.
Польсон приоткрыл окно, впустив свежий ночной воздух в перегретую комнату. Грейс подумала, что хотя он и огорчен, что Кейт нарушила их эксперимент, но держится невозмутимо, как всегда. В конце концов, подумала она, они увидели мгновенную реакцию всех - удивление и шок. Самый настоящий шок. А обморок Кейт снял общее напряжение.
Свечи погасили. От них остался только запах и дым. И все зашумели, как на обычной вечеринке.
- Грейс, это была ужасная шутка, - пробормотала жалким голосом Кейт, когда Питер подавал ей пальто.
- Почему ужасная? Неужели вам не хотелось увидеть Виллу? Неужели никто не хотел бы ее увидеть, а?
Грейс заговорила вдруг воинственным тоном, повернувшись к собравшимся в комнате.
- Не глупите, Грейс, - остановила ее Эбба, прекрасно владеющая собой. - Мы все хотели бы ее видеть. Не понимаю, почему вам надо было устраивать представление, как будто здесь какая-то тайна или неизвестно что.
- А разве тайны нет?
- Что ж, дорогая, я думаю, вы лучше знаете свою кузину. Гораздо лучше, чем любой из нас. И если она ведет себя столь… как это назвать…
- Вызывающе, - подсказал Свен Бейк.
- Правильно, - какой вы умный, Свен! - так не нам судить, мы ее плохо знаем. Я, во всяком случае.
- Да, Грейс, а раньше вы такое знали за ней, чтобы она просто убегала? - спросил Питер Синклер, обняв жену. В его голосе слышалось веселье. - Ведь мы, англичане обычно живем по правилам.
- Меня не заботят правила, - упрямо сказала Грейс. - Для меня это непонятно. И я не успокоюсь, пока не докопаюсь до сути.
Но почему она вдруг ощутила такую дрожь, как если бы они все разом возненавидели ее?
- Давайте еще выпьем, - раздался спокойный голос Польсона.
- Как-то вдруг засквозило, - пожаловалась мисс Анна Моргенсон.
Веселый смех фру Линдстром вернул всех в нормальное состояние.
- Но какая вы хорошая актриса, мисс Эшертон. Я, правда, поверила, что вы фрекен Бедфорд. И все поверили.
Все ли? А почему вдруг застыли в шоке, как будто появление Виллы удивительно и неприятно?
- Стало еще хуже, чем раньше, - пробормотала Грейс Польсону, разливая на кухне напитки по бокалам.
- Что именно?
- Да эта неясность.
- Все еще впереди, - сказал невпопад Польсон.
- О чем вы?
- Они должны хорошенько выпить, чтобы разговориться. Подождем. Что-нибудь да узнаем.
И первый отзвук чего-то нового они услышали даже раньше, чем ожидали.
- Грейс, не проведете следующий уик-энд с нами? - спросила Эбба. - Вы были когда-нибудь в старом шведском доме?
- Только в замке Грипсхолм.
- Наш дом не замок, но тоже довольно-таки старый, что-то около восемнадцатого века. Я думаю, вам будет интересно. Поедем?
- Я бы с удовольствием, - сказала Грейс беспечно.
- Чудесно. Мы живем недалеко от Сигтуна. Свен и Ульрика должны приехать на обед. Если вы не хотите, чтобы было очень тихо.
- Нет, не хочу, чтобы было очень тихо, - сказала Грейс.
Грейс захотела, чтобы Эбба пригласила еще Польсона и кого-нибудь из посольства.
Польсон загадочно посмотрел на нее, когда она рассказала ему об этом.
- Должен ли я принять приглашение?
- Конечно. Почему нет?
- Но я хочу и вас тоже спросить.
- Меня? Какой скучный профессор!
- Пусть она свозит вас в Уппсала. Там прекрасный университет. И собор.
- Вы сами можете это сделать, - ответила Грейс. - С вами было бы куда приятнее.
- Прекрасно. Оставьте это мне. И поезжайте в лес.
- В лес?
- Лес тянется на многие мили вокруг имения ван Стерпа. И озеро там есть, конечно. Сигтуна прелестна. Но не в это время года.
- Я надеюсь, дождя не будет? - Грейс подавила дрожь. - Я не очень-то хочу ехать. Мне нечего надеть.
- Поищите у Виллы.
- Да, пожалуй. Она бы и слова не сказала. На всякий случай я могу оставить записку и объяснить, если вдруг она вернется, пока меня не будет.
Необходимость в такой предосторожности отпала, потому что два дня спустя от Виллы пришло письмо. Оно было послано в Англию и переадресовано отцом Грейс в Стокгольм. Штемпель был неразборчивым, но дата на письме, которое Грейс развернула дрожащими пальцами, была поставлена неделю назад. Адреса не было.
"Дорогая Грейс!
Ты, должно быть, удивляешься, почему не написала, но у Густава и у меня были причины для беспокойства. Густав так оптимистически смотрит на утомительный развод, а я жду, когда он сделает меня честной женщиной. У меня уже заметно, как говорится, и будет абсолютным счастьем оказаться у алтаря вовремя. Густав держит меня за руку, я благословляю его. Не беспокойся обо мне. Я увижу тебя до того, как сделаю тебя тетей… Приезжай в Швецию и посмотри…
С любовью.
ВИЛЬГЕЛЬМИНА".
- Вот это да! - сказала Грейс Польсону, тыча в подпись дрожащим пальцем. - Вильгельмина! Снова. Мы давно договорились, что если Вилла просит о помощи, она шлет письмо с такой подписью. Никто об этом не знает, кроме нас. Видите! Она в беде.
- Да. Вполне возможно. Ни развода, ни мужа.
- Не только. Не из-за этого она шлет крик о помощи.
- Что-то более серьезное, - проговорил задумчиво Польсон. И он сказал это утвердительно, а не вопросительно.
Грейс кивнула. Ее губы пересохли. Раньше она беспокоилась. Сейчас испугалась.
Польсон повернул конверт к свету, изучая штемпель.
- Уппсала, - сказал он.
- Вы уверены?
- Да, посмотрите. Вот "У" и хвостики над двумя "П". И "А" на конце. Должно быть, не так трудно найти беременную англичанку в маленьком университетском городке? Почему вы смотрите с таким сомнением?
- Письмо, проштемпелеванное в Уппсала, вовсе не означает, что она там. Она может быть где угодно, в том же коттедже в лесу.
- И приехать в город, чтобы отвезти письмо на почту и позвонить Синклерам?
- Даже не так, - сказала печально Грейс. - Я думаю, Густав написал это письмо и поехал на почту. Он знает, как она пишет, ее стиль, но не знает о секретной подписи. Ее SOS, посланный мне. Она думает, что я все еще в Англии. А что я могла бы сделать, если я и здесь ничего не могу?
Польсон восхищенно посмотрел на нее.
- Какая вы умная, Грейс. Вы будете великой писательницей. Значит, Вилла не знает, что вы в Стокгольме, но Густав знает. Так? Он несколько обеспокоен вашим поведением и поэтому написал письмо, адресованное в Англию, зная, что его перешлют вам сюда.
- Очень может быть!
- Но про подпись Густав не знает. Все преступники совершают маленькие опасные ошибки.
- Преступники!
- Едва ли он честный человек. Разве не так?
- О, Польсон! - Грейс всплеснула руками. - Что нам делать? Может, этот ужасный тип прячет Виллу, заставляя ее избавиться от ребенка?
- Полагаю, здесь что-то другое. Я, кажется, немного встревожен.
- Я тоже.
- Никто больше не звонил Синклерам?
- Кейт говорит, что нет. Она вообще считает, что дети все придумали.
- Да… Вам стоит поехать к ван Стерпам на уикэнд.
- Обязательно?
- Так будет лучше, я думаю. Смотрите во все глаза и слушайте. Это самое верное. Вам будет интересно. И попытайтесь получить приглашение к Бейкам.
Грейс прищурилась, будто силилась что-то разглядеть впереди. Она едва ли могла рассчитывать на удовольствие. Эбба с ее пугающей уверенностью и искушенностью, дом восемнадцатого века, полный, без сомнения, темных лестниц и старых портретов, дом Стриндберга. Бейки с мамой, папой, строгой Ульрикой. И всегда мрачный лес, стальной блеск озера, завывающий ветер и тяжелое небо со снеговыми тучами, готовыми опрокинуться.
- Ох! - Грейс снова вздрогнула. - Что за страна! Как хочется тепла, Польсон! Ну сделайте, чтобы здесь было потеплее!
- Я сделаю даже больше. - Он крепко сцепил руки у нее за спиной, и Грейс почувствовала не только их силу, но и нежность. - Пока вы будете наслаждаться обедом у барона.
Но он так и не сказал, что станет делать.
Глава 10
Эбба приехала за Грейс на белом "мерседесе".
Впопыхах она чуть не сбила с ног капитана Моргенсона, сбегавшего вниз по ступенькам с холщовой сумкой через плечо. Его тетки махали ему вслед и что-то кричали по-шведски. Когда появилась Грейс, они тоже стали кричать ей "пока", надеясь, что она хорошо проведет время.
- Отплываете? - спросила Грейс капитана Моргенсона, вежливо уступившего ей дорогу.
- Да! Скоро. Надеюсь увидеть вас снова, вернувшись.
Простая вежливость, подумала Грейс. Автоматическая реакция на женщину.
Фру Линдстром была весьма почтительна с Эббой, Грейс даже заметила неприятное раболепство.
- О, фрекен Эшертон, как прекрасно! Прекрасная поездка - уик-энд на природе. - Ее сердечный смех стоял в ушах Грейс, когда она выходила за Эббой на улицу. Бесполезно желать, чтобы Польсон был в числе провожающих ее. Он ушел очень рано. Она слышала его шаги вниз по лестнице до того, как встала.
Грейс думала, что он вернется до ее отъезда, но он не вернулся, и она почему-то огорчилась. Если он не подождал, чтобы попрощаться, он должен был ей хотя бы сказать, куда пошел. Ведь она все рассказывает ему.
Эбба, строгая даже в свитере с высоким воротом и замшевом жакете, с пепельными волосами, завязанными сзади черной бархатной лентой, держалась вполне дружелюбно для ее холодной бесцеремонной манеры.
- Мы приедем как раз к ланчу. Потом вы сможете осмотреть дом. Чем вы больше интересуетесь? Архитектурой? Шведской историей?
- Всем.
- Как все писатели, вы, вероятно, наделены пытливым умом.
- О, да, у меня очень пытливый ум, - не без иронии согласилась Грейс.
- Тогда воспользуйтесь Бейками, они пригласили нас днем на чай. Эта семья в последнее время совсем замкнулась в себе. А жаль, Свен мог быть совершенно очаровательным человеком. Кстати, завтра днем приедут и Синклеры. Якоб хочет пойти пострелять с Питером и Свеном. А мы, женщины, отдохнем.
- Пострелять лосей? - спросила Грейс.
- Почему бы и нет? Вы, конечно, сразу подумали про бедного Билла Джордана? Что делать, несчастные случаи на охоте происходят каждый год. Как, впрочем, и аварии на дорогах. Не надо думать о грустном. Посмотрите лучше на Кейт, в кого она превратилась из-за своих вечных страхов. Не люблю невротичных женщин, особенно когда они так пекутся о своих мужьях. Не удивлюсь, если Кейт разрушит карьеру Питера. А ведь он умный и способный молодой человек. Вы не согласны?
- Я плохо знаю его, но мне больше жаль Кейт, она такая мягкая, слабая. Правда, если бы она была похожа на Виллу, ему было бы еще хуже.
- Что!? - Голос Эббы едва не сорвался на визг.
- Да флирт с каждым, скандалы… С тех пор, как я здесь, каждый, кого бы я ни встретила, говорит мне о Вилле больше, чем о делах.
Эбба засмеялась низким голосом.
- Даже мой муж? Ну, возможно, вы правы. Она была глупым существом, но восхищала жизнелюбием. Мужчины любят таких, не правда ли? А что ваш Польсон?
- Он не мой!
- Значит, я ошиблась. Мне показалось, вы быстро нашли общий язык. Мягкий университетский профессор? Возможно, не такой уж и мягкий… Как у него с мозгами?
Грейс был неприятен этот разговор, и она ограничилась самым простым ответом:
- Не знаю. Мы не обсуждали интеллектуальные проблемы.
- О чем же тогда вы говорили?
- Большей частью о Вилле.
- Вот это тема! Другая женщина! - Она захохотала. - Знаете, Грейс, я открою вам один секрет. Все мы надеемся, что она не вернется, даже с мужем. Очень надоедливая особа.
- Она и не обещает вернуться немедленно, - сказала Грейс ровным голосом, наблюдая за лицом Эббы, на котором отразилось и удивление и ожидание.
- У вас что, есть от нее сообщение?
- Я получила письмо от сестры.
- Ну, Грейс! Какая вы скрытная! Почему не сказали сразу?
- Вы же сами говорите, что эта тема надоела.
- Но не факты же…
Грейс коротко пересказала письмо Виллы, Эбба подняла свою красивую голову и улыбнулась.
- Простите меня, Грейс, но это то, что Вилла заслуживает, она вела себя так…
- Вы про Билла Джордана? - перебила ее Грейс.
- Не только. Я вообще про ее непостоянство. Кто бы ни был этот Густав, он еще горько пожалеет, что связался с ней.
- Но ребенок? - напомнила Грейс.
- Ах, это… Полагаю, очень старомодный способ шантажировать мужчину.
Грейс удивленно подумала, способна ли эта женщина, с ее холодным аналитическим умом, на тепло или сочувствие. Кажется, ей доставляет удовольствие убеждаться, что Вилла попала в трудное положение.
Свен, Аксель, Якоб, Густав…
- Вилла когда-нибудь гостила у вас подолгу? - с любопытством спросила Грейс.
- Она приезжала к нам как-то на денек. С Синклерами. На уик-энд я ее никогда не приглашала. Мы ведь не были подругами. Вот вы другое дело. Вы так не похожи на свою кузину, - ответила Эбба на молчаливый вопрос Грейс. - Это все заметили.
Дорога шла через янтарно-желтый и темно-зеленый ландшафт. Холодные серые зубцы облаков висели на горизонте. Поля, насколько хватало глаз, стояли промокшие и прокисшие. Ряды подсолнухов с колеблющимися поникшими головками чернели на фоне придорожного коттеджа. Как Вилла с ее канареечной головкой… Не завяла ли она так же, не опустила ли вот так голову?
Эбба поехала медленнее, потом свернула на узкую дорогу, обсаженную березами, которая вела прямо в большой помещичий дом в миле отсюда.
- Приехали, - объявила Эбба.
Это был красивый дом цвета ананаса с темно-коричневой облицовкой. Длинный пролет ступеней вел к парадной двери. Головы орлов на балюстраде и длинный вытянутый газон перед домом. Не хватает только павлинов, иронически подумала Грейс, или ручных орлов. Место как раз для них.
Дверь открылась, и на ступенях появился Якоб, протягивая руку и учтиво улыбаясь.
- Добро пожаловать, Грейс, - сказал он.
При дневном свете он выглядел даже старше, бледная кожа обтягивала кости лица. Лет на двадцать старше своей жены, подсчитала Грейс. Возможно, и больше. И что бы ни чувствовала Эбба, выйдя за него замуж, кроме желания получить его титул и красивый дом, это все ушло. Баронесса пронеслась мимо Якоба в большой квадратный, обшитый темными панелями зал, бросив через плечо:
- Пойдемте к камину, Грейс! Выпьем. Как вам нравится наш баронский зал? Когда-нибудь я уберу все эти скучные панели. Все будет белое и золотое, как французское шато. Якоб волнуется, как будут выглядеть его трофеи на этом фоне, но я уберу и трофеи.
Трофеями были олень и кобыльи головы, висевшие рядом с роскошными грубыми мечами и старинными пистолетами.
- И семейные портреты не забудь, дорогая.
Грейс была склонна согласиться. Портреты выглядели декоративно и ярко. Она удивилась, может, Эбба обижалась на предков Якоба, потому что у самой не было ни одного, столь значительного?
- Портреты тоже, - согласилась Эбба. - Я устала жить под этими критическими взглядами. Когда я впервые сюда вошла, я подумала, что никогда не дождусь от них одобрения. Я думала, что они меня не полюбят из-за того, что я молодая. Но потом поняла - из-за того, что я живая. Так просто, правда? Якоб, это я так задираю тебя. Обещаю, что не выкину их пока…
- Я не умру?
- Это как раз то, что я собиралась сказать. Но ты сформулировал это плохо, грубо, - заворчала Эбба, - я уберу их на чердак, пусть остаются там вместе с привидениями. Эти большие дома - не шутка в наши дни. У меня полно работы. Это похоже на Англию, Грейс?
- Все то же самое.