- Мистер Ли Кондор?
- Да?
Голос решительно не принадлежал шептуну. Это был мужественный голос, спокойный и вежливый.
- Пожалуйста, сохраняйте спокойствие! Я сержант Макклоски из дорожно-патрульной службы штата Невада. Мистер Эндрю Маккэйб сказал мне, что я могу найти вас здесь… Имел место несчастный случай…
Когда Брин открыла глаза, мир находился в полном беспорядке. Ей пришлось поморгать, чтобы вернуть картине Вселенной четкость.
Она осознала, что движется. Ее держали чьи-то руки, и они несли ее куда-то.
Брин взглянула на одну из этих рук. Та была облечена в светло-бежевую ткань. Человек был одет в плащ. Страх прокрался в ее сердце еще раньше, чем она подняла глаза на лицо этого человека.
Это был он! Мужчина со странными темными волосами и усами, который расхаживал по вестибюлю в "Маунтин-Вью".
Она закричала.
Он взглянул на нее, такую испуганную, и заговорил:
- Брин! Тише! Это же я, Эндрю! Мне пришлось вытащить тебя из фургона - тебя стукнули почти по бензобаку. Тише! Это я. Придержи, пожалуйста, мои волосы… Сейчас все будет в порядке. Видишь?
Она замолчала, машинально и недоверчиво выполняя то, что ей сказали. Неудивительно, что его темные волосы выглядели так странно. Это был парик. Ей захотелось улыбнуться. Оказывается, Ли подговорил Эндрю переодеться и загримироваться, чтобы тот мог находиться рядом с ней. Брин протянула руку и схватила Эндрю за усы. Они отклеились, но не так легко, как она ожидала.
- Ух! - выдохнул Эндрю, приваливаясь вместе с ней к дорожному ограждению. - Я ведь не просил тебя отклеивать эти треклятые усы!
Она рассмеялась, но звук ее собственного смеха был каким-то далеким. Таким же, как звук приближающихся сирен. Мир снова начал меркнуть, а ее веки стали слишком тяжелыми, чтобы держать глаза открытыми.
Когда она открыла глаза в следующий раз, поняла, что находится в больнице. Она увидела кипенную стерильность простыней, белоснежную чистоту стены, почувствовала нежные, свежие объятия удобной кровати.
Эдам! С Эдамом все в порядке. Он дома с Ли. Ей было немного больно двигать глазами, но все же она это сделала. Да, она точно была в больнице. Сбоку от кровати находился небольшой желтый ящичек, к стене был прикреплен телевизор, а рядом с кроватью был припаркован стол на колесиках. И тут же стояло кресло, в котором сидела молодая светловолосая женщина, низко склонившись над журналом.
Брин нахмурилась. Это женщина явно не была сиделкой. Она была одета в легкий сиреневый свитер и красивую клетчатую юбку. Поскольку Брин уставилась на нее в упор, блондинка подняла голову и одарила ее приветливой улыбкой. Очень миленькая, когда улыбается, смутно промелькнула в голове у Брин.
- Как здорово, что ты пришла в себя! - воскликнула женщина, вскакивая. - Сейчас я схожу за доктором…
- Погоди! - взмолилась Брин, с запозданием сообразив, что кричит, и от этого у нее болезненно застучало в голове.
Женщина остановилась, и Брин быстро спросила:
- А ты кто?
Женщина рассмеялась:
- Ох, извини, Брин! Я Гейл Спенсер.
- Гейл Спенсер? - повторила Брин.
- Ли попросил меня посидеть с тобой.
Прекрасно. У нее тут, понимаешь, голова раскалывается, выглядит она как восставшая из могилы, а Ли присылает красоток-блондинок, чтобы те за ней присматривали.
Будто прочитав ее мысли, блондинка улыбнулась:
- Я - сестра Ли.
Должно быть, глаза Брин расширились от изумления, и красотка состроила гримасу, свидетельствующую о том, что она давно знакома с подобной реакцией.
- Нет, ни один из нас не приемыш. Просто Ли похож на нашего отца, а я в маму. И я замужем, поэтому у нас разные фамилии.
Брин рассмеялась. Гейл Спенсер говорила с таким очаровательным чувством юмора. Потом Брин обнаружила, что смех причиняет ей боль, и тихонько застонала.
- А где Ли? - спросила она.
Гейл снова состроила рожицу.
- Флиртует с медсестрой, но по уважительной причине. Она твердит, что не пустит сюда твоего племянника, а Ли стоит на том, что ты должна повидаться с Эдамом.
- Эдам! - выкрикнула Брин, забыв о больной голове. - Мне так надо его увидеть!
- Ох, только не волнуйся! Ли обычно добивается своего! А сейчас я схожу за врачом, а то меня уволят!
Гейл ободряюще улыбнулась и вышла из палаты, а Брин прикрыла глаза. "Что со мной произошло", - спросила она себя. Она припомнила ужасную тряску и хруст, потом Эндрю… Эндрю в забавном парике.
С ее фургоном произошла авария, но, очевидно, не такая уж тяжелая. Голова у нее болит оттого, что она ударилась о руль. С ней произошел несчастный случай…
Потому что черный седан нарочно врезался в нее…
- А, мисс Келлер!
В палату вошел врач. Это был мужчина с проседью и теплыми, внушающими доверие голубыми глазами. Двигался он быстро и деловито, как и должен двигаться врач, подумала Брин, пытаясь ему улыбнуться.
- Неплохо, неплохо, - проговорил он, беря ее за руку, чтобы пощупать пульс. - Дайте-ка я гляну в ваши глазки…
Брин непроизвольно вздрогнула, когда он направил ей в правый глаз лучик тоненького, как карандаш, фонарика. То же он сделал с левым глазом.
- Неплохо, - сказал он еще раз, выключая свой фонарик, и сообщил: - Я доктор Келтен.
Он приложил холодный стетоскоп к ее груди и улыбнулся еще раз, удовлетворенный результатами.
- Как вы себя чувствуете?
- Ничего особенно страшного, - сказала Брин. - Только больно, если я смеюсь или слишком быстро поворачиваю голову.
- Этого следовало ожидать. Вы везучая молодая леди! У вас сотрясение мозга, но не очень тяжелое. Мы подержим вас тут одну ночку под наблюдением, а завтра отпустим домой. Как вам это?
- Я б и сейчас домой не против…
- Но это было бы неразумно… - Он подоткнул ее простыню и поцокал языком, выражая осуждение. - Ох уж эти подсечки! Ударить и сбежать! Как это можно - спровоцировать аварию, а потом уехать… Ну, это вне моей компетенции! Полиция готова побеседовать с вами, но я отложил их визит до завтра. Вы просто лежите тихо, молодая леди, а утром вам все покажется в другом свете!
- Спасибо, - пролепетала Брин, закрывая глаза.
Ударить и сбежать? Нет, это не было обычным столкновением и побегом с места аварии. И она знала, как чувствовал себя Ли все это время. Она представила, как он решил, что с него довольно, и рассказал полиции всю историю от начала до конца.
- Я загляну к вам через пару часов, - сказал доктор Келтен, быстро идя к двери.
- Погодите! - попросила Брин, с трудом открывая глаза. - Я понимаю, что моим племянникам сюда нельзя, но они немало пережили за последнее время. Им важно увидеть, что я в порядке, особенно самому маленькому…
Доктор Келтен прервал ее дружелюбным смехом.
- Вы можете повидать ваших малышей, мисс Келлер. Мистер Кондор заставил весь мой персонал клевать крошки из его рук. Но только на несколько минут! Если вы хотите, чтобы мы выписали вас завтра, придерживайтесь правил!
Брин улыбнулась.
- Только несколько минут! - пообещала она.
Доктор вышел.
Брин подтянула к себе столик на колесиках и поискала складное зеркальце в его нижнем выдвижном ящичке. Зеркальце нашлось, и она с беспокойством осмотрела себя.
Она была очень бледна, но в остальном выглядела замечательно хорошо - для женщины с сотрясением мозга. На лбу красовался синяк. Но если прикрыть его прядью волос…
В дверь осторожно постучали, потом она медленно открылась. Это был Ли. Высокий, уверенный, золотистые глаза блестели от беспокойства. Он улыбался ей слегка печально.
Но сказать что-то не успел - мимо него проскользнул Эдам. Эдам, с его золотистыми кудряшками, пухленькими розовыми щечками и зелеными глазами, полными слез.
- Тетя Брин!
Садясь и крепко прижимая к себе его хрупкое тельце, она не чувствовала никакой боли.
- Эдам, о, Эдам, сокровище мое! Как я по тебе скучала! Я люблю тебя, ах, как я тебя люблю!
- Ты ведь скоро поправишься, тетя Брин? Да ведь? Ты обещаешь?
Он прижался к ней, и она обняла его с сумасшедшей силой.
- Да, Эдам, да! Я скоро поправлюсь, обещаю! Твоя глупенькая тетушка слишком близко подпустила к себе чужой автомобиль, вот он и врезался. Ах, Эдам!
Она заключила его в объятия и заплакала. Потом открыла глаза, поглядела через его плечо и увидела, что Ли все еще стоит рядом. И поняла, что он знает, что лучшим лекарством, которое она могла получить, было появление Эдама…
- Спасибо, - проговорила она беззвучно.
А ведь могла и ему прошептать: "Я так тебя люблю".
Потому что так и было на самом деле. Но она не догадывалась, вплоть до этого самого момента.
Глава 12
- Меня ведь стукнули преднамеренно? - спросила Брин у Ли, стоявшего у окна.
Для них это была первая возможность побыть наедине, с тех пор как Брин попала в больницу. Брайан и Кит прибежали вслед за Эдамом - убедиться, что с ней все в порядке. Под конец появилась младшая медсестра и строго объявила, что дети должны уйти. Дети подняли вой средней громкости, но Ли пообещал, что они смогут поиграть на барабанах и рояле, и под это обещание Барбара и Гейл смогли увезти их домой. Ли сообщил Брин, что Эндрю останется ночевать в ее доме вместе с Барбарой, Гейл и ее муж Фил тоже там побудут. Эндрю провел вторую половину дня с агентом из компании, которая устанавливала в доме Брин охранную систему, и теперь все окна и двери были снабжены сигнализацией, которая громко вопила и посылала сигналы тревоги в отделение полиции. Ли, похоже, намеревался остаться с ней в больнице на всю ночь, и ни землетрясение, ни наводнение не смогли бы заставить его изменить это решение.
- Ли? - тихо, но настойчиво повторила Брин, когда он даже не шелохнулся.
Он оттолкнулся от стены, к которой прислонился, подошел и сел на край постели, с отрешенным видом взяв ее руку в свою.
- Да, - сказал он, следя за своими пальцами, которые трогали бледно-голубые жилки ее вен.
Их глаза встретились.
- Наш шептун позвонил как раз перед тем, как нам дозвонились из дорожного патруля. Это было предупреждение, чтобы мы не обращались в полицию теперь, когда Эдам дома.
Брин горько рассмеялась.
- Он не хочет, чтобы ввязывалась полиция, но полиция ввязалась сама, поскольку имел место несчастный случай с побегом с места аварии!
Ли пожал плечами, и Брин удивилась тому, что иногда он тоже выглядит неуверенным. Он всегда точно знал, чего хочет, а также то, как этого добиться.
- Признаю, Брин, я хотел убедить тебя позвонить в полицию в тот самый момент, как ты появишься в дверях. Но сейчас… сейчас я не думаю, что это была такая уж блестящая идея.
- Ты думаешь, нам все это надо забыть?
Брин не очень хорошо понимала, надеется она на что-то или сердится.
- Нет, - сказал Ли, глядя ей прямо в глаза. - Разве ты не понимаешь, Брин? Несмотря ни на что, ты годы и годы напролет будешь жить в страхе. Этого субъекта надо поймать и остановить.
- Ты только что сказал, что не думаешь, будто мы обязаны все рассказать полиции.
- Да. Потому что мы не знаем, о чем там говорить. И я думаю, полиция тоже не узнает. Мы должны выяснить, что там на этих фотографиях не так.
- Ага, - тихо сказала Брин, и у нее по спине побежали мурашки.
Но он был прав. Эдам не в состоянии рассказать им хоть что-то.
- Я начну, как только выберусь отсюда, - сказала она, опустив глаза, чтобы он не понял, чего ей стоило произнести эти слова.
- Прекрасно. И думаю, я знаю, с чего тебе следует начать.
- С мотеля "Свитдримз"?
- Угу.
- На самом деле я не могу поверить, что Хэммарфилд мог… мог бы…
Ли прервал ее жестом.
- Брин, в этой жизни есть много того, во что нелегко поверить. Существует множество уродливых вещей, которых мы бы не хотели видеть. Я не хочу обвинять человека без суда, но он больше всех вызывает подозрение.
Брин состроила гримасу. Спорить ей не хотелось. Она улыбнулась Ли с намерением сменить тему разговора, поскольку все равно ничего не могла предпринять, находясь в больничной палате.
- Я и не знала, что у тебя есть сестра.
- На самом деле их две. Сэлли на несколько лет старше меня, и у нее большое семейство. Она вернулась в Черные Холмы сразу, как закончила юридическую школу. Половину своего времени она отдает защите несчастных и отвергнутых, половину - своему выводку.
Брин рассмеялась. Как легко ей стало. Эдам вернулся…
- А выводок - это сколько?
- Пять.
- Да, это уже выводок. - Брин поколебалась секунду, удивляясь, почему при виде блондинки у нее возникло такое странное чувство. - А твоя сестра Гейл живет здесь же, в Тахо?
- Нет, - ответил Ли как будто немного неохотно.
И Брин была уверена, что не ошибается - Гейл была здесь по какой-то причине, и эта причина ей, Брин, возможно, не слишком понравится.
- Гейл живет в Нью-Йорке, - сказал Ли.
Он прикусил нижнюю губу, неловко пожал плечами, потом осторожно взял руку Брин и поглядел ей в глаза с явным намерением сказать что-то важное.
- Брин, я позвонил Гейл на прошлой неделе, наутро после того, как ты пробралась ко мне в дом. Я спросил, не может ли она и ее муж Фил приехать сюда, а потом на небольшие каникулы к моему деду…
Брин нахмурилась в замешательстве.
- Я не понимаю…
- Брин, позволь мне договорить и выслушай, что я тебе собираюсь сказать. Когда у тебя есть кто-то, кого ты должен защищать, это как ахиллесова пята. Я не хотел говорить с тобой об этом до завтрашнего утра, но… Брин, я попросил Гейл и Фила приехать сюда и познакомиться с тобой и хочу, чтобы ты с ними поладила. И еще я хочу, чтобы ты разрешила им взять мальчишек к моему деду, в Черные Холмы.
- Что?! - воскликнула Брин.
- Да тише ты! - цыкнул на нее Ли, скривившись. - Я перед всеми здешними начальниками в три погибели сгибался, лишь бы остаться здесь. Если ты еще раз так завопишь, они явятся в полном составе и вышвырнут меня вон.
Брин понизила голос. Она, бессознательно вцепившись в его руку, заговорила:
- Ли, я не могу отпустить мальчиков! Они чувствуют себя в безопасности только со мной! Эдам не поедет! Он подумает, что его похищают снова!
- Нет, не подумает, Брин! Не подумает, если ты убедишь его, что все будет в порядке.
- Но, Ли, я не могу отпустить его. Не сейчас.
- Брин, я знаю, что эти мысли для тебя болезненны. Но я обдумывал все это до головной боли. Никто не подойдет к землям моего деда незамеченным. И там у меня куча друзей. Черноногие и полукровки, вроде меня, глубоко преданы обычаям предков. Говорю тебе, в Холмах никто детей и пальцем не тронет. А для них это будет просто здорово. - Он пожал плечами, стараясь придать ситуации юмористическую окраску. - Кто знает, может быть, мой дед сможет убедить Эдама, что швыряться едой - это дурной тон.
- Ли!
- Давай, Брин, соглашайся! Я говорю серьезно. Для ребят это будет здорово. Они смогут порыбачить, поездить верхом, покупаться и вообще замечательно проведут время. А мы сможем просмотреть эти фотографии без того, чтобы трястись от страха, что с ними что-то может приключиться. Все будет как всегда - днем мы заканчиваем снимать видеоклип, а вечером изучаем фотографии. И я обещаю тебе, что, как только мы доснимем ролик, сами поедем в Южную Дакоту и там с ними встретимся.
Брин глядела на него со страхом и любопытством, которые полностью завладели ею. Он все время использовал слова "мы" и "наше". Он хотел, чтобы она была с ним. Не только ночью, не только для коротенькой интрижки.
"Коротенькая" - у этого слова было много значений, благоразумно одернула она себя. А еще он хотел, чтобы она разрешила детям уехать…
Брин, прикусив губу, опустила глаза. Он пальцем приподнял ее подбородок. Его золотистые глаза светились нежностью, когда он тихо заговорил снова:
- Брин, я не собираюсь отсылать детей, потому что они мне мешают. Я люблю детей, даже тех, что швыряются едой. Я думаю об их безопасности.
Она почувствовала, как у нее задрожали губы.
- Я тебе верю, - сказала она нежно.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
- Хорошо, - прошептал он хрипло, - ты не должна решать прямо сейчас. Завтра, когда ты узнаешь Гейл немного лучше, ты сможешь принять решение.
Брин кивнула, чувствуя, как боль схватила ее за сердце. Но, похоже, Ли был прав. Если мальчики останутся здесь, ей все время будет страшно открывать парадную дверь, и она будет бояться водить их в школу.
Ли неожиданно отодвинулся от нее, рассеянно взял маленький пульт, которым можно было вызвать сиделку и включать телевизор. Он пощелкал каналы, остановившись на кадре, на котором был запечатлен темный, "с привидениями", замок на зазубренных скалах.
- О, вот то, что надо! Шуточный ужастик Винсента Прайса. Тебе такие нравятся?
- Да… замечательно, - пробормотала Брин из вежливости.
Ли считал серьезные разговоры оконченными. Брин не была уверена, что это так. Она не так уж плохо себя чувствовала. Сейчас от ее "легкого сотрясения мозга" даже не болела голова. Ей хотелось схватить его за руку и повернуть снова к себе, сказать, как она испугана, сердита и… смущена. Она хотела спросить, почему он впал в такое бешенство, когда она нашла тот листок с нотами. Брин хотела понять, как он может сверкать ярче молнии, а потом вдруг превращаться в деликатного, рассудительного и сочувствующего человека, что так редко можно встретить среди мужчин…
Ей хотелось узнать, что случилось с его женой. Отчего он никогда не упоминает ее имя, никогда не рассказывает об их браке?
Она опять вспомнила о песне, которую нашла в ванной комнате. Красивые стихи, неизвестная баллада - которую он никогда не исполнял.
Эти стихи… какое отношение они имеют к его жене?
Почему эта ее находка привела Ли в такую ярость?
Брин на минутку прикрыла глаза, размышляя об этой песне, о его жене и о самом Ли. Может, он любил свою жену так глубоко, что никогда не отдаст своего сердца кому-то еще? А возможно, он и дальше будет строить свою карьеру? Он независим, богат и знаменит. Зачем ему связываться с кем-то?