- Не волнуйся о нём, милая, - продавец поглаживает меня по руке. - Он сказал, что ты должна получить всё, что захочешь.
Всё? Да я хочу все красивые вещи в этом магазине. Я подцепляю пальцем пару кружевных розовых подвязок и трусики, подходящие к бюстгальтеру, который я выбрала.
- Не уверена, насколько это уместно, позволить ему купить мне все эти вещи.
- Ты шутишь? - спрашивает продавщица со смехом. - Парни постоянно приходят сюда, чтобы сделать это для своих подружек.
Но я не девушка Ника, и я до сих пор не совсем уверена, что это правильно, но все эти симпатичные вещи кругом оказывают на меня расслабляющее действие. Будто почувствовав мои метания, продавщица складывает пояс с подвязками в кучу.
И я не говорю ей "нет".
Я продвигаюсь к следующей стойке с жёлтым и разноцветным бельём. Оно такое миленькое и хорошенькое, счастье уже даже просто смотреть на него. Когда я останавливаюсь возле него, женщина добавляет в мою кучу ещё один комплект из трусиков и бюстгальтера. Любопытно, не Ник ли попросил её быть такой напористой.
К тому моменту, как я говорю "хватит", её руки полны красивого белья всех цветов радуги из мягких приятных тканей. Ни одной обычной или заурядной, или даже практичной вещи. Все они пышут нежностью и знойностью.
И хотя я не должна позволять мужчине покупать мне всё это, при мысли об обладании такой красотой меня омывает легкомыслие.
Продавщица испытывает удовольствие, одевая меня. После того, как мы выбрали кучу белья, она ведёт меня к передним стойкам, где добавляет свитера, юбки и блузки в мои и так уже переполненные руки. Когда я отказываюсь, она смотрит на Ника, он одобрительно кивает, и она ведёт меня к следующему прилавку, где всё происходит по той же схеме.
Отказ, взгляд на Ника, куча вещей в моих руках.
Когда мы направляемся к кассе, я решаюсь сказать:
- Это слишком много.
- Нет, не много, - говорит Ник. - Ты заслуживаешь красивых вещей.
И его рука касается моей спины, гладя меня между лопаток.
Мне нравятся прикосновения. Я хочу больше, но не попрошу. Я оглядываюсь на зов продавщицы. В магазине появляется ещё одна пара, они держатся за руки, пока женщина разглядывает стойки. Я смотрю на их сцепленные руки с небольшой завистью. Будет ли Ник держать меня за руку, если я порошу?
- Нет, - протестую я, но Ник просто открывает бумажник, и его татуированные пальцы отсчитывают несколько стодолларовых купюр. Я замечаю, что в кошельке денег намного больше.
Я в шоке. Он не бедный.
Не знаю почему, но внезапно я чувствую себя преданной. Как будто Ник соврал мне.
Наш дом старый, почти разрушенный. Зачем же он живёт в нем, если чисто случайно таскает с собой такую сумму денег. Я хочу спросить его об этом, но это кажется грубым.
Вместо того чтобы чувствовать себя опозоренной, меня это возбуждает. Незнакомый мужчина купил мне трусики. Будто я стала участником благотворительной акции. Это уже не просто веселье или смелый каприз.
Теперь мне просто грустно.
Он делает это для всех? Находит женщин в нужде и обеспечивает их одеждой? Возможно. У него сильная внешность, но я чувствую доброе, одинокое сердце, спрятанное внутри. Я думала, мы с ним одинаково бедные.
Видя все эти деньги, я понимаю, что он не такой, как я. И чувствую себя ещё меньше.
Продавщица кладёт чек в пакет, и я беру его за ручки прежде Ника. Я сохраню чек, а потом верну все эти красивые вещи и отдам Нику деньги назад. Основываясь на его поведении в магазине, вместо большой ссоры сейчас я решаю позволить ему думать, что всё идет так, как он хочет. Я всё решила.
Это глупо, но сейчас, узнав, что он не такой бедный, как я, я снова чувствую себя абсолютно одинокой.
На выходе из магазина я опускаю голову, разглядывая блестящий мраморный пол торгового центра. Ник кладёт руку мне на плечи, направляя меня. Дружеское объятие.
Ничего больше.
Я такая глупая. Запутала себя в фантазиях и мечтах, будто могу понравиться такому мужчине, а он ведь всего лишь вежливый богач.
Мы проходим всего пару шагов, когда Ник останавливается. Я только успеваю заметить пропажу его руки с моего плеча, как он внезапно оказывается стоящим прямо передо мной.
- Дейзи, - бормочет он и касается пальцами моего подбородка, чтобы заглянуть мне в глаза. Эти сильные глаза пожирают меня. - Что не так?
Мои губы почему-то начинают дрожать:
- Я… ты не должен был покупать все эти вещи.
Его глаза сужаются.
- Почему? - из-за акцента это звучит скорее как "почему-у-у".
- Та женщина… она подумала, что ты мой парень.
Он успокаивается, но спрашивает тяжёлым голосом:
- У тебя есть парень? Он будет ревновать?
- Что? Нет, - я трясу головой. - У меня нет парня. Просто она не поняла, что ты был всего лишь добр ко мне.
На его лице появляется жёсткая усмешка.
- Дейзи, во мне есть много качеств, но доброта - не одно из них.
Это звучит странно. До этого он был исключительно добр ко мне.
- Но это такие большие деньги.
Мгновение он раздумывает, а затем тянется рукой к пакетам в моей руке. Я с небольшим разочарованием передаю ему их. Почему я так свихнулась на красивых шелковых трусиках? Возможно, дело даже не в самих предметах, а в том, что они собой олицетворяют.
Старая робкая Дейзи никогда бы не стала носить такие легкомысленные, миленькие, красочные трусики. А новая Дейзи хочет их больше всего на свете. И я хочу увидеть проблески одобрения в глазах Ника, когда он увидит их на мне.
Я хочу быть особенной для него. Интересно, понимает ли он, как я запуталась. Я уже привязываюсь к нему.
Я странный, нуждающийся маленький пакетик.
Ник берёт пакет, вытаскивает оттуда чек и, к моему удивлению, смяв его, выбрасывает в ближайшую урну. После чего протягивает мне пакеты обратно.
- Теперь у тебя нет другого выбора, кроме как принять мой подарок, да?
Я смотрю на него широко открытыми глазами.
- Но, Ник. А деньги…
Он наклоняется ко мне. Кажется, будто его бледные глаза ласкают моё лицо.
- Что тебя беспокоит больше, - спрашивает он через секунду, - деньги или то, что та женщина думает, что ты принадлежишь мне?
Я чувствую себя как в ловушке под его взглядом. Он смотрит на меня так, будто от моего ответа зависит судьба всего мира. И чувствую я себя так же. Мне нужно найти способ без смущения признаться в том, что я чувствую. Рейган бы нашла, что сказать в такой момент, подходящее и весёлое, но я чувствую себя очень глупо. Как будто это я запутала нас обоих и поставила в неловкое положение.
- Только деньги, - шепчу я. Мысль о том, чтобы принадлежать Нику, заставляет меня вспотеть. Почему-то мне кажется, что собственничество Ника совершенно отличается от гнетущего контроля отца. Ник позволил бы мне быть свободной. Дал бы мне достаточно, чтобы чувствовать себя свободной, но всегда был бы рядом, чтобы защитить.
Его рука касается моего лица. Так мягко, что его пальцы едва касаются моей кожи. Странные ощущения колючками пронзают моё тело, вызывая мурашки. Я должна оттолкнуть его руку.
Я должна.
Но нет.
Вместо этого я встречаюсь с ним взглядом. Такое маленькое простое касание просто завораживает меня. Он наклоняется, как будто хочет рассказать мне секрет или поцеловать, и если я тоже склонюсь, то мы встретимся губами. Эти мысли стремительно учащают мой пульс.
Пока он так стоит, я замечаю какую-то метку на его шее под отогнувшимся воротом.
Я поражена.
- Это татуировка?
Мне не стоило спрашивать об этом. Он застывает, его глаза становятся ледяными. Он отстраняется от меня, скрывая соблазнительный проблеск татуированной кожи. Он убирает руку от моего лица, и мне становится так холодно и одиноко, как никогда прежде.
- Так, - говорит он. - Одежда - это подарок.
Я обидела его. Это ужасно. Я должна извиниться. Но он даже не смотрит на меня, и я не могу подобрать слова. Вместо этого я хватаю пакет:
- Спасибо.
Мы идём к следующему магазину в абсолютной тишине, я вижу другую пару, держащуюся за руки. И вдруг я тоже так хочу. Если я предложу ему мою руку, возьмёт ли он её? Или проигнорирует?
Мне кажется, это даст мне понять, что он чувствует ко мне. Запутался ли он в своих ощущениях так же, как и я. Нормальная девушка не станет привязываться к мужчине так быстро… Но я не нормальная.
Я перекладываю пакеты в другую руку, оставляя одну свободной. Очень осторожно, я на ходу просовываю к нему свою руку.
Он оглядывается и, думаю, понимает, что я делаю. Я более предсказуема, чем думала.
Мне должно быть стыдно.
Пальцы Ника переплетаются с моими, и мы идём в следующий магазин, рука в руке.
Моё сердце бьётся в груди так сильно, будто танцует.
Сегодня лучший день в моей жизни.
Спустя три магазина и три огромных пакета с одеждой, я бросаю взгляд на настенные часы.
- Мне нужно идти. Не хочу возвращаться слишком поздно.
Это во-первых, а во-вторых, если я проведу с ним больше времени, он потратит на меня ещё больше денег.
Моё заявление делает его несчастным. Он свирепо хмурится, а его рука вцепляется в меня ещё сильнее. Он смотрит на свои часы.
- Да, уже почти вечер.
- Вот именно, - говорю я. - Рейган говорила, что болтаться на улице после наступления темноты небезопасно, поэтому я хочу вернуться пораньше, - Рейган знает о мире снаружи квартиры гораздо больше меня, поэтому, когда она говорит, я прислушиваюсь.
- Я провожу тебя до дверей.
- Ты не должен.
- Должен, - он хмурится на меня. - Я должен оберегать тебя.
- Конечно, - я сглатываю, не желая уходить. Мне нравиться находится рядом с ним.
Нравится негромко болтать обо всём. Пока мы ходили по магазинам, я рассказала ему о Рейган и о своей жизни. Столько, сколько не рассказывал никому. Я рассказала ему, что выросла на ферме, то же, что сказала и Рейган. Рассказала, что я сирота. И что здесь я хочу найти работу и поступить в колледж, по крайней мере, это было правдой.
Завтра я планирую пройтись по ближайшим магазинам в поисках работы. Я отчаянно нуждаюсь в работе. Но… Я хочу снова увидеть Ника. Я сжимаю его руку немного сильнее.
Увидимся ли мы снова после сегодняшнего дня? Я не могу каждый день стирать, в надежде, что он появится.
- Ты… Ты бы хотел пойти выпить со мной кофе завтра?
На мгновение он теряет свой холодны вид.
- Это… - он подбирает слово, - свидание?
С иностранным акцентом оно звучит странно, как будто он никогда не произносил это слово до этого.
- В этот раз угощаю я, - говорю ему. - В благодарность за одежду. Даже с моими скудными финансами я могу позволить себе пару чашек кофе и бутерброды, - и я хочу увидеть его снова.
- Не уверен по поводу времени, я очень занят… Но я хотел бы встретиться.
Ник кивает.
- Мы встретимся. Ты напишешь мне.
Мы подходим к его мотоциклу и укладываем мои сумки так, чтобы они не улетели, пристёгивая их ремнями. Затем он надевает на меня шлем, и мы готовы к поездке домой.
Я совсем не хочу возвращаться домой. Мне хочется остаться здесь, с ним, чувствовать холодок в животе, когда его пальцы касаются моих. Я хочу, чтобы так было всегда.
Мы едем домой в сумерках по близлежащим районам. Когда мы подъезжаем к переполненному дому, он по привычке едет на парковку, но затем останавливается возле лифта.
Он молчит, пока мы идём к дому. Я тоже молчу. Мы поднимаемся на лифте на второй этаж и сразу направляемся к квартире Рейган. Мне кажется, что если он попросится войти ко мне, я не смогу отказать.
Потому что одно воспоминание о его руке на мне делает меня дикой и заставляет думать только о сексе. Мы поднимаемся на второй этаж, и я оглядываюсь.
- Какая квартира твоя?
Как же близко он был всё это время. Не могу поверить, что за две недели, что я здесь живу, я не встретилась с ним раньше.
Он молчит так долго, что я начинаю беспокоиться о том, что снова обидела его или, что ещё хуже, он не хочет говорить мне.
- Всё нормально, - говорю я тихо и поворачиваюсь. - Это не так уж и важно. Мне просто было любопытно.
Его рука сжимает мою раньше, чем я могу её отпустить.
- Нет, Дейзи. Я… Я прощу прощения. Я не живу в этом доме.
- Не живёшь?
Я вспоминаю о произошедшем в подвале и хмурюсь.
- Мои стиральные машины сломаны. Какой-то мудак налил отбеливатель в сушилки, поэтому я пришел воспользоваться машинами здесь.
Я облегчённо смеюсь. Значит, он не живёт в этом доме и просто не хотел в этом признаваться. Я чувствую себя лучше.
- Дальше по коридору, - говорю я и жестом указываю на порог своей квартиры. Я тянусь за своими пакетами в его руках, ведь он настоял, что понесёт их. - Это моё.
- Да, - он держит пакеты чуть дольше, а потом передаёт их мне. Его пальцы касаются моих, когда мы перекладываем ручки из его пальцев в мои, и я не могу сдержать вздох от ощущений, пронзающих меня от этой короткой ласки. Мои соски твердеют, когда я думаю об этом.
Он стал моим первым опытом флирта с чувством возбуждения. За двадцать один год никто не прикасался ко мне так интимно. Я думаю о том, как был бы возмущён мой отец, увидев меня на мотоцикле с незнакомцем, или узнав, что я приглашаю кого-то выпить кофе в качестве свидания. Но я ничего не могу с собой поделать. Запретный плод сладок, а я Ева, стоящая перед яблоком.
Ник придаёт себе холодный вид и ждёт. Я понимаю, что он не хочет уходить, пока я не зайду внутрь, поэтому одариваю его дрожащей рассеянной улыбкой и, задыхаясь, влетаю в квартиру.
Рейган и Майк валяются на диване. Его руки находятся под её блузкой, и я почти уверена, что её джинсы расстёгнуты, учитывая, как они отвисают. Она нависает над Майком, расставив ноги с двух сторон от него, а её язык змеёй скользит по его губам. Она бросает на меня вялый взгляд остекленевшими от страсти глазами, махает пальцами и вновь переключается на Майка.
- Я просто иду в свою комнату, - вздохнув, я оставляю их одних. Обычно меня шокирует такое поведение Рейган, но сегодня мне всё равно. Я хочу пойти в свою комнату, где смогу думать о своём личном украинце.
Мой украинец. Одна только мысль отдаётся болью и сладкой пульсацией между ног, это восхитительно и пугающе одновременно.
Я захожу в комнату и бросаю пакеты на пол. Закрыв дверь, я плюхаюсь на кровать.
Долгое время я просто лежу и размышляю. Моё окно открыто, но сегодня я в него даже не взглянула. Сегодня я не скучаю по звёздам. Сегодня я думаю о своём украинце.
Мой украинец. Как будто он принадлежит мне. Как будто он, как и я, скрывает свою глупую влюблённость. Он держал меня за руку. Купил мне новые трусики, потому что испортил купленные мной. Что вовсе не делает его привлекательным. Я повторяю себе это снова и снова, но всё равно открываю свой телефон, чтобы написать ему.
На моём дешевом страшненьком телефоне трудно набрать полное предложение, но я справляюсь:
Давай встретимся в кафе в конце улицы послезавтра вечером.
Если бы я предложила ему встретиться завтра, он бы подумал, что я навязчивая.
Поэтому я добавила ещё один день, чтобы казалось, будто я действительно чем-то занята. Я думаю ещё секунду и отправляю:
В 18.00, идёт?
Затем я ложусь на кровать и начинаю ждать, не в силах пошевелиться, боясь потерять свой мир и мечты.
Мой телефон жужжит скорее, чем я ожидала. Я хватаю его, открываю и читаю сообщение:
Это не очень хороший район. Моя квартира безопаснее. Ты придёшь ко мне?
Трепет волнения тает от острого чувства беспокойства. Прийти в его квартиру?
Теперь, когда у меня есть возможность отдышаться, я понимаю, что пойти означает то же, что и лечь в его постель с раздвинутыми ногами. Может, это было ошибкой? Просить его о кофе, как будто говоря "я хочу переспать с тобой"?
Я наивная, но не глупая. По какой-то причине это приглашение меня злит. И я мгновенно набираю:
Не важно.
Не важно? Я не встречался с тобой, однако пытаюсь быть хорошим. В твоей квартире?
Так хорошо, Дейзи?
Я столбенею от его ответа.
Боюсь, я вынуждена отказаться.
Тяжело набирать сообщения на моём дурацком телефоне. Я должна постоянно нажимать на кнопки, чтобы пролистать до нужной мне буквы, но лучше так, ведь сообщения безопаснее разговоров.
Он отвечает немедленно:
Прости. Кофе нормально?
Он знает, что обидел меня. Каким-то образом он выкачивает весь мой гнев и заставляет чувствовать себя глупо. Может, на Украине принято приглашать девушку к себе в квартиру. Может, это не такое уж большое дело, если вы встречаетесь. Но мы не встречаемся, и я знаю, какая я простушка. Поллианна, как называет меня Рейган. Но эта Поллианна, в отличие от героини фильма, будет осторожной.
Поэтому я тщательно обдумываю ответ.
Хорошо.
Кофейня очень милая, хорошо освещенная, и расположена как раз в центре между нашими домами. Я могу сказать Рейган где я, и она заберёт меня. Если что-то пойдёт не так, я попрошу её прийти и увести меня. Кофейня достаточно безопасна. Он присылает ответ:
Я увижу тебя через два дня.
У меня свидание. "Нет, не свидание", - говорю я своему затуманенному уму. Это просто благодарность. Он купил мне одежду и прокатил на мотоцикле. И ничего больше.
* * *
Весь следующий день оказывается сплошным разочарованием. Я надеваю скромный свитер поверх блузки с белым воротником и широкие брюки. Волосы затягиваю в конский хвост и накрашиваюсь. Я выгляжу так, будто готовлюсь идти в церковь. Я разношу своё резюме во все близлежащие офисы и заполняю анкеты во всех магазинах. В большинстве из них в работниках не нуждаются. Экономика в упадке и время года неподходящее, да и у меня ещё нет никакого опыта работы. Единственное, что выгодно меня отличает, это готовность работать в любое время и за любые деньги.
В конце концов, я нахожу место на заправке и в ресторане, где нужны люди для работы в вечернюю смену. Мне обещают позвонить.
Поиск работы окончен, я возвращаюсь домой и просиживаю в подавленном состоянии весь вечер. Жаль, что я не назначила встречу с Ником на сегодня, но мне нужно казаться сильной, независимой женщиной. Ненавижу это.
Следующий день проходит практически так же. Поиски работы до обеда, так как позже я уже не могу, потому что хочу прийти в кофейню пораньше и занять столик. В магазине на углу я покупаю новый блеск для губ, чтобы выглядеть для моего украинца лучше всех. Я занимаю столик в приватной кабинке в задней части кофейни, открываю газету в поисках объявлений о работе и начинаю ждать.
И ждать.
И ждать.
Стрелка часов почти доходит до половины шестого, когда я понимаю, что меня предали.