- Погоди, не торопись, дорогая моя, - предостерегла Гэй и попросила передать ей сигарету. - Ты скажешь, что у меня предчувствие по поводу доктора Дрю. По разным причинам, но мы превосходно подходим друг другу. Я всегда думала, как прекрасно иметь мужем врача, и, раз у меня не очень богатырское здоровье, это было бы солидным капиталовложением. И к тому же я люблю такой тип - с ярко выраженным мужским началом. Если он тебя не любит, натерпишься страху, потому что жалости от него не жди. Но если абсолютно уверена в обратном!..
Сидя в кресле, Харриет смотрела на сестру с нескрываемым удивлением.
- Ты же - на этом этапе - не собираешься выйти за него замуж? - с ужасом спросила она.
Сводная сестра хитро улыбнулась, окутавшись облаком сигаретного дыма.
- Дорогая, ты не очень сообразительна, правда? Разве я не сказала абсолютно ясно, что речь идет только о браке, и не меньше?
- Не говори глупостей!
- Я и не говорю. Просто решила, что опять должна выйти замуж.
- Но ты вдова всего несколько недель!
- Разумеется, я вступлю в брак не раньше, чем положено вдове, - скажем, через шесть месяцев? Думаю, через полгода у меня появится полное право на новое замужество.
Харриет поднялась и принялась расхаживать по комнате. Возможно, она старомодна, но что-то во взглядах сестры и ее способах самовыражения иногда вызывало у нее активное неприятие.
- А ты не ставишь телегу впереди лошади? - с непривычной ноткой осуждения спросила наконец Харриет.
- В каком смысле?
- Ну, прежде чем ты станешь женой доктора Дрю, у самого доктора Дрю должно появиться желание стать твоим мужем! Пусть ты полна очарования и невероятно соблазнительна, но, вполне возможно, его вообще не привлекают брачные узы.
- Теперь ты говоришь глупости, - заметила с тихой улыбкой Гэй.
- Ну, возможно, у него кто-то есть на примете, на случай, если однажды он захочет создать семью.
- Опять ты болтаешь глупости.
- Он встречает много симпатичных медсестер, и такие люди…
- Врачи закала Филипа Дрю редко женятся на медсестрах.
Харриет пожала плечами:
- Ты же его почти не знаешь. Строить планы на мужчину, с которым едва знакома!
Гэй откинулась на спинку кресла, бросила на сестру задумчивый взгляд, затем задумчивость сменилась пеленой непроницаемости.
- А, ну хватит на сегодня об этом. Я могу наверняка сказать, что ты все еще думаешь о Брюсе и сроке моего вдовства. Но ты забыла, что у меня еще есть много других обязанностей. Дом большой, поместье тоже не маленькое, и если я не приобрету мужа, то хотя бы агент, действующий в моих интересах, мне необходим. - Она стряхнула пепел сигареты в пепельницу. - Кстати, что на самом деле заставило тебя вчера упасть в обморок? - с внезапной резкостью спросила она.
- Говорю же… после прогулки по чердаку я немного разволновалась, доктор Дрю напугал меня, войдя через сад.
- Но еще даже не стемнело, и у него был вполне респектабельный вид. Грабители обычно не вламываются в дома в вечерних костюмах.
Харриет явно была недовольна собой.
- Знаю, глупо, но я сама не понимаю… Разве что…
- Да?
- Нет, ничего.
- Кстати, что ты искала на чердаке?
- Ничего особенного. Картину.
- Там есть картины?
- О да, довольно много. Семейные портреты, все в таком духе…
- Семейные портреты?
- В основном просто хлам - так, ничего ценного. - Харриет впоследствии так и не поняла, почему уточнила эту деталь, но в тот конкретный момент ей не хотелось, чтобы Гэй поднялась на чердак и нашла портрет мужчины, так напоминающего Филипа Дрю. Если найдет, то обязательно заинтересуется сходством, наверно, унесет картину с собой и покажет врачу в его следующий приезд. Рядом с портретом сходство, вероятно, исчезнет, и они с Гэй вместе посмеются над Харриет за то, что она вообразила невесть что и в результате упала в обморок, а это, независимо от причины, просто нелепость!
Ибо что общего может быть между Филипом Дрю и портретом с чердака?
Гэй вдруг улыбнулась своим мыслям и допила остатки коньяка.
- Ну, пойду спать, - заявила она, - и, несмотря на все твои аргументы против брака, очень надеюсь, что мне приснится Филип Дрю. Приснится его сильный, решительный подбородок, эти замечательные брови и восхитительные темные глаза. Ну скажи, разве они не восхитительны? - Гэй вопросительно взглянула на Харриет. - Но больше всего мне нравятся его руки. Какие великолепные, породистые руки! Худые, загорелые, сильные. Не назову их руками хирурга, потому что они к тому же довольно безжалостны, но это умные руки… и когда он проверяет мой пульс, я вся пылаю!
- Тогда пусть лучше оставит твой пульс в покое, - коротко заметила Харриет, и Гэй рассмеялась.
- Когда вчера я увидела его перед тобой на коленях, ты выглядела так, словно не понимаешь, что произошло, - сказала она. - Но я поняла! И готова хоть каждый вечер с радостью грохаться без памяти, если это поставит его передо мной на колени!
Но известие, что из-за нее безупречные брюки доктора Дрю подверглись опасности измяться, вызвало у Харриет лишь чувство мучительной неловкости.
Глава 5
Последующие несколько дней Харриет видела доктора Дрю только мельком, хотя он регулярно заезжал проведать сестру. Гэй сообщила, что, по мнению доктора, она выздоравливает, и Харриет приняла эту информацию с несколько удивленным видом… поскольку, даже не будучи излишне пристрастной, отчетливо понимала, что в настоящий момент сестра просто наслаждается новой необычной ролью - интересной больной.
Поскольку под хрупкой внешностью Гэй скрывала выносливость жилистой мартышки, вряд ли она могла стать еще здоровее, чем сейчас. Прибавка в весе или появление здорового цвета лица привела бы Гэй в ужас. Вся ее косметика подбиралась специально с целью создания впечатления хрупкой гардении…
Поэтому Харриет озадачило, что такого опытного врача, как Филип Дрю, - а она с полным основанием полагала, что опыта ему не занимать, - могла ввести в заблуждение игра, которая не обманула ни экономку, ни кухарку. В особенности эта последняя имела все причины верить в отличное здоровье хозяйки, так как, демонстрируя необычно живой для больного человека интерес к еде, Гэй весьма критически отзывалась обо всем, что приходило из кухни в столовую и не отвечало установленным ею высоким критериям.
Но Филип Дрю, хоть и был не глупее кухарки, очевидно, обманулся… обманулся до такой степени, что приезжал ежедневно и выписывал разные виды таблеток, которые Гэй складывала в медицинском шкафчике своей ванной комнаты, потому что ни под каким видом не собиралась их принимать.
Харриет подозревала, что либо таблетки очень слабые, либо доктор Дрю искренне верит в болезнь Гэй.
В любом случае такое поведение доктора ставило Харриет в тупик, так как согласно ее представлению об отношениях "врач - пациент" врач не пьет часами со своей больной херес и не гуляет с ней в розовом саду, предположительно обсуждая там разные разности. Гэй сделала открытие, что доктор Дрю сам отчасти был любителем роз, и немало этим позабавилась, потому что разведение цветов всегда оставляла садовнику.
Иногда он заглядывал по вечерам, перед обедом, и именно тогда оставался на рюмку хереса. Следует отдать ему должное, вероятно, к этому времени доктор уже заканчивал свой дневной обход, и местные жители на него не жаловались… Поэтому Харриет пыталась не слишком строго судить доктора Дрю. Все же постоянный присмотр лучше, чем полное пренебрежение. Однако она невольно пришла к выводу, что, если бы Гэй была не богатой владелицей местного имения - свежеиспеченной вдовой, не связанной другими узами, - а простой женщиной, эти визиты совершались бы пореже и наверняка сошли бы на нет вскоре после первого же посещения, когда Гэй только вернулась из Италии.
Харриет проводила время в занятиях живописью и прогулках - пешком и на автомашине. На своей малолитражке она часто проезжала мимо дома доктора, направляясь к окраинам деревни. Дом был очень красив, к тому же старый доктор Паркс разделял интерес доктора Дрю к розам, и в саду их было несметное количество, несмотря на позднее время года. Харриет тоже кое-что знала о розах и часто останавливалась на дороге полюбоваться ими из-за изгороди.
Однажды после визита в местный собачий питомник, где она выбрала себе щенка, Харриет проезжала мимо докторского дома и увидела в автомобиле перед домом Филипа Дрю. Харриет приветствовала его сдержанной улыбкой и скупым взмахом руки, но вскоре заметила, что врач едет за ней. Когда она, догадавшись, что он хочет от нее именно этого, съехала на обочину, доктор Дрю остановился, вышел из автомобиля и направился к ней. Харриет ожидала, что он сообщит что-то серьезное о сестре или с сосредоточенным видом осведомится о состоянии ее здоровья, но попала пальцем прямо в небо.
Вместо всего этого доктор Дрю наклонился к окну машины Харриет и очень заинтересовался щенком - очаровательным золотым Лабрадором: взял его в руки, погладил и спросил его новую хозяйку, не слишком ли она занята сегодня.
- Нет. - Харриет с удивлением посмотрела на него. - А что?
- Меня интересует, как вы отнесетесь к приглашению выпить чаю у меня дома.
- Что?
- Я сказал, что надеюсь убедить вас зайти ко мне в гости на чашку чая.
Доктор стоял, склонившись к дверце автомобиля, его темные глаза весело поблескивали, а уголки губ вопросительно улыбались.
- Меня? - спросила Харриет, как она тут же поняла, неловко, резко и в любом случае невежливо.
- А что такого? - Доктор опустил щенка в корзину и вытащил ее из машины. - У меня свободный день, а экономка уехала к родственникам. Она все приготовила - поднос, чай в чайнике, кекс, пирожные и сандвичи, - а мне одному с едой не справиться. Кроме того, ненавижу пить чай в одиночестве. Обычно мне все равно. Но по выходным я должен что-то делать, чтобы отличать их от остальных дней.
Харриет выбралась из машины. На ней был новый светло-желтый шерстяной костюм, она знала, что выглядит в нем особенно элегантно, и на сей раз не стеснялась своей внешности…
- Вы имеете в виду, - сказала она, - что не желаете утруждать себя приготовлением чая и хотите, чтобы кто-то поработал за вас. Ладно, я не очень спешу и не прочь оказать такую услугу. А может быть, - с несколько тревожным взглядом на собеседника добавила она, - вы отправитесь со мной в "Фалез" и мы с сестрой угостим вас чаем?
Доктор Дрю отрицательно покачал головой с неопределенным выражением и странной улыбкой:
- Вчера ваша сестра приглашала меня, но, увы, у меня не было времени задержаться, и я не смог принять приглашения.
- Ах! - насмешливо вздохнула Харриет.
- Хотя очень хотелось, - услышала она и удивилась, почему не отказала этому нахалу с самого начала.
- В таком случае приходите к чаю сегодня… - начала девушка, но доктор Дрю улыбнулся еще неприятнее и снова покачал головой.
- Я упомянул шоколадный кекс и другие пирожные, - напомнил он ей. - У вашей кухарки преимущество перед моей. Ей не приходится печь пирожные. Она их покупает.
- О, я понимаю, ответила Харриет и стояла в сторонке, дожидаясь, пока он откроет боковую калитку, ведущую в сад доктора Паркса.
Их сразу же окутал дивный аромат роз. Лужайки были очень хорошо подстрижены, живая изгородь блистала осенним великолепием. Проходя по роскошному саду, Харриет хотела остановиться и полюбоваться всем окружающим, но щенок, которому надоело сидеть в корзине, выскочил из нее и вбежал в дом.
Перед дверью Харриет на миг заколебалась, ее охватило странное чувство. Она знала, что в доме никого нет и они будут там одни - если не считать щенка. Харриет не была настолько старомодна, чтобы из страха за свою репутацию опасаться зайти в гости к одинокому мужчине и проделать всю процедуру приготовления чая на кухне под аплодисменты или насмешки видного холостяка. Просто она считала, что в обществе Филипа Дрю ведет себя не лучшим образом и от ехидного замечания в неподходящий момент обязательно еще больше растеряется.
Поэтому когда через стеклянные двери гостиной Харриет разглядела сугубо мужской, сдержанный интерьер комнаты, который отражал характер ее владельца, то инстинктивно отпрянула, словно хотела обратиться в бегство.
Брови доктора насмешливо поднялись. В глазах читался откровенный вызов.
- Боитесь войти в логово льва? - предположил он.
- Нет, конечно. - Но под проницательным взглядом доктора девушка вдруг вспыхнула. - Просто я пожалела, что в доме нет женщины, которая сделала бы его уютнее. Конечно, бедный старый доктор Паркс уже много лет вдовец… а у вас только экономка.
- Она так хорошо ухаживает за мной, что не на что пожаловаться. Впрочем, поскольку ей за шестьдесят и она категорически не признает безделки, как их называет, возможно, я что-то теряю… художественно оформленные букеты, например. На ваш взгляд, жена станет лучшим капиталовложением в этом смысле?
Харриет порозовела еще сильнее:
- Однажды я слышала изречение, что жена нужна доктору и священнику. Но вероятно, вы не согласны.
- Этого я не говорил.
- И я не вижу изъянов у вашей экономки. Разве что, по-моему, в такой комнате нужны цветы.
- Тогда перед уходом наполните для меня вазы цветами… если найдете хотя бы одну! И раскройте секрет, что я теряю, не имея жены!
С неопределенной улыбкой на губах доктор проводил ее на кухню и включил электрический чайник - тот, кстати, стоял уже наполненный водой. Затем налил щенку блюдце молока, нашел половую тряпку и вытер пару лужиц, которые клубочек золотого шелка уже успел оставить, и сильно развеселился, когда Харриет пришла в ужас, увидев его за этим занятием.
- Что скажет ваша экономка! - Девушка отобрала у него тряпку и решила, что блюдце молока будет самым неблагоразумным актом щедрости. - Пусть дождется, пока я привезу его домой. Боюсь, на этой стадии щенята ужасно текучи!
- Это он?
- Я попросила выбрать кобеля.
- Суки лучше подходят для дома, - заметил хозяин.
Доктор Дрю подобрал щенка и с интересом осмотрел, сообщив Харриет, что малыш вырастет в очень красивое животное и привнесет немного мужественности в чисто женский дом. А потом пристально следил, как Харриет наливает заварочный чайник, вынимает из обертки сандвичи, и, когда она собиралась отнести поднос в гостиную, забрал его у гостьи.
Поднос они поставили на маленький столик и удобно устроились в креслах напротив друг друга. Харриет, несмотря на доведенное до автоматизма умение разливать чай, посадила пятно довольно крепко заваренного индийского чая на белоснежную скатерть с кружевными краями и от досады и волнения прикусила губу. В очередной раз она пустилась в извинения:
- Даже не представляю, как это произошло!
- Забудьте, - посоветовал врач. - Забудьте и успокойтесь. Я пригласил вас на чай не ради того, чтобы испытывать ваши нервы на прочность. Хотя, очевидно, время от времени они у вас шалят!
Харриет возмутилась:
- У меня крепкие нервы.
- Да неужели? - Доктор Дрю насмешливо выгнул бровь. - А позавчера вечером?
Харриет впилась зубами в сандвич с огурцом и мысленно пожелала доктору отвести взгляд в сторону. Темные, пронзительные глаза будоражили воображение, и неудивительно, что она не совладала с нервами. Если доктор будет смотреть на нее вот так же пристально, блеск в этих глазах станет ярче, а изгиб рта - таинственнее, она на самом деле что-то уронит… тарелку или даже чайник.
Харриет схватила щенка и прижала к груди, пряча в его шерсти дрожащие руки. Филип Дрю улыбнулся.
- Этот наряд вам очень идет, - сказал он. - Сегодня вы безупречно очаровательны. Ваша сестра, впрочем, тоже.
- Уверена, что в ваших глазах она намного очаровательнее, - выпалила Харриет раньше, чем сообразила до конца, что говорит, и бровь доктора опять поднялась.
- И как именно мне понимать это ваше замечание?
- Н-никак.
Доктор Дрю закурил сигарету, хотя еще не дотронулся до сандвичей и пирожных, и задумчиво вдохнул дым.
- И все же я почему-то убежден, что вы очень многое имели в виду, - пробормотал он. - Впрочем, сомневаюсь, что будет разумно продолжать расспросы в этом направлении. Скажите, по-вашему, миссис Эрншо огорчена потерей супруга? Я не в курсе, как много значил для нее покойный муж, но даже женщина, не питающая к мужу безумной любви, до некоторой степени становится зависимой от него. Вы скажете, что она - мягко выражаясь - отказывается быть вдовой?
- Пожалуй, - ответила Харриет, думая, что мягче выразиться просто невозможно.
Доктор прищурился.
- Звучит несколько критически, - добавил он и стряхнул пепел в пепельницу. - Возможно, вам не нравится говорить о сестре.
- Я очень люблю ее, - ощетинилась Харриет на скептический тон доктора Дрю.
- Правда? - Сомнений не оставалось, в голосе врача звучало явное недоверие. - Я бы сказал, что вас скорее раздражает необходимость отказаться от некоторых ваших устремлений ради того, чтобы провести какое-то время с миссис Эрншо. И все же должен заметить, что вы обе так похожи - в определенной степени, - что должны прекрасно ладить между собой. Для меня, если не возражаете против такого мнения, вы своего рода отражение вашей сестры…
- Благодарю покорно! - воскликнула Харриет, возмущенно сверкнув зелеными глазами.
Доктор Дрю улыбнулся.
- Я сказал "своего рода", - подчеркнул он. - Физически у вас много общего, но ваши глаза зелены, а ее так напоминают мокрые незабудки - вот где проходит истинное различие. По темпераменту вы совершенно не похожи… настолько, насколько могут отличаться двое разных людей! По вашим глазам видно, что, несмотря на обманчивое смирение, вы вспыльчивы, агрессивны и легко взрываетесь по любому поводу, тогда как ваша сестра кротка, терпелива и невероятно уживчива. Или так мне кажется.
Глаза Харриет уже метали целые снопы искр.
- Значит, со мной невозможно жить?
- Этого я не говорил. - Доктор Дрю устроился в кресле поудобнее и говорил возмутительно ленивым и самодовольным голосом. - Вот если бы к зеленым глазам у вас были рыжие волосы, вот тогда - да, жизнь с вами была бы довольно трудным делом!
- В таком случае вас удивляет, что сестра пригласила меня в "Фалез"?
- Несколько удивляет.
- Но в остальном считаете, что очень хорошо понимаете сестру?
- Думаю, да.
Доктор Дрю почти физически ощущал негодование девушки. Пальцы Харриет так крепко вцепились в щенка, что крошечное существо протестующе заерзало. Врач протянул руки:
- Отдайте его мне! Если я сейчас скажу что-то по-настоящему неприятное, вы задушите бедолагу!
Харриет инстинктивно попыталась воспротивиться нажиму и оставить щенка у себя на коленях, но холодная сила в глазах и тоне доктора говорила, что этот человек ожидает - и обычно добивается - немедленного подчинения своим требованиям, что между ними происходит почти борьба воли. В конце концов она позорно сдалась, передала щенка, и, к стыду Харриет, тот мгновенно устроился на колене доктора и тут же заснул, даже не попробовав на зуб шерстяные брюки.
- Вот видите, - тихо сказал доктор, поглаживая песика. - Малыш знает, где ему хорошо. Кстати, как вы назовете своего питомца?