- Эдвард, - спросила она, - что ты здесь делаешь?
- В газетах написали, что ты вернулась домой, потому что твоя бабушка попала в больницу. Я пришел ее навестить. Знаешь ли, мы поддерживали с ней связь.
Лили хотелось вскочить и выцарапать ему глаза. Ее сердце бешено заколотилось, дыхание участилось, но она продолжала держаться за чашку, чтобы сохранить спокойствие. Она как будто слышала бабушкин голос, призывающий ее оставаться спокойной и не доставлять ему удовольствия заметить ее настоящие чувства.
- Мэйв говорила тебе, что я ее навещал? - произнес он самым что ни на есть светским тоном.
Лили не отрывала взгляда от чашки. Почему он не упоминает Роуз? Может, Лайам ошибся? Может, тот человек, зашедший к ним во двор, был все-таки не Эдвард? Если Эдвард знает о Роуз, почему он не спрашивает о ней?
Он тихо фыркнул от смеха.
- Конечно, она не говорила, - сказал он. - Мэйв не знала, что ты жива. Ты держала ее в неведении, так же как и всех остальных. Вот вам и дружная семья Джеймсонов!
- Это из-за тебя она здесь, - прошептала она
Он улыбнулся, и у нее холодок пробежал по спине.
- Угадай, кого я видел сегодня утром? - спросил он.
У Лили пересохло во рту. Она сделал маленький глоток чаю, а в мозгу проносилось: "Не реагируй, не красней, не давай ему даже повода подумать, что Роуз существует". Но у Эдварда слишком хорошо была развита интуиция. У него глаза были на затылке, а его нервные окончания никогда не успокаивались.
- Девочку с зелеными глазами, - издевательски ответил он на свой вопрос.
Лили почувствовала, как кровь стремительно побежала по ее жилам и закружилась голова. Она посмотрела ему прямо в глаза, и его лицо стало холодным и жестким.
- Знаешь, что самое непростительное? Самое жестокое страдание, которое мне когда-либо причиняли? - прошипел он. - Это то, что ты притворялась, будто любишь меня, а потом обращалась со мной, как с последним ничтожеством. Ты еще не знаешь, Лили, что тебя ждет. Как я когда-то не знал, что ты собираешься бросить меня.
Лили трясло. В этот момент в дверях кафетерия показался Патрик Мерфи. Он увидел их и мгновенно пересек зал. Ростом под метр девяносто, он возвышался даже над Эдвардом. Напряжение стало почти непереносимым, но в то же время оно дало Лили возможность наконец по-настоящему рассмотреть своего бывшего мужа.
При росте чуть выше сто семидесяти сантиметров, он был, как и всегда, очень мускулист. Загорелый, одетый в модные летние брюки и синюю тенниску с эмблемой нью-йоркского яхт-клуба, на руке часы "Ролекс", которые она подарила ему, когда они еще были вместе. Его каштановые волосы стали длиннее, чем раньше, но оставались все еще жесткими и густыми, хотя поседели на висках. Его зеленые с золотыми искрами глаза были по-прежнему яркими и пронизывающими, но под глазами виднелись мешки. Он выглядел так, будто последнее время сильно пил. "Вероятно, он водит знакомство с шикарной компанией яхтсменов", - подумала она и вдруг вспомнила, как он врал ей, рассказывая о своем прадеде - морском капитане.
- Ба! - сказал Патрик. - Смотрите, кто пришел! Как жизнь, Эдвард?
- Отлично, - ответил тот резким тоном. Он смотрел Патрику прямо в глаза лишь пару секунд, а потом отвел взгляд и смотрел куда угодно, только не на него.
- Наверное, много играешь в гольф, раз у тебя столько свободного времени? А может, ходишь под парусом? У тебя большая лодка?
- Мне хватает, - отчеканил Эдвард. Потом ухмыльнулся, будто придумал самую смешную шутку на свете. - Больше твоей.
- Ну? - удивился Патрик, не отрывая от него злого взгляда. - Что ты здесь делаешь?
- Я уже говорил Лили. Я пришел навестить Мэйв.
- Это неправда! - возразил Патрик. - Идет полицейское расследование.
- Но ты теперь не служишь в полиции, - произнес Эдвард, злобно ухмыляясь. - Думаю, твоей карьере не пошло на пользу то, что ты десять лет пытался обвинить невиновного человека в убийстве, которого не было.
- Держись подальше от Мэйв и ее семьи, - произнес Патрик, глядя Эдварду прямо в глаза.
- Неужели? Что, думаешь меня остановить?
- Именно так, - улыбнулся Патрик. - На водонагревателе Мэйв нашли твои отпечатки пальцев. Тебе придется ответить на несколько вопросов.
- Я настраивал ее термостат, - ответил Эдвард, с ненавистью глянув на бывшего полицейского. - С радостью это признаю. Ее внучки не было рядом, и некому было помочь старой женщине. Пришлось мне!
- Моя бабушка никогда бы не приняла твоей помощи! - воскликнула Лили. - Ни при каких обстоятельствах она бы не обратилась к тебе. Ты лжешь!
Вдруг лицо Эдварда стало ярко-красным, каким всегда становилось, когда она бросала ему вызов. Его губы сузились в полоску, а зеленые глаза потемнели от бешенства. Она видела, как в нем растут злоба и ярость, поднимаясь из тайного колодца глубоко внутри, и почувствовала мгновенный приступ страха.
- Думаешь, я лгу? Тогда спроси Мэйв! - проговорил Эдвард, шагнув вперед.
Лили показалось, что он ударил ее кулаком в живот: он же знает, что бабушка в коме!
- Ладно, Лили! Пойдем наверх, посмотрим, как там Мэйв, - сказал Патрик, беря ее за руку.
Лили кивнула, не отрывая глаз от Эдварда. Направляясь к выходу кафетерия, она заметила, что он следит за ней взглядом.
- Не приходи сюда, Эдвард, - предупредил Патрик. - Идет полицейское расследование.
- Думаю, сюда я не приду. - Эдвард не отрывал глаз от Лили. - У меня есть дела поважнее. Есть кого еще навестить. ,
Лили хотелось броситься на него, но он вдруг резко повернулся и быстро ушел. У Лили вырвался тихий стон - что-то среднее между страхом и отчаянием. Патрик внимательно посмотрел на нее.
- О чем это он? - спросил он.
- Сегодня он видел Роуз, - ответила Лили. - Утром. Он проследил за мной, когда я вчера ездила на Род-Айленд. Мне показалось, что я заметила за собой какую-то машину, но потом она вроде пропала. Я так волновалась, мне так хотелось увидеть Роуз и Лайама! Поэтому я была не очень внимательна. - Она вскинула руки и схватилась за голову. - После всех этих лет я отвела его прямо к ней!
- Откуда ты знаешь, что он ее видел?
- Какой-то человек заходил во двор и разговаривал с Роуз. Лайам подумал, что это был Эдвард. А Эдвард только что мне сказал, что видел девочку с зелеными глазами.
- В игры с тобой играет, - проговорил Патрик, прищурив глаза.
- Что он собирается делать? - спросила Лили
Патрик пожал плечами:
- Мне это не нравится, вот что. Все эти годы меня преследовала мысль о том, что же он с тобой сделал. А теперь, познакомившись с Марисой, я начал понимать. Есть что-то в этом человеке, что заставило двух таких женщин, как вы, убежать от него как можно дальше.
- Это правда? То, что ты сказал о его отпечатках пальцев? - вспомнила Лили.
Патрик покачал головой:
- Нет. Но его реакция на мои слова интересна. Дело в том, что полиция не хочет, чтобы он появлялся рядом с Мэйв. Я им позвоню. - Он посмотрел на Лили. - Знаешь, что я заметил? Он с большой легкостью называет тебя Лили.
Она кивнула, чувствуя, как сильно бьется ее сердце.
- Он знал тебя как Мару. Даже мне трудно привыкнуть к твоему новому имени, а ведь я не был на тебе женат.
- Знаю, - сказала она, глядя в ярко-синие глаза Патрика. - Понимаешь, у него с этим проблем быть не может. Другое имя… Для него все взаимозаменяемо. Имена, люди, жены. Я, Мариса… Для него нет ничего настоящего, ничего не имеет значения. Даже Роуз.
- Думаю, ты права. Он уже столько судеб сломал, - проговорил Патрик. - Он всегда бесцеремонно брал все, что хотел. Полицейские многое знают о статистике жестокого обращения в семье, об эмоциональном насилии.
Если женщина более образованна, чем ее муж, или лучше зарабатывает, то она и страдает больше от такого вида насилия. Но встреча с тобой и Марисой… по-настоящему раскрыла мне глаза.
- Эмоциональное насилие, - повторила она, ощутив, как по телу пробежали волны нервной дрожи. Эта фраза - этот язык - казалась такой невинной, такой пустой по сравнению с тем, что она испытала на себе.
- Он взял у тебя все, что мог, - сказал Патрик. - Впился в тебя своими клещами - в сердце, в душу и в кошелек.
- Знаю, - проговорила Лили. - Я никак не могла понять, куда же уходит его зарплата. Однажды ночью мне даже приснилось, что он ведет двойную жизнь.
- Мэйв заставила нас проверить этот вариант, - пробормотал Патрик, криво усмехнувшись.
- Правда? - спросила Лили, вспоминая горячий спор, который у нее как-то был с бабушкой.
- Все эти его поездки, - сказал Патрик.
Лили кивнула. В Готорне живут состоятельные люди, а Эдвард всегда говорил ей, что ему нужно поддерживать свой бизнес, посещая клиентов не только у них дома. Некоторые из них проводили зимы на морских курортах Флориды, в горах Колорадо и Нью-Мексико. У некоторых были летние виллы в Массачусетсе на острове Нантакет.
- Эдвард постоянно куда-то летал, - сообщила она.
- Мы не обнаружили серьезных свидетельств его бизнеса в этих местах, - констатировал Патрик.
Лили взглянула на него, чувствуя, как сильно у нее забилось сердце.
- Что такое? - спросил он.
Она посмотрела в сторону, раздумывая, сказать ему или нет, вспоминая, в каком она была тогда состоянии.
- Ну, рассказывай! - попросил он ее. - Я хочу это знать.
Однажды я убиралась в гараже, - начала она, - и нашла пару его старых туфель для гольфа. Очень старых, даже покрытых плесенью. Он их никогда не носил. Он хранил хорошие туфли в кладовке в квартире. Я хотела их выбросить, но почувствовала, что внутри одной из них что-то лежало. Это была серьга.
- Не твоя? - спросил Патрик.
Она отрицательно покачала головой, медленно, как будто во сне.
- Нет. Я держала ее в руке… Она была недорогой, просто дешевый серебристый металл, с горным хрусталем.
- Ты его спросила, откуда она взялась?
- Да. Он ответил, что понятия не имеет. Но его глаза… - Она содрогнулась. - Его глаза стали черными, будто у него внутри проснулось чудовище. Он был в ярости из-за того, что я нашла эту серьгу.
- И что ты сделала?
- Выбросила и туфли и серьгу. - Она впилась ногтями в ладони, чтобы Патрик не заметил ее состояния. Тогда она была так напугана и так глубоко внутри ее сидел этот страх! Она никогда не позволяла тем мыслям обрести настоящую форму до тех пор, пока не убежала от Эдварда, пока не оказалась в Новой Шотландии.
- А ты нашла другую серьгу?
- Да. В носке той же туфли. Наверное, он откопал их в мусорном баке, после того как я их выбросила. Я наткнулась на них в глубине кладовки, на его стороне, где лежали все его старые кроссовки. Там оказалось три разные серьги. Та самая, с горным хрусталем, и две другие. Только одна была из настоящего золота. Остальные - просто недорогие побрякушки.
- Ты тогда думала, что у него романы на стороне? - спросил Патрик. - Когда он уезжал в эти свои поездки?
Лили покачала головой, слезы брызнули у нее из глаз.
- Нет, - ответила она. - Я думала, что он убивает женщин.
Молчание Патрика казалось оглушающим, но его взгляд был полон доброты. Он протянул ей свой носовой платок:
- Сочувствую. Понимаю, как ты была напутана
Лили закрыла лицо ладонями.
- Он очень осторожен и методичен, - сказал Патрик. - Мы занимались всеми его поездками, в каждом городе, где он был. У него было объяснение для всего.
- Для всего?
Патрик помолчал.
- Мы ничего не смогли ему предъявить, Лили. Давай просто скажем, что у него отвратительное прошлое.
- Патрик, а если он начнет преследовать Роуз? - спросила Лили.
Патрик удивленно взглянул на нее:
- Что ты имеешь в виду?
- А если он решит, что она нужна ему в его жизни, решит добиться опеки над ней?
Патрик медленно мигнул. Его взгляд был нежен, но, казалось, он смотрит на Лили и думает, что она или шутит, или сошла с ума.
- Дело не в "если", Лили, - мягко проговорил он. - Дело в "когда". И ты это сама понимаешь, так ведь?
Глава 10
Катер Патрика "Вероятная причина" резко закачался на волнах, поднятых проходящей мимо шикарной моторной яхтой, из-за чего он ударился о штурманский стол. Патрик бросил свирепый взгляд вслед уходящей яхте, испытывая искушение отдать швартовые и броситься за ней в погоню, чтобы потребовать от ее капитана сбавить ход. Дело в том, что он сдерживал свое раздражение уже несколько дней.
Встреча с Эдвардом в больнице только ухудшила его настроение: он знал, через что пришлось пройти Лили и через что еще предстоит пройти, и понимал, что Марисе все еще приходится жить вдали от дома на севере, в постоянной тревоге о своей сестре. Он действительно очень жалел, что не смог поймать этого подонка на каком-нибудь деле еще несколько лет назад, и ненавидел даже мысль о том, что Лили и ее семья находятся в состоянии полной неопределенности, ожидая, когда Эдвард сделает свой ход. Зазвонил его мобильный телефон.
- Слушаю, - сказал он в трубку.
- Патрик Мерфи! Ох и удивил же ты меня, когда я услышал твое сообщение!
- Джим Хэнли?
- А то кто же! Как поживаешь?
- Замечательно, Джим.
- Ловишь рыбку вместо бандитов? - смеясь, спросил Джим.
- Ну, что-то в этом роде. А как ты?
- А, работаю над делом о мошенничестве, - ответил Джим.
Некоторое время они болтали о работе. Они встречались восемь лет назад, когда Джим задержал подозреваемого в ограблении из Коннектикута. Патрик тогда был старшим следователем, а Джим сделал все от него зависящее, чтобы подозреваемого как можно быстрее и без лишнего шума отправили назад в Нью-Лондон. Тогда они и сдружились.
- Извини, что так долго не отвечал на твое послание, - перешел Джим к просьбе Патрика. - Но я хотел сначала все проверить. Честно говоря, мне сперва показалось, что я чего-то недопонял. Ты говорил, что Саманта Махун все еще в Перу…
- Правильно. Она ездит с группой "Глобальная забота", из университета…
- Я туда звонил, они не захотели со мной разговаривать, - сообщил Джим. - Поэтому я просто посмотрел ее адрес в телефонной книге и съездил к ней домой. Она живет в небольшом доме недалеко от госпиталя.
- Ты хочешь сказать, что она дома?
- Точно. Я только что от нее. Она вернулась из Перу неделю назад.
Патрик расстроился. Получается, что, когда он разговаривал с Марисой, ее сестра уже вернулась домой и даже не сообщила ей об этом. Он подумал о Марисе и Джессике, о том, как они проверяют электронную почту, волнуясь и ожидая, что Сэм приедет в Кейп-Хок, как только вернется в Штаты. А она, оказывается, дома уже неделю.
- Что ты ей сказал? - спросил он.
- Не много, - ответил Джим. - Но мне пришлось ей рассказать почти всю правду, чтобы объяснить, почему это вдруг полиция Балтимора интересуется ее местонахождением.
- Да? И что же ты ей сообщил?
- Что ее сестра настолько волнуется, что привлекла полицию. Я сказал ей, что ей следовало бы позвонить своей сестре.
- И как она отреагировала?
- Она ответила нечто совершенно странное, - помолчав, ответил Джим.
- Что?
- Она сказала, что ее сестра потерялась. А потом захлопнула дверь у меня перед носом.
- Вот это да! - воскликнул Патрик. - Грубовато.
- Да, иногда вражду между близкими родственниками трудно понять посторонним. Дать тебе ее адрес и телефон или хочешь пока оставить это дело?
- Диктуй, - сказал Патрик, открывая блокнот. - А пока будешь диктовать, подумай, не освободить ли тебе завтрашний вечер? Мы бы сходили в какое-нибудь заведение в бухте поесть крабов, и ты мне расскажешь о своем деле о мошенничестве.
- У тебя пунктик насчет крабов? - спросил Джим.
- У меня есть подруга, которая очень скучает по своей сестре. И она вовсе не потерялась. В общем, до завтра.
Лили сидела у постели бабушки. Тихо гудел кондиционер, пищали мониторы, свет был приглушен. После того как закончились часы посещения больных, Лили попросили уйти, но что-то в ее лице заставило медсестру выйти из комнаты и тихо закрыть за собой дверь.
Держа Мэйв за руку, Лили пыталась разбудить ее усилием воли. Бабуля так нужна была ей сейчас. Ей нужна была помощь, чтобы знать, что делать. Один человек причинил столько вреда и Лили, и этой женщине, которую она любила, как мать. А теперь он же подбирался к Роуз.
- Бабуля, - сказала Лили, - пожалуйста, проснись. Ты мне нужна.
Мэйв шевельнулась, ее губы задрожали. Лили почти поверила, что бабушка ее слышит, старается проснуться и выйти из своего глубокого сна. Что же с ней сделал Эдвард?
Новая встреча с Эдвардом возродила в ней ощущение беззащитности и задела за живое. Несмотря на уверения Патрика, что Эдвард не осмелится беспокоить ее в больнице и что полиция за ним следит, она вздрагивала от звука шагов в коридоре и при виде теней на стеклах двери в палату.
Ему всегда очень легко удавалось убедить людей, что он хороший человек и у него добрые намерения. Поэтому она вполне могла представить себе, как он уговаривает медсестер пропустить его в палату к Мэйв. В свое время она безоговорочно верила ему - верила, что рядом с ним она в полной безопасности. То, как он обнимал ее по ночам, гладя ее волосы, прося рассказать о ее семье, воспитании, ужасной печали, которую она испытывала после гибели родителей.
Она помнила, как лежала в его постели в квартире, которую он снимал в Готорне, через неделю после того, как они вернулись из Вашингтона, сразу после Рождества. Он слушал ее, держа в своих объятиях. Она рассказывала ему о живописи и картинах, вышитых на холстах и имеющих свою историю.
Пейзажи Коннектикута - импрессионисты за своими мольбертами на берегу реки; дети, играющие на пляже в Хаббардз-Пойнт; парусные лодки в заливе Готорн.
- Я просто люблю рассказывать истории и заниматься этой работой, - говорила она тогда. - Особенно мне нравятся люди, с которыми я встречаюсь.
- Надеюсь, их оплата достойна твоей работы, - сказал он.
В разговоре он вытянул у нее, что она хорошо зарабатывает, печатая свои холсты и продавая их в дорогие магазины подарков на восточном побережье от штата Мэн до Флориды.
Он работал биржевым маклером в фирме "Компаньоны Уолл-стрит в Коннектикуте". Хотя после окончания Гарвардского университета он поменял несколько подобных компаний, эта фирма, по его словам, была самой лучшей. У него были богатые клиенты, которые относились к нему как к другу или даже как к сыну.
- Кроме того, я работаю тренером по бейсболу и баскетболу в детской спортивной школе, - сказал он. - Хочу дать детям то… - Он запнулся и задумчиво поцеловал ее в лоб. - В общем, хочу дать им те преимущества, которых у меня никогда не было.
- Но ты учился в Гарварде, - напомнила она
Он рассмеялся:
- На спортивные стипендии, потому что неплохо играл в бейсбол и регби. Иначе мои родители не потянули бы. Поверь мне, единственный колледж, который видели мои родители, этот тот, в котором моя мать мыла полы. А институтом моего отца была тюрьма.
- Бедный Эдвард, - проговорила она потрясенно.