- Да, - ответил Патрик. - Я в своем пикапе. А в кузове Мариса с двумя умирающими детенышами тюленя, которым она пытается помочь. Мы забрали их из микроавтобуса Лафарга.
- Микроавтобуса Лафарга? О чем ты говоришь? У него черный пикап. И кроме того, он не в Новой Шотландии, а где-то здесь у нас.
- Знаю, - произнес Патрик. - Об этом чуть позже. Ты - океанограф, посоветуй, куда обратиться, чтобы нашим тюленям оказали скорую помощь.
- Примерно в десяти милях восточнее Кейп-Хок есть ветеринарная лечебница для диких животных. Выезжай из города, у маяка сверни направо, а потом поезжай прямо. Я позвоню своему приятелю Джину Оливиру - он там главный, предупрежу, чтобы он вас ждал.
- Отлично! - ответил Патрик. - Я уже вижу маяк.
- Расскажи мне об этом микроавтобусе.
- По всей видимости, он принадлежит заведению, которое называется "Курорт "Морской каньон"". По крайней мере у него на борту их эмблема. Там еще были письма на бумаге с такой же эмблемой. Они адресованы Гилберту Лафаргу.
- Это брат Джеральда, - пояснил Лайам. - Значит, и он в этом замешан? Я уже слышал об этом "Морском каньоне". Это большое заведение рядом с Дигби.
- Еще я подслушал, как Лафарг разговаривал с кем-то по телефону, - сообщил Патрик. - Он говорил что-то о волнах, которые становятся меньше.
- "Призрачные холмы", - догадался Лайам.
Из-за шока после появления Эдварда и судебного предписания по поводу анализа крови Роуз у него почти не было времени осознать тот факт, что этот океанический феномен с каждым днем становится все меньше. Джон говорил ему, что все морские животные опять приходят в норму, а самые редкие посетители их вод начали возвращаться к себе домой.
- Он сказал: "Поймать белого", - продолжал Патрик. - Думаю, он имел в виду этих тюленей - их мех белый как снег, только черные точки на спине. После этого он еще что-то говорил, но у него в комнате очень громко работал телевизор, и я не разобрал.
Лайам едва мог слушать о братьях Лафарг и даже о белых детенышах тюленей. Он был слишком занят мыслями о Лили и тем, что произойдет в суде.
- А как у тебя дела? - спросил Патрик. - И кстати, зачем ты мне звонишь?
- Я звоню по поводу Роуз, - ответил Лайам. - Мы очень волнуемся. Лили себе места не находит.
- У Роуз что-то с сердцем?
- Нет. Эдвард добился решения суда. Он сможет заставить Роуз сдать кровь на генетический анализ.
- Его нельзя подпускать к Роуз, - решительно произнес Патрик. - Ни в коем случае.
- Я знаю, но суд через два дня. Нам поможет лишь чудо. Чудо, которое происходит в последний момент.
- Например?
Лайам думал об этом весь вечер, и у него появился план.
- Знаешь, откуда, по-моему, можно начать? - спросил он.
- Рассказывай, - Патрик был весь внимание
Лайам изложил ему свои соображения
Внимательно его выслушав, Патрик высказал свое мнение. Он назвал Лайаму имя, которое тот спрашивал, и они решили привлечь к этому делу и Джо Хоулмза, чтобы тот нашел нужного для суда свидетеля.
- И я сам там буду, - сказал Патрик.
- Ты уверен, что сможешь? - спросил Лайам.
- Постараюсь. Мариса будет выступать на фестивале накануне, поэтому я выеду поздно. Но я буду ехать всю ночь и постараюсь успеть.
- Спасибо, - поблагодарил Лайам.
- Не за что, - ответил Патрик. - А теперь отбой, а то я проеду мимо этой ветлечебницы.
- Хорошо, а я позвоню Джину, - сказал Лайам.
Они попрощались, и Лайам, набрав номер своего приятеля, застал его за работой и предупредил, что к нему едут гости с двумя больными детенышами тюленя.
"Поймать белого" - так, по словам Патрика, говорил Лафарг. Эти слова все еще звучали в голове Лайама, беспокоя его, как буруны под поверхностью воды. Он никак не мог понять, что же конкретно не дает ему покоя. У него и без того было слишком много проблем, и главная - планирование того, что должно произойти на судебном слушании. Поэтому он просто смотрел на спокойные воды бухты, делая глубокие вздохи.
Осмотревшись, Лайам вдруг понял, что не видит Нэнни. Он стал внимательно вглядываться в темноту, стараясь услышать звуки, которые обычно производит кит - шлепок хвоста по поверхности воды, выдох перед тем, как нырнуть, - но в бухте царила полная тишина.
"Поймать белого".
Но этого же не может быть! Сердце Лайама тяжело билось, когда он снова оглядывал бухту. Он оперся о перила крыльца и постоял еще несколько минут, высматривая кита. Чувствуя смутное волнение, он решил подняться в спальню и постараться забыть о белом ките, забыть предстоящие недели, забыть обо всем, кроме объятий Лили.
Глава 24
На следующее утро, сидя на крыльце гостиницы Кейп-Хок, Патрик вел долгий телефонный разговор с одним человеком. Это был Джо Хоулмз из отделения ФБР в Коннектикуте. Но, поскольку в тот день было воскресенье, Патрик застал его дома в Хаббардз-Пойнт. Они разговаривали примерно час, затронув все темы, которые Лайам упомянул прошлым вечером. Патрик дал Джо адрес, который он помнил еще со времен расследования дела Мары Джеймсон, и Джо пообещал позаботиться об этом. Он также рассказал Джо подробности о братьях Лафарг и о курорте "Морской каньон".
- Работа по спасению морских животных не совсем входит в мои обязанности, - сказал Джо. - Но если это поможет Лайаму, то я постараюсь сделать все, что смогу.
- Думаю, ты можешь позвонить кое-кому в Канаде, - попросил Патрик. - Может, они смогут остановить этих браконьеров. Если бы ты только видел этих двух детенышей…
- Сделаю все, что смогу, - повторил Джо. - Но главное сейчас - найти эту свидетельницу для Лили. Надеюсь, она согласится нам помочь.
- Это, конечно, трудное дело, да и времени осталось мало. Но если все получится, то Лили выиграет суд, - произнес Патрик. - И это придумал Лайам. Жаль, что не я.
- И жаль, что не я, - эхом отозвался Джо. - Конечно, если все получится.
- Да, - согласился Патрик.
В другое время Патрик выехал бы немедленно, чтобы вернуться в Коннектикут и принять участие в самой гуще событий, которые вот-вот должны были развернуться вокруг его друзей. Он включил бы все фары и сирены и добрался бы до места уже к полуночи. Но судебное слушание было назначено на десять часов утра завтрашнего дня, и он обещал Лайаму приехать к этому времени. Поэтому сейчас Патрик просто зашел в холл гостиницы и сообщил Энн, что прибыл в ее распоряжение.
- Ты уверен? - спросила она. - Потому что сегодня самый важный день фестиваля. Мы ожидаем полный автобус гостей из Галифакса. А раз наша Мариса тоже будет выступать, то соберется целая ватага ее подруг со всей округи.
Взяв у Энн молоток и пояс с инструментами, Патрик присоединился к бригаде рабочих на лужайке. За месяц, который длился фестиваль, из всех его участников осталось лишь несколько финалистов. Сегодня большие оркестры, квартеты и дуэты будут соревноваться за главные призы и право хвалиться победой целый год до следующего фестиваля. Патрик вместе с рабочими устанавливали еще один ряд сидений для зрителей и жюри.
Он подавал доски, забивал гвозди, носил на плече тяжеленные бруски. Вспотев от напряженной работы, он снял майку и бросил ее на траву. Он записался в добровольные помощники устроителей фестиваля в тот самый день, когда поселился в гостинице. Это был его способ поддержать Марису и Сэм. Хотя "Падшие ангелы" не участвовали в предыдущих этапах музыкального турнира, Камилла Нил - глава семьи Нилл и основательница фестиваля - даровала им особое разрешение принять участие в турнире, учитывая работу Сэм медсестрой в международной организации и тот факт, что она проделала самый длинный путь, добираясь сюда.
Примерно в полдень Патрик на секунду оторвался от работы и увидел, что к нему через лужайку идут Мариса, Сэм, Джессика и Флора. Вытерев пот с лица и снова надев майку, он нагнулся, чтобы погладить Флору, которая примчалась к нему, обогнав всех и таща за собой на поводке Джессику.
- Она себя хорошо вела вчера вечером? - спросил он.
- Да! - воскликнула Джессика. - Она спала прямо у меня в ногах.
- А твоя мама не возражала? - поинтересовался он.
- Совсем нет! - улыбаясь, ответила Мариса.
Вчера, когда он наконец привез ее домой, они обменялись долгим страстным поцелуем. Сейчас же он сдержался, потому что не знал, захочет ли она, чтобы ее сестра и дочь увидели их целующимися. Но у него даже голова закружилась, когда она сама подошла к нему и, встав на цыпочки, поцеловала в щеку.
- Как чувствуешь себя после всех наших вчерашних приключений? - спросил он.
- Замечательно! Утром я звонила Джину, и он сказал, что с маленькими тюленями все будет в порядке. Их организм сильно обезвожен, а в остальном они здоровы. Он собирается ввести их в колонию гренландских тюленей, как только они окончательно придут в себя.
- Будь моя воля, я бы заперла этого Лафарга в микроавтобусе без воды и кормила бы тухлой селедкой! - со злостью произнесла Сэм. - Интересно, как бы ему это понравилось. Ти Джей сказал, что видел его на первом утреннем пароме и что он был весь красный от злобы. Могу себе представить, что он подумал, когда открыл дверцы своего микроавтобуса и увидел, что тюленей там нет.
- Может, он решил, что они сбежали? - хихикнула Джессика.
- А на самом деле их спасла твоя мама, - сказал Патрик, размышляя над тем, куда это в такой спешке отправился Гилберт Лафарг. Он надеялся, что Джо свяжется со своими канадскими коллегами, чтобы те проверили "Морской каньон" и выяснили, чем занимаются братья Лафарг.
Они вместе обошли трибуну, сестры и Джессика любовались работой, которую проделали Патрик и бригада рабочих. Патрик взял Марису под руку, и они немного отстали от Сэм и Джессики. Он подумал о своих разговорах с Лайамом и Джо и, взглянув в ее глаза, понял, что должен ей все рассказать.
- Ты кое о чем должна знать, - начал он.
- О чем? - Мариса бросила на него удивленный взгляд.
- На этой недели Лили предстоит схватиться с Эдвардом в суде. Он хочет заставить Роуз сдать кровь на анализ ДНК.
- Чтобы установить отцовство?
Патрик кивнул и увидел, как она расстроилась.
- Она не должна позволить ему победить, - прошептала Мариса.
Патрик видел ее решительный взгляд и сверкающие зеленые глаза. Она больше не походила на ту женщину, которую он встретил всего несколько недель назад, когда впервые приехал в Кейп-Хок в поисках Мары Джеймсон. Он понял, что и сам стал совершенно другим человеком.
- Мы можем что-то сделать? - спросила Мариса.
- Я собираюсь отправиться туда сразу после фестиваля, - сообщил он, глядя ей прямо в глаза. - Чтобы быть рядом, когда они столкнутся с ним в суде.
- Не хочу, чтоб Тед обижал Роуз, - сказала Джессика, обнимая Флору.
- Я тут беспокоюсь о тюленях, - забеспокоилась Мариса, - а моей подруге нужна помощь!
Патрик кивнул, ожидая ее следующих слов. Он будто читал мысли в ее глазах; знал, что ей бы хотелось отправиться в Коннектикут, чтобы помочь Лили, но знал и то, что она построила жизнь для себя и дочери здесь, подальше от Теда. Патрик хотел что-то произнести, но его опередила Джессика:
- Роуз так беспокоится о Нэнни и даже не знает, что может случиться из-за Теда. Она прислала мне письмо по электронной почте - пишет, что не видела Нэнни уже два дня. Белого кита потерять трудно, но, кажется, он все-таки потерялся, - сказала Джессика, и Патрик так и замер от услышанного.
- Патрик? - забеспокоилась Мариса. - Ты в порядке?
- Да, все нормально, - ответил он, обнимая и целуя ее. - Знаю, тебе нужно готовиться к большому концерту, а мне следует кое-куда позвонить. Просто хочу, чтобы ты знала, что, когда выйдешь на сцену, я буду среди зрителей и изо всех сил болеть за тебя.
- А я хочу, чтобы ты слушал особенно внимательно все, что мы будем исполнять. - Она взяла его за руку. - До самой последней песни.
- До самой последней песни?
Она кивнула, блестя своими огромными зелеными глазами. И когда он уже шел в гостиницу, чтобы позвонить Лайаму, он понял, что все, что она хочет, и все, что ему нужно знать, будет в этой последней песне. И он, конечно, будет сидеть прямо там, на трибуне, которую он только что помогал строить, и будет слушать.
"Призрачные холмы" прекратили свою бешеную пляску. Единственными свидетельствами того, что этот феномен вообще существовал, оставались крупные волны, перекатывающиеся через риф, серфингисты, напрасно ожидающие еще одного огромного вала высотой двадцать метров, да морские птицы, по-прежнему парящие в небе, будто надеясь на возрождение изобилия морской живности, которая населяла эти воды в течение последнего месяца.
Теперь за морем наблюдали только два траулера. На одном капитаном был Ник Олсон из Галилеи, на другом - Джеральд Лафарг. Его проржавевшее красное судно из Кейп-Хок в Новой Шотландии дрейфовало с накрепко зачехленными сетями и запертыми траловыми люками, чтобы ни один катер или самолет береговой охраны не заподозрил его в ловле рыбы за пределами канадских вод.
И хотя траулеры дрейфовали в сотне метров друг от друга, оба их капитана плыли навстречу друг другу в резиновых лодках, чтобы встретиться в открытом море для передачи денег - двадцати пяти тысяч американских долларов наличными.
Оба капитана нервничали, но по разным причинам. Капитан Джеральд Лафарг торопился уложиться в срок - он и так уже опаздывал на несколько дней. Большой шикарный курорт "Морской каньон" должен был открыться в выходные перед Днем труда, и он знал, что множество важных персон уже заказали себе там номера, а владельцы курорта планировали грандиозное представление, подобно которому никто из гостей никогда не видел.
Капитан Ник Олсон нервничал потому, что этим летом у него уже были проблемы с природоохранными властями, и у него было такое чувство, что они за ним следят. Он приказал команде быть начеку и докладывать ему о любой подозрительной деятельности или о людях, интересующихся, чем занимается его судно. Но кроме всего прочего, ему совсем не нравилось то, чем занимался Лафарг. Волны поднимались и опускались, и, хотя он ни разу в жизни не страдал морской болезнью, сейчас его подташнивало.
- Ты говоришь, что этот курорт откроется через неделю? - спросил он Лафарга.
- Точно. Только представь себе! Все эти богачи проводят последний отпуск лета, купаясь с морскими млекопитающими, которых доставим мы.
- А что там у них? - поинтересовался Ник. - Большой бак с дельфинами вместо бассейна с водяной горкой?
- Типа того, - рассмеялся Лафарг. - Всем хочется новых ощущений. В Австралии и Южной Африке народ купается с акулами, в Канкуне - с муренами. А теперь им даже не нужно никуда ехать. Вместо того чтобы платить свои кровные за то, чтобы разглядывать китов с туристических катеров, они смогут с ними искупаться.
- Наверное, номер в таком месте стоит бешеных денег?
- Это шикарный курорт с номерами люкс, - ответил Лафарг. - Круче не бывает. Именно поэтому я только что заплатил тебе двадцать пять штук. "Морской каньон" тебя благодарит.
Капитан Ник лишь что-то проворчал в ответ. Он взглянул на "Map IV" и подумал, сколько времени смогут прожить без воды находящиеся там дельфины. Еще он подумал, будут ли они ловить белого кита, а если будут, то какими наркотиками его накачают, чтобы он оставался спокойным весь путь до места назначения.
- Серьезно, - сказал Лафарг. - Если бы ты не воспользовался своими связями, чтобы узнать, где он находится, мы бы так и не узнали, откуда нам начинать его выслеживать. Это чудесно - он плавает прямо перед домом этого Нила, всезнающего идиота. Однорукий относится ко мне как к падали с самого детства.
- Угу, - пробормотал Ник. Он уже видел этот насмешливый взгляд в глазах океанографа. Они всегда считали себя "хорошими парнями", а такие, как Ник и Джеральд, были простыми рыбаками, пытающимися заработать на жизнь. Именно в этом он пытался себя сейчас убедить. Но почему же он чувствовал себя так отвратительно?
- Послушай, - проговорил Джеральд. - Мой брат прокололся с тюленями, которых мы должны были поставить в "Морской каньон", поэтому мне лучше поторапливаться и поймать этого проклятого кита.
- Отлично, - ответил Ник, пряча сумку с деньгами под сиденьем. - Еще увидимся.
- Ага. Позвони мне, когда "Призрачные холмы" появятся снова. Это было круто - у нас дома не было ни малейшего шанса поймать этого кита. Он самая главная туристическая достопримечательность в Кейп-Хок. Но если все пойдет нормально, он станет тем же для "Морского каньона". А мы только разбогатеем.
Ник ничего не ответил на это. Он вспомнил один эпизод тридцатилетней давности, когда еще был мальчишкой. Тогда, как и сейчас, киты были большой редкостью в водах Род-Айленда. Но однажды зимой горбатый кит заплыл в бухту Наррагансетт и поднялся вверх по реке на север выше моста Ньюпорт. Дед Ника взял его с собой на свой рыбацкий баркас, и они поплыли за китом, стараясь заставить его повернуть обратно в открытое море.
- Зачем мы это делаем, дедушка? - спросил тогда Ник, дуя на окоченевшие от холода пальцы.
- Потому что киты - млекопитающие, - ответил его дед, стоя у руля баркаса. - Они теплокровные и дышат воздухом, совсем как люди.
- А разве это не рыбы?
- Они плавают как рыбы, - пояснил дед. - Но и только? Когда киты теряют своих возлюбленных, они поют под водой, пока не найдут их. Если мы не повернем этого кита назад, то здесь появится еще один, он будет петь и искать свою пару.
Дед Ника велел ему стучать веслом по воде, чтобы создавать как можно больше шума. Они вели баркас кругами в том месте, где последний раз видели кита и где пузырьки воздуха от его дыхания поднимались на поверхность. Дед выглядывал кита и вел баркас вслед за ним, а Ник шумел, пока они не увидели, как кит сделал широкий разворот, мелькнув в студеной воде, как подводная лодка, и направился снова в море.
Сейчас Ник вспомнил тот день. Он махнул рукой на прощание Лафаргу, затем дал полный газ и помчался на моторке к своему траулеру. И хотя он зарабатывал на жизнь в море, ловя в сети и убивая гарпуном рыб целыми днями напролет, он никогда еще не чувствовал себя так отвратительно после улова. А ведь кита даже еще не поймали. Он представил себе, как его дед с укором смотрит на него, стыдясь за его поступок.
Он не представлял себе, что кит сможет выдержать поездку в неволе на север. Его мутило так, что он даже не понимал почему. Ник Олсон, не оглядываясь, вел моторку к своему траулеру, оставляя "Map IV" позади.
Джессика с нетерпением ждала начала концерта, на котором должны были выступить ее мать и тетя, и поэтому день казался ей бесконечным. Она сидела перед включенным компьютером, задумчиво глядя на экран. Она знала, что должна написать Роуз, но не знала, что именно. То, что говорил Патрик, очень напугало ее, когда она представляла, что Тед войдет в жизнь Роуз. Джессика стала думать о Нэнни, потому что думать о ките было легче, чем о Теде. Она знала, что ощущаешь, когда переживаешь за животное, - испытала эти чувства в прошлом году, когда видела страдания искалеченной Тэлли.