– Привет, – успела сказать Ника соседке, а Глеану даже не замедлил движения, только цепко прихватил спутницу за запястье и поволок дальше с настойчивостью мощного буксира. Раздраженный взгляд альраханца подсказал девушке: или она идет сама и быстро, или ее быстро-быстро несут, но неприкосновенности упрямого тела при переноске не гарантируют. Искушение проверить, каково это, когда тебя на руках волокут выдуманные и оказавшиеся реально существующими альсоры, у Ники прошло в мгновение ока. Она побежала за мужчиной.
– А лифт не работает… Опять! – выкрикнула вслед паре разочарованная соседка.
– Не опять, а снова, – машинально огрызнулась Ника и начала восхождение. Пока шли, уточнила лишь один момент: – Как вы попали в мою квартиру?
– Инзор узнал адрес, – объяснил Глеану.
– Угу, а замки на дверях никакой роли не сыграли, – хмыкнула девушка, неприятно пораженная бесцеремонностью незваных и нежданных гостей.
– Замки – это только замки. Мы должны были знать, – немногословно и не слишком любезно, что было на него не похоже, бросил Глеану.
Сейчас для мужчины главными были здоровье и жизнь брата, а не утешение оскорбленной взломом родной хатки Ники – той самой особы, что навлекла на себя гнев Владычицы провокационными письменами. Как бы завлекательно девушка ни пахла, она все еще оставалась под глубоким подозрением касательно своего творчества и неожиданной болезни Эльсора. Прежде, на памяти Льда, брат никогда не болел, разве что в детстве, подхватив трехдневную моровку – редчайший недуг, укладывающий на погост любого именно в этот срок и не излечимый магией. Но Пепел переболел и встал на ноги вопреки безнадежным вздохам докторов и бессильной ярости успевшей проститься с сыном матери.
– Чувствую себя как во сне, – пробормотала себе под нос Ника, открывая замок на решетчатой двери. – Дичь!..
– Сейчас ты поймешь, что это кошмар, – мрачно пообещал Глеану, буквально вталкивая девушку в незапертую дверь квартиры. Не дав труда разуться ни хозяйке дома, ни себе, он поволок Нику до комнаты с диваном, где на располосованном ковре, рядом с клочьями разодранной шторы лежал Эльсор. Искра бдительным стражем сидел на корточках около брата, стараясь не пропустить ни малейших изменений в его состоянии. Только никаких изменений не было.
Шатен поднял взгляд на прибывших, особое внимание уделил осмотру Ники и отвел взгляд. То ли обнаружив нужное, то ли поняв тщетность поисков. Впрочем, и сама девушка на Искру смотрела всего несколько секунд. Без того было ясно: если по ее душу пришли три сына Владычицы и с двумя она успела познакомиться, то третий, без сомнения, и есть Инзор. Представление о его внешности идеально совпадало с оригиналом.
Охнув, писательница присела по другую сторону от серого свертка, сохраняющего очертания мужской фигуры. Погром в комнате и поднимающееся в груди праведное возмущение беспорядком, который сотворили всего за день вторженцы из ею же сочиненной сказки, отошли на второй план.
Загадочный недуг обаятельного и надежного, вставшего на ее защиту альсора Пепла действительно был важнее тряпок. Закусив губу, Ника осторожно коснулась линии плеча мужчины кончиками пальцев. Несколько лент серого материала, нежного, как шелк, и в то же время прочного, обвили ее руку до плеча, будто ощупывая, и опали, втягиваясь в общий кокон.
– Мы не знаем, что это за болезнь. У вас встречается нечто подобное? – печально уточнил Искра.
Он не читал людей и состояний, не предвидел события, вылавливая из потоков вероятности наиудачнейшую, но он умел чувствовать ложь в любых ее проявлениях и делать выводы. Поза, вздох, взгляд девушки не лгали, она действительно печалилась об Эльсоре и не знала, что случилось с альраханцем. Странного поведения оболочки, окружившей Пепла, она не испугалась, однако больше щупать мужчину не спешила. Ника помотала головой и растерянно призналась:
– Нет, у нас такое только с насекомыми для перехода в стадию имаго случается.
– Имаго? – наморщил лоб Искра, перебирая в памяти информацию о зоологии Террона.
– Ну да, как из куколки получается бабочка, – машинально объяснила девушка, некогда в школьную пору интересовавшаяся чешуекрылыми.
– Мой брат становится бабочкой? – нервно скривился Глеану, тряхнув золотым водопадом спутанных волос, синие глаза рассыпали гневные искры, руки сжались в кулаки. – Ты это хочешь сказать?
– Я не знаю. – Ника подняла растерянный взгляд на взбешенного альраханца. – В реальной жизни с живыми людьми такого никогда не случалось.
– А если бы ты писала книгу? – метнул провокационный вопрос Искра.
– Я не… это… – забормотала запутавшаяся Ника, – Инзор, я не…
– И все же? – продолжил докапываться альсор, вцепившись в идею, как пес в хрящевую кость. Он подался вперед, положил руки на плечи девушке и наклонил голову, поймав ее взгляд своим, утягивая в золотую глубину, заставлял нырнуть в глубокий-глубокий омут, опасный и манящий неизведанными тайнами.
Волнение разом оставило Искру, сменяясь интересом исследователя. Он чувствовал себя так, будто и сам заодно с братьями шагнул из настоящего, рационального и привычного мира, существующего по нерушимым законам, на страницы авантюрного романа. А творила его здесь и сейчас эта забавная девчушка. Альсор не видел в ней врага, как ни пытался, да в общем-то даже и не пытался.
Он догадался, кто такая Вероника Соколова. Некогда Инзор читал в одном старинном фолианте из личной библиотеки Хранителя Историй Альрахана о Видящих Сквозь Миры. Этот странный и редкий дар мог быть и благословением, и проклятием. Его обладатели в сознании своем зрили людей и события, те, что случались в некоем далеком мире, видели так же просто, как смотрели в окно. Не понимали, что видят, считали свои видения следствием разыгравшейся фантазии, происками темных демонов или подарком светлых сил. В редчайших случаях, когда Видящий встречал кого-то из своих видений во плоти, он мог даже сойти с ума от потрясения. Ника, вероятно, отличалась чрезвычайно устойчивой психикой, коли восприняла явление выдумки как норму.
Между Эльсором и девушкой в момент встречи возникла мощнейшая симпатическая связь, основанная на сильнейшем вовлечении писательницы в восприятие мира Альрахана. Вероятно, это почувствовал и сам брат, потому пытался позвать Видящую в момент начавшихся преобразований. Ибо только она могла объяснить, что и почему происходит с альсором.
– Я бы написала, что он обретает силу демона-отца, дарованную ему по праву крови, спавшую по воле матери и пробудившуюся, когда альсор вышел из-под власти ее магического дара, войдя в сферу иного мира вместе с родичами, – как в трансе промолвила девушка и, очнувшись, замотала головой, сама приходя в недоумение от сказанного.
– И как долго он будет ее обретать, оставаясь в форме свернутого коврика? – с полуулыбкой вопросил Искра – теперь ситуация его скорее забавляла и интриговала, нежели тревожила.
– Не зна… – начала было говорить Ника и тут же поправилась – раз уж фантазировать, то фантазировать, веселый кураж ударил в голову писательнице: – Очень скоро, только его надо в тепло, чтобы быстрее кокон раскрылся.
Девушка завертела головой, подпрыгнула и метнулась к пространству между окном и шкафом. Что-то загремело, Ника чихнула и вылезла из ниши, выволакивая за собой серый агрегат на колесиках. – Вот! Обогреватель!
Длинный шнур деятельная девица сунула в розетку и подкатила батарею почти вплотную к Пеплу, спеленатому серым нечто. Щелкнула тумблером, переводя прибор в двойной режим "вентилятор-обогреватель". Что-то внутри агрегата загудело, и струя горячего воздуха устремилась точно на бок серого свертка.
– Ты ей веришь? – одними губами спросил Лед, пытавшийся определить суть игры, затеянной братом, и начиная сомневаться, а идет ли игра или Искра и впрямь действует открыто.
Инзор ответил, прикрыв веки, что означало не просто "да", а такое доверие, какое Искра раньше выказывал разве что братьям и всего паре-тройке доверенных лиц. И Глеану успокоился.
Глава 6
Ужин и другие потрясения
Пока братья обменивались посланиями, под гул заработавшего прибора жалобно заурчал животик Вероники, напоминая беспечной хозяйке о ее обязанностях по поддержанию телесного здоровья.
– Есть пора, – виновато оправдалась бедняжка, особого голода не испытывающая, но не желающая и проблем с гастритом.
– У тебя все равно на кухне ничего съестного нет, – язвительно порадовал девушку Лед и тут же едва заметно покраснел, потому что его живот, соглашаясь с хозяином, выдал отнюдь не музыкальную трель.
– Так у нас пиццерия в соседнем доме, у меня карточка постоянного клиента со скидкой, я еду там большей частью беру. Неплохо! Себе-то что ни приготовишь, все равно на вкус не лучше картона, – пожала плечами Ника.
– Бездарь в кулинарии? – беззлобно поддразнил писательницу Инзор, бывший в курсе обыкновения местных жителей среднего достатка готовить пищу самостоятельно, вне зависимости от талантов в этой области.
– Нет, другим нравится, говорят, вкусно, но сама для себя не готовлю, в горло не лезет, – чуть виновато призналась девушка и предложила: – Давайте закажем ужин на всех, все равно ждать, чтобы ваш брат поправился.
– Я не люблю пиццу, – закапризничал гурман Глеану, презрительно выпятив нижнюю губу.
– Не любишь, не ешь, – улыбнулась Ника этому демаршу альсора, как проказе дорогого чада.
А мужчине почему-то стало неловко за свою выходку. Девушка слазила в ящик шкафа, достала подшивку меню "Чио-Рио-пиццы" и пояснила, передавая листочки с картинками и описаниями блюд альраханцам:
– Выбирайте, что хотите: у них первое, второе, салаты и сладкое, даже суши с роллами – все есть. Доставят минут через пятнадцать. И заказы еще ни разу не перепутали.
Братья зашуршали листочками меню, выбирая блюда по вкусу, Глеану делал упор на десерты, а Искра на блюда с курятиной. Когда Инзор перечислил девушке все, что следовало включить в заказ, та только прошептала себе под нос: "Ты же лопнешь, деточка", – и потянулась за трубкой телефона. Номер пиццерии был давно уже вбит на однокнопочный вызов с автодозвоном.
Ника назвала свой клиентский номер и сделала заказ. На том конце линии на несколько секунд зависли и задали вопрос. Ника прикрыла ладошкой трубку и с усмешкой уточнила:
– У нас спрашивают, какой презент присовокупить к заказу: пять литров колы или фирменную пиццу "Пять сыров".
– Пиццу! – моментально выпалил Глеану.
Ника завершила диктовку заказа и только после этого с лукавой усмешкой напомнила:
– Ты же говорил, что ее не любишь!
– Разумеется, я не люблю еду, я ее ем. Любви достойны лишь женщины, – элегантно выкрутился Глеану, переменивший мнение о пицце из "Рио" после созерцания вызывающих бурное слюноотделение фотографий и изучения состава блюд. Заказать ее не позволила гордость, но упустить второй шанс полакомиться вожделенным блюдом Лед не смог.
"Нелюбимую" пиццу и прочую заказанную еду принесли, как и обещала Ника, через пятнадцать минут. За все платил Инзор. С учетом того, какую мизерную долю общего заказа составляли роллы и салат хозяйки квартиры, девушка сочла это вполне справедливым. В конце концов, она предоставила помещение для трапезы и заварила чай с мятой, который выпросил капризуля Глеану. Он отирался сначала у коробок с заваркой, а потом и у чайника, как кошак у валерианы. Когда девушка едва не облилась кипятком, то не выдержала и выпустила мстительную шпильку:
– Ученые говорят, мята снижает потенцию.
Золотоволосый красавец отшатнулся от чайника, глянул на него, как минер на бомбу, у которой перерезал не тот проводок, и, подозрительно прищурившись, потребовал ответа:
– Это неудачная шутка?
– Так, вспомнилось к слову из области общих научно-популярных знаний, – невинно обронила Ника.
– А у нас шиамена ценится как сильный стимулятор, – удивился Инзор. При этом Искра стремился не столько успокоить брата – настоящего фаната шиамены, сколько всерьез интересовался разницей в воздействии на организмы созданий двух разных миров.
– О как! – удивилась девушка, позабыв про свое намерение немножко потретировать Глеану. – Значит, шиамена и мята одно и то же?
– Ты не знала? – в свою очередь удивился успокоенный касательно своего мужского здоровья альсор.
– Не-а, я, когда писала, выдумала красивое название, правда, мне казалось, что у травки будет схожий с мятой вкус, – призналась Ника, накрывая стол клетчатой скатертью и расставляя тарелки.
– А где вино? – выгнул бровь синеглазый аристократ. Слюну от запахов из коробок с едой он сглотнул, но садиться не спешил, взирая на девушку с легким возмущением.
– Вино в баре, – отрезала Ника. – А есть значительный повод выставить его на стол?
– Но… – растерялся Лед перед столь вопиющим непониманием комплектности трапезы.
– Ты алкоголик? Ни одного приема пищи без спиртного? – с сочувственной ехидцей, самым соболезнующим тоном уточнила девушка, прекрасно сведущая в обычаях альраханцев употреблять легкие спиртные напитки за трапезой, но как-то упустившая эту деталь, когда накрывала на стол. Открыто признавать оплошность было поздновато, потому, пока Глеану хватал ртом воздух от возмущения несправедливым обвинением, Ника мило посоветовала:
– Не переживай, сейчас это лечат и в гораздо более тяжелой стадии! Кодируют, лекарства колют или психотерапевтом-наркологом воздействуют.
– Можно я ее убью? – подчеркнуто вежливо спросил рассердившийся Лед у брата.
– Нельзя, Пепел огорчится, да и мне хотелось бы, чтобы Ника жила, – расстроил родственника Искра, с трудом сдерживая рвущийся наружу смешок. Уж больно потешно выглядел оскорбленный брат, которого раз за разом щелкала по самолюбивому носу молоденькая девчонка, вместо того чтобы растекаться лужицей под неземным светом синих очей.
– Я тоже огорчусь, у меня большие планы на ближайшие лет сто, – вставила девушка и вопреки спичу о вреде алкоголизма достала из бара красное полусладкое в пластиковой пол-литровой бутылке. И присовокупила хрустальные бокалы из серванта.
– А после ста? – заинтересовался деталями планирования Лед.
– Дальнейшие планы до согласования с вышестоящими структурами строить бесполезно, – хихикнула Ника, ничуть не печалясь из-за отдаленной, пусть даже неизбежной перспективы.
– Жители Террона живут самое большее сто пятьдесят лет, – тихо сообщил брату Искра, присаживаясь за стол.
– О. – Синие глаза Глеану округлились, злость по отношению к нахалке сменилась чем-то близким к сочувствию. Убивать ту, которая и сама очень скоро отправится на встречу с Плетельщиками Судеб, как-то расхотелось. Все равно что мурашей на дороге давить: малявка тяпнет, конечно, больно, так ведь и растоптать ее труда не стоит. Скользнув взглядом по бутылке, альсор задумчиво заметил: – Странное стекло.
– Потому что не стекло, а пластик, – наставительно объяснила девушка, с усилием пытаясь открутить присохшую пробку.
Глеану забрал у Ники бутылку, легко отвернул пробку и поводил носом на некотором расстоянии у горлышка.
– Неплохой аромат, но зачем наливать благородный напиток в столь неприятную тару? Она пованивает!
– Вино той же марки в стекле стоит в три раза дороже, да и везти его из отпуска в сумке на своем горбу тяжеловато. Я же не Арни Шварценеггер. Разница в весе и цене нивелирует запах пластика. Постоит немного в бокале, отдышится, так и вовсе никакого постороннего привкуса не ощущается, – пожала плечами Ника. – Впрочем, кому не нравится, тот может не мучиться и пить чай или минералку.
– Пожалуй, я отважусь, – заискрились весельем золотые глаза Инзора.
– Не могу же я позволить брату рисковать в одиночестве, – притворно вздохнул Лед и первый бокал налил себе. Доверху!
– Я же говорила, алкоголик, – одними губами скорбно шепнула насмешница, принимаясь за еду.
Искра все-таки не выдержал и расхохотался. Под обиженное шипение Льда, смех Искры и хихиканье девушки с мягким шелестом пришли в движение и распахнулись укрывавшие Пепла серые ленты. Тот, не открывая глаз, с хрустом потянулся. Развернулись полностью широкие цельные и в то же время будто составленные из подвижных частей серо-стальные крылья, чуть заметно колышущиеся от потоков теплого воздуха. Сонный зевок явил зрителям набор великолепных клыков "Зависть тигра". Почивающий альсор сменил позу, подставляя под теплый ветерок из обогревателя другой бок, и продолжил дремать. Облик Эльсора, претерпев существенные изменения, похоже, сохранил прежние параметры вроде веса и объема, во всяком случае, одежда мужчины не пострадала. Даже чудо-крылья, проросшие из спины и вполне материальные, умудрились не прорвать рубашки и пиджака, проходя сквозь ткань, словно через воздух. Или, может, они обладали способностью варьировать свои ТТХ, подстраиваясь под нужды владельца.
Братья, привставшие было из-за стола с намерением потормошить просыпающегося родственника и получше разглядеть постигшие его изменения, разочарованно опустились обратно на стулья. По молчаливому уговору альраханцы решили дать Эльсору возможность проснуться самостоятельно.
– Может, поставить ему под нос тарелку с едой? – задумчиво внесла предложение Ника. – На Барсика всегда действует.
– А кто такой Барсик? – заинтересованно склонил голову набок Глеану.
– Кот мамин. Жуткий засоня, но как запахнет свежей печенкой, то мигом с места подрывается и орет благим матом, отступного требует, – хихикнула девушка.
– По-твоему, Эльсор похож на кота? – рыкнул Лед, и его сходство с рассерженным крупногабаритным представителем усатых-полосатых было настолько сильным, что девушка прыснула в ладошку и закусила нижнюю губу, чтобы сдержать веселье.
Потом подчеркнуто внимательно изучила Пепла и констатировала:
– Похож! Хвоста нет, и крылья лишние – мутация, наверное, – зато есть клыки, когти, и вообще он пушистый, хоть и короткошерстный.
Искра снова засмеялся, Лед оглядел сговорившихся негодников, скривился, сделал несколько больших глотков вина и потянулся за пиццей, сам скрывая улыбку. Уж больно заразительно хихикала черноволосая зараза-писательница и пахла так, что всерьез сердиться на нее не было никакой возможности.
По-настоящему за Пепла братья не волновались. Если и был во Вселенной другой более расчетливый демон, который выйдет из жерла вулкана свежим, как родник, стряхнув с одежды лишь толику пепла, то альраханцы такового не знали. На памяти Глеану, кроме моровки любимец удачи Эльсор получил физическую травму лишь однажды. Он сломал руку в жестокой переделке на границе и на братскую подколку: "Ты чего, увернуться не мог?" ответил: "Мог, но тогда погиб бы Искра". Даже за жизнь родича Пепел умудрился заплатить по маленькой. Так с чего он должен порастратиться, обретая силу отца-демона? Ну и пусть такого в Альрахане раньше не бывало, теперь с легкой руки Эльсора будет!
Между тем Инзор действительно положил на свободную тарелку понемногу от каждого из заказанных в "Рио" разносолов, тех, которые могли бы прийтись брату по вкусу, и поставил посуду в нескольких сантиметрах от носа спящего. Попытка не пытка. Соня дернул носом в ответ на провокацию едой и шумно сглотнул. Но открыть глаза даже не подумал.
С сознанием исполненного долга перед мутирующим человеком-котом альраханцы принялись за трапезу. Ника как обычно скорее пила, в основном минералку без газа, чем ела. С удовольствием смакуя каждый кусочек, отправляемый в рот, девушка все-таки больше любовалась сотрапезниками.