- Если только Джейми не рассталась с самой последней любовницей и еще не нашла себе новую подругу. В этом случае, ей, вероятно, необходимо было иметь возможность просматривать эти снимки.
Изабелл улыбнулась:
- Из вас вышел бы хороший психолог-криминалист, составляющий психологические портреты преступников, знаете об этом?
Рэйф довольно сильно удивился:
- Я просто предполагал, и все.
- А чем, по-вашему, занимаются психологи-криминалисты? Мы делаем предположения. В основном, те предположения, которым нас обучали, а для некоторых из нас иногда и экстрасенсорные, но по большому счету это все равно только догадки. Предположение, основанное на опыте, знании преступников и того, как работает их мозг, - такого рода вещи. Хороший психолог-криминалист оказывается прав примерно в 60–75 % случаев, если он или она особенно настроены на конкретный предмет. Хороший экстрасенс с твердым контролем достигает около 40–60 % в лучшем случае.
- Это и ваши показатели?
Она пожала плечами:
- Более или менее.
Он решил не пытаться поймать ее на слове, у него было ощущение, что в этот раз ему не выиграть. Он еще и часа не был знаком с Изабелл Адамс, когда пришел к выводу, что она едва ли позволит сорваться с языка чему-то, что она не хотела бы доводить до его сведения.
Изабелл продолжила:
- Мы должны отыскать коробку или ту комнату. Предпочтительно и то, и другое. Мне необходимо узнать, что чувствовала Джейми по поводу своей тайной жизни, на самом деле чувствовала. А здесь я ничего не улавливаю по этому вопросу.
- Так вы не получили никакого ощущения о тайном спрятанном месте, которое пропустили мои люди?
- Ни малейшего ощущения чего-либо секретного. В смысле, вообще никакого: эта дама знала, как отделить одну свою жизнь от другой. Вот это было ее публичное "я", которое дозволялось видеть миру. Все из себя яркое и сияющее, этакая идеальная картинка. Нам известна ее публичная сторона. Нам необходимо узнать ее тайную сторону.
Рэйф нахмурился, последовав за ней из комнаты:
- Вы полагаете Джейми сделали мишенью из-за ее сексуальных предпочтений? Потому что она была госпожой?
- Я не знаю. Это касается взаимоотношений, в этом я уверена. Каким-то образом все дело во взаимоотношениях. Я с трудом вижу в сексуальности Джейми, или даже в садо-мазо играх, тот самый спусковой механизм, вот и все. Учитывая его историю. Но это единственная утаиваемая вещь в повседневной жизни Джейми, а это значит, что мы должны быть уверены, какое значение имеет этот факт.
- В этом есть смысл.
- Так что нам нужно найти эту комнату. И найти быстро. С тех пор как он убил Тришу Кейн, прошло уже четыре дня, даже если он выжидает полную неделю между убийствами, у нас имеется всего лишь три дня, чтобы найти и остановить его, прежде чем умрет еще одна женщина.
И прежде чем Изабелл перекочует в горячий список, подумал Рэйф, но не произнес этого вслух.
- Вы считаете, он выслеживает ее сейчас? - спросил он вместо этого.
- Он наблюдает за ней. Думает о том, что с ней сделает. Представляет, что будет при этом чувствовать. Предвкушает, - ее удивило, что после всех этих лет и стольких похожих расследований, у нее все еще мурашки по коже бегали.
Но дело было не только в самом факте существования этого убийцы, она знала это. И даже не в том, что он сделал со своими жертвами. Дело было в нем самом. В том, что она ощущала в нем. Что-то испорченное и злое, съежившееся в тенях, ожидающее возможности броситься вперед.
Она почти могла ощущать запах серы.
Почти.
- Изабелл…
- Не сейчас, Рэйф, - впервые в ее немного кривой улыбке появился намек на уязвимость. - Я не готова говорить об этом злобном лице, которое увидела. Не с вами. Еще нет.
- Скажите мне только вот что. Это имеет какое-то отношение к тому, как вы стали экстрасенсом?
- Это имеет самое непосредственное отношение, - ее улыбка скривилась еще больше. - У вселенной очень ироничное чувство юмора, как я заметила. Или возможно ей присуще чувство справедливости. Потому что иногда зло создает инструмент, который поможет уничтожить его.
Черил планировала вернуться в Колумбию на ночь, особенно после предупреждения Даны, но что-то ее беспокоило. Это доставало ее весь день, постоянно, начиная с того момента, как она заметила это ощущение сегодня ранним утром.
Она оставила своего оператора ждать ее в микроавтобусе и пошла проверить, говоря себе, что она будет в безопасности, ради бога, еще даже не стемнело. Конечно же, говоря себе одно, а чувствуя нечто совершенно другое.
Каждый раз, когда веял легкий ветерок, это ощущалось, словно кто-то прикасается к ней призрачной рукой, и она не один раз ловила себя на том, что оглядывается.
Естественно, там ничего нет. Там никого нет.
Все дело только в ее воображении, вероятно. Потому что в этом не было смысла, если только она не видела того, что, как ей казалось, она видела. Если только это не означало…
Рука дотронулась до ее плеча, и Черил повернулась, задыхаясь:
- О, Господи. Что это вы людей пугаете?
- Разве? Прощу прощения.
- Вы всех людей должны знать…
- Я знаю. Я ведь уже извинился. Что вы здесь делаете?
- Просто следую за предчувствием. Я уверена, что все вы это видели, но мне это покоя не дает, поэтому… я здесь.
- Вам действительно не следовало выходить одной.
- Знаю, знаю. Но я же не блондинка. И терпеть не могу, когда мне что-то докучает. Поэтому мне кажется, риск того стоит.
- И все ради сюжета?
- Ну, - смущенно призналась Черил. - частично из-за этого, конечно. Из-за сюжета. И может быть, чтобы остановить его. Я о том, что было бы так клево, если бы я смогла помочь остановить его.
- Вы на самом деле верите, что ваша интуиция могла бы это сделать?
- Никогда не знаешь наперед. Мне могло бы и повезти.
- Или не повезти.
- Что вы…
- Не блондинка. Но такая же шумная, как и они. И ты расскажешь. Я и правда не могу этого допустить.
Черил увидела нож, но к тому времени, когда понимание происходящего дошло до ее сознания, было уже слишком поздно кричать.
Слишком поздно, чтобы вообще что-то делать.
Пятница, 23.30
Только время от времени, всякий раз, когда ее день был чрезвычайно напряженным, Мэллори бывала такой дикой в постели, что Алану приходилось отдавать все, что он имел, чтобы соответствовать ей.
Ночь пятницы выдалась именно из таких.
Она удерживала его своими руками, ногами, своим телом, словно он мог сбежать от нее. Подушки были сброшены с кровати, а простыни запутались вокруг них, и все же они извивались и перекатывались, и цеплялись друг за друга. Наконец они пришли к финишу, Мэллори сверху, яростно скачет на нем, одна рука на его груди, другой она опирается на его ногу, ее чресла вбиваются в его в жестком, голодном, ритмичном танце.
Он держал ее за бедра, поднимаясь ей навстречу, его взгляд застыл на великолепии ее лица, напряженного от примитивной нужды, ее глаза потемнели, ее гибкое, сильное тело сияло жизнью и напряжением.
Когда она, наконец, содрогаясь, с криком достигла оргазма, он освободился почти в тот же миг, чувствуя, как конвульсивно сокращаются ее внутренние мышцы, выжимая его досуха.
Обычно, в этот момент Мэллори скатывалась с него, чтобы прилечь рядом, не важно как ненадолго, но на этот раз он сам удержал и переместил их тела, так что они лежали на боку лицом друг к другу. Он продолжал обнимать ее.
- Хорошо, - прошептала она, расслабившись, по крайней мере, на мгновение. - Это было… хорошо.
Обессилевший, Алан тем не менее сознательно пытался управлять моментом, он мягкими движениями ласкал ее спину, наслаждаясь ощущением ее теплого дыхания возле своей шеи.
- Больше чем хорошо, - теперь он лучше знал, когда комментировать ее страсть, зная по опыту, что это только вынудит ее отстраниться и начать извиняться за то, что ей пора уходить.
Он никогда не выяснял, было ли дело в интимности самого акта, которая беспокоила Мэллори, когда она позволяла себе об этом думать, или в напоминании о нем, или все дело в ее собственной нехватке контроля, тревожащей ее. В обоих случаях, он вел себя осторожно, чтобы ненароком не нажать на эту конкретную кнопку.
Он научился.
- Длинный день, - пробормотал в конце концов он, намеренно заставляя свой голос звучать так же легко и мягко, как двигались его руки.
- Очень долгий, - отозвалась она немного сонно. Она пошевелилась рядом с ним, придвинулась еще ближе и вздохнула. - А завтра будет еще длиннее. Боже, как я устала.
Он ничего не ответил, но продолжил нежно гладить ее спину, даже после того как понял, что она заснула. Он прижимал ее к себе и ласкал ее теплую, шелковистую кожу и чувствовал, как бьется ее сердце напротив его. И этого было достаточно. Пока.
Перед рассветом его разбудила гроза, а Мэллори уже не было.
Она даже записку на гребаной подушке не оставила.
глава 7
Суббота, 14 июня, 6:30 утра
ОН ПРОСНУЛСЯ С КРОВЬЮ НА РУКАХ.
Жидкой кровью.
Свежей кровью.
Её резкий металлический запах висел в комнате плотным облаком, и он давился от тошноты, когда, выбравшись из кровати, побрёл в ванную. Он не потрудился включить свет, хотя в ванной был полумрак, просто повернул краны и нащупал мыло, отмывая ладони в горячей, насколько хватало сил вытерпеть, воде, намыливая снова и снова.
Вода, сначала ярко-красная, затем цвета ржавчины, кружилась водоворотом вокруг стока, и медленно, очень медленно, цвет постепенно исчезал. Как и запах.
Когда вода стала стекать чистой, и больше нельзя было унюхать запах крови, он закрыл краны. И долго стоял там, упершись руками в раковину, уставившись на своё тёмное отражение. Наконец, он вернулся в спальню и сел на краю смятой постели, глядя в никуда.
Снова.
Это случилось снова.
Он всё ещё чувствовал запах крови, хотя на простынях не было никаких следов. Их не бывало и раньше. Никогда не было, ни на чём, чего он касался.
Только на его руках.
Он наклонился вперёд, уперев локти в колени, и уставился на свои руки. Сильные руки. Чистые руки. Сейчас чистые.
Никакой крови. Сейчас никакой.
- Что я натворил? - прошептал он. - О, боже, что я натворил?
Тревис Кич широко зевнул, усевшись в кровати, и сильно растёр лицо обеими руками.
- Боже. Уже восемь.
- Рассвет, - сонно проговорила Алисса Тейлор. - К тому же сегодня суббота, поэтому кого это волнует?
- Меня волнует. Должно волновать. Я должен работать. Шеф сказал, что можно приходить попозже, если мы работали допоздна, и именно так и было прошлой ночью, но мы все работаем сверхурочно.
- Полагаю, вам всем приходится работать над расследованием этих убийств.
- Можешь повторить сказанное.
- И, полагаю, у вас есть какие-то ниточки, которые надо отследить.
Её голос по-прежнему звучал сонно, но Тревис посмотрел на неё со снисходительной улыбкой.
- Знаешь, то, что ты убеждена, что я деревенщина с соломой в волосах, ещё не означает, что ты права.
- Не понимаю, о чём ты говоришь - произнесла она уже менее сонно и потянулась, как изящная кошка. Её поза давала ему возможность оценить красивую кожу, уже покрытую лёгким летним загаром, который действительно выгодно оттенял её блестящие тёмные волосы и светлые глаза.
- Да будет тебе, Элли. Обычно я не оказываюсь в постели с шикарными женщинами всего лишь через несколько часов после встречи с ними в той забегаловке, что мы считаем баром. Если, конечно, не случилось так, что они - репортёры из большого города, а я при этом участвую в расследовании серийных убийств.
- Не умаляй своих достоинств, - сказала Алисса. - И сделай одолжение, не подходи к моей морали со своей меркой. Спать с полицейским не было моей целью, и я не собираю материал для репортажей, лёжа на спине.
- Многие репортёры собирают, как я слышал.
- Ко мне это не относится.
Простыня соскользнула, показав ему почти целиком одну грудь щедрых пропорций, и Тревис решил, что не хочет её обижать.
- Я никогда и не говорил, что относится, - запротестовал он, снова ложась рядом с ней и залезая руками под покрывало. - Но ты могла поиметь любого из парней в этом баре, а пришла ко мне домой. Что ещё я мог бы подумать?
- Что я подумала, что ты сексуальный? - она не то чтобы надула губки, но её тело было чуть-чуть неподатливым, когда он обнял её. - Что мне было скучно, и не хотелось возвращаться одной в свой гостиничный номер? Что я люблю парней в форме?
- И что из всего этого правда? - спросил он, тычась носом ей в шею.
- Всё, - она вздохнула и расслабилась в его объятиях, её руки заскользили по его талии, а ладони устремились ниже. - А ещё у тебя симпатичная задница.
Он издал звук нетерпения, его тело мгновенно отозвалось на ласку, и она подумала со слабым, мимолётным весельем, что в сексе с парнями лет двадцати с небольшим на пике их сексуальности есть свои плюсы.
Много плюсов.
Она пробормотала:
- Я думала, что тебе надо идти на работу.
- Позже, - сказал Тревис.
Прошло почти полчаса, прежде чем он, наконец, неохотно выполз из кровати.
- Мне пора бежать на работу. Присоединишься ко мне в душе?
Алисса томно потянулась.
- Шутишь? Эта крохотная кабинка мала даже для тебя одного. Нет, спасибо, я подожду своей очереди. Я могу помыться, пока ты бреешься.
- Ладно, делай, как тебе удобно.
Алисса подождала звука льющейся воды, потом выскользнула из кровати и собрала свою разбросанную по полу одежду. Ей пришлось пройти половину пути до выхода, чтобы подобрать всё, что снова развеселило её. Сумочка небрежно валялась на стуле рядом с входной дверью, и это заставило девушку покачать головой.
Неразумно. Совсем неразумно.
Возможно, она была слишком невнимательна.
- Не-а, - промолвила она, отвечая на свои мысли.
Возвратившись в спальню, она разложила одежду на кровати и достала из сумочки сотовый. Включила его и набрала номер, неотрывно следя взглядом за полуоткрытой дверью ванной.
- Привет, это Элли, - она говорила тихо. - Я нашла источник, о котором мы говорили. Довольно хороший. Он уже рассказал мне больше, чем подозревает. Вчера он выпил не меньше полудюжины рюмок, и никакого похмелья утром. О, как бы вернуться в двадцать четыре года.
Какое-то время она слушала, потом сказала.
- Да, у меня голова болит. Ну, мне нужно было хотя бы делать вид, что я пью с ним наравне, разве нет? Неважно. Он идёт на работу, и план таков: мы с ним вместе пообедаем.
Вопрос заставил её тихо рассмеяться.
- Нет, я не думаю, что у меня будут хоть какие-то проблемы, чтобы убедить его вместе пообедать. И у меня есть… предчувствие… что он будет совершенно счастлив, если я прицеплюсь к нему на всё это время. Так что у меня должно быть неплохое представление о том, что будет происходить внутри отдела. Ага. Да, я буду выходить на связь, по крайней мере, два раза в день, как договаривались.
10:05 утра
Третий участок, который они проверили, оказался старым нежилым зданием, стоящим рядом с тем, что когда-то, пока несколько лет назад не открылась дорога в объезд, было оживлённым четырёхполосным шоссе. Ряд компаний, работавших здесь, растеряли большинство своих клиентов, и не одно брошенное здание конторы или небольшого магазина сейчас стояли покинутые, постепенно превращаясь в руины. Но несколько зданий, как и то, которым владела Джейми Брауэр, были переоборудованы и использовались для чего-то, что не зависело от потока проезжающих клиентов.
- Она делала вид, что использует его как склад, - отметил Рэйф, когда они стояли в дверном проходе. Косые лучи утреннего солнца сквозь пыльные окна фасада освещали внутренность здания, и передняя часть была хорошо видна.
- Только делала вид, - согласилась Изабелл, оглядывая полудюжину, или около того, предметов старой громоздкой мебели, явно нуждающейся в восстановлении или ремонте, и несколько ящиков с маркировкой "На хранение". - Ровно столько барахла, чтобы кто-нибудь, заглянув в окно, решил, что она использует его как хранилище.
- Это в задней части, - окликнула их Мэллори, стоя в дверях метрах в десяти от входа. Дверь была в стене, которая делила здание в длину примерно пополам. - Инструменты, которые слесарь дал нам, открыли эту дверь и вход сзади - так удобно расположенный, что его не видно с дороги. Прекрасное место, чтобы поставить машину, если ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал, что ты здесь. И есть следы того, что немало машин парковалось там сзади за последние месяцы.
- И почему это меня не удивляет? - громко поинтересовалась Холлис.
- Пора бы уже, чтобы нам повезло, - сказал Рэйф, когда он, Изабелл и Холлис присоединились к Мэллори, и все они вошли в ту половину здания, которая, очевидно, была причиной покупки Джейми этого участка.
Это была комната с фотографий.
- Рабыня знала, что её фотографируют, - сказал Рэйф, указывая на камеру, установленную на треноге в нескольких метрах от платформ с кроватью. - Здесь нет места, чтобы спрятать эту штуку. Расстояние и угол соответствуют.
Холлис, в резиновых перчатках, как и все остальные, подошла изучить фотокамеру.
- Да, она установлена на таймер. Ни диска, ни кассеты, - сказала она. - Какими бы ни были последние снимки, сделанные Джейми, в камере она их не оставила.
- Нет, я бы подумала, что она была слишком осторожна, чтобы оставить что-либо, - сказала Изабелл, медленно оглядываясь. - Что действительно интересно, так это вопрос, была ли камера частью ритуала. Если у неё действительно есть коробка, полная фотографий, как сказала Эмили, тогда, похоже, что большинство, если не все её партнёры, были сфотографированы.
Рэйф продолжал наблюдать за Изабелл вместо того, чтобы изучать комнату, его беспокоило что-то, что он не мог определить. Он думал, что Изабелл здесь неудобно или неприятно. Её поза была более напряжённой, чем обычно, и излишнее спокойствие её черт было почти как маска.
Поэтому, когда он заговорил, то всё ещё был рассеян.
- Всё дело в контроле. И подчинении. Вероятно, съемка была частью ритуала, одним из правил Джейми. Её партнёры должны были полностью подчиняться ей и её правилам, даже до такой степени, что их тайные нужды, желания, их унижение были запечатлены на плёнке - и оставлены в руках их госпожи.