В мире высокой моды интриги плетутся со вкусом и размахом, а ненависть принимает самые неожиданные формы…
Но то, что случилось в шикарной нью-йоркской квартире редактора гламурного глянцевого журнала, - это уж слишком.
Убита воспитательница маленького сына хозяйки.
Совершенно очевидно, что преступник ошибся, приняв одну женщину за другую…
В игру вступает энергичная Бейли Веггинс - автор популярных детективов, которая весьма удачно применяет свой талант на практике. Подозреваемых слишком много, по она сумеет отыскать среди них убийцу!
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 3
Глава 3 4
Глава 4 8
Глава 5 10
Глава 6 13
Глава 7 15
Глава 8 18
Глава 9 21
Глава 10 24
Глава 11 27
Глава 12 30
Глава 13 34
Глава 14 37
Глава 15 41
Глава 16 45
Глава 17 47
Глава 18 50
Глава 19 54
Глава 20 57
Глава 21 61
Глава 22 64
Глава 23 67
Примечания 68
Кейт Уайт
Если бы красота убивала
Хантеру и Хеши с благодарностью за понимание и поддержку
Глава 1
Кэт Джонс относилась к тому типу женщин, которые получают в этой жизни все, что хотят. В случае Кэт это означало прекрасную работу, а именно должность главного редактора одного из крупнейших женских журналов, великолепный дом на Манхэттене и сексапильного красавчика мужа, который к тому же и сам сделал неплохую карьеру. Мало того: идя по жизни, Кэт как-то ухитрялась попутно заполучать многое из того, чего хотят другие женщины, например, их потрясающие вещицы и их сексапильных мужей. Сами понимаете, такую женщину трудно не возненавидеть. Так что когда ее безупречно налаженная жизнь стала разваливаться на куски, у меня очень даже могло возникнуть желание уткнуться ночью в подушку и от души посмеяться. Но я этого не сделала. В отличие от многих других (а я уверена, что таких было немало) я не обрадовалась ее горю, а бросилась на выручку. Почему? Возможно, потому, что она мой работодатель, и еще потому, что мы с ней в некотором роде подруги. Но главным образом потому, что мне как журналистке, пишущей на криминальные темы, до смерти опротивели истории, которые начинаются с трупа и заканчиваются раздирающими сердце страданиями.
Я прекрасно помню, как началась вся эта заварушка. Дело было в начале мая, воскресным утром, вскоре после восьми. Мы с Кайлом Коннором Макконахи - тридцатичетырёх-летним специалистом по банковским инвестициям и яхтсменом-любителем - лежали в моей двуспальной с кровати в положении "ложка в ложке". Я чувствовала, как он возбуждается, и старалась не сделать ничего такого, что могло бы спугнуть хрупкое очарование момента. Это было наше шестое свидание, но только второе из закончившихся постелью, и хотя обед вчера вечером был великолепен, а секс - даже лучше, чем в первый раз, у меня почему-то неприятно сосало под ложечкой, как бывает, когда тебя угораздит втрескаться в парня, который, как ты вдруг открываешь, пуглив, как альпийская козочка. Я понимала, что допусти я хотя бы одно неосторожное высказывание, например, оброни я вскользь, что было бы неплохо провести выходные в очаровательной гостинице в Беркшире, и он рванет от меня с такой скоростью, что только пятки засверкают.
В тот самый миг, когда я почувствовала, что его рука приближается к моей правой груди, вдруг зазвонил телефон. Я машинально посмотрела на часы. Господи, всего только девять минут девятого!
Не знаю, какому идиоту приспичило позвонить в такую рань, но звонок вполне мог принять автоответчик. Для мамы, прохлаждавшейся сейчас где-то в Тоскане, было слишком рано, для бывших бойфрендов слишком поздно - кто-нибудь из них, случается, звонит мне спьяну по телефону-автомату из какого-нибудь бара на Четырнадцатой улице, но обычно это бывает часа в два ночи. Возможно, это звонил домовладелец, с него станется побеспокоить меня в несусветную рань из-за какой-нибудь ерунды - например, чтобы сообщить, что мой велосипед прислонен в подвале не к той стене.
Рука Кайла замерла на полпути.
- Будешь брать трубку?
- Нет, пусть сработает автоответчик, - сказала я, пытаясь вспомнить, не забыла ли я выключить громкость. Забыла - это выяснилось на четвертом звонке, который оборвался на середине, и из кабинета, расположенного прямо напротив спальни, донесся женский голос:
- Бейли! Бейли, если ты дома, ради Бога, сними трубку. Это Кэт, мне нужна твоя помощь. Бейли, ты меня слышишь?
Я застонала.
- Придется взять трубку.
Я выбралась из-под белого пушистого одеяла, приподнялась на локте и дотянулась до тумбочки, где стоял телефон.
- Слушаю.
Голос звучал хрипло, пришлось прочистить горло.
- Слава Богу, ты дома! - выдохнула Кэт Джонс. - Ужас, я с ума схожу, здесь что-то не так, мне нужна твоя помощь.
- Ладно, рассказывай по порядку, - говорю я спокойно.
Кому-то может показаться странным, что я не проявила большего сочувствия, но я знакома с Кэт семь лет и могу припомнить парочку случаев, когда она впадала в панику только из-за того, что в химчистке неправильно загладили складку на ее брюках.
- Это касается нашей няни, ну ты ее знаешь, Хайди.
- Что, она тоже уволилась?
- Бейли, мне не до шуток! С ней что-то случилось, я стучалась к ней в квартиру, но она не откликается.
- А ты уверена, что она там?
- Уверена. Я разговаривала с ней вчера, и она обещала, что утром будет у себя.
- Господи, Кэт, сейчас всего восемь утра, может, она спит без задних ног? Или у нее парень и она стесняется открыть дверь?
Рука Кайла, которая лишь несколько секунд назад ласкала мою грудь, порядком утратила энтузиазм.
- Не может быть, чтобы она просто не отозвалась на мой стук, это на нее не похоже.
Естественно. Мало кто на этом свете решится игнорировать Кэт Джонс.
- Может, ее просто нет дома? Возможно, она ночевала в другом месте?
- Вчера вечером она говорила, что будет ночевать у себя. Ох, не нравится мне все это.
- Но у тебя ведь есть ее ключи? Ты же можешь открыть дверь и посмотреть?
- Я боюсь заходить одна. А вдруг случилось что-то страшное?
- А что Джефф?
Джефф - это муж Кэт.
- Он уехал за город с Тайлером на все выходные. Должна же я что-то предпринять, - закончила Кэт, почти оправдываясь.
- Неужели тебе некого позвать, ну, не знаю, соседа какого-нибудь?
- Никого, кому бы я могла доверять.
Кэт выдержала паузу - она славилась этим искусством. Когда-то Кэт взяла на вооружение этот трюк из практических соображений - в неосознанном стремлении заполнить паузу собеседник мог выболтать ей самые сокровенные тайны, - но со временем он вошел у нее в привычку и превратился в ее специфическую манеру вести беседу, как, например, манера некоторых в задумчивости покусывать во время разговора большой палец. Итак, я ждала, пока она продолжит, и прислушивалась к дыханию Кайла. Наконец Кэт сказала:
- Бейли, я хочу, чтобы ты приехала.
- Как, прямо сейчас? - воскликнула я. - Побойся Бога, Кэт, сегодня воскресенье, и сейчас одиннадцать минут девятого! Неужели нельзя подождать? Я почти уверена, что твоя няня провела ночь у какого-нибудь парня и сейчас, пока мы с тобой разговариваем, пытается поймать такси, чтобы вернуться домой.
- А вдруг это не так? Вдруг она дома, но с ней что-нибудь случилось?
- Что, например? Она упилась до бесчувствия? Или повесилась на дверном косяке?
- Нет. Не знаю. Могу только сказать, что все это очень странно и я боюсь.
До меня наконец дошло, что на этот раз проблема посерьезнее, чем неправильно заглаженные складки на брюках, что Кэт здорово не по себе и что она действительно рассчитывает, будто я сломя голову примчусь к ней на Девяносто первую улицу.
- Ну хорошо, я приеду, только мне нужно примерно полчаса, чтобы одеться и добраться до тебя, - вздохнула я.
- Постарайся побыстрее.
Она повесила трубку, даже не попрощавшись.
К тому времени, когда я закончила разговор, мой лихой соблазнитель растерял весь свой пыл. Его рука соскользнула с меня, а сам он перекатился с бока на спину. Однажды я от кого-то услышала, что Кэт Джонс настолько подавляет своим величием, что некоторые из мужчин, с которыми она ложилась в постель, временно становились импотентами. Но даже меня, хотя я не была склонна ее недооценивать, поразило, что она ухитрилась подействовать таким же образом на мужчину, который лежал в постели не с ней, а со мной, причем подействовать на расстоянии нескольких кварталов.
Я повернулась к Кайлу.
- Послушай, Кайл, мне правда жаль, что так получилось.
У Кайла большая примесь ирландской крови, и это заметно: у него темно-карие, почти черные, глаза, жесткие темные волосы, бледная кожа и чуть-чуть выступающие передние зубы.
- Это звонила моя работодательница. Она подозревает, что с няней ее ребенка что-то случилось, мне придется подъехать к ней и помочь во всем разобраться.
- Это та Кэт из журнала "Глянец"?
- Она самая. Прекрасная, но легко выходящая из себя Кэт Джонс. Если хочешь, можешь подождать меня здесь.
Мне хотелось еще добавить: "А когда я вернусь, то сотворю с твоим телом такое, чего ты себе и представить не можешь", но тогда мне на это не хватило смелости.
- Нет, лучше я пойду. Можно я воспользуюсь ванной раньше тебя? Постараюсь побыстрее.
- Конечно, а я пока приготовлю кофе. Хочешь перекусить? Могу предложить пончик.
- Не стоит, не напрягайся.
Кайл вытащил из-под меня свою руку и свесил ноги с кровати, потом наклонился за трусами, встал и босиком прошел в ванную. "Здорово, - подумала я, - этого мне только не хватало". Это его "Не стоит, не напрягайся" прозвучало чуточку раздраженно, как будто он подозревал, что я пользуюсь предлогом, чтобы от него избавиться. А может, он испытал облегчение. Если он уйдет сейчас, ему не придется раздумывать, как долго ему следует оставаться в моей квартире и не полагается ли ему пригласить меня в ближайшее кафе и угостить тостами и коктейлем "мимоза".
С большой неохотой я встала с кровати и мельком взглянула на себя в зеркало над туалетным, столиком. Думаю, меня можно считать довольно привлекательной, но по утрам я обычно выгляжу не лучшим образом. Макияж я сняла еще вечером, так что теперь вокруг моих глаз не о было ужасных черных кругов от размазанной туши, но мои короткие русые волосы торчали во все стороны, как иголки у испуганного дикобраза. Я несколько раз прошлась по ним щеткой, пока они не пригладились, натянула джинсы, белую футболку и надела легкий черный кардиган.
По пути в кухню я прислушалась к шуму воды в ванной. Я поставила чайник на плиту (кофе я готовлю во французском прессе), вернулась в гостиную и вышла на балкон, чтобы определить, какая погода. Я живу в Гринич-Виллидж, в самой дальней восточной, его части, за которой он уже переходит в захудалый Ист-Виллидж, и мои окна выходят на запад, но реку Гудзон мне не видно, ее загораживают дома - серые, красные и песочного цвета - и девятнадцать крытых дранкой водонапорных башен, которые возвышаются над крышами. Оказалось, что на улице пасмурно и прохладно.
- Как тебе удалось вернуть эту квартиру?
В дверях возник Кайл. Он был полностью одет и готов к выходу. Все-таки есть в нем что-то от отъявленного прохвоста. Когда он надевает темно-синий костюм - а в таких он ходит на работу в банк, - это почти не чувствуется, но сейчас, когда он стоял передо мной в слаксах и помятой рубашке, провалявшейся всю ночь в одной куче с другой одеждой на полу моей спальни, это качество заявляло о себе в полный голос. Когда я на него смотрю, меня раздирают противоречивые чувства: несомненно, я просто млею от восторга, но в то же время внутренний голос нашептывает мне, что от такого надо бежать как можно быстрее и как можно дальше.
- Эту квартиру я получила после развода, как часть утешительного приза.
- Понятно.
Он сделал три шага в мою сторону.
- Мисс Веггинс, я позволил себе воспользоваться вашей зубной щеткой.
- Вот как? Тогда мне не терпится воспользоваться ею после тебя.
Я чуть было не поморщилась, услышав из своих уст эту фразу. Однажды я писала статью о женщине, которая страдала не просто раздвоением личности, у нее было этих самых личностей аж четырнадцать, включая мальчишку-подростка Дэнни, который развлекался тем, что поджигал склады. Наверное, со мной произошло нечто в этом роде. Однако Кайл улыбнулся - впервые за все утро - и крепко поцеловал меня в губы.
- Хорошего тебе дня.
- Да уж, денек ожидается тот еще. Мне предстоит прочесывать Нью-Йорк в поисках загулявшей няньки.
- Надеюсь, она того стоит.
- Хочешь, пойдем вместе?
Наверное, у меня разыгралось воображение или просто глупость одолела, если я задала такой вопрос.
- Не могу, я собирался покататься на яхте.
Я проводила его до двери, открыла все замки и распахнула дверь. Кайл поднял для меня с коврика свежий номер "Нью-Йорк таймс", улыбнулся, не разжимая губ, и повернулся ко мне спиной. Ни тебе "Я позвоню", ни тебе "Это был самый потрясающий секс в моей жизни". У меня возникло желание шлепнуть его по затылку газетой, но я этого не сделала. Я просто закрыла за ним дверь и вознесла молитву всем богам, чтобы они не позволили мне в него влюбиться.
Через двенадцать минут я уже сидела в такси, направляясь в верхнюю часть города. До этого я успела почистить зубы, сварить кофе и перелить его в чашку, из пенополистирола. Я попыталась было пить кофе в такси, но мы ехали слишком быстро, и в результате мне пришлось поставить чашку на пол и зажать кроссовками.
В такую рань на улицах почти никого не было. Лишь изредка попадались бедняги, которым надо было выгулять собаку, да таксисты, спешащие от магазинов к своим машинам, чаще всего с полосатыми сине-белыми одноразовыми кофейными чашками в руках. В последний раз я была на улице в воскресенье в это время примерно год назад, когда возвращалась домой в черном платье для коктейлей.
На углу Двадцать третьей улицы мы свернули направо, проехали ее до конца и оказались на Рузвельт-драйв. Пока мы ехали вдоль Ист-Ривер, сквозь облака начало проглядывать солнце, и вода в реке заблестела холодным стальным блеском.
Я попыталась читать первую страницу газеты, но не смогла сосредоточиться. Мне не давал покоя вопрос, не испортила ли я окончательно и бесповоротно отношения с Кайлом тем, что вышвырнула его из постели ради какой-то глупой няньки, которая наверняка ночью трахалась до звезд в глазах, а теперь торопится домой. Вообще-то я несколько раз ее видела. Хайди - сногсшибательно красивая и при этом довольно замкнутая девушка не то из Миннесоты, не то из Индианы, ее привезли в Нью-Йорк, чтобы она нянчилась с Тайлером, двухгодовалым сыном Кэт. В последний раз я видела ее не далее как в четверг вечером. Я была на вечеринке в доме Кэт, а Хайди ненадолго появилась в прихожей - она искала в шкафу курточку Тайлера. Она посмотрела сквозь меня, как будто мы никогда раньше не встречались. Сидя в такси, я была почти уверена, что, когда я доберусь до дома Кэт, нянька найдется и мне придется ехать обратно, потратив на дорогу еще пятнадцать баксов. Меня утешало только то, что, раз уж я рано встала, выходной у меня будет длинный. Кроме того, у меня все равно не было выбора, я не могла отказать Кэт в такого рода просьбе. Она не только моя подруга, отчасти именно ей я обязана тем, чего достигла к своим тридцати трем годам. Именно благодаря Кэт я стала писать для журнала "Глянец", входящего в семерку элитных женских журналов. Когда-то "Глянец" специализировался на мудреных кулинарных рецептах вроде цыпленка под соусом из грибного супа-пюре и статьях о женщинах, положивших жизнь на то, чтобы, к примеру, вывести за пределы своего города свалку токсичных отходов. Однако под руководством Кэт журнал преобразился и стал наконец соответствовать своему названию. Он превратился в настоящий глянцевый журнал с фотографиями сексапильных нарядов, полезными советами на тему, как заставить мужа стонать в постели от наслаждения, с захватывающими криминальными сюжетами и подлинными человеческими драмами. И эти статьи стала писать я. Нет, не о том, как заставить мужа стонать; я писала статьи и очерки, интересные широкой публике. Серийные убийцы, таинственно исчезнувшие жены, найденный в пяти-десятигаллонной бочке труп студентки, убитой профессором, с которым у нее был роман, - вот моя тематика.
Я благодарна Кэт, но справедливости ради должна сказать, что и она не прогадала, взяв меня в журнал. Я мастер своего дела, мои рассказы привлекают читателей, завоевывают литературные премии, а недавно один издатель предложил собрать двенадцать из них под одной обложкой и издать как антологию.
Мы с Кэт познакомились семь лет назад в редакции одного небольшого городского журнала под названием "Гет". Журнал этот выходит тиражом семьдесят пять тысяч экземпляров и освещает в основном события, происходящие в Нью-Йорке: выставки, светские новости, скандалы, преступления и тому подобное, необязательно в такой последовательности.
До того времени я работала в газетах. Сначала, сразу после колледжа, специализировалась на полицейских сенсациях в "Олбани таймс юнион", потом перешла в окружную газету "Протокол", в Нью-Джерси. Не знаю почему, но меня всегда интересовало все, что связано с преступлениями. Мой бывший муж как-то сказал, что нездоровый интерес к смерти возник у меня в детстве, потому что мой отец умер, когда мне было всего двенадцать лет. Я же склонна думать, что этот интерес появился после одной истории, которая произошла со мной в старших классах. Кто-то стал подбрасывать мне в парту и в шкафчик в раздевалке записки непристойного содержания. Может, другая на моем месте просто наплевала бы на них, но я методично выследила автора - им оказалась девчонка. Разгадывание этой загадки было делом поразительно захватывающим. С этого все и началось. Со временем я поняла, что работа в журнале дает большую стилистическую свободу, чем в газете, протоптала дорожку в Нью-Йорк и обосновалась в новорожденном журнале "Гет".