Я рассказала обо всем, что произошло, объяснив, что о моем визитере могу сказать только то, что он был выше среднего роста. Когда я стала рассказывать, как этот тип меня толкнул, оба полицейских всполошились и стали спрашивать, не нужна ли мне медицинская помощь.
- Нет, со мной все в порядке, у меня только колено оцарапано. Вы установили, как он проник в дом?
- Следов взлома не обнаружено, - сказал Эндрюс- Поскольку вы сказали, что заперли двери, возможно, он открыл дверь черного хода при помощи кредитной карточки. Замки такого типа можно открыть карточкой. Вы можете оценить, украдено ли что-нибудь, или с этим вопросом нам придется обратиться к вашему другу?
- Вряд ли у взломщика было время что-то украсть. Когда я застукала его на кухне, он, по-моему, только что вошел.
- Это ваша машина стоит на подъездной дороге?
- Да, а что?
- Дело в том, что по машине сразу ясно, что в доме кто-то есть. У нас тут случаются иногда кражи со взломом, но обычно они происходят, когда хозяева на работе или уехали. - Он помолчал. - Я понимаю, что мой вопрос может показаться вам странным, но все же я должен спросить: у вас есть враги?
Я ответила уклончиво:
- Как я уже говорила, я приезжая.
- А как насчет бывшего бойфренда, который был бы на вас обижен и мог бы приехать за вами сюда? - спросил Эндрюс улыбаясь.
Я устало улыбнулась в ответ.
- Такого нет, во всяком случае, сейчас.
- Вы куда-нибудь сегодня выходили? Мог кто-то проследить за вами до самого дома?
- Я обедала в ресторане и возвращалась одна и пешком. Вообще-то я смотрела по сторонам, но не исключено, что кто-то мог идти за мной следом и остаться незамеченным.
Это был подходящий момент, чтобы рассказать о последних событиях, которые происходили со мной в Нью-Йорке, но я им не воспользовалась. Мне показалось, что, вникая во все детали именно сейчас, именно с этими полицейскими, я только все усложню. Лучше я поговорю с Фарли. Когда вернусь в Нью-Йорк.
- Ну что же, утром мы пришлем вам людей, посмотрим, удастся ли им обнаружить отпечатки пальцев.
- Он был в перчатках.
- Значит, не удастся. Но он оставил следы подошв на заднем дворе, они тоже могут пригодиться.
Я сказала:
- Завтра вам придется подождать приезда мистера Хейеса.
- А вы куда денетесь?
- Я здесь не останусь. Прямо сейчас я возвращаюсь в Нью-Йорк.
Оба полицейских дружно вскинули руки в знак протеста. Эндрюс заявил, что это плохая идея, что мне не стоит ехать одной в такой час и что я не в том состоянии, чтобы садиться за руль. Он пообещал, что, если я останусь, мимо дома каждые пятнадцать минут будет проезжать патрульная машина. Но я сказала, что ни за что не останусь здесь.
Поняв, что переубедить меня не удастся, полицейские предложили проводить меня до выезда из города - на всякий случай, чтобы убедиться, что за мной никто не едет. Мы покинули дом вместе, и я увидела, что некоторые соседи, кутаясь в халаты, вышли на веранды перед своими домами. Мужчина из дома через дорогу даже подошел поинтересоваться, что стряслось. Эндрюс объяснил, что случилось, и спросил, не заметил ли тот чего-нибудь подозрительного. Сосед ответил, что нет, не заметил, и стал взахлеб заверять, что на их улице раньше никогда ничего не случалось.
Я попрощалась с обоими полицейскими, пожала им руки, открыла джип, бросила сумку на заднее сиденье и села за руль. Полицейские, как и обещали, поехали за мной следом, как будто наши машины составляли официальный кортеж. Они проводили меня даже дальше, чем до выезда из города, и минут десять ехали за мной по шестьсот одиннадцатому шоссе, но потом повернули назад, помигав на прощание фарами.
Я осталась одна. Вдоль дороги стояли в основном торговые здания, на крышах горели лампочки сигнализации, отбрасывая зловещий свет на пустые автостоянки. Я чуть ли не каждую минуту смотрела в зеркало заднего вида и проверяла, нет ли за мной слежки, но позади было пусто. Пару раз я видела сзади машины, но они сворачивали в сторону или обгоняли меня и уезжали дальше. Настал момент, когда мне пришлось свернуть с шоссе и петлять по проселочным дорогам, чтобы в конце концов выехать на семьдесят восьмую автостраду. Я вцепилась в руль, руки у меня дрожали. Дома, мимо которых я проезжала, стояли темные и казались необитаемыми, только в каком-то одном повсюду горели электрические лампочки, имитирующие свечи. Я ездила этим путем раз пять или шесть, но глубокой ночью - ни разу, и очень боялась заблудиться. За пятнадцать минут езды мне встретилась всего одна машина - спортивный автомобиль, похоже, битком набитый гуляками. Самое страшное, что случилось со мной на этом пути, - я где-то подцепила запах скунса, который все никак не выветривался.
Наконец дорога влилась в семьдесят восьмую автостраду, и я сразу почувствовала себя лучше, хотя, конечно, ехать по этой автостраде - это вам не по пляжу гулять в солнечный денек. Мимо меня мчались сплошь грузовики и трейлеры, я старалась скромно держаться в среднем ряду. Я вставила в плеер диск с ариями из опер Пуччини в исполнении Марии Каллас, открыла бутылку минеральной - я всегда держу в машине небольшой запас - и одним махом ее ополовинила. Меня не оставлял вопрос, не стоило ли быть более откровенной с этими двумя полицейскими? Но мое дело было слишком сложное, чтобы посвящать в него патрульных офицеров, которые даже не будут знать, как распорядиться этой информацией. Вот Фарли - другое дело, ему я все расскажу. Хотя, услышав этот рассказ, он точно не погладит меня по головке.
Небо впереди стало светлеть - приближался рассвет. Над горизонтом вспыхнули первые лучи солнца. Наверное, это должно было меня взбодрить, но дрожь в руках все никак не проходила.
Глава 14
Когда я заехала на стоянку, было почти полшестого. Все два квартала, отделявшие гараж от дома, я бежала. В вестибюле дежурил ночной портье, довольно противный тип, форменная кепка ему велика размера на три, наверное, он позаимствовал ее у своего дневного сменщика. Увидев меня, он мерзко ухмыльнулся, словно говоря: "Ну что, детка, веселая была ночка?" Я прошмыгнула мимо, бросив на него взгляд, который, как я надеюсь, сказал ему, что я считаю его самым найнелепейшим придурком на свете. И вот наконец, заперев за собой дверь квартиры и включив свет, я смогла вздохнуть с облегчением. Искушение разбудить Лэндона и выговориться было велико, но я его преодолела. Вместо этого я написала Лэндону записку, что я дома и чтобы он не уезжал, не поговорив со мной. Подсунув записку под его дверь, я вернулась к себе. Внезапно на меня навалилась непреодолимая усталость. Однако я боялась, что если буду спать в спальне, то не услышу звонка в дверь, поэтому я устроилась на диване и накрылась пледом.
Я проспала всего часа два, когда в дверь позвонил Лэндон. Моя записка его встревожила, а когда он услышал от меня про вторжение в дом, то был просто в шоке. Прежде чем Лэндон успел высказать предположение, кто бы это мог быть, я изложила свою теорию, что инцидент как-то связан с моим участием в деле Кэт, а вовсе не с тем, что кому-то захотелось стянуть столовое серебро Лэндона. Тем не менее, заявила я, мне бы не хотелось, чтобы он оставался в этом доме на ночь один. Лэндон меня успокоил: оказалось, что он ждет и других гостей, так что одному ему оставаться не придется. Его куда больше заботило, что я останусь одна, да еще и, по-видимому, в состоянии посттравматического синдрома. Я заверила его, что со мной все в порядке, и сообщила имена полицейских, которые приезжали по моему вызову и с которыми в случае чего можно связаться. На прощание я настоятельно посоветовала Лэндону врезать в дверь черного хода нормальный замок.
Проводив Лэндона, я устало потащилась в спальню, разделась, рухнула в кровать и тут же уснула. Давно я не спала так крепко - наверное, несколько лет. Проснулась я разбитая, с головной болью и с таким ощущением, словно только что совершила семнадцатичасовой перелет через Тихий океан.
Душ немного помог, после двух чашек кофе мне стало еще лучше. Нужно было поесть, и я решила прогуляться до того ресторанчика, в котором встречалась с Джеком Херлихи. Перед самым уходом я вспомнила про автоответчик и проверила сообщения. Пока меня не было, несколько раз звонили друзья, один раз звонил мой брат Кэм, а мультипликационный пес, с которым я познакомилась в четверг в, клубе, каким-то образом раздобыл мой телефон и оставил: на автоответчике длинное занудное сообщение. Что интересно, ни одного звонка от убийцы. Можно подумать, он знал, что я собираюсь уехать из города на выходные.
Я вышла из дома на Девятую улицу и несколько раз посмотрела в обе стороны. Ничего подозрительного, обычные люди, кто-то идет за покупками, кто-то вышел на пробежку, кто-то катается на роликах или выгуливает собаку, а некоторые, по-видимому, направляются в парк на Вашингтон-сквер, чтобы просто понежиться на солнышке. Несколько человек даже сменили обычный для местных жителей черный цвет на пастельные оттенки.
В ресторане я заказала салат "Цезарь" и стакан чаю со льдом. Но когда салат принесли и я съела несколько сухариков, то абсолютно не почувствовала вкуса, с таким же успехом я могла бы жевать сено. Я все еще не пришла в себя после кошмарной ночи. Однако, анализируя произошедшее, теперь я, кажется, начала кое-что понимать. Я больше не считала, что ночное нападение на меня было связано с моей бурной деятельностью в отношении дела Кэт, во всяком случае, если и существовала какая-то связь, то лишь косвенная.
Дело в том, что никто из присутствовавших на вечеринке в доме Кэт не мог знать, что я собираюсь переночевать в доме Лэндона. О том, что я направляюсь в Пенсильванию, знала одна Кэт. Я оставила ей контактный телефон, но не говорила, у кого остановлюсь, так что она не могла сообщить об этом убийце даже случайно. Кроме того, я была совершенно уверена, что из Нью-Йорка за мной никто не увязался. Проезжая по проселочным дорогам, по которым приходится добираться от автострады до дома Лэндона, я время от времени просто по привычке посматривала в зеркало заднего вида. Временами позади меня не было вообще ни одного автомобиля.
Но один человек точно знал, где я остановилась: это Дарма. Она спросила, и я ответила, назвала и город, и фамилию Лэндон. Его имя есть в телефонном справочнике, так что она без труда могла узнать адрес. Колючая, вспыльчивая Дарма. Кажется, своими расспросами о смерти Такера я невольно задела ее больное место. Может быть, дело и впрямь нечисто, возможно, она на самом деле подмешала мужу в еду ядовитые грибы, тогда, понятное дело, ей не понравилось, что я сую нос в эту историю. Ясно, что не сама Дарма ворвалась в дом Лэндона, спрятав свои локоны под вязаным шлемом лыжника, но это вполне мог быть Одинокий голубь, которому поручили напугать меня так, чтобы я убралась из города.
И еще один момент. Перчатки того взломщика. Они были сшиты из грубой хлопчатобумажной ткани - именно из такого материала шьют перчатки, в которых работают в поле, в сарае, на скотном дворе. Такие перчатки вполне могли быть у Одинокого голубя. У меня не было достаточных доказательств, чтобы обращаться в полицию, но, на мой взгляд, версия выглядела логично.
Все это было очень интересно, но тревожно. По-хорошему следовало бы поделиться моими соображениями с полицией округа Бакс, но я решила не распыляться, сейчас мне нужно было сосредоточиться на деле Кэт. Что же касается связи между смертями Бобба и Хайди, то до поры до времени я решила исходить из того, что этой связи нет, что никто не замыслил вендетту против женских журналов. Из этого следовало, что мне нужно было еще раз подумать, у кого из присутствовавших на вечеринке - за исключением Долорес - могли быть причины желать смерти Кэт.
Пока я сидела в том же ресторане, где встречалась с Джеком Херлихи, мне вспомнилось, как мы затронули в разговоре с ним тему убийства Хайди. Херлихи тогда сказал, что, когда человек обдумывает убийство, он делает это не потому, что ему вожжа под хвост попала из-за какой-то ерунды, мелкой обиды. Человек решается на убийство, когда он в неистовстве, когда он страшно зол на кого-то, чувствует, что его предали, когда он сходит с ума от гнева. И мне надо об этом помнить, когда я буду обдумывать список гостей. На тех, у кого к Кэт есть только мелкие претензии, нечего и время тратить, нужно сосредоточиться на людях, которые настолько обижены за что-нибудь на Кэт, что чувствуют во рту вкус собственной желчи.
Я совершенно спокойно вычеркнула из списка Лесли, у меня не было оснований ее подозревать, во всяком случае сейчас. Может, она и дулась на Кэт за то, что та якобы флиртовала с ее мужем, но это было сто лет назад, и с тех пор Лесли не проявляла никаких признаков обиды на Кэт. Рейчел я тоже мысленно вычеркнула. Если она и хочет занять место Кэт в редакции, то наверняка понимает, что устранение Кэт - вовсе не гарантия, что эту работу получит именно она.
Однако в списке были и такие, кто мог иметь на Кэт достаточно большой зуб, чтобы захотеть ее убить.
Взять хотя бы Полли. Мне казалось кощунственным даже обдумывать ее кандидатуру, но у нее были все основания исходить злобой. Кэт, которая так многим ей обязана, собственноручно зарубила ее шанс стать наконец главным редактором. Дальше - Джефф. У них с Кэт явно что-то неблагополучно на любовном фронте. Я не могу забыть, как покраснела Кэт, когда я спросила про Кипа. Если она и правда крутила с ним роман, Джефф мог что-то заподозрить. Возможно, это его страшно разозлило. У него могли быть и другие причины желать смерти Кэт, например деньги. Кэт не только зарабатывала больше мужа, несколько лет назад она унаследовала деньги от каких-то родственников. Затем - Кип. Мне как-то не верилось, что он способен чем-то привлечь Кэт: во-первых, он работает у нее в подчинении, а во-вторых, у него в крови, по-моему, какое-то патологическое количество тестостерона, отчего он сам же и страдает. Несмотря на это, между ними определенно что-то происходило, я это чувствовала. А роман, пусть даже совсем непродолжительный, мог разбудить в Кипе сильные чувства: ревность, гнев, негодование.
Итого, три кандидатуры. Вернее, четыре, потому что в список должен быть добавлен некий "мистер X". Это может быть кто-то, серьезно настроенный против Кэт, о ком я пока ничего не знаю, например, кто-то из редакторов других журналов, присутствовавших на вечеринке, или сотрудник редакции "Глянца", у которого есть свои тайные причины ненавидеть Кэт. Мне придется быть очень внимательной. Но до тех пор, пока у меня не появится какая-то новая информация, я собиралась сосредоточиться на первых трех. Я рассчитывала пообедать с Полли в воскресенье, но, возможно, мне удастся перенести встречу на сегодняшний вечер. На выходные Джефф уехал с Кэт в Литчфилд, но я надеялась, что в воскресенье вечером у меня будет больше шансов поговорить с ним, чем это было в день смерти Хайди. Кип же мог подождать и до понедельника.
Я расплатилась и пошла домой. Войдя в квартиру, я первым делом позвонила Полли и оставила на ее автоответчике сообщение, в котором предлагала перенести нашу встречу на более ранний срок. Затем я попыталась связаться с Кэт в ее литчфилдском доме. Трубку никто не снял, и здесь я тоже оставила сообщение на автоответчике. Что касается детектива Фарли, то ему я звонить не стала. Я рассудила, что мне пока нечего ему сказать. Поскольку ночной взломщик, на мой взгляд, не имел никакого отношения к делу Кэт, я решила, что не стоит сообщать о нем Фарли. Коль скоро он сам собирается в округ Бакс, то пусть делает свои собственные выводы по поводу смерти Такера Бобба.
Наконец я взялась за статью о Марки. За два последних дня я довольно далеко продвинулась в этом деле, черновой вариант статьи был почти готов. Хотя сейчас я в основном пишу для журналов, годы работы в газетах не прошли для меня даром: когда приходится каждый день, хоть умри, сдавать работу к определенному сроку, поневоле научишься выжимать из себя текст, как бы ни гудел вокруг отдел новостей и что бы ни творилось в данный момент в твоей собственной личной жизни.
В истории с Марки, однако, оставался один момент, в котором мне нужно было разобраться, прежде чем закончить статью. После беседы с Джеком Херлихи я еще раз просмотрела свои заметки о разных случаях полтергейста. Хотя я догадывалась, как Марки ухитрялась передвигать большую часть предметов, насчет нескольких у меня оставались большие сомнения. Я решила, что мне нужно еще раз поговорить с Джеком Херлихи. Когда я о нем думала, хотя бы просто вспоминала его имя, у меня начинало сосать под ложечкой, но не так, как бывает, когда идешь брать интервью у знаменитости, а так, словно ты берешь телефонную трубку и слышишь голос парня, которого только что представляла обнаженным. Я сомневалась, что в субботу днем Джек Херлихи сидит дома, и не ошиблась - его не было. Сработал автоответчик, и я попросила Херлихи перезвонить.
В пять часов позвонила по мобильному Полли и сказала, что сегодня она не сможет со мной пообедать, но готова встретиться завтра во время ленча. Остаток вечера прошел в порыве трудового энтузиазма. Я пообедала в ресторанчике при кофейне, которая находится в нашем доме, заказав к обеду пару стаканов дешевого красного вина. Вернувшись в квартиру, я достала всю летнюю обувь из коробок и сложила на ее место зимнюю. Потом посмотрела фильм "Разум и чувства". Около полуночи я легла спать и за всю ночь проснулась только один раз, когда мне приснилось, что меня кто-то топит.
В воскресенье я встала в восемь утра; чувствовала я себя гораздо лучше, чем накануне, не была так напряжена. С Полли мы договорились встретиться в половине первого в Челси, где она жила. Утро было свободно, и я распорядилась им с пользой: отредактировала черновик статьи про Марки. Около десяти часов прорезалась Кэт.
- Привет, - сказала я, - как дела?
- Бывало и получше. Мне, правда, стало легче, когда мы уехали из города, но все равно я чувствую себя ужасной развалиной. Ты что-нибудь раскопала?
Я уже раньше решила, что не буду рассказывать Кэт о случае со взломщиком, во всяком случае сейчас.
- Да, я встречалась с Дармой и одним врачом из больницы, в которой умер Такер. Удалось узнать кое-что интересное. Возможно - только возможно, точно этого уже не узнаешь, - Такер действительно отравился ядовитыми грибами, но даже если это и так, его смерть не имеет никакого отношения к твоему делу. Есть…
- Откуда ты знаешь, что не имеет? - перебила Кэт.
- Все дело во времени, когда ему стало плохо. В Нью-Йорке считают, что он заболел среди недели, что ему стало плохо в офисе, - пояснила я. - Но возможно, это была не сама болезнь, а ее рецидив.
- Ничего не понимаю. - Кэт закрыла трубку рукой и тихо заговорила с кем-то, кто был рядом с ней, слов я не разобрала. - Послушай, Бейли, мы сейчас складываем вещи, Джеффу нужно быть сегодня днем в студии, обрабатывать какую-то пленку. Мы можем встретиться завтра утром? Я хочу узнать поподробнее о твоих находках и рассказать о своих.
- А как насчет сегодняшнего вечера?
Кэт помялась.
- Сегодня мне неудобно.
Я сказала, что утро понедельника у меня свободно. У нее была назначена съемка, и мы договорились встретиться в ее студии на Двадцатой улице.
Только я собралась принять душ, как позвонила Полли.
- У меня к тебе просьба.