– Не останавливайся… О, только не останавливайся… О, пожалуйста… О, Тигр!.. О, милый! – ухитрялась она говорить, пока они качались в такт друг с другом, продолжая эти равномерные движения вверх, вниз, ощущая себя на вершине блаженства.
– Милая! – воскликнул Тигр, содрогнувшись всем телом в оргазме. Милая! Милая!
Юная красотка почти одновременно с ним пронзительно вскрикнула, ощутив внутри себя плотную огромную струю, волной растекающуюся в ней, вызывающую ответный трепет ее тела.
– О, милый! – наконец выдохнула она, ощутив вздрагивающий огромный член Тигра внутри себя.
Тело ее содрогнулось в последней судороге, за которой последовала целая серия исступленных спазм. Вместе с ним, для него…
Снаружи все слышнее звучал беспорядочный топот ног, взволнованные голоса охваченных паникой людей…
Тигр и молодая красотка, все еще слитые вместе, тесно прижавшись друг к другу, уста в уста, медленно покачивались, еще и еще раз, продолжая бормотать в забытьи что-то нежное и стонать…
3
Понс уже заканчивал бешеный бег по школьному коридору. Слегка накренясь, он миновал последний поворот, едва не перевернувшись и не грохнувшись на пол, но чудом удержал равновесие и, наконец, влетел, как безумный, в кабинет директора. Он, естественно, не сразу попал в "святая святых", во владения мистера Проффера, в его личный кабинет. Сперва он очутился в приемной, то есть в комнате, примыкающей к директорскому кабинету. В приемной восседала собственной персоной мисс Креймайр, личный секретарь директора. Эта тридцатипятилетняя старая дева (хотя личной вины ее в том, что она до сих пор не замужем, не было, так как, вне всякого сомнения, внешне она была довольно привлекательна) заканчивала дело, ей уже порядком осточертевшее, – допечатывала протокол последнего заседания педагогического совета, на котором, как и положено, председательствовал ее босс, мистер Проффер. Именно ему Понс и собирался выложить свою сногсшибательную новость. Мистер Проффер был добрый, сердечный и благодушный человек, и мисс Креймайр очень почтительно относилась к нему. Она его просто обожала, не говоря уже о более теплых чувствах, которые она питала к своему уважаемому боссу. На самом деле, если открыть всю правду, она безнадежно и давно была влюблена в него. Действительно, это была грустная и отчаянная любовь, и все эти годы работы в школе она тщетно стремилась скрыть ее.
Мисс Креймайр вздрогнула и испуганно вскинула глаза на влетевшего пулей подростка. Безусловно, до нее доносились необычно взволнованные голоса из коридора, но они были такими далекими и неопределенными. Теперь же Понс своим необычным появлением засвидетельствовал, что случилось действительно что-то из ряда вон выходящее. На самом же деле, она была не просто напугана. Она решила, что вбежавший находится в состоянии "типично подросткового психоза". Это выражение врезалось ей в память, так как его очень часто употреблял мистер Мак-Дрю, кроме всего прочего, еще и главный воспитатель Соерсвилльской школы. Например, совсем недавно в статье, написанной им для одного солидного педагогического журнала. Это же выражение встречалось бесчисленное количество раз в протоколах заседаний педсовета.
Мисс Креймайр, если сказать откровенно и прямо, просто окаменела при виде этого ненормального парня. С ужасом она ожидала своей участи, буквально вросла в кресло в предчувствии неизбежной гибели. С самого рождения, насколько она помнила себя, мисс Креймайр была фаталисткой. И самое огромное чудо для нее – это то, что она все еще живет на этом свете, по крайней мере, сегодня и сейчас, в данный момент. Итак, наступил ее конец. Она в этом не сомневалась. Она умрет от рук этого лунатика. Как бы со стороны, она услышала свой пронзительный, как крик птицы, голос:
– Что там произошло, Понс?
Как будто он собирался рассказать именно ей об ужасном происшествии, свидетелем которого он только что был! Конечно же, не ей он спешил сообщить эту сногсшибательную новость. Парень спросил у нее тоном вполне нормального человека:
– Мистер Проффер у себя?
И она машинально ответила, ничего не соображая, пребывая в полной прострации;
– Он на месте.
Ага, подумала она, значит, он пришел убивать не ее, а мистера Проффера. Она немного расслабилась и вздохнула с облегчением.
– Мне нужно немедленно увидеть его! – выпалил парень.
И не успела мисс Креймайр и глазом моргнуть, как он ринулся через всю комнату и ворвался в "святая святых", в личный кабинет директора, даже не соизволив постучаться.
Как он смел так поступить?
Он оставил ее в полном недоумении.
Мистер Проффер крутанулся в своем вращающемся кресле к бесцеремонному самозванцу, незваному гостю, отключил магнитофон, на который диктовал черновой вариант своей речи для ближайшего заседания клуба, и повернулся лицом к вошедшему.
– Мистер Проффер! – воскликнул Понс, приблизившись почти вплотную к директору.
– Что случилось, мой мальчик? – добродушно осведомился директор, чтобы как-то успокоить явно потерявшего рассудок парня.
– Она в туалете! – выпалил Понс.
– Кто, мой мальчик? – попытался было мистер Проффер все перевести в шутку.
– Джилл Фэабанн! Мистер Проффер! Она прямо там!
– И что же она там делает?
– Я же сказал, что она в мужском туалете!
– Правда?
– Она мертва.
– Мертва, мой мальчик?
– Я же сказал, что она мертва.
– Где, мой мальчик?
– В мужском туалете… в школьном туалете… Я только оттуда… я все время бежал…
– Какие у вас сейчас занятия?
– Какая разница?!
– Ну, ладно, Понс, успокойся…
– Вы мне не верите, что ли?
– Почему я должен тебе не верить?
– Мистер Проффер! Послушайте! Идемте, я покажу ее вам! Идите же скорей за мной… Боже праведный! Вы сами все увидите, собственными глазами! Ужас какой-то! Это что-то невероятное! Пойдемте же, скорей! Прямо сейчас! Сию минуту!
Наконец-то простодушный директор понял, что действительно случилось что-то необычное, из ряда вон выходящее. Этот парень, он знал, не мог просто так закатить истерику. Его способности и характер высоко оценивали все учителя, особенно Тигр. К тому же, до его кабинета уже докатился какой-то необычный шум и возня, они шли откуда-то снаружи, казалось, что по школе несется стадо диких животных, обратившееся в паническое бегство. У него уже возникли подозрения, что в школе происходит нечто необычное, еще до того, как к нему в кабинет ворвался этот парень. Он ранее слышал какую-то возню в коридоре, правда, казалось, что это все происходит где-то далеко, ему даже послышался чей-то пронзительный крик. Он поднялся.
– Боже праведный!
С этим возгласом Понс выскочил за дверь, к счастью, открытую. За ним устремился мистер Проффер, почти бегом. Они вихрем промчались мимо все еще не пришедшей в себя мисс Креймайр, которая лишь проводила их удивленным взглядом, неспособная оторваться от кресла. Она просто отметила про себя, что ее любимый босс – в некотором роде живой человек, способный на бурные эмоции. Она почувствовала какое-то странное удовлетворение от этой мысли, даже благодарность… хотя все еще была парализована.
4
Шефа Соерсвилльской муниципальной полиции Джона Полдаски спешно отозвали с его постоянного поста регулировщика уличного движения. Большую часть дня он дежурил на углу Двенадцатой стрит и Уитмейкерс авеню – наиболее оживленной части города, в центре Соерсвилля, где следил за дорожным движением, за незнакомыми и друзьями, родственниками, за погодой, следил за соблюдением кодекса чести при заключении пари перед скачками, футболом, сам занимался понемногу тем и этим.
И вот шеф полиции с ужасающим, пронзительным визгом тормозов подкатил к местной школе. Он катапультировался из фирменного автомобиля Соерсвилльской муниципальной полиции (полностью оборудованного по последнему слову криминальной техники, включая двенадцатикалиберный автомат Ремингтона, которым время от времени Джон пользовался на охоте), перебежал ухоженную лужайку и площадки для игр и ворвался в школу, отчаянно размахивая поднятым кверху пистолетом, который, к счастью хотя он об этом даже не подозревал – стоял на предохранителе.
Он протолкался через группу учеников и местных жителей, в большинстве своем завсегдатаев бара Сельмо, расположенного рядом со школой, взбежал по небольшой лестнице в парадный вход, добрался до лестничной площадки и крикнул в толпу лающим баритоном:
– Где она?!
В ответ раздался дружный залп голосов, из которых ничего невозможно было разобрать.
– Черт побери! Заткнитесь все! Пожалуйста, помолчите! – заорал он. – Эй, кто-нибудь… Ну, вот ты, Гротто… ответь мне! – добавил он.
Тот, кого он назвал – так уж случилось – оказался одним из постоянных посетителей бара Сельмо, выпалил в ответ:
– Перестань размахивать своей дурацкой игрушкой! Он не заряжен?
– Не сци! – заорал шеф полиции.
– Кто? Я?! Да ты можешь запросто кого-нибудь пристрелить невзначай! набросился тот на Джона Полдаски.
Лавина голосов снова обрушилась па шефа полиции.
– Мать вашу!.. – заорал он, повернувшись спиной к толпе, и бросился с лестничной площадки. Пробежав мимо ряда дверей, он очутился в коридоре.
– Шеф? Слава Богу, вы наконец-то явились! Полдаски крутанулся влево, все еще держа пистолет в руке, и оказался лицом к лицу с мисс Нектар, школьной библиотекаршей.
– Где она? – громко и требовательно спросил он.
– Идите за мной, мистер Полдаски, – предложила она.
– Закройте все двери! Входные двери, особенно! Замкните их! Закройте все окна! Чтобы ни одного окна не было открытым! Он где-то здесь! Он должно быть все еще здесь, в здании! – гремел, орал, кричал шеф полиции.
– Будет сделано! Шеф! – ответила мисс Нектар.
– Я тоже пойду с вами! – вмешался еще кто-то.
– Шеф, послушайте… поднимитесь по этой лестнице и поверните налево. Это как раз в конце коридора. Там вы заметите толпу… почти все собрались…
– Хорошо! Не забудьте все закрыть! Все двери! Абсолютно все! Без исключения!
Отдав эти распоряжения, шеф полиции бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через две-три ступеньки. Грохот его тяжелых сапог гулко раздавался по зданию. Перед ним собрались почти все ученики и учителя школы. Вскоре там соберутся еще и местные жители, включая постоянных клиентов бара Сельмо, которых он оставил во дворе. Они уже пробрались в школу, поднимаясь по ступенькам лестницы вслед за ним. Шеф полиции с трудом продирался сквозь толпу.
– Это шеф полиции!
– Шеф здесь!
– Смотрите, вот он, шеф!
– Джон!
– Полдаски!
Отовсюду послышались голоса.
– Где она?! – заорал он. Кто-то схватил его за руку.
– Слава Богу вы здесь, дружище, – услышал он у самого уха.
– Кто вы? – спросил Полдаски, обернувшись к человеку небольшого роста, который произнес эту фразу.
– Шеф! Разве вы меня не узнали?
– Черт! Нет! Кто вы?
– Послушайте, вы меня оштрафовали на прошлой неделе за то, что я поехал на знак "Стоп". Вспомнили? – спросил мужчина.
– Кто же вы, черт вас подери! – повторил шеф полиции, приходя в ярость и довольно крепко хватая его за руку.
– Мистер Хинкль! Ральф Хинкль! Я преподаю здесь… Шеф!
– Ах, вот оно что! – сердито прорычал шеф полиции. Еще один голос донесся до него. Подняв голову, он заметил, что толпа расступилась, давая кому-то дорогу.
– Шеф! Я здесь!
Это был Проффер. Он встал рядом с шефом полиции.
– Вы знаете этого парня? – спросил Полдаски.
– О, конечно. Это мистер Хинкль. Он здесь преподает.
– Разве вы меня не помните? – снова спросил учитель. Шеф полиции кивнул и ослабил руку, схватившую за локоть Хинкля.
– Не сбежите только! – приказал он ему, следуя за Проффером. – Мало ли кто и что здесь преподает? – сказал он немного спокойнее.
– Я и не думаю никуда бежать. Они приблизились к дверям туалета.
– Здесь?
– Вот именно, шеф!
Полдаски вопросительно осмотрел собравшуюся вокруг толпу.
– Поставьте кого-нибудь из учителей снаружи у двери. И не позволяйте никому сюда входить, – приказал он.
– Хорошо, шеф, – пообещал Проффер.
Они вошли в туалет.
– У-гу, – сказал шеф полиции.
– A-ra, – промычал он еще раз, перейдя на другую сторону, сменив позицию.
– Черт бы меня побрал! – произнес он глубокомысленно, останавливаясь в центре туалета напротив открытой кабинки.
– Джилл Фэабанн, не так ли? – сказал он наконец.
– Вы правы, шеф, – очень спокойно подтвердил Проффер.
– У-гу, – изрек шеф полиции. И встал, как вкопанный.
– Кому это понадобилось? – наконец спросил он.
Ему никто не ответил. Он осмотрелся, обшарил глазами все вокруг, очень внимательно. Затем обернулся к Профферу.
– Нужно позвонить в полицейское управление штата. Шеф полиции имел в виду организацию, которая занималась расследованием тяжелых преступлений, бывших не под силу местной муниципальной полиции. В его практике впервые приходилось обратиться за помощью в полицию штата.
– Отлично, Джон, – пробормотал Проффер, кивнув головой. Он стоял обескураженный, с несчастным видом, в состоянии шока, или близким к нему. Но внешне он выглядел спокойным.
– Единственное, что можно назвать отличным, – тихо заметил шеф полиции. Проффер еле его расслышал. – Позвоните туда по телефону сейчас же. Я побуду здесь, рядом с трупом.
– Ладно, шеф, – сказал мистер Проффер, выходя из туалета.
– Подождите! А где же тот паренек, который ее нашел? – услышал Проффер, как выкрикнул шеф полиции ему вдогонку.
Голос Понса раздался из дальнего угла туалета:
– Я здесь, шеф!
– Хорошо, оставайся на месте.
– Слушаюсь, шеф, – ответил парень.
Проффер уже выходил из туалета, открывая наружную дверь.
– Не разрешайте никому покидать здание! Никому! Абсолютно! – крикнул ему вдогонку шеф полиции, И Проффер, дрожа, вышел из туалета в заполненный народом коридор.
– Закройте эту дверь! – крикнул шеф полиции.
– Она закрывается автоматически, – спокойно сказал Понс.
Шеф полиции снова повернулся к парню. В туалете осталось еще несколько посторонних – четыре или пять учителей (мужского пола) и несколько учеников (также мужского пола). Мистер Маммер находился среди оставшихся в туалете, весь помятый и побитый, но постепенно приходящий в себя. Он сидел на унитазе, широко выпучив глаза, ошеломленный, а двое его коллег утешали его. Шеф полиции полез за своим черным блокнотом, который он заблаговременно сунул в один из своих многочисленных карманов. Это было не совсем удобно, так как он по-прежнему держал в правой руке пистолет наизготовку, направленный дулом прямо в грудь парню. Шеф полиции бесплодно шарил по карманам левой рукой. Он вложил, наконец, оружие в кобуру, предварительно внимательным взглядом окинув весь туалет. После долгих поисков он извлек блокнот и шариковую ручку. Он ловко раскрыл блокнот, и на первой же странице ему бросилась в глаза надпись крупными прописными буквами: "Не забудь зайти к бакалейщику!" Он вырвал эту страницу, что-то сердитое пробормотал в адрес своей жены Мэри, которая вечно пачкает его деловой блокнот разными пустяками. Ну и задаст же он ей вечером трепку. Остальные страницы блокнота оказались чистыми.
– Ну, хорошо, – сказал он наконец. – Что тут произошло?
Понс уставился на шефа полиции. Он уже перебрал в уме миллион разных вариантов, как лучше ответить на вопросы полиции. А на этот простейший вопрос не знал, что и сказать. Сколько еще раз ему придется рассказывать об этом? Он уже хорошо продумал, как будет вести себя на допросах. Наконец, Понс выдавил из себя:
– Ну, шеф…
– Обожди минутку, – попросил шеф полиции, водя ручкой по блокноту, пытаясь заставить ее писать.
– Сучий потрох! – с досадой пробурчал он, еще сильнее нажимая на ручку.
– Вот, возьмите, шеф, – сказал один из учителей, мистер Криспвелл, который преподавал коммерческие дисциплины, протягивая ему простой карандаш.
Шеф полиции пробурчал что-то, означающее благодарность, и взял протянутый карандаш, спрятав в карман неисправную шариковую ручку, проклиная про себя на чем свет стоит свою женушку. Затем обратился к парню:
– Итак, что же все-таки произошло? Начни все с начала.
– Я еще ничего не успел рассказать, – заметил Понс, чувствуя себя неловко.
– Разве?
– Абсолютно ничего.
Полдаски посмотрел на него.
– Ты – Понс де Леон, правильно? Брифильд авеню… правильно?
– Все верно.
– Братья есть?
Понс ответил, озадаченный, начиная уже сожалеть, что вообще стал отвечать на вопросы:
– У меня есть младший брат.
– Сколько ему лет?
– Шесть, шеф, – ответил Понс с мрачным видом.
Он никогда не считал, если сказать по правде, Джона Полдаски особенно проницательным сыщиком.
– Каким видом спорта занимаешься?
Понс задумался. Этот вопрос раздражал его своей бессмысленностью, ведь он не имеет никакого отношения к расследуемому делу. Без сомнения, это просто смехотворный вопрос. В любом случае, шеф полиции должен знать на него ответ, так как, между прочим, был одним из самых заядлых болельщиков их футбольной команды.
Понс попытался найти подходящий ответ и на этот вопрос:
– Я отвечаю за экипировку футбольной команды. Это было правдой.
– А-га! – воскликнул Полдаски. – О, да, как же! Я видел тебя во время футбольного матча. Ты помощник тренера.
Понс утвердительно кивнул, хотя, строго говоря, это вообще-то не соответствовало действительности. Его ассистент, Билли Кинг, на самом деле был помощником тренера. Но… на всякий случай, возражать не стал. Уточнение могло привести к дальнейшим осложнениям.
– Именно так, шеф! – ответил он.
– Мне кажется, я часто вижу тебя на стадионе.
– Возможно, я бываю там на каждом футбольном матче.
– А как вы собираетесь сыграть на следующей неделе?
– Мы обязательно выиграем.
– Уверен?
– Тигр… – он запнулся, ему не следовало делать имя Тигра предметом разговора, чтобы избежать различных пересудов. – Тренер сказал, что мы победим.
– Ну, что ж, вот и отлично. Пауза.
– А вы пойдете на этот матч?
– Конечно, пойду!
– Мы будем играть на выезде, шеф!
– Какая разница!
Понс промолчал, хотя знал очень хорошо, что разница есть, и очень существенная. В отличие от игр на своем поле, – у себя в городе шеф полиции имеет право бесплатно посещать стадион, так как находится там при исполнении служебных обязанностей, – игры на выезде он не всегда мог посещать бесплатно. Хотя даже в другом городе он обычно связывается с шефом местной полиции, которого хорошо знает и достает себе место за воротами. Попе понимал, что наступил на больную мозоль Джона Полдаски, и не хотел, чтобы тот разозлился на него, по крайней мере, сейчас.
– Ну, так какая же разница, черт возьми? – спросил шеф полиции.
Несомненно, тон этого вопроса имел презрительный оттенок.
– Никакой разницы, шеф, абсолютно, – наконец сказал Понс, надеясь, что ирония еще не целиком овладела шефом полиции.
– Сколько тебе лет… де Леон? – тон вопроса носил уже зловещий характер.
– Шестнадцать, – ответил Понс. – Почти семнадцать, – уточнил он.
– Так что же тут произошло?