Рита приехала навестить Бориса вместе с отцом. Борис не совсем готов был к такому повороту событий. Соболев старший мог разрушить романтический флер так искусно созданный Борисом вокруг своей персоны. К тому же, бессонная ночь давала о себе знать: лицо осунувшееся, мешки под глазами, и вообще, он был не в духе. Но, поразмыслив, Борис решил, что так даже лучше.
Встречать гостей велел Вике, а сам остался в гостиной, полулежа в глубоком кресле.
– Вам нездоровиться, Борис Петрович? – спросила встревоженная его видом Валентина.
– Немного.
– Может, доктора?
– Позднее. Сейчас лучше накрой на стол, у нас гости.
Пока Валентина суетилась, Борис еще раз тщательно все обдумал.
Вскоре Вика ввела в Риту и ее отца. Борис приподнялся с кресла навстречу гостям. Он излучал радушие. Поцеловал Ритину руку, тепло поздоровался с Соболевым, крикнул Валентине, чтобы она поторопилась с чаем.
– Вот, привезла папу, что бы он тоже поздравил вас с Новым годом, – сказала Рита.
– Очень рад, очень, Александр Дмитриевич! – Благодушествовал Борис. – Как там Лондон?
– Великолепно! – воскликнула Рита. – Я привезла вам подарок, помните, мы собирались кататься с гор?
– Ну конечно, как я мог забыть! – Борис откинулся в кресле и засмеялся. Одновременно, он быстро и внимательно глянул на Соболева. Тот задумчиво крутил в руках чашку.
– Вы когда уезжаете? – вкрадчиво спросил Борис.
– Скоро, – Соболев вздохнул и поставил чашку на стол. – Как вы себя чувствуете, Борис Петрович? Я слышал, вы хотите совсем отойти от дел?
– Дело даже не в моем желании, Александр Дмитриевич, – развел руками Борис, – к сожалению, здоровье не позволяет мне находиться у руководства компании.
– Извините мне мою настойчивость.
– Спрашивайте, пожалуйста! Какие у меня могут быть секреты!
Соболев крякнул:
– Ведь у вас, кажется, есть сестра?
– Да, Маша, Мария Петровна. Буквально перед вашим приездом, она с мужем улетела обратно в Москву. Я передал им все полномочия…
– Она замужем? – удивленно спросил Соболев.
– Свадьба назначена, – не стал вдаваться в подробности Борис.
– Вы полностью доверяете ее избраннику? – Соболев начал нервничать, оттого, что он превратил в допрос дружескую беседу с больным человеком. Но Борис, казалось, не замечал этого, он с удовольствием отвечал на вопросы, словно подгоняя собеседника: еще, еще!
– Ее избранник, можно сказать, мне сын родной. Я буквально вырастил из мальчишки великолепного специалиста. Возможно, вы с ним сталкивались.
– Возможно. Как его зовут?
– Андрей Истомин, – с самым невинным видом сообщил Борис.
Чашка, звякнув, покатилась по ковру, пачкая багровый ворс кофейной гущей.
– Простите, простите, – лепетала Рита, сползая на пол со своего стула.
– Рита, оставьте, какие пустяки, – кинулась к ней Вика.
– Рита, что с тобой? – встрепенулся отец.
Вдвоем с Викой они подняли побледневшую девушку с пола и усадили в кресло. Рита дрожала.
– Господи, Рита, вам плохо!? – Борис вскочил и бросился к ногам девушки.
– Нет, нет, нет, – шептала она, – не беспокойтесь, это усталость, я просто устала, – и она разразилась рыданиями.
– Да позовите же кто-нибудь врача! – страшно закричал Борис.
– Ну, ну, девочка, – уговаривал отец, поглаживая ее по голове.
Валентина поспешно капала успокоительное в чашку. Вика позвонила доктору, который вскоре и явился. Он сообщил, что из Ритиной клиники выехала машина. Девушка продолжала плакать, свернувшись комочком в кресле. Борис сидел у ее ног.
Прибыла машина, и Соболевых увезли.
Борис стоял у окна и смотрел в темноту. Вошла Вика.
– Что с островом? – спросил Борис.
– Можно оформлять, – ответила она.
– Счета?
– Все в порядке.
– Условия прежние?
– Да.
– Ну, так действуй, действуй!
Вика развернулась, чтобы уйти.
– Погоди, – удержал ее Борис.
– Что еще?
– Ты отправила Рите то, что я тебя просил?
– Отправила.
– Хорошо…
Вика вышла. Борис остался стоять у окна.
38
Александр Дмитриевич Соболев вынужден был задержаться, пока дочери не стало немного лучше. Он был расстроен. По всему выходило, что Риту невозможно вылечить. Что ее тонкая психика не выдерживала давления со стороны мира, поэтому кризисы, подобные последнему, будут повторяться. Дай Бог, чтобы они повторялись не слишком часто, иначе девушка повторит судьбу своей матери.
Главное же заключалось в том, что Соболев никак не мог понять, что явилось первопричиной Ритиной болезни. Он искал и не находил. Доктор Росс многословно разглагольствовал, оперируя медицинскими терминами, но, судя по всему, был так же далек от истины, как и сам Соболев. Рита молчала.
Несколько раз звонил Шахматов и вежливо справлялся о здоровье Риты. Соболев не звал его, а Борис и не настаивал.
Так прошло несколько дней. Накануне православного Рождества заехала Вика, сказала, что у них будет традиционный гусь с яблоками. И, если Рита захочет, то можно прокатиться на санях с Францем.
– Спросите у нее сами, – предложил Соболев.
Рита неожиданно проявила интерес к Викиному предложению. Вечером появился Франц с санями. Он достал где-то колокольчики и украсил кобылку лентами, очень этим гордился.
Был изумительно тихий вечер и такая же тихая, звездная ночь. Катались, пока не замерзли. Потом решено было поехать к Шахматову, забрать его, Валентину, и всем вместе отправиться к хозяйке уже известного ресторанчика, ведь это она пообещала приготовить гуся по-русски.
Рита раскраснелась от свежего воздуха, улыбаясь, слушала незамысловатые шутки Франца и светскую болтовню Вики. Шахматову обрадовалась, как старому другу. Гусь привел ее в восторг. Она даже вспомнила, как очень давно, в раннем детстве ей довелось с деревенскими ребятишками поколядовать на Рождество.
– Помнишь, папа, тогда тоже был гусь. Он был просто огромный; когда его доставали из духовки, все хлопали в ладоши. Правда?
– Правда. Мы тогда ездили к моему дядьке, – рассказывал Александр Дмитриевич собравшимся.
– Я в детстве очень любил святки, – сказал Шахматов, – мы бегали от дома к дому и пели разные святочные песни, нам давали конфеты, мелкие деньги…
– Борис, а вы помните что-нибудь из этих песенок? – спросила Рита.
Шахматов улыбнулся:
– Погодите… Сейчас… А, вот: Христос родился, в яслях повился, приходили к Богу три царя, приносили Богу три дара, дари, дари хозяин с хозяюшкой! – пропел он негромким, приятным баритоном.
– Я тоже вспомнил! – сказал Соболев и запел – Святый вечер, добрый вечер, добрым людям на здоровье!
Рита захлопала в ладоши.
– Здорово!
Мужчины заулыбались. Валентина сидела, подперев, по-бабьи, рукой щеку. Вика сказала:
– А я вот, ничего не помню. Жалко…
39
Соболев, наконец, уехал.
Выждав еще несколько дней, Борис напомнил Рите ее обещание научить его кататься на горных лыжах.
– Да, да, – согласилась Рита. – Она теперь с трудом преодолевала охватившую ее апатию. Казалось, что ей ничто не интересно. С трудом удавалось Борису вытащить ее на прогулку. Вместе с Францем они изобретали все новые экскурсии. Вика устраивала безразличной ко всему Рите, долгие поездки по магазинам. Буквально заставляла девушку что-нибудь купить для себя. Правда, когда она просила совета, Рита неизменно помогала, ее безошибочный вкус просто потрясал Вику. Частенько та подключала Валентину, которая сетовала, что совершенно не знает, как надо правильно одеваться, что можно покупать, а что не нужно. И Рита включалась в эту игру, терпеливо объясняла, советовала, показывала. Когда обе девушки выдохлись, в бой вступил Шахматов.
Как-то, зайдя к нему в гостиную, Рита обнаружила на столе, словно ненароком забытые там проспекты с чудесными видами.
– Караибские острова, – на старинный манер произнес Борис, заметив, как Рита рассматривает глянцевые картинки.
– Как красиво, – вздохнула девушка.
– Вы находите? – переспросил Борис.
– Конечно. Вы там были когда-нибудь?
– Нет, но собираюсь.
– Правда?
– О чем вы мечтаете, Рита? – неожиданно спросил Борис.
– Я?
– Да. Чего бы вы хотели от жизни? По-настоящему, честно.
– Чего бы я хотела, – Рита задумалась. Уже очень давно она не задавалась этим вопросом. Просто как-то жила, ждала чего-то. Чего? Кажется, любви… А что такое любовь? Нет, нет, она забыла об этом и не хочет вспоминать, потому что это больно.
– Я бы хотела покоя, – ответила она.
– Знаете, я – тоже, – сказал Борис. – Поэтому, один из этих островов вскоре станет моим. И, когда вам захочется в тишине поболтать со старым другом – милости прошу.
– Спасибо.
– Рита, – он взял ее за руки.
– Что?
– Вам не кажется, что пора бы уже покинуть эту злосчастную долину и посмотреть, что там, за горой?
– Да, я помню, обещала…
– Ну, зачем же так обреченно! Мне кажется, что вы живете, потому что от вас этого требуют. Ваш отец, доктор, Вика, я… А вы сами ничего не хотите.
Рита нахмурилась:
– Неужели вы, в самом деле, так обо мне думаете?
– Бог с вами, я не хотел вас обидеть!
– Думаете, думаете, я знаю. Глупая какая девчонка, понапридумала себе розовых замков в облаках. Нет, я понимаю…
– Рита, мир не совершенен. Но не стоит же так отчаиваться, ей Богу!
– Борис, вы когда-нибудь были влюблены? – неожиданно спросила она. Борис замер. Он понял, что момент настал, и все дальнейшее будет зависеть от исхода этого разговора. Посерьезнев, он ответил:
– Влюблен, наверное, был и не раз. Но вот, любил ли? Раньше не любил, Рита.
– Так вот, – торопливо начала рассказывать девушка, – мне повезло меньше, чем вам. Я любила. Это случилось шесть лет назад, или около того. Я только что окончила школу, училась в Англии, не важно… Мы вместе поступали в институт. О, это была любовь с первого взгляда! Вы не подумайте, между нами ничего такого не было, почти не было, – поправилась она и продолжила, – он был очень гордым человеком. Бедным и гордым. Я поступила. Он – нет. Он не принял моей помощи. Он хотел все сам, понимаете? – Рита замолчала.
– Очень хорошо понимаю, – тихо сказал Борис.
– Да, конечно, вы же мужчина… Так вот, он решил, что нам надо расстаться. Я не могла его переубедить, не находила слов… и еще он придумал эту дурацкую игру…
– Какую игру?
Рита резко подняла голову, тряхнула волосами, провела дрожащей ладонью по лбу.
– Рита, вам надо выговориться, – подбодрил ее Борис.
– Да, вы правы, если бы вы знали, насколько вы правы!
– Вы остановились на том, что ваш возлюбленный придумал игру…
– Да! Он сказал, что если один из нас захочет свободы, то он напишет другому несколько слов. Отрывок из сонета Шекспира: Прощай, и, если навсегда, то навсегда прощай…
– И кто же написал эти слова?
– Я ждала. Я ждала долго. Он просил два года, но они прошли, а от него не было никаких известий. Однажды я увидела его на презентации. Но он сбежал! Представляете?
– Честно говоря, с трудом, – Борис поморщился.
– Я тоже не понимала ничего. Но самое главное, моя жизнь никак не складывалась, словно он не отпускал меня. Я была в плену у этой любви. О! Как я просила, чтобы он отпустил меня! Я просиживала ночами у включенного компьютера и ждала. Но мой ящик был пуст!
– Почему вы не написали ему? Не позвонили?
Рита снова опустила голову.
– Сначала я звонила. Он не отвечал. Потом я даже как-то приехала к нему. Но его не было, или он переехал, не знаю. Все изменилось. Наверное, он изменил номер телефона, квартиру…
– Но электронную почту он не менял? Его почтовый ящик, ведь вы могли написать ему что-то другое, помимо отрывка из Шекспира.
– Да, могла, – Рита явно устала, слова давались ей с трудом. – Но я ничего не написала.
– Вы давно проверяли почту? – поинтересовался Борис.
– Не помню…
– Так давайте посмотрим вместе, если вы не против.
Она кивнула. Борис откинул крышку ноутбука, посмотрел на Риту:
– Какой у вас адрес?
– Маргарите писем нет, – медленно произнесла она.
– Забавно.
– Что?
– Забавный у вас адрес, – ответил Борис. – Вот, извольте.
Рита открыла почту. Там висело одинокое письмо.
– Есть, сказала она.
– Смелее, – подбодрил ее Борис.
На экране красовалась известная уже строчка: Прощай, и, если навсегда, то навсегда прощай…
– Это еще не все, – прошептала Рита.
– Что же еще?
– Его зовут Андрей Истомин. Это ваш зять.
– Ах, вот оно что, – протянул Борис, – Рита, дорогая моя, в таком случае, я отчасти виноват в ваших злоключениях. Ведь это я познакомил Андрея с Машей. Более того, заметив, что они любят друг друга, я предложил им пожениться, – он сокрушенно развел руками, – казните меня, я не знал!
– Вы здесь ни при чем, Борис. Пожалуй, тут никто не виноват…
– Рита, вы, кажется, снова собираетесь заплакать. На этот раз я вам категорически запрещаю. Хватит. Много лет вы гонялись за химерами, они довели вас до нервного срыва. Так разгоните их! – он вскочил и начал размахивать руками. – Кыш, кыш, проклятые!
Рита засмеялась.
– Ну, вот, улетели, – сказал Борис.
– Спасибо вам.
– Зовите, всегда к вашим услугам. Я лучший в мире разгоняльщик химер!
40
С этого разговора-признания у Риты, казалось, все пошло на лад. По крайней мере, внешне она выглядела безупречно: снова начались долгие прогулки, посещения уютных ресторанчиков, поездки по магазинам. Только теперь компанию Рите чаще всего составлял сам Шахматов. Вика все время отсутствовала, Валентина, казалось, была поглощена работой в клинике, и Борис предложил ее не дергать.
– У девушки появился шанс стать настоящим специалистом. Это мы с вами – два бездельника, а она работает, – говорил Борис.
Рита соглашалась. Она теперь во всем соглашалась с Борисом. Она ехала с ним туда, куда он предлагал, ела то, что он выбирал, позволяла платить за себя и принимала подарки, какие, обычно, дарят только женихи своим невестам. Но она не задумывалась. С некоторых пор Рита отказалась от проблемы выбора и принятия решения, переложив всю ответственность на Бориса. Его такое положение вещей вполне устраивало. Он увлеченно разыгрывал перед девушкой заботливого старшего брата, мудрого товарища, сиделку и защитника, все это в одном лице.
Теперь на тревожные звонки отца Рита отвечала с неизменным хладнокровием, мол: все у нее хорошо, болезнь отступила, доктор доволен, она собирается кататься на лыжах…
Наконец, Шахматову удалось убедить Ритиного лечащего врача в том, что его пациентка вне опасности. А так как ей необходимы положительные эмоции, желательно выпустить ее из клиники, где девушка не сможет почувствовать себя абсолютно здоровой.
– В конце концов, вы ничем не рискуете, – настаивал Борис, – ведь я не прошу, чтобы вы выписали госпожу Соболеву. Через неделю мы вернемся, я тоже числюсь пациентом, поэтому никуда мы не денемся, прибудем в ваше распоряжение.
Доктор Росс сомневался.
– Видите ли, господин Шахматов, – говорил он, – у меня есть некоторый опыт, который позволяет мне предположить, что нынешнее состояние госпожи Соболевой не более чем попытка спрятаться, понимаете? Она подсознательно скрывает от нас свое истинное состояние. Это, знаете ли, чревато различными неожиданностями, к которым вы не готовы. Проще говоря, рецидива можно ожидать в любой момент. В клинике она защищена, но на людях… Уверяю вас, ваша поездка – весьма опрометчивое решение. Я и так предоставил госпоже Соболевой практически полную свободу, зная ее достаточно хорошо и доверяя ей. Но я не знаю вас, поэтому, простите, не могу доверить вам свою пациентку.
Шахматов злился. В сложившейся ситуации, забрать Риту из-под опеки врачей не представлялось возможным. С другой стороны, только безраздельная власть над девушкой могла дать ему шанс. Надо было торопиться. Рита не всегда будет так беспомощна, как сейчас. А именно беспомощностью девушки хотел воспользоваться Борис.
К поражениям он не привык.
– Рита, – спросил он при первом же удобном случае, – вас устраивает ваша клиника? Они сидели в ставшем любимым ресторанчике. Рита была немножко грустной.
– Почему вы спрашиваете? – удивилась она. – Да, я вполне всем довольна.
Он накрыл ее ладонь своей.
– Хорошо, оставим это.
– Нет, почему же, договорите. Вы же знаете, что я не люблю этих полунамеков. – Рита поморщилась.
– Я просто хотел вам сказать, что мы никуда не едем, вот и все, – пожал плечами Борис.
– Да, доктор пока не хочет меня отпускать, – равнодушно сказала Рита.
– Вы говорили с отцом, как я вас просил? – не унимался Борис.
– Папа согласен с доктором…
– В таком случае, обсуждать нечего, – Борис криво усмехнулся и резко отодвинул чашку с недопитым чаем.
– Я не понимаю, о чем вы? – Рита с испугом посмотрела на собеседника.
– Не понимаете, или не хотите понимать? – Борис решил быть безжалостным.
– Объясните, наконец! – щеки девушки порозовели. Борис улыбнулся уже самодовольно:
– Вот, так-то лучше, теперь я вижу, что у вас есть характер.
– И все-таки?
– Рита, – вкрадчиво начал он, – помните, мы с вами говорили о вас, о вашей жизни и о том, почему вы нервничали?
– Конечно… Но…
– Рита, ведь вы знаете, мы оба знаем, что вы не больны, – Борис наклонился к ней, так, что его глаза оказались совсем близко. Рита опустила голову.
– Борис, если бы видели меня, в момент поступления в клинику, то вы так не считали бы. Я была больна.
– Хорошо! Прекрасно! Вы были больны, Рита, были! Но теперь-то вы здоровы! – продолжал настаивать Борис.
– Я чувствую себя лучше, – не очень уверенно ответила девушка.
Борис снова пристально посмотрел на нее:
– Я так и думал, – глубокомысленно изрек он.
– Что вы думали?
– Рита, вы здоровы. Вы просто боитесь себе признаться в этом, боитесь лишиться мирка, в котором существуете, боитесь столкнуться с жизнью. Но ведь с этим надо бороться! А вы сидите здесь, цепляетесь за свою болезнь холите ее и лелеете!
– Вы говорите очень убедительно, – согласилась Рита. – Но мне это ничего не дает. Предложите альтернативу.
– Альтернативу? Пожалуйста! Я предлагаю вам обратится к другим докторам, пусть вас посмотрит кто-нибудь еще. Пусть это будет консилиум, наконец. Ведь существует масса методик! Скажем, групповая терапия… Я бы предложил вам поехать в США. Возможно, вам просто необходим психолог, которого вы будете посещать несколько раз в месяц, а все остальное время будете жить полноценной жизнью, как все нормальные люди. Рита, вы так молоды! Вам надо замуж выходить и детишек рожать, а не здесь прохлаждаться.
Рита внимательно слушала его, склонив голову чуть на бок.
– Вы все так хорошо говорите, так правильно, – вздохнула она.
– Так в чем же дело?
– Я… Я не могу принимать такие решения в одиночку.