Вскоре она узнала, что маленькая девочка, которую она назвала Боадицея в честь королевы-воительницы (о ней Хизер писала научный доклад, который Беатрис выдала за свой собственный), была очень смышленой. Она подумывала о том, чтобы увидеть в зеркале такие вещи, которые Беатрис никогда и не помышляла увидеть. Постепенно Беатрис начала использовать зеркало через Боадицею как способ получения власти, а не только как средство получения денег. Беатрис начала контролировать людей и предприятия.
И, более того, она использовала зеркало, чтобы искать другие магические предметы, потому что решила: то, чего она хочет, - бессмертия. Если его можно приобрести, она собиралась это сделать.
Это была история, которую она рассказывала ребенку, и все шло хорошо в течение многих лет. У Беатрис было достаточно последователей, которые жили только затем, чтобы исполнять ее приказы. Она владела несколькими важными людьми, и она нашла формулу бессмертия. Беатрис собрала шесть из девяти необходимых предметов, когда зеркало показало фрагмент с девочкой, худенькой малышкой со светлыми волосами и голубыми глазами и с девятью родинками на левой руке, которая должна была стать ее погибелью.
После этого единственной целью в жизни Беатрис стало избавиться от той худенькой маленькой девочки.
Глава 1
Дарси еще раз просмотрела заявление о приеме на работу, проверяя, была ли она абсолютно правдива в каждой строчке, не прибегала ли к "воображению". Ее мать говорила, что "воображение" Дарси было чем-то вроде семейного проклятия. "Должно быть, пришло по линии твоего отца", - говорила Жерлен Монро всегда, когда дочь делала что-то, чего она не понимала. "Кто бы он ни был", - непременно добавлял вполголоса дядя Верн, и тогда начинался спор. Когда доходило до той части, где дядя Верн кричал, что у его племянницы не "богатое воображение", а что она всего лишь банальная лгунья, Дарси тихонько покидала комнату и открывала книгу.
Но сейчас Дарси была в замечательном Нью-Йорке, имея в активе прекрасное образование, полученное в колледже, и подавала заявление на лучшую работу, которую кто-либо когда-либо видел. "И я собираюсь ее получить!" - сказала она сама себе, закрывая на мгновение глаза и прижимая к груди свернутую газету. "Я приложу к этому мое Искреннее Убеждение, и тогда я точно получу эту работу", - подумала она.
- Вы в порядке? - спросила стоящая перед ней молодая женщина с акцентом янки, как определила Дарси.
- Замечательно, - сказала Дарси, улыбаясь. - А вы?
- На самом деле чувствую себя идиоткой. Я имею в виду, можете ли вы в это поверить? – спросила она, показывая такую же газету, что сжимала Дарси. Молодая женщина была высокой, намного выше Дарси, и, если сравнивать с Дарси, она была откровенно толстой. Но ведь Дарси люди всегда описывали как худышку. "Она по-модному худая", - сказала бы ее мать. "Жерлен, - резко сказала бы ее сестра Тельма, - ты не кормишь девочку ничем, кроме желе и подслащенных хлопьев. Она, наверное, смерть как хочет есть". Это утверждение вызвало бы сильный гнев у матери Дарси, а затем поток слов о том, как тяжело было растить дочь в одиночку. "Ты и не растила ее; растили соседи", - сказал бы дядя Верн; затем спор бы накалился.
Дарси улыбнулась женщине перед собой и сказала:
- Я думаю, что это чудо.
Дарси была довольно хрупкого телосложения, с широко расставленными голубыми глазами, аккуратным носиком и небольшим ртом, похожим на бутон розы. Она была всего пять футов и два дюйма ростом и весила так мало, что ее одежда всегда свободно висела на ней. Даже сейчас ее короткая черная юбка, потертая сзади, была скреплена на талии большой английской булавкой.
- Вы ведь не думаете, что и в самом деле получите эту работу? - спросила женщина впереди нее.
- О да, думаю, - сказала Дарси, глубоко вздохнув, - я верю в позитивное мышление. - Если ты так мыслишь, то сможешь достичь, чего хочешь, - вот то, во что я искренне верю.
Женщина открыла рот, чтобы что-то сказать, затем она коварно улыбнулась:
- О’кей, так как вы думаете, в чем конкретно заключается эта работа? Это не может быть секс, потому что слишком много платят. И я не могу представить, что это связано с производством наркотиков или что им нужен наемный убийца, потому что объявление публичное. Так как вы думаете, чего они на самом деле хотят?
Дарси моргнула, глядя на женщину. Ее тетя Тельма постирала единственный костюм Дарси в стиральном порошке, который купила на распродаже, затем вынула из машинки до того, как начался цикл полоскания. "Таким образом экономишь деньги", - сказала тетя Тельма. Может, это и было дешевле, но теперь от высохшего на ткани порошка руки Дарси чесались внутри лишенных подкладки рукавов костюма, так как ее розовая гофрированная блузка была без рукавов.
- Я думаю, что кому-то нужен личный помощник, - сказала Дарси, не понимая вопроса женщины.
Та на это рассмеялась:
- Вы действительно верите, что кто-то собирается платить сотню тысяч в год ЛП (личному помощнику) и что вы получите работу, потому что вы... Что? Ах да, потому что вы верите в то, что получите ее?
Прежде чем Дарси смогла ответить, женщина, стоящая в очереди позади нее, сказала:
- Дайте ей передохнуть, ладно? А если вы не верите, что получите эту работу, тогда какого черта стоите в очереди?
Дарси не одобряла ругательства в любом виде и собиралась что-то сказать, но женщина, стоящая в очереди третьей позади нее, сказала:
- Кто-нибудь имеет хоть малейшее понятие о том, что это за работа? Я жду четыре часа и ничего не могу узнать.
- Четыре! - громко сказала женщина, стоящая на несколько человек впереди. - Я тут уже шесть часов!
- Я провела ночь на тротуаре, - крикнула женщина, стоящая в очереди на полквартала впереди.
После этого все женщины начали разговаривать друг с другом, и, поскольку очередь была длиной почти в четыре квартала, стало довольно шумно.
Но Дарси не принимала участия в обсуждении того, что это в действительности была за работа, потому что в своем сердце, в самой глубине его, она знала, что эта работа была для нее. Это был ответ на ее молитвы. В течение последних четырех лет, все годы учебы в колледже она молилась каждую ночь, чтобы Бог помог ей с ситуацией, в которой она оказалась в Патнеме.
И прошлым вечером, когда увидела это объявление, она поняла, что это ответ на ее молитвы.
- Точно, как раз для твоей квалификации, - сказал дядя Верн, когда Дарси показала ему объявление. Его лицо скривилось в небольшую ухмылку, которую Дарси знала слишком хорошо.
- Я никогда не пойму, почему твоя мать позволила тебе выбрать тот претенциозный навороченный колледж, - снова сказала тетя Тельма. - Ты могла бы пойти в школу секретарей, чтобы получить настоящую работу, а не такую, которая тебе понадобится после замужества.
- Я... - начала Дарси, но затем она умолкла. Она давно поняла, что бесполезно пытаться объяснить им это.
Вместо этого она просто позволила дяде Верну и тете Тельме постепенно выдохнуться, затем пошла в перестроенный чулан в их квартире, который теперь был ее комнатой, и села читать. Ей нравилось читать научную литературу, потому что она любила узнавать новое.
Но дядя Верн был прав: объявление было написано так, как будто подразумевало квалификацию Дарси.
ЛИЧНЫЙ ПОМОЩНИК
Компьютерные навыки не требуются. Должен быть готов путешествовать, поэтому никаких семейных привязанностей. Должен быть молодым, здоровым, заинтересованным. Начальная зарплата 100 тысяч долларов в год, плюс медицинская и стоматологическая страховка. Обращаться лично, в 8:00 по адресу: 211, Западная улица, 17, апартаменты 1А.
- Что ты имел в виду, когда сказал, что эта работа как раз для нее? - спросила тетя Тельма прошлой ночью. - Там говорится: "никаких семейных связей". А если уж у Дарси и есть что-то, так это семья.
- Со стороны матери, - сказал дядя Верн, ухмыляясь. Тетя Тельма не была спорщицей, как ее сестра, мать Дарси, так что она лишь поджала губы, взяла пульт от телевизора и переключила программу с канала Дискавери, который смотрела Дарси, на QVC.¹ Тетя Тельма знала биографии всех продавцов телемагазинов. Она говорила, что телемагазины делают так, что она чувствует себя как дома, даже в таких больших деловых городах, как Нью-Йорк. Один на один она часто говорила Дарси, что ей не следовало уезжать из Патнема десять лет назад: не надо было выходить замуж за честолюбивого мужчину и переезжать далеко в Индианаполис. И еще она говорила, что, когда три года назад босс Верна попросил его поехать в Нью-Йорк, чтобы контролировать бригаду ленивых сварщиков, она должна была отказаться ехать с ним. Но она поехала и страдала каждую минуту в городе, который терпеть не могла.
Теперь, ожидая в очереди, Дарси пыталась не слушать злые слова, которые носились вокруг нее. Вместо этого она закрыла глаза и сконцентрировалась на картинке того, как ей говорят, что она получает эту прекрасную работу.
С течением дня в конец очереди просачивалась информация. Когда ты входишь в здание, тебя приглашают в комнату ожидания и, наконец, в комнату для собеседования. Ведущая в комнату собеседования дверь тяжелая деревянная, "та самая дверь". О том, что происходит внутри комнаты, известно мало, возможно, потому, что ни одна женщина не хотела подвергнуть опасности свой шанс на получение такой замечательной работы.
Было уже почти четыре часа, когда Дарси наконец попала в здание. Там была женщина, стоящая в дверях комнаты ожидания; она впускала в комнату ровно столько женщин, сколько там было стульев. Еще несколько часов назад все в очереди поняли, что мужчины в действительности не рассматривались в качестве претендентов на должность. Они поднимались вверх по ступенькам, но спускались назад спустя лишь пару минут.
- Я же вам говорила, - сказала женщина около Дарси. - Секс. Это связано с сексом.
- А что у вас есть такого, что стоит сотню тысяч в год? - спросила женщина, держа в руках туфлю и потирая ногу.
- Дело не столько в том, что у меня есть, а в том, что я могу с этим сделать.
- Быть отделанной, вероятней всего, - сказал кто-то громко, и на мгновение Дарси подумала, что начнется драка. Так бы и произошло, если б такие слова были произнесены в ее родном Патнеме, в Кентукки, но она уже поняла, что северянки дрались скорее словами, чем кулаками. "Было бы намного добрее просто врезать им в нос", - сказала ее мать, когда однажды услышала, как ссорилась пара девушек-янки.
- Следующий, - резко сказала женщина, как только деревянная дверь открылась и оттуда вышла молодая женщина, которая первой заговорила с Дарси, пока они были в очереди. Дарси вопросительно взглянула на нее, но женщина только пожала плечами, как будто говоря, что не знает, хорошо прошло ее собеседование или нет.
Встав, Дарси неожиданно почувствовала головокружение. Она не ела с тех пор, как рано утром вышла из квартиры дяди Верна.
- Я хочу, чтобы ты основательно позавтракала, - сказала тетя Тельма, вручая Дарси поп-тарт² и пластиковую чашку, наполненную теплой пепси. - Фрукты тебе полезней, чем те хлопья, которыми тебя кормит мать. Еще тебе нужен кофеин и сахар и что-то теплое внутрь, когда ты выйдешь на охоту за работой", - по-доброму сказала она.
Но сейчас, когда Дарси слишком поспешно встала, казалось, что завтрак был очень давно. Она сделала пару глубоких вдохов, расправила плечи и, сдерживая порыв сунуть руку под пиджак и почесать зудящее место на плече, прошла в открытый дверной проем.
Вдоль одной стены комнаты тянулись окна, столь грязные, что она едва могла видеть сквозь них здание напротив.
На полу под одним окном была беспорядочная куча металлических складных стульев, в большинстве своем сломанных.
В центре комнаты стоял большой дубовый письменный стол из разряда тех, нескончаемый запас которых имеют, казалось бы, все магазины подержанной мебели. За столом на одном из металлических стульев сидел мужчина а слева от него, ближе к краю стола, сидела женщина. Ей было за пятьдесят, одета она была в симпатичную двойку: свитер с кардиганом и длинную хлопковую юбку, а вокруг шеи и на руках у нее искрились золото и бриллианты. У нее было совершенно обычное лицо, такое, которое никто бы не заметил в толпе, за исключением того, что у нее был самый пронзительный взгляд, который когда-либо видела Дарси.
Сейчас, когда она смотрела, как Дарси входит в комнату, ее огромные карие глаза не мигали.
Но, взглянув на женщину только один раз, Дарси тут же отвела глаза, потому что мужчина, сидящий за столом, был самым красивым человеком, которого Дарси когда-либо видела в своей жизни. О, он, может, и не был красив, как кинозвезда, но был того типа, который Дарси всегда нравился. Уже за одно то, что был в зрелом возрасте, по крайней мере, хорошо за тридцать. "Ты не обретешь отца, выйдя замуж за мужчину его возраста", - не единожды говорила ей мать, но от этого Дарси не переставали нравиться мужчины в возрасте за тридцать. "Старше тридцати, с таким же успехом они могут быть и старше семидесяти", - было философией ее матери, и в то же время бойфренды Жерлен, казалось, с каждым годом становились все моложе.
- Присаживайтесь, пожалуйста, - сказал мужчина, и Дарси подумала, что у него красивый голос, низкий и насыщенный.
Он был высоким, по крайней мере, выглядел так, что если встанет, то окажется высоким, и у него были красивые черные волосы, густые, с перышками седины на висках. "Как львиная грива", – подумала она, уставившись на мужчину настолько широко раскрытыми глазами, что они начали слезиться. Но ей не хотелось моргать на случай, если он был лишь плодом ее воображения и на самом деле не существовал.
Помимо красивых волос у него была сильная челюсть с квадратным подбородком с небольшой ямочкой на нем, ("Прямо как у Кэри Гранта", - подумала она), небольшие, плотно прилегающие к голове уши (она всегда обращала внимание на мужские уши) и глубоко посаженные голубые глаза.
К сожалению, это были глаза того, кто, казалось, несет на себе тяжесть всего мира. Впрочем, может он просто устал от того, что задавал большое количество вопросов множеству женщин.
- Можно взглянуть на ваше заявление? - спросил он, протягивая к ней руку через стол.
"Можно? - подумала Дарси. - Не "могу я взглянуть", а правильное "можно", как полагается, когда спрашиваешь разрешение". С улыбкой она передала ему лист бумаги, и он начал читать, как только она села.
Ожидая, когда он закончит, Дарси просунула руки под колени и начала раскачивать ногами, в то же время осматривая комнату, но, когда взглянула на женщину слева от мужчины, прекратила раскачиваться и села неподвижно. Было что-то в глазах женщины, что немного нервировало.
- Хороший денек, - сказала она женщине, но на лице у той не было ни малейшего признака, что она слышала Дарси, хотя женщина пристально смотрела на нее.
- Вам двадцать три? - спросил мужчина, снова привлекая к себе внимание Дарси.
- Да, - ответила она.
- И окончили колледж? - при этом он осмотрел ее сверху вниз, и глаза его говорили, что он ей не верит.
Дарси привыкла к этому. Она не совсем понимала почему, но часто случалось так, что люди смотрели на ее стиранный в машинке костюм и густые непокорные волосы и думали, что она не похожа на девушку из колледжа.
- Прогрессивный колледж Мэна для молодых леди, - сказала Дарси. - Это очень старое учебное заведение.
- Не думаю, что когда-либо слышал о нем. Где он находится?
- Фактически, где угодно, - сказала она. - Это заочная школа.
- А, понятно, – сказал мужчина, затем положил ее заявление. - Ну что ж, расскажите о себе, Дарси.
- Я из Патнема, штат Кентукки, и прожила там всю свою жизнь. Я никогда не уезжала дальше, чем на пятьдесят миль от Патнема до тех пор, пока две недели назад не приехала сюда, в Нью-Йорк. Я живу со своей тетей, сестрой моей матери, и ее мужем, пока не найду работу.
- И кем вы хотите стать, когда... - он остановил себя, но она знала, что он собирался сказать: "Когда вырастете?". Ее маленький рост часто заставлял людей принимать ее за ребенка. - И на кого вы учились?
- Ни на кого, - с готовностью ответила Дарси. - Я училась всему понемногу. Мне нравится узнавать о различных вещах.
Когда ни мужчина, ни женщина не ответили на это, Дарси робко сказала:
- Я ничего не понимаю в компьютерах.
- Ничего страшного, - сказал мужчина. – Так, скажите мне, Дарси, у вас есть парень?
В голове Дарси зазвучали сигналы тревоги. Неужели она уже выдала себя? Неужели этот красавец увидел, что Дарси тянет к нему? Думал ли он о том, чтобы получить не работника, а какую-то сраженную любовью девчонку, грезящую о нем целыми днями.
- О, да, - живо сказала Дарси. - Я помолвлена. С Патнемом. Он…
- У него такое же имя, как и у вашего города?
- Да. Патнем владеет городом. - Она попыталась искушенно рассмеяться, в манере большего города, как она надеялась.
- Хотя в Патнеме не так много, чем можно владеть, но все, что там есть, принадлежит Патнему. Или, в любом случае, его семье. Все они владеют им, городом, я имею в виду. И заводами, конечно.
- Заводы? Сколько заводов?
- Одиннадцать, двенадцать, - сказала она, потом задумалась. - Нет, думаю, сейчас их уже пятнадцать. Отец Патнема строит их с невероятной скоростью.
- Удивительно, - сказал мужчина, затем наклонил голову вниз, и Дарси не была в этом уверена, но ей показалось, что он слегка улыбнулся. Но когда он поднял взгляд, его лицо снова было серьезным. - Если вы собираетесь замуж за богатого человека, то вам не нужна работа, не так ли?
- О, но она мне нужна! - отчаянно сказала Дарси. - Видите ли, - начала она, но затем замолкла и прикусила зубами нижнюю губу. Мать постоянно предостерегала ее не выкладывать всем и каждому абсолютно все о себе. "Оставь немного тайны", - говорила она. Дарси была уверена, что если когда-либо и был такой случай, когда надо оставить немного тайны, то именно сейчас. И, может быть, не повредит добавить немного "воображения". - Пройдут годы, прежде чем Патнем унаследует состояние, так что нам надо обеспечивать себя самим. Я приехала сюда, в Нью-Йорк, заработать сколько смогу, чтобы вернуться в свой любимый город и выйти замуж за мужчину, которого люблю. - Она произнесла все это на одном дыхании, скрестив за спиной пальцы правой руки.
Некоторое время мужчина пристально смотрел на нее, и она в ответ так же пристально смотрела на него. Что касается женщины, то она не говорила и, насколько Дарси могла судить, даже не моргала.
- Если вы влюблены в мужчину, то вы не сможете путешествовать. И раз у вас есть родственники здесь, в Нью-Йорке, вы будете скучать по ним, когда будете уезжать на несколько недель кряду.
- Нет, не буду! - слишком быстро сказала Дарси. Но она не хотела, чтобы мужчина подумал, будто она неблагодарная, определенно нет, после всего, что ее тетя и дядя сделали для нее. - Они, э... - начала она. - У них своя жизнь, и как бы я ни любила их, я думаю, что они прекрасно справятся и без меня. А у моей матери...