Мастерица провокаций, или Одной ночью перечеркнуть все в жизни мужчины - Юлия Шилова 11 стр.


На пледе лежала свежая алая розочка, словно ее только что срезали. Не было никаких сомнений, что алая роза говорила, что об этом негодяе кто-то скорбит. Узнать бы только кто!

Глава 9

В отличие от изрядно подвыпившей Ленки я прекрасно понимала, что Экрам не мог сложить руки на груди, укрыться пледом и положить сверху алую розу. Экрам мертв, тут нет никаких сомнений. Значит, кто-то сделал это. Но кто? Неизвестный все видел и наверняка находится поблизости. Посмотрев на пустую корзину, я не решилась уложить в нее провизию и мысленно позавидовала своей бесстрашной подруге, которая, несмотря на явно надвигающуюся опасность, умудрилась взять бутылку водки и достать из холодильника несколько бутербродов. Не став в очередной раз испытывать судьбу, я бросилась прочь по плохо освещенному коридору к выходу, но, споткнувшись обо что-то, чуть было не грохнулась, но все же выскочила на улицу и остановилась только тогда, когда оказалась рядом с Ленкой.

- А где корзина с провизией? - совершенно спокойно поинтересовалась та, не обращая ни малейшего внимания на мой перепуганный вид.

- На кухне. Ленка, у тебя не галлюцинации. Я видела Экрама. И плед и розу…

- Какую розу?

- Алую, ту, которая на пледе лежит.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь.

- Я говорю о цветке.

- Не знаю. Лично я никакой розы не видела.

- Как это не видела? Экрам накрыт пледом, а сверху лежит алая роза! - Я просто не могла удержаться и от дикого волнения перешла на крик.

- Там никакой розы не было. И где Экрам ее раздобыл? А эта роза живая?

- Конечно. А почему она должна быть искусственной?

- Мало ли. Можно подумать, ты не знаешь о том, что цветы могут быть как живые, так и искусственные. Странно.

- Что странно-то? - начала я терять терпение.

- Странно то, что тут могла оказаться живая роза.

- Лен, ты что, совсем ничего не соображаешь? Экрам здесь ни при чем. Если в тот момент, когда ты была на кухне, не было розы, значит, она появилась, когда ты ушла. Кто-то положил цветок, когда ты вышла из кухни. Неужели ты не поняла, что в доме кто-то есть?

- Кто?

- А что ты меня-то спрашиваешь? Я не знаю. Но в доме кто-то есть. Кто-то пристально за нами следит, и этот незнакомец сильно скорбит по Экраму.

- Но ведь мы проверили весь дом, и никого не было…

- Значит, плохо проверили.

- Мы же с тобой весь дом кверху дном перевернули. Может, мы имеем дело с привидением?

- Ленка, мы с тобой уже не в том возрасте, чтобы верить в привидения.

- Не скажи, в любом возрасте можно встретить такое, чему нельзя найти объяснение.

- Например, накрытого пледом Экрама, - язвительно произнесла я.

- А почему бы и нет?

Увидев, что Ленка льет водку в рот и без того еле живой девушке, я отобрала бутылку и наклонилась над Никой.

- Она же захлебнуться может. Ну что ты делаешь?

- Я человеку наркоз даю.

- Но не в таких же дозах. Ника, ты как? Тебе не лучше?

- Не знаю.

- Может, у тебя болеть меньше стало?

- Не знаю. Девочки, родненькие, убейте меня, пожалуйста.

Увидев, что уже почти рассвело, я толкнула пьяную Ленку.

- Слушай, что делать-то?

- Не знаю. Ты сама настояла на том, чтобы мы освободили девушку, а теперь спрашиваешь, что с ней делать. С ней мы далеко не убежим и оставлять ее тоже нельзя. Непонятно, кто по дому шатается. Нужно узнать, кто здесь прячется. Пойдем, посмотрим.

- Ты считаешь, что мы должны дом осмотреть?

- Конечно. Ты ведь считаешь, что любому непонятному явлению есть объяснение.

- Считаю, только, может, все-таки не стоит возвращаться в дом?

- Ты предлагаешь оставаться в неведении и ждать, пока кто-то выстрелит нам в спину? В конце концов, у нас есть оружие. - Видимо, выпитая водка дала о себе знать. Ленкиной смелости не было предела.

Ленка достала из кармана штанов пистолет и направилась к дому. Я затаила дыхание и вытерла выступивший на лбу пот. Ленка остановилась и махнула мне рукой, приглашая последовать ее примеру.

- Ну что ты стоишь? Пошли вместе. Надо узнать, кто там прячется.

Подняв с земли уже почти пустую бутылку, я через силу сделала несколько глотков и закусила половиной бутерброда.

- Господи, и как же можно пить эту гадость?

- Говоришь, а сама особо не брезгуешь.

- Это я так, от безысходности.

- Вот и я пила от безысходности. Мы вообще если здесь что-то делаем, то все от безысходности. Пошли посмотрим, что там такое делается. Может, и в самом деле турецкие покойники отличаются от русских и умеют шевелиться.

- Не говори ерунды!

Пройдя по коридору, я пустила Ленку вперед, так как она держала пистолет, а сама пошла следом, с трудом вглядываясь в полутьму. Уже во второй раз мы стали открывать двери всех подряд комнат и задавать один и тот же вопрос: "Есть здесь кто-нибудь?", но, как и раньше, в комнатах было пусто.

- Прямо чертовщина какая-то, - с дрожью в голосе произнесла Ленка и подняла руку с пистолетом. - Нет здесь никого…

- Но ведь кто-то же накрыл Экрама.

- Да кто его знает, может, он и впрямь сам накрылся.

- Лен, ну не говори ерунды. Как маленькая.

- А это не сказка, а мистика.

- А мистика и сказки - это одно и то же.

- А вот и не одно и то же. Сказки выдуманы, а мистика… она реальна.

- Ой, да ладно тебе.

Мы вошли на кухню. Экрам лежал на том же месте, накрытый все тем же национальным пледом, поверх которого лежала все та же алая розочка. Ленка нагнулась, подняла розочку и с нескрываемым отвращением ее понюхала.

- Здесь даже цветы другие.

- Почему?

- Не знаю. Какие-то некрасивые. Вроде бы розы сами по себе должны быть красивые, а эта какая-то захиревшая, словно ее без воды черт знает сколько времени держали. Здесь всех морят голодом и жаждой. Даже цветы.

Дальнейшие события развивались, словно в каком-то фильме ужасов или гангстерском боевике. Из коридора выскочила маленькая горбатая женщина, одетая во все черное, громко завизжала, подпрыгнула и ткнула Ленку в спину железной пикой. Ленка вскинула голову, вскрикнула и, уронив пистолет, упала на мертвого Экрама.

Поняв, что следующий удар ожидает меня, я подхватила с пола пистолет и прицелилась в турчанку. Та взмахнула пикой, а я нажала на курок. Прозвучал выстрел. Горбунья закатила глаза и рухнула на пол.

Услышав приглушенные Ленкины стоны, я зарыдала и вытащила пику из ее спины. Руки у меня тряслись, а голова кружилась, но я знала, что сейчас обязана мобилизовать все свои силы и помочь Ленке. Я схватила первое попавшееся кухонное полотенце и как можно туже перевязала ей грудь. К счастью, Ленка была жива и даже находилась в сознании, она побледнела как смерть, и эта бледность меня ужасно испугала.

- Ты живая?

- Вроде бы да… - простонала Лена.

- А ты дышать-то можешь?

- Могу.

- Что это за тетка?

- Не знаю. Может, это жена Экрама…

- Наверное. И как мы ее сразу не обнаружили… Лен, скажи, тебе плохо?

- Паршиво.

- Леночка, миленькая, а что у тебя болит?

- Спина, грудь…

- Ты держись… Если что с тобой случится, то мне-то что тогда делать? Я тебя умоляю, держись.

- Я держусь…

- Вот и умница. Вот и молодец.

- Я держусь, - повторила Ленка и застонала.

- Очень больно?

- Паршиво.

- Ты только не умирай, - я обливалась слезами.

- Не умру, - пообещала Ленка.

- Поклянись.

- Клянусь.

- Лен, что делать-то? Уже совсем светло. Надо уходить в горы, но как теперь-то? Только бы эта проклятая пика не задела важные органы.

- Голова кружится и в ушах гудит.

- Ты мне поклялась, что не умрешь.

- Я помню. Если поклялась, значит, не умру.

- Ты же знаешь, что мысль материальна? - Я тихонько всхлипывала.

- Знаю.

- Так вот, сейчас все зависит только от тебя. Ты должна дать себе установку на жизнь. Понимаешь?

- А Ника? Ведь она совсем молодая. Она еще ничего не сделала и ничего не успела…

- Нике уже поздно давать установку. По сравнению с тобой она слишком плоха. У нее уже нет той силы духа, которая есть у тебя.

Открыв холодильник, я достала непочатую бутылку водки, размотала полотенце и обработала Ленкину рану горячительной жидкостью. Затем сбегала к себе в комнату, взяла пару футболок, разорвала их так, что они стали напоминать бинты, и осторожно перевязала подругу. Накинув Ленке на плечи спортивную куртку, я напоила ее все той же незаменимой турецкой водкой.

- Лен, надо уходить. Попытайся встать.

- А где пистолет? Ты его взяла?

- Нет. Патроны кончились.

- Как?

- Так. Я хотела выстрелить два раза, но он выстрелил всего один.

- Мы теперь без оружия?

- Мы с тобой всю жизнь жили без оружия, и ничего.

- Ты еще шутишь?

Ленка медленно двинулась к выходу. Как только мы вышли во двор, я усадила ее на ступеньки и перевела дыхание.

Ленка привалилась к деревянным перилам и тяжело задышала.

- Светка, возьми с собой небольшую дорожную сумку. Положи немного еды, воды и тряпок, чтобы делать мне перевязки.

- Я сейчас. Я быстро.

Я бросилась в дом и начала собирать сумку. Руки страшно тряслись, а из груди вырывались рыдания, которые я не могла побороть. Я молила господа только об одном, чтобы Ленка осталась жива и чтобы с ней все было в порядке. Потому что сейчас мы вдвоем, а это значит, что все беды и лишения мы переносим вдвоем. Получается, что мы просто делим их пополам. Я боялась даже представить, что было бы, если бы я переносила эти лишения одна. Может, и правду говорят, что в этой жизни поодиночке не выжить. В этой жизни можно выжить только вдвоем. Даже взять то время, когда я жила с Костиком. При мысли о Костике у меня защемило сердце. Нас было двое, и все, что с нами происходило, мы делили поровну. Все его беды и его горести. Потому что у меня не было никаких бед, и я жила его проблемами и его переживаниями… Его и детьми… Получается, что у меня совсем не было своей жизни. У меня не было ничего личного и ничего собственного. Я жила для своих близких и никогда не думала о себе. Получается, что так легче. Так намного легче, потому что когда я осталась одна, на меня столько всего навалилось. И все же раньше я жила не правильно. Совсем не правильно. Наверное, именно за это я теперь и расплачиваюсь. Нельзя жить только для близких. Нельзя. Хотя бы иногда надо жить для себя и иметь свою собственную жизнь, где есть собственные невзгоды, взлеты и хотя бы маленькие падения…

Положив все необходимое в сумку, я побежала на кухню, достала батон хлеба, немного колбасной нарезки и воды. Разместив все это в небольшой сумке, я посмотрела на лежащую рядом с Экрамом турчанку и почувствовала, как сильно у меня задрожали ноги. Я не знаю, кем она приходилась Экраму, женой, сестрой или любовницей… да и никогда уже не узнаю, потому что теперь это не имеет никакого значения. То есть абсолютно.

Нагнувшись, я подняла с пола пистолет и определила, что в обойме остался ровно один патрон. Я соврала Ленке, что обойма пустая. Просто испугалась… Я в жизни никого не убивала. Смешно, но я даже не могу наступить ни на гусеницу, ни на таракана. Когда была маленькой и играла со своими сверстниками во дворе, они то и дело давили какую-нибудь живность типа божьей коровки или жука. Я всегда осуждала их за это и сносила все их насмешки по этому поводу. Считала, что все живое должно жить, потому что если бог наделил существо жизнью, значит, забрать эту жизнь может только господь.

А сегодня я убила женщину. Не задумываясь ни минуты… Прикончила недрогнувшей рукой. Как говорит Ленка, убила и ни грамма не раскаялась. Я не испытала ничего даже отдаленно похожего на раскаяние или угрызения совести. Только ненависть и жгучую злость. Я испытала чувства, которые испытывает убийца в тот момент, когда совершает свое преступление…

Бросив на Экрама прощальный взгляд, я направилась к выходу. Ленка встретила меня вопросом:

- Ты все взяла?

- Да.

- Ничего не забыла?

- Вроде бы нет.

- Уже совсем светло. С минуты на минуту сюда могут приехать. Пора уходить.

- А ты сможешь идти?

- Я буду стараться.

Ленка медленно встала, взялась за перила и сплюнула кровью. Затем как-то напряглась и сделала то же самое еще несколько раз. Я покрылась холодным потом, но постаралась не показать свой испуг Ленке.

- Что это такое? - только и смогла спросить я.

- Не знаю, - пожала плечами подруга.

- Ты кровью плюешь.

- Я вижу. Это плохо?

- Хорошего мало. Скорее всего, эта проклятая пика задела какой-то орган. Ты идти-то сможешь?

- Смогу. Ты не переживай. Я же тебе поклялась, что не умру.

Я подошла к Ленке, взяла ее за руку и помогла спуститься с лестницы.

- У тебя силы есть?

- Да.

- Ты уверена, что сможешь идти?

- Уверена.

Ленка сделала несколько шагов. Я повесила сумку с провизией на плечо.

- Лен, тебе не кажется, что слышен шум подъезжающей машины?

- Да. Я тоже слышу.

Ленка посмотрела на меня испуганно, а затем перевела точно такой же испуганный взгляд на Нику. Я слегка дернулась и наклонилась над девушкой.

- Ника, извини, кто-то едет. У меня подругу ранили. Мы с ней уходим в горы. Правда, я сомневаюсь, что она сможет долго идти. Я не знаю, что с тобой делать - ты же не можешь встать.

- Помогите мне, - прошептала девушка и закатила глаза.

- Как?

- Помогите мне…

- Но мы не можем тебя с собой взять. Ленка и так еле жива. Нам надо срочно уходить. Если мы доберемся до родины, то обязательно расскажем о тебе властям.

Я говорила и понимала, что я несу ужасный бред, и в то же время я понимала, что я попала в тупик, когда даже бред кажется хоть каким-то выходом и ты сама начинаешь в него верить. Наверно, так происходит всегда, когда человек попадает в безвыходное положение.

- Девочки, я слышу машину. Она совсем рядом. Это турки. Сейчас они начнут надо мной издеваться, и я умру в страшных мучениях. Я столько намучилась, что больше не выдержу. Честное слово, я больше не выдержу. Девочки, убейте меня, умоляю. Сделайте так, чтобы я не мучилась. Только сделайте это быстрее, раздумывать нельзя.

- Как мы тебя убьем? Патроны закончились, - Ленка повернулась в ту сторону, откуда доносился шум подъезжающей машины, и побледнела еще больше. - Может, руками задушить? Об этом нас даже не проси. До крайностей не дойдем.

- Умоляю…

Поняв, что у нас практически не остается времени на бегство, я молниеносно выхватила пистолет и спросила, не слыша собственного голоса:

- Ника, ты уверена, что этого хочешь?

- Абсолютно! - Увидев пистолет, Ника улыбнулась, и в ее потухших глазах запрыгали радостные лучики. - Девочки, родненькие. Спасибо вам огромное. Спасибо… Побывайте в Воронеже. Скажите моим близким, как сильно я их любила.

- Мы обязательно к ним заедем, если доберемся до родной земли, - сказала я, с трудом сдерживая слезы.

- Вы обещаете?

- Обещаем.

- Прощайте, девочки. Торопитесь, машина уже совсем близко.

- Прощай, Ника, - с трудом проговорила я.

Ника закрыла глаза и улыбнулась.

Я отвернулась и нажала на спуск. Ленка вскрикнула и закрыла лицо руками. Ника затихла.

- Вот и все. - Я кинула бесполезный пистолет рядом с Никой.

- Вот и все, - повторила следом за мной Ленка. - А ты уверена, что патронов больше нет?

- Уверена.

- Точно?

- Да.

- Они у тебя каждый раз кончаются, а затем чудесным образом появляются…

Не успела Ленка договорить, как я схватила ее за руку и побежала, потащив ее следом за собой.

- Леночка, миленькая, держись, - умоляла я. - Машина уже здесь.

Ленка морщилась, но не отставала от меня ни на шаг.

Забежав за дом, я посадила Ленку на землю, а сама подошла к углу дома и осторожно выглянула.

- Вот черт, досиделись…

Подъехала старая иномарка, из нее высыпало четверо турок, одного из которых я узнала сразу. Это был тот самый водитель, который встречал нас вместе с Экрамом в аэропорту. Подойдя к телу девушки, турки о чем-то громко заговорили и стали пинать ее ногами в надежде на то, что она еще жива и откроет глаза.

- Ленка, пошли. Умоляю тебя, пошли.

- Куда? - взмолилась совершенно обессилевшая Ленка.

- Куда глаза глядят… Только подальше от этого дома. Бежим скорее…

Глава 10

Не знаю, сколько времени мы шли по лесу, вернее, я тащила повисшую на мне Ленку. Мне казалось, что за нами гонятся и вот-вот настигнут, но сколько бы я ни оглядывалась назад, не видела ничего, кроме леса, гор, здоровенных каменных глыб и нескончаемой череды карликовых сосен.

- Больше не могу, - с трудом прохрипела я и бросила дорожную сумку на землю. - Давай передохнем.

Подруга утвердительно кивнула и прилегла, опершись спиной на дерево.

- Сколько времени мы шли?

- Не знаю, но мне кажется, что целую вечность. Я уже сама потерялась. Хотя по солнцу, похоже, дело к обеду.

- А ты умеешь определять время по солнцу?

- Ну да. Нас, помнится, в школе этому учили. - Я присела по соседству с уродливой карликовой сосной и достала из сумки бутылку воды.

- Если ты помнишь о том, чему тебя учили в школьные годы, то у тебя просто феноменальная память. - Ленка посмотрела на бутылку и вздохнула: - У нас что-нибудь покрепче есть?

- Да.

- Тогда выставляй на стол.

- А где ты видишь стол?

- Да это я так, образно говорю. Короче, накрывай поляну. Какое счастье, что ты у меня такая запасливая.

Я погрозила ей пальцем:

- Только смотри, не переусердствуй.

- Не волнуйся. Может, боль утихнет? Ты ведь знаешь, что для меня водка что-то типа наркоза.

- Ладно, пей сколько хочешь.

Сделав несколько глотков воды, я сунула бутылку в сумку. Надо экономить воду.

- Господи, ну и забрели же мы! Здесь, наверное, не ступала нога человека, - сказала я.

- Не переживай, ступала. Сейчас нет таких мест, где бы не было людей. Здесь все же безопаснее, чем в лапах турок.

- А вдруг они нас ищут? Может, бросились следом за нами? Отомстить за смерть Экрама?

- Не бери в голову, - сказала Ленка. - Турки не такие дураки, как ты думаешь. Он не побегут за нами в горы с риском для жизни. Ради чего им рисковать? Ради того, чтобы выстрелить ровно два раза? Рисковать жизнью могут только русские. Сюда ни одного турка не затащишь. Только мы могли уйти в горы почти без воды и еды. Турки, наверное, мысленно уже нас похоронили…

- Ты так считаешь?

- А почему бы и нет? Свет, ты посмотри вокруг. Мы даже не знаем, в какую сторону идти. Куда ни посмотри, кругом лес. Вот если бы у нас был компас…

- Лен, но ты-то не считаешь нас покойницами?

Назад Дальше