- Эээ, кхе-кхе, - Смерть многозначительно прокашлялся, умиляясь набору речевых оборотов, подхваченному демоницей в разных мирах связки. Его раздражение тоже угасло, как и ярость собеседницы. Осталось одно любопытство, вскормленное интересными догадками. - Не хочешь ли ты сказать, что Карнаэл решил сменить хозяйку?
- Шшшшш… Сссменить? - вскинулась Эра, сверкая глазами. - Глупосссти! Лу запустил в наш Дом своеобразный вируссс, который проник сюда под личиной местной жительницы - Арэ, признанной Карнаэлом ранее. Все, чего добивается этот демон - нарушение Равновесссия! Он хочет породить хаос и страх на территории связанных планет, а потом забрать их в полуразваленном состоянии и построить новые миры. Его собственные! И сделать это он сможет, если в работе Карнаэла начнутся сбои: сдвижки пространства тогда увеличатся, населения миров впадут в панику, а природа примется устраивать одну катастрофу за другой.
- А Катя… - снова попытался вмешаться четэри, но демоница отмахнулась:
- Нет больше Кати! Есть сосссуд Дара Лу, который уничтожит личность бедной девочки за считанные дни, превратив ее в марионетку, подчиняющщщуюся приказам хозяина. Ваша Катя мертва, идиоты! И ее уже никто не сссможет спасти. Поздно! Механизм запущщщен, Карнаэл признал ее, попробовал и… ему понравилосссь. Пока этот манекен, бывший когда-то Арэ, находится в одном из семи миров, Дом будет тянуть из нее Силу, постепенно срастаясссь с ней. В результате произойдет раскол Карнаэла надвое, что приведет к нарушшшению его работы и… к катастрофам на подконтрольных планетах. А может, и к их гибели, - совсем тихо добавила Эра и замолкла.
- Охренеть! - выдал Смерть, пользуясь речевыми оборотами шестого мира не хуже собеседницы.
- Это правда? - донесся из коридора за разрушенной стеной голос незаметно подошедшего Иргиса - седьмого Хранителя равновесия. Рядом с ним показался темный силуэт представителя второго мира - Лемо.
- Где Кама? - спросил Арацельс, пытаясь спустить на пол Маю. - Он с Катей? Я собираюсь пойти туда…
- Мальчик мой, - демоница подняла на него полные скорбной печали глаза. Так смотрят на смертельно больного, обреченного на страшные муки. Или на любимого, которого провожают в бой с заведомо известным концом. - Ты не понимаешшшь…
- Ну, почему же, - он снова попытался отодрать от себя кровницу, та усиленно сопела, продолжая цепляться за него. - Понимаю. Ты очень понятно нам все объяссснила.
- Мне жаль…
- Ложь.
- Ты сможешшшь помочь и ей и Равновесссию только одним…
- Я подумаю.
- Ты не дослушшшал!
- Эра, - мужчина посмотрел на нее с выражением усталого путника, которому предстояла очередная дорога в никуда. - Я знаю, что ты хочешь сказать.
- Убей ее, сын мой, - загробным голосом произнесла демоница. - Это большшше не твоя Арэ. Она кукла Лу, бомба с часовым механизмом. Она - проклятье, ссспособное погубить миллиарды невинных существ. Я чувствую, твой Заветный Дар по-прежнему активен. Тебе единственному под силу найти эту всемирную угрозу. Ты выполнишшшь задание, первый Хранитель?
- Я подумаю, - снова повторил он.
- Вы все давали клятву служить Равновесссию! - зашипела собеседница. - Ты…
- Я помню.
- Твой долг… Озвучь мне!
- Служить Равновесию.
- Твое предназначение?
- Служить Равновесию.
- Твоя жертва?
- Жизнь во имя Равновесия.
- Помнишшшь, - согласно кивнула она. - Ты ведь не предашшшь то, во имя чего все мы существуем, ради марионетки с внешностью девчонки, на которой ты так не хотел жениться? Поклянись, сын мой! Поклянись, что выполнишшшь приказ и уничтожишь ее.
Он молчал, молчали и другие. Даже Мая, проникнувшись моментом, сама сползла с мужчины и, ссутулившись, застыла рядом, растерянно поглядывая то на него, то на женщину наверху. Она вздрогнула, когда Смерть схватил ее за предплечье и потянул к себе, но не рискнула вырваться, нутром чувствуя, что ее кровному брату сейчас не до своей маленькой сестры.
- Не обижу, - шепнул четэри в ее напряженно дернувшееся ухо. Девушка неуверенно кивнула, однако не расслабилась, отчего крылатый тихо скрипнул зубами, но так ничего и не сказал.
- Арацельс?! Твой ответ?
- Я сделаю все, чтобы защитить Равновесие, - сказал он спокойно.
- Открой сссвои эмоции, мальчик мой, - тоном наставницы провозгласила Эра.
- Чужая душа - потемки, - его губы чуть растянулись, а в алых глазах мелькнуло странное выражение. - Чувства - это личное. Я уйду позже. Сначала мне надо кое-что забрать из каэры.
- Ты выполнишшшь приказ? - в который раз спросила демоница.
- Я верный страж Равновесия, Эра. Не стоит во мне сомневаться, - очередная полуулыбка коснулась его губ и растаяла, будто и не было ее.
Он покинул зал Перехода под перекрестными взглядами Хранителей. И вслед ему тихим шелестом полетело искреннее "Просссти".
* * *
Магическое пламя факелов тревожно колыхалось, когда он проходил мимо. Его верный спутник - холод, незримой тенью шествовал рядом. Серебристый иней рисовал сложные узоры, расстилаясь морозным шлейфом за мужской фигурой, стремительно двигающейся вперед. Звук легких шагов гулким эхом отзывался от стен коридора и тонул в настороженной тишине еще не до конца проснувшегося камня. На пороге условной ночи Дом оживал. Сегодня, как вчера, позавчера, тысячу лет назад… Впрочем, нет! Сегодня в особенности. Этот вечер стал переломным для многих, не исключая и его.
Арацельс прикрыл глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ноги несли его по знакомому маршруту, множество раз пройденному и потому отточенному до автоматизма. Длинный коридор с плавными изгибами, массивная лестница, снова коридор, еще одна лестница… до его каэры оставалось всего несколько поворотов. А в ней находилась та самая вещь, из-за которой он решил задержаться. И чем меньше становилось расстояние, разделявшее их, тем больше сюрпризов приносила повторно возникшая связь. Заветный Дар, словно энергетический источник, усиливал ее, делал четче и ярче. Уверенность в том, что Катя в безопасности, не покидавшая мужчину с момента их последней разлуки, теперь обрастала новыми деталями. Достаточно было сосредоточиться на эмоциях девушки и…
Хранитель вздрогнул и невольно остановился от ударившего в ноздри аромата фирэлий*. Густого, свежего, упоительно-нежного. Так пахнут распускающиеся на рассвете бутоны в лесах Саргона*. Так благоухают прямоугольные посадки на кладбищах местных жителей. Запах безмятежности и светлой тоски… в нем сейчас купается его Арэ, но ей… совсем не спокойно.
Он знал, что она в седьмом мире и раньше, мог примерно определить ее координаты, однако ему даже в голову не приходило, что есть возможность чувствовать не только эмоции жены и просчитывать ее перемещения, но и воспринимать окружение, будто сам только что побывал там. Рядом с ней.
Белокурый эйри* открыл глаза и мрачно улыбнулся, не размыкая губ, за которыми прятались более выраженные, чем до Обряда Единения*, клыки. Зрачки его сузились, приняв форму тонких линий, утопающих в алом море окольцованной золотом радужки. На лице не дрогнул ни один мускул, лишь черные когти на бледных руках заметно удлинились, а в светло-пепельных волосах заиграла новая порция огненно-рыжих прядей. Хищник просыпался в нем, готовый в любой момент взять след такой доступной "дичи". Всего один пространственно-временной переход - и она будет в его власти. Женщина, жена, жертва…
Тряхнув головой, Арацельс выругался, скинул с рук горсти появившегося из ниоткуда снега и продолжил путь. С момента той самой встречи на территории Аваргалы его терзали противоречивые мысли. Они, словно бешеные звери, рвали на куски давно принятые решения, лишая мужчину спокойствия. Рассудок убеждал придерживаться намеченного плана, но какое-то постороннее чувство провоцировало постоянные сбои в выбранной схеме. Он одновременно хотел вернуть Катю на Землю и оставить себе. Как заслуженный трофей после пережитых событий, как подарок судьбы, от которого не принято отказываться, как источник восхитительных на вкус эмоций… Нет! Как глоток чистого воздуха в опостылевшей жизни, где нет места ничему светлому. Сплошная рутина, одиночество, борьба со своим ночным отражением и попытка вырваться из замкнутого круга с помощью дурацкой тетради, которая раз за разом вместе с чернилами впитывала частицы его души. Впитывала, чтобы передать… ей.
Новая волна девичьих эмоций накрыла Хранителя тяжелым пологом отчаяния. Пахнуло близостью чужой смерти, холодный запах которой тонко вплетался в аромат белоснежных фирэлий, становясь от этого почти незаметным. Легкая вуаль чьей-то магической Силы, багряное зарево незнакомой энергии, обещающее ей защиту и поддержку, а затем… как сигнальная лампочка в памяти мужчины всплыло имя одноглазого эйри.
Мгновение - и ничего нет, кроме призрачного видения цветочной поляны в лесу из красно-желтых гигантов. Стиснув зубы, Арацельс ускорил шаг. Спонтанное стремление немедленно вырвать девушку из рук новоявленного телохранителя столкнулось с холодным рационализмом просчитанных наперед действий. От очередной порции противоречий закружилась голова, и невольно сжались кулаки, пресекая скудный снегопад. Не надо и разные сущности в одном теле иметь, чтоб раскалываться надвое от противоположных по смыслу желаний. Идя на поводу у тех из них, что были из области чувств, а не разума, мужчина уже сделал вселенскую глупость, допустив возвращение Катерины в Карнаэл. Ее следовало приковать на ночь к церковной двери или запереть в доме священника. Ведь он знал, что ничем хорошим безумная выходка девчонки не кончится. Знал, но не приложил должных усилий, чтоб ее остановить. Вопреки всем доводам разума, решение Арэ остаться с ним приятно согревало душу, позволяя запретным мечтам проникать в нее сквозь лед тщательно выстроенного отчуждения.
С каких это пор обычно уравновешенный и рассудительный Хранитель превратился в "собаку на сене"? С момента активации Заветного Дара? Или после проведенного Эрой ритуала? А, может, гораздо раньше? Просто не было повода всплыть на поверхность той части его характера, которая мирно дремала до появления одной кудрявой девицы, пробудившей в нем не только благородного рыцаря, но и жестокого собственника. Райс был прав: венчание на Земле прежде всего являлось успокоительным средством для уязвленного самолюбия Арацельса, а уже потом возможностью помочь девушке избавиться от власти демона. Да и избавление это слишком уж спорно. Жена, не жена… какая разница Лу, когда Сила его бурлит в ее крови, диктуя свои условия. Сила, из-за которой Арэ приказано убить.
Спаситель хренов! Женился… чтобы она пошла за ним на верную смерть. Глупая романтичная дурочка и взрослый идиот, решивший сыграть… во что? Не важно! Малышка сама сделала выбор. Обратной дороги нет. А значит, не следует и беспокоиться о том, чего уже не изменить. Теперь не имеет смысла придумывать варианты уклонения от брачного обряда, которого не будет по умолчанию. Поиск лазеек в законах Карнаэла тоже не актуален. Потому что Катю уже не надо отправлять в шестой мир, она больше никогда туда не вернется…
Очередная улыбка на лице мужчины обнажила белоснежные клыки. В ней не было и намека на раскаянье. Предвкушение, азарт и безумие оголодавшего хищника промелькнули в жестком изгибе губ. Он мотнул головой, откидывая назад упавшие на лоб волосы. Пальцы его разжались, по телу прокатилась расслабляющая волна. Скоро все встанет на свои места и больше не придется мучиться от споров с самим собой. Осталась всего пара десятков шагов до двери каэры, а потом в путь.
Седьмой мир, один из лесов Саргона… алая листва, алый рассвет, алая кровь на руках Арэ…
Очередное видение отвлекло мужчину от размышлений и заставило поторопиться. Собственнические инстинкты болезненно взвыли, поддерживая всколыхнувшееся беспокойство. Каскад малоприятных эмоций Кати вызывал в нем настороженность и будил плохие предчувствия.
Тоска, опустошенность, обреченность и вдруг… надежда. А за ней стена отрешенности, умеренного интереса и холодного расчета.
Да что с ней происходит там? Вокруг ведь безопасно и даже дружелюбно. Первый Хранитель готов был поклясться в этом. В чем тогда дело? Обещанная Эрой ломка и потеря личности, что ли? Арацельс толкнул дверь ногой и вошел в каэру, не обратив внимания на то, как со стены к нему скользнул тонкий золотистый волосок и спрятался за отворотом сапога. Одно мужчина решил для себя наверняка: никто не смеет распоряжаться судьбой его женщины.
Никто, кроме него!
Легкий отпечаток чужого присутствия все еще царил в тщательно убранном помещении. Ни еды на столе, ни кувшина с вином, разбавленным снотворным, не было. Хозяин осмотрелся и, будто зверь на охоте, потянул носом воздух.
Мэл… Похоже, Арэ пятого Хранителя - Фабиана сегодня ночевала в его покоях. Она и навела порядок утром. В том, что Катя перед своим ночным выходом отнесла оставшиеся продукты в хранилище, о местоположении которого не имела ни малейшего понятия, он сильно сомневался. Да и съесть она все, включая упаковку и посуду, вряд ли смогла бы. Зато черноволосая эйри позаботилась о чистоте, оставив после себя лишь легкий след присущего ей аромата. Хозяйственная и заботливая сестрица, жаль, что она так редко смеется в последние годы. Ему не хватало ее искренней улыбки.
Быстрым шагом мужчина пересек комнату и склонился над раскрытой тетрадью, оставшейся лежать на пустой столешнице. Она хранила отпечаток совсем другой женщины. Той, что листала исписанные страницы и читала его старые стихи… той, что сейчас была далеко и одновременно близко… той, которой несколько минут назад Эра подписала смертный приговор. Рука непроизвольно потянулась к Заветному Дару, но не успели пальцы толком лечь на страницу, как их больно обожгло.
- Я тебе! - прошипел бывший владелец тетради, обдав своенравную вещицу ледяным дыханием. - Хочешшшь к хозяйке, не сссмей сопротивляться!
Угроза, видимо, подействовала, так как страницы приобрели нормальную температуру и прекратили жалить кожу. Пробежавшись по первым строчкам стиха, Арацельс грустно улыбнулся, с губ его слетело имя Лили, а в глазах промелькнула привычная печаль. Пальцы поддели стопку страниц, решительно перелистнув их. Затем еще немного и еще, пока не появилось последнее четверостишье его закованного в рамки рифмы дневника.
Ты подожди еще немного,
Я заберу тебя домой.
Длинна подземная дорога…
Но я иду. И я… с тобой!
Зрачки Хранителя удивленно расширились, когда он узнал стихи, которые не записывал своей рукой, лишь однажды сложил их для той, кого хотел спасти. Но почерк был его, и цвет чернил, и фразы. Задумчиво проведя пальцем по темным строчкам, их автор посмотрел на соседнюю страницу. Пока еще пустую, без единого намека на текст. Мысли в голове его потекли в привычном русле, перед внутренним взором заиграли странные образы, отражая состояние мужчины, а в ушах зазвучала такая знакомая музыка слов. Строка, другая… и то, что наболело, вылилось в очередной стих, отпечатавшись черными буквами на чистом листе.
В глазах твоих ночной костер,
Упрям твой нрав, язык остер.
Ты рождена, чтобы любить,
Мечтать, творить и просто жить.
Но у судьбы другой расклад.
Все происходит невпопад…
Вокруг бушует море лжи.
Ты человек еще? Скажи.
На поле между двух огней
Ты пешка для шальных ферзей,
Двух демонических фигур:
Она - змея, он - самодур.
Тебя "съедят" или спасут,
А может, в жертву принесут…
Не важно, что. Не важно, как.
Но будет все совсем не так,
Как кто-нибудь из нас хотел.
Я шел к тебе, но не успел
Понять, заметить, прекратить,
И то, что есть, предотвратить.
Я сожалею? Нет, прости!
Узлом сплетаются пути.
Теперь мы связаны с тобой.
И пусть сейчас ты не со мной,
Я все равно тебя найду.
Прости, Катенок, я приду.
Мы скоро встретиться должны.
Зачем враги тебе нужны,
Когда не лучше и друзья?
И среди них, похоже, я.
Ирония в словах и грусть.
Не человек ты? Ну и пусть.
Оставим глупость этих дум.
Приходит мне одно на ум:
Что розам свойственны шипы.
А людям свойственны мечты.
Есть тьма, с ней конфликтует свет.
И невозможно жить без бед.
А значит, время нас рассудит.
Я не скажу, что дальше будет.
Я маг, Хранитель… не пророк.
И, как и ты, я одинок.
Шаг в пропасть или шаг за дверь?
У нас одна судьба теперь.
Запомни, где любовь, там боль.
Ты выбор сделала? Изволь…
Перечитав результат минутного эксперимента, Арацельс кивнул собственным мыслям и хотел уже захлопнуть тетрадь, как вдруг почувствовал дуновение призрачного ветерка, который тоже принес с собой отпечаток женщины. На этот раз покойной.
- Мой ласковый и нежный зверь, - пропела Лилигрим, присаживаясь рядом с Заветным Даром. Невесомая, но четко видимая, будто качественная голограмма, девушка, вопреки своему загробному положению выглядела живой и полной сил. - Чем это ты занят? А? - ее рука прошла сквозь листы, утонув в каменной массе стола. - Стихами балуешься, когда времени и так мало. Ну-ну, ну-ну, - игривая улыбка тронула ее губы. - Я по тебе безумно соскучилась, Цель. И не надо на меня так смотреть, я просто чуточку ревную. Вот и все. Ведь было время, когда ты посвящал свои стихотворные опусы мне, а не ей, помнишь?
- Помню, фея, - сказал мужчина, подняв на нее прищуренный взгляд. - Я тоже по тебе скучал, - он чуть улыбнулся, закрывая тетрадь. - Что дальше?
- Ну, - она кокетливо повела плечами. - Как ты, наверное, уже догадался, я все слышала! Тебе же известно, что для меня нет запертых дверей в Карнаэле. Ни днем, ни ночью, никогда. Я всегда тут. И всегда в курсе происходящего, как бы ни пыталась Эра это изменить. Поэтому пропустить такой скандал было выше моих сил. Подобные вещи так редко случаются в нашем "болоте", - собеседница притворно вздохнула, состроив грустную мордашку, и выразительно посмотрела на хозяина каэры, который скрестил на груди руки, после чего осторожно поинтересовался:
- И?
- Что "и"? - фальшивый налет печали с молниеносной скоростью слетел с ее лица, тонкие брови сдвинулись на переносице, а бледная зелень глаз ярко вспыхнула. - Разве не понятно, что это шанс?
- Неужели? - он сдержанно улыбнулся. - Какой?
- Не строй из себя идиота! - фыркнула блондинка.