Нет, нет, в моей любви не было ничего от пошлых намеков, как секретарша соблазняет собственного шефа. Я была далека от этого. Он тоже. Просто каждый раз, когда я встречалась с ним глазами, то поражалась тоске, которая светилась в них. Когда я замещала Ольгу, Викентьев останавливался около моего стола, спрашивал о звонках, письмах. Я отвечала ему. Иногда разговор выходил за официальные рамки. Так, например, однажды глава "Алрота" сказал, что страдает от жары. И даже кондиционеры не всегда помогают. Я подхватила тему, сказав, что в жару я хожу совсем размягченная и плохо соображаю, но тут же осеклась и замолчала. Подумала: вот дура, рассказываю работодателю, что я - работник никудышный. Чуть солнышко посильнее" припечет, и меня уже можно на свалку выкидывать. Мне показалось, что Вячеслав Александрович заметил мою оплошность. По его губам скользнула легкая ироничная улыбка. Я для него была сопливой незрелой девчонкой, не умеющей контролировать свои чувства и эмоции. Он ушел в кабинет. А я чувствовала себя опозоренной. Ляпаю черт знает что, недовольно подумала я про себя. Надо будет купить какую-нибудь книжку по психологии делового общения. Подковаться в этом вопросе, чтобы в следующий раз не попасть впросак. И знать: в каких границах и рамках строить свои взаимоотношения с начальником. Чего можно говорить, а чего - нельзя. Тем более что книг сейчас по этой тематике - завались. Покупай и штудируй.
Все тщательно взвесив и продумав, я поняла, что у меня нет другого пути разузнать о Вячеславе Александровиче и его семье, как втереться в доверие к Ольге и аккуратно расспросить ее об этом. Хотя я прекрасно отдавала себе отчет, что моя задача - не из легких. Ольга была еще та штучка, тертый калач, и голыми руками ее не возьмешь. Здесь требовалась поистине виртуозно-ювелирная работа. Нужен какой-то особый случай, который растопил бы лед недоверия и расположил Ольгу ко мне. А так я была для нее полным ничтожеством и нулем без палочки. Я ломала себе голову и так и эдак, на какой козе подъехать к Ольге, и вдруг случайно услышала разговор сотрудников в коридоре:
- У Оли мать в плохом состоянии, бедняжка, говорят, ей осталось совсем немного. Такая болезнь тяжелая…
Я вспомнила, что в последние дни Ольга ходит вся в себе: злая, сосредоточенная. Вот он, случай, стрельнуло в голове. Лови момент, Аврора. А то потом будет поздно.
Я решила купить большую коробку шоколадных конфет, печенье, организовать чай и пригласить Ольгу. Так я и сделала. Ольга от приглашения не отказалась. Она пришла ко мне в комнату и села на диванчик. Невооруженным взглядом было видно, что она страшно устала.
- Вот, Ольга Алексеевна, - суетилась я. - Вот чай, вот конфеты, а может быть, вы любите печенье с клубничной начинкой…
Я старалась играть недалекую услужливую деваху, которая прекрасно понимает своим куцым умишком, от кого здесь зависит ее благополучие и карьера. К моему чинопочитанию Ольга отнеслась благосклонно.
- Отдохну немного. Пока обеденный перерыв. - Ольга сняла туфли и вытянула ноги. - Устала. Чай. И покрепче. Шоколад я не люблю. От него моментально прыщи вскакивают. Как у юнца в период полового созревания.
Она взяла из вазочки печенье и надкусила его. В электрочайнике забулькала вода.
- Чай готов, - подала я ей чашку чая.
- Спасибо. Садись сама. Попей. Тебе опять меня сегодня заменить придется. Я ухожу часика через Два.
И тут я решилась:
- Как мама себя чувствует?
- Кто сказал? - строго спросила Ольга.
- Случайно разговор услышала в коридоре. Ольга вздохнула.
- Плохо.
- Но, может быть, есть надежда? - И я замолчала.
- Надежды нет никакой. Это только вопрос времени. Здесь деньги нужны. И большие. Постоянные финансовые вливания. Я не знаю, что делать дальше.
- А что там?
Ольга махнула рукой и не стала ничего говорить.
- Боюсь, что скоро все кончится. - И голос ее дрогнул.
Неожиданно она поставила чашку на стол, раскрыла сумку и достала оттуда книгу.
- Лесков. "Тупейный художник". - И она провела рукой по обложке, как бы погладив ее. - Давно она просила меня ее купить. Лежит и читает целыми днями. А ей глаза напрягать нельзя. И так зрение падает. Я ругаю ее за это, но бесполезно. Поставь книгу в шкаф. Отдам чуть позже. Пусть пока несколько дней глаза отдохнут.
Я взяла книгу и поставила в шкаф. Какое-то время мы молча пили чай. Ольга сидела с отсутствующим видом. Наконец я решилась осторожно перевести разговор на шефа.
- Что-то в последнее время Вячеслав Александрович часто отсутствует на работе. Дела?
- Да, дела… - Ольга замолчала и посмотрела на меня. В ее взгляде читалось раздумье. - Все равно ты узнаешь это от других, так уж лучше от меня. Кажется, ты не подлюга и не выслуженка.
Я изобразила саму невинность: да, не подлюга, да, не выслуженка, светилось в моих глазах. Я девушка честная и порядочная. Наверное, я сыграла неплохо, потому что Ольга снизошла до меня и посвятила в закулисные тайны империи.
- У Вячеслава Александровича жена тяжело больна. Тоже паралич. В некотором роде мы с ним коллеги по несчастью. У него - жена, у меня - мать.
- Какая жалость!
- Да… жалость. Слегла от огорчения.
- Какого?
- Ее племянница окрутила Вячеслава Александровича.
- Ну и… стерва! - вырвалось у меня.
- Еще какая! - с чувством подтвердила Ольга. - Видела бы ты ее. Выхоленная сучка. Подтяжки, утяжки, фитнес, шейпинг… Стерва рыжая! Может быть, теперь она наконец-то успокоится. Подцепила богатого мужика. Что ей еще надо!
- А ты… вы, - поправилась я, - ее видели?
- Видела. Она несколько раз приходила сюда. - При этом Ольга невольно передернула плечами. Если уж Ольга так среагировала на нее, Ольга, которой палец в рот не клади, то можно себе представить, что это за штучка! Штучка с железными коготками! - Прет в жизни, как танк! Жена еще не умерла, а она спешит ее место занять!
- Но как он мог!
- Мог! Мог! - твердо сказала Ольга. - Ты еще мужиков не знаешь. Молода! Они все такие, - продолжала Ольга. - Не могут устоять перед красивой бабой, которая сама плывет им в руки. А если она еще и стерва первостатейная, все, успех ей обеспечен. Вот он и мечется сейчас меж двух огней. И с Алиной спит, и о жене заботится.
- А как на это дочь реагирует? Я слышала, у него дочь взрослая.
Анжелка-то? Оторва девка. Бесится, естественно. Они с Алиной стоят друг друга. Кругом проблемы у мужика. Да и обстановка внутри фирмы сложная… - Внезапно Ольга замолчала. По ее лицу пробежала тень. Она поняла, что сболтнула лишнего. Ольга подняла голову и посмотрела на часы, висевшие на стене. - Все, перерыв кончился. Пора за работу. - Ольга встала с дивана, посмотрела на меня долгим взглядом и сказала: - Забудь о том, что я тебе сейчас рассказала. - В дверях она обернулась и добавила: - Для твоего же блага.
Под конец рабочего дня я полностью сникла. В голове у меня вертелись мысли, весьма далекие от работы. Я изо всех сил старалась сосредоточиться на бумагах, которые мне надо было перепечатать, но у меня это плохо получалось. Я размышляла над тем, что услышала: у Вячеслава Александровича сложная житейская ситуация. Больная жена, стерва-любовница. Безбашенная доченька. Да и в бизнесе не все гладко… Неожиданно я почувствовала, что нахожусь в комнате не одна.
Я подняла голову. Напротив меня стоял Руслан. Молодой, наглый, он смотрел на меня в упор. Я расстерялась. Я не знала, какие отношения связывают его с Викентьевым. Кто он? Его знакомый? Партнер по бизнесу? Приятель его дочери?
- Добрый вечер! - сказал Руслан, слегка прищурившись.
- Добрый вечер! - неуверенно откликнулась я.
- А Ольга где?
- Она уже ушла.
- Ясно. Ты одна?
Ей-богу, что за напасть: все мне тыкают, как будто сами - боги с Олимпа.
- В смысле? - В моем голосе прозвенел металл. Я уже вполне справилась с собой и решила показать этому красавчику, что я - не предмет мебели и не тряпка, о которую можно вытирать ноги.
- В смысле, что Вячеслав Александрович на месте или нет? - насмешливо сказал Руслан.
- Вячеслава Александровича нет.
- А когда он будет?
- Не знаю.
- Он для меня бумаги не оставлял?
- Не в курсе.
- Что за секретарша такая! Ничего не знает. Для украшения, что ли?
Я одарила наглеца таким взглядом, что будь он чуть менее стойким или наглым, то превратился бы в соляной столб, как жена Лота. Но хамства этому субъекту было не занимать. Он лишь широко улыбнулся и что-то хотел сказать, как а приемную широким размашистым шагом вошел Викентьев. Я встала.
- Ольги нет? - обратился ко мне шеф "Алрота".
- Нет. Ей понадобилось уйти по семейным обстоятельствам.
- Бумаги готовы?
- Да. - И я протянула ему папку с бумагами.
- Хорошо. Руслан, пойдем.
Когда Руслан закрывал дверь кабинета, он посмотрел на меня, а я - на него. Мне очень хотелось скорчить ему презрительную гримаску, но я удержалась.
А потом случился кошмар, который все перевернул вверх дном. Когда все уже было позади, я пыталась восстановить хронику событий, но это было нелегким делом. Потому что в голове все путалось и одно событие накладывалось на другое.
Солнечное летнее утро не предвещало никаких серьезных потрясений. Я встала рано - в семь утра. Ника еще дрыхла в своей кровати без задних ног. Вчера она завалилась домой в третьем часу ночи. Я слышала, как она пришла, подняла голову с подушки и посмотрела на нее. На мой невинный вопрос, где была, Ника огрызнулась. Встревать в словесную перепалку мне не хотелось, я устала, а завтра начинался новый рабочий день. Я только подумала, что Ника скоро слетит с катушек. А повлиять на нее никто не может.
За завтраком мне "повезло". Я имела счастье лицезреть физиономию папашки. Очевидно, ему стало скучно, и он решил с утра подпортить мне настроение. Он приполз в кухню, впиявился в меня взглядом и сел напротив.
- Убегаешь?
- Не убегаю, - откликнулась я. Мой рот был набит бутербродом с колбасой. - А ухожу на работу. Я, между прочим, теперь трудовой элемент, - с неким злорадством добавила я, намекая на папашку, у которого не было постоянной работы, отчего он жутко комплексовал.
- Что ты имеешь в виду? - Взгляд, брошенный из-под очков, не сулил мне ничего хорошего.
- Ничего. Просто так говорю. Работаю, тружусь. Стою на пути истинном. Вы же с маменькой все время упрекали меня за безделье. Вот я и при деле.
- Да… Такие деньги платят не про что! Специальности никакой. А вот другим так не повезло. Специалистам высокой квалификации.
- Не повезло, - соглашаюсь я. - Может быть, специалистам высокой квалификации следует подумать о смене профессии. Обратить внимание на что-то более востребованное на рынке труда? Например, на торговлю. Торговля никогда не умрет.
Папашка налился кровью.
- Ты обо мне?
- Я вообще рассуждаю. Не надо сразу стрелку переводить на себя. - И я лучезарно улыбнулась ему. - Ты лучше за Никой присмотри. Она поздно приходит, бывает неизвестно где.
- Я знаю, за кем мне смотреть! - заорал папашка. - Ты меня не учи. Соплива еще!
Я хладнокровно доела бутерброд и допила кофе.
- Все! Я пошла. Счастливо оставаться! - И выпорхнула из кухни, посмеиваясь про себя. Я надела новый ярко-розовый костюм, купленный два дня назад, когда мне выплатили аванс, повертелась перед зеркалом и осталась довольна собой. Костюм был отпад, я в нем - тоже.
Когда я вошла в приемную, то сразу поняла: что-то стряслось. Ольги на рабочем месте не было. А ведь она приходила на работу одной из первых. Около стола стояла стайка сотрудников, которые при виде меня расступились.
- Доброе утро! - Я переводила взгляд с одного на другого. Кроме Ирины Николаевны, кадровички, все были мне незнакомы. - Что-то случилось?
- Да. - Кадровичка с бульдожьей челюстью поджала губы. - Ольга умерла.
- Как умерла? - расстерянно переспросила я. - Почему?
- Ее сбила машина. Поздно вечером. Она переходила дорогу и…
- Не могу поверить! - вырвалось у меня.
- Нам тоже трудно себе это представить. Сейчас придет милиция. Они уже опрашивают охрану.
- Понятно. - Я невольно опустилась на Ольгино место.
Посмотрев на меня сверху вниз, Ирина Николаевна сказала:
- Ты будешь вместо Ольги. Пока мы не найдем достойную замену, - подчеркнула она. - Ольга была хорошим секретарем. С опытом работы. Вячеслав Александрович уже в курсе дела. Я подготовлю приказ о твоем назначении на Ольгино место. Он подпишет.
- Хорошо, - сказала я.
- Приступай к новым обязанностям, - сухо кивнула мне головой кадровичка.
Не успела я начать рабочий день, как в приёмную пришла милиция и попросила всех освободить помещение. Я почувствовала невольную дрожь в коленках.
- Вы работали с Ольгой Алексеевной? - обратился ко мне следователь постарше. Он был плотного телосложения, темноволос и высок. Над полными губами топорщились аккуратные усики.
- Нет… я работаю тут недавно. - Я встала из-за стола и оперлась руками на черную папку.
У следователя зазвонил мобильник. Он кратко поговорил, а затем обратился к своему напарнику, светловолосому молодому человеку:
- Вызывают на работу. Поезжай вместо меня. Объясни обстановку.
Тот кивнул и вышел из приемной.
- Сядьте. - повернулся ко мне Следователь. - Майор Губарев Владимир Анатольевич, следователь, я веду это дело. Ваше имя, фамилия, должность.
Я набрала воздуху полную грудь и отчеканила:
- Сеульская Аврора Михайловна. Должность… - Здесь я запнулась. Какая же у меня должность? Когда мне показывали прежний приказ о приеме на работу, там было, кажется, "сотрудник отдела управления". - Не помню, - упавшим голосом заключила я. - Недавно работаю.
- Вы успокойтесь. Не нервничайте.
- Спасибо. - Я действительно изрядно разнервничалась.
- Как давно вы работаете?
- Три недели.
- Вы хорошо знали убитую?
- Убитую? - ахнула я.
- У нас есть основания подозревать, что наезд был организован специально. Машина сбила Ольгу Бурунову преднамеренно.
- А… - Я сидела, как в столбняке, и не могла сказать ни слова.
- Как хорошо вы знали убитую? - повторил свой вопрос майор.
- Нет, не очень. Она была… - Я замолчала.
- Говорите все как есть.
- Первое время она… ну не воспринимала меня. Совсем. Я была для нее… - Тут я снова замолчала. Признаваться в том, что я была для Ольги пустым местом, не хотелось. Но деваться было некуда. - Никем. Просто девочкой с улицы.
- Так.
- А потом… она подобрела. Стала нормальной.
- С чем это связано?
- Я старалась помочь ей. Подменять, когда надо. Дело в том, что у Ольги тяжело болела мать.
- Я знаю, - кратко сказал майор. И здесь я увидела, что у него жутко усталые глаза. Как у соседского спаниеля Арика, с которым я иногда гуляла в детстве. - Она вам рассказывала о себе?
- Нет.
- Так не бывает. Человек не может двадцать четыре часа быть застегнутым на все пуговицы. Время от времени он расслабляется и начинает рассказывать о себе, своей семье, увлечениях.
Теоретически это было так. Но как ему объяснить, что Ольга была другая. Что она никогда не расслаблялась, а была, как сжатая пружина. Ольга всегда оставалась самой собой: четкой, подтянутой, собранной.
- Ольга была не такой, как все.
Майор поднял брови и заинтересованно посмотрел на меня.
- Понимаете, Ольга не была мягкой женщиной. Она была собранной, хладнокровной. И никогда не теряла головы. Правда, я знала ее совсем немного. Но наши беседы не выходили за рамки официальных контактов. Только один раз мы вместе попили чай и нормально поговорили.
- И о чем вы беседовали?
Она сказала, что матери становится все хуже и хуже и она не знает, что делать дальше. - Сплетничать о семейных проблемах шефа я не собиралась. Что-то еще неясно мелькнуло в моей голове. Но что? Я мучительно потерла лоб.
- Вы что-то вспомнили?
- Заболела голова, - соврала я. Эту вещь мне надо было попытаться вспомнить самой. В другой обстановке. Не спеша. Может быть, она имела значение, а может быть, и нет. И это тоже я должна была решить сама. Без подсказок со стороны.
- Негусто, - подытожил майор. И разочарованно посмотрел на меня.
В ответ я лишь слегка пожала плечами, как бы говоря: рада сказать больше, но не могу. Мелка копилочка.
- А о своей личной жизни Ольга не говорила?
- Что? - Я чуть не поперхнулась, представив, что Ольга будет откровенничать со мной на эту тему. Это была бы уже не Ольга, а хорошенькая куколка Барби, изо рта которой сыпятся откровения на тему: я и мой парень Кен. - Нет. Мне кажется, что у нее никого не было, - не зная почему, выпалила я.
- Это ваши догадки или они на чем-то базируются?
- Догадки.
- Жаль! Еще один вопрос. Ни для кого не секрет, что секретарши обычно совмещают свою профессию с секс-услугами. Между Ольгой Буруновой и Викентьевым были отношения подобного рода?
- Нет.
- Вы уверены в этом?
- Да.
- Почему?
В самом деле - почему? Но как объяснить майору свои женские ощущения? Когда люди спят вместе, в их глазах, интонациях всегда проскальзывает нечто, какая-то сексуальная искорка, интерес друг к другу. Между Ольгой и Викентьевым не было ничего похожего. Но как сказать об этом Губареву?
- Я бы заметила это.
- Женская наблюдательность? - усмехнулся майор.
- Наверное.
- А говорила ли Бурунова что-нибудь о Викентьеве? О его жизни, врагах, проблемах?
- Я уже говорила, что общалась она со мной в основном на профессиональные темы.
- Если что-то вспомните, позвоните. - И майор протянул мне свою визитку.
- Хорошо.
- Жду звонка. - Потом майор остановился напротив меня.
- Где ее ящик? Личное место?
- Вот. - Указала я рукой на стол, за которым сидела.
Майор раскрыл большой черный пакет и аккуратно сложил туда содержимое трех ящиков: Ольгины бумаги, темно-синюю пудреницу, какую-то мелочь, вроде одноразовых носовых платков, пару записных книжек. И тогда я окончательно поверила в то, что Ольга уже никогда не вернется.
Ночь я спала плохо. Мне снилась убитая Ольга. При этом она сидела за своим рабочим местом и набирала текст на компьютере. Я видела ее со спины. Ее прямая спина всегда вызывала во мне смутное восхищение. Сразу было видно, что человек - не мямля и не размазня. Прямая спина, разворот плеч. Ольга сидела и печатала, а я входила в приемную и с глупым возгласом бросалась к ней:
- Оля! Ты вернулась? С тобой все в порядке? - Она поворачивалась ко мне и смотрела своим обычным взглядом: полупрезрительным, полувысокомерным.