– Лена, я еще не созрел для того, чтобы встретиться с тобой.
–И как долго ты будешь созревать?
– Не знаю. Не нужно меня торопить.
– Тогда ответь мне на один вопрос. Ты меня любишь?
– Я не могу тебе этого сказать.
– Но почему?
– Не спрашивай меня об этом.
– Макс, но ведь ты же говорил, что любишь меня... А когда человек любит по-настоящему, он плюет на условности. Разве мы не можем начать все сначала? Неужели я не заслуживаю прощения, Макс?
– Я не знаю, Лена. Мне очень плохо. Мне больно от того, что я о тебе узнал.
В трубке послышались частые гудки отбоя, и я поняла, что прощения не будет. Глотая слезы, я положила трубку на рычаг.
Глядя на оставленную Заком визитку, я вдруг подумала о том, что, пожалуй, воспользуюсь его предложением. Другого такого шанса у меня больше не будет. Поеду в Грецию – говорят, красивая страна, и я там, кстати, еще ни разу не была, – слуплю двадцатку баксов, продам московскую квартиру, подыщу себе что-нибудь подходящее в другом городе – чем, например, плох Питер? – открою там собственное дело и заживу припеваючи. О моем прошлом, надеюсь, никто никогда не узнает, в Питере и своих проституток полно, а там, глядишь, и личная жизнь как-нибудь да наладится. Если уж нет мне прощения от Макса, то и не надо. Единственное, мне нужны деньги. Без них у меня ничего не получится.
А чтобы их заработать, придется опять-таки переступить через себя. В последний раз – и все.
Заку я позвонила ночью. Выслушав поток долго не прекращавшейся брани (как выяснилось, он спал), я сказала, что согласна, положила трубку и разрыдалась. Затем, постояв под душем, постепенно успокоилась. В конце концов, ничего страшного не произошло. Деньги не пахнут, перетерплю как-нибудь. Зато потом поставлю жирный крест на унизительном для женщины ремесле.
Чем займусь? Ну, например, стану владелицей престижного косметического салона. Фитнес-клуб – тоже неплохо. С моими-то способностями не пропаду.
Через три дня Зак привез мне по всем правилам оформленный загранпаспорт (старый давно уже был просрочен) и билеты на самолет. Вылет из Шереметьева в девять тридцать утра, послезавтра. За все это время Макс ни разу мне не позвонил. Ни разу... По ночам, во сне, я слышала его голос. "Лена, – нежно говорил он, – я не могу без тебя. Я готов забыть о твоем прошлом. Давай поженимся". – "Давай", – с радостью соглашалась я и в клочья рвала злополучный билет. Но... Но наяву этого не произошло.
Вещей у меня набралось немного. В основном хорошее нижнее белье (двадцать комплектов – на каждую ночь), пара платьев (одно из них вечернее), бриджи и несколько разноцветных топов.
Косметика, духи, презервативы – кажется, все.
Закрыв дорожную сумку, я не выдержала и подошла к телефону. "Аппарат абонента выключен..."
Слушать дальше не имело смысла. Тысяча долларов за ночь – деньги вполне приличные, ради них стоит попотеть.
Встретились мы в аэропорту. Три нарядные девушки и похожий на сморщенную обезьяну Зак.
Он оценивающе посмотрел на меня и с довольным видом сложил в колечко большой и указательный пальцы.
– Ты, Ленусик, как всегда, на высоте. Думаю, греческие дяди будут от тебя в восторге.
Я недовольно поморщилась и отвернулась от него.
Не обращая на меня внимания, он давал наставления стоящим рядом девушкам:
– Ну, малышки мои, будьте умничками! В аэропорту вас встретит мой напарник и отвезет по назначению. Вернетесь в Москву, с каждой из вас по бутылке хорошего коньяка. Как-никак, а это я устроил вам такой роскошный круиз.
– Ну ты, Зак, мастак заливать, – засмеялась одна из девушек. – Можно подумать, ты нас за просто так в Грецию отправляешь. Еще неизвестно, сколько тебе лично перепадет. Наверное, штук по пятнадцать за каждую. Так что коньяк по прилете с тебя.
– Девочки, зачем считать чужие деньги? – широко улыбнулся Зак. – Где вы еще по штуке за ночь слупите? Да и условия работы у вас – обзавидуешься. Накормят, напоят, подарки подарят, а если повезет, так и замуж выйдете. Ведь столько таких случаев... Я, может, вашу личную жизнь устрою...
– А ты за нашу личную жизнь не переживай, – не выдержала я. – Ты лучше обеспечь нам хорошую охрану и нормальные условия труда. А дальше мы сами разберемся. Нас учить не надо.
– Леночка, в том, что ты настоящая профессионалка, я ни минуты не сомневался. – Зак по-отечески похлопал меня по плечу и посмотрел на часы. – Ну что, девочки, пора.
В самолете рядом со мной села высокая эффектная блондинка по имени Света. Достав из пакета банки с джин-тоником, она протянула одну мне. Я сделала глоток и заинтересованно посмотрела на свою спутницу.
– Света, а ты давно с Заком работаешь?
– Ой, даже не помню. Наверное, лет пять, не меньше.
– А ты уверена, что он нас не подставит? Ведь мы летим по туристической визе, а она заканчивается ровно через пять дней.
– Ну и что? Я и раньше так летала. До сих пор никаких проколов не было. Все на высшем уровне. Рабочую визу долго получать, а я не могу разбазаривать время. Мне деньги нужны. У меня двое маленьких детей.
– У тебя есть дети?! – чуть не подпрыгнула я.
– Конечно, и они хотят есть. Один уже в школу пошел, а другой в садике пока.
– И с кем они сейчас?
– С отцом, с кем же еще?
– Ты замужем? – Удивлению моему не было предела.
– Да, и уже десять лет, – с гордостью ответила Света. – Я рано замуж вышла.
– А твой муж знает, чем ты занимаешься?
– Лена, ты какие-то странные вопросы задаешь. Как ребенок, ей-богу! – Света одним глотком допила джин и отдала пустую банку стюардессе. – Чем мужик меньше знает, тем спокойнее спит. Сама подумай, лег бы он в одну постель с проституткой? Я имею в виду семейную, супружескую постель. Для мужа я работаю в турагентстве. Летаю по всему миру с туристическими группами. Бабки заколачиваю большие, но они и отдачи требуют. С детьми, например, у меня нет возможности сидеть.
– И он ни о чем не догадывается?
– А о чем он должен догадываться, если я, мать двоих детей, тащу на себе весь дом? И при такой-то жизни я успела еще и второго ребенка родить! Правда, с ним теперь больше муж занимается, но на то он и безработный.
– А почему он не приехал тебя провожать?
– Потому что у нас договор: он никогда не будет лезть в мою работу.
– Света, но разве так бывает?
– Бывает. Я тому живой пример. Вон, видишь, Оксана через проход сидит? У нее муж прекрасно знает, чем она занимается.
– И как он к этому относится?
– Спокойно. Если Оксана не принесет в клювике тысячу-другую, то и маленькой дочке не на что будет купить молоко. Она же в доме главный кормилец. Мужу столько за год не заработать. Вот он и закрыл на это глаза. А сам он обыкновенный неудачник. Куда ни устроится, отовсюду выгоняют, или такие копейки платят – курам на смех.
А Оксана пашет как лошадь. И квартиру купила, и машину, и хату нормально обставила. Как тут не закрыть глаза.
– А как же они потом спят?
– Нормально спят. У них любовь.
– Света, а почему твой муж не работает?
– А зачем? На нем дети, стирка, уборка. Ему работы хватает. Он у меня раньше инженером был, вроде и получал неплохо. А потом в стране такая неразбериха началась. Кто сумел, тот и перестроился. А мой не смог. Он у меня честный, коммерцией, а проще говоря – спекуляцией, заниматься не может. Вот мне и пришлось выходить на промысел. Сначала одна крутилась по-тихому, а потом познакомилась с Заком. Тут-то все и закрутилось. Помню, я на первые деньги цветной телевизор купила, так муж от счастья даже заплакал. Радости не было предела. Потом у нас видик появился, потом компьютер – ребенку в игрушки играть. А через пару лет я квартиру по полной программе упаковала, ни к чему не придерешься. Мужу говорю, что, мол, фирма у нас такая богатая, ничего для своих сотрудников не жалеет.
– А ему не кажется странным, что ты получаешь намного больше, чем человек, работающий в туристическом бизнесе?
– Он мне лишних вопросов не задает. Да и что их задавать, если я дважды в год вывожу всю семью на Канары.
– Получается, твой хорошо пристроился!
– Он не пристроился. Он при детях. А с ними знаешь, сколько хлопот? В школу отведи, уроки выучи, горшок вынеси, только успевай поворачиваться, На меня надеяться нечего, я постоянно в разъездах. Месяц назад в Объединенных Эмиратах побывала. Привезла приличные бабки. Как раз на домик в Подмосковье хватило. Хороший домик, кирпичный, навороченный. Муж собирается красивый сад разбить, огород посадить. В общем, осенью начнем потихоньку заниматься. Кстати, а ты как пробилась в нашу группу?
– Меня Зак пригласил. Я с ним несколько лет назад работала.
– Считай, тебе повезло, подружка. В нашу группу пробиться – все равно что конкурс красоты выиграть. Бабки-то нормальные платят. Я даже на второго решилась. Правда, и этот вопрос пришлось с Заком обсуждать. Он как зверь рычал: поправишься после родов – уволю. Но я за считаные дни себя в порядок привела. Как только течка кончилась – сразу на работу вышла. Мне всегда хотелось иметь двоих детей. Почему бы и не иметь, если финансовое положение позволяет?
– И много ты уже налетала?
– Много. В основном, на Восток и юг. В Японии была, в Кувейте, в Саудовской Аравии. За десять дней десяточку баксов я всегда сколачивала.
А вот Оксана в прошлый раз тридцатку слупила.
Умница девка, раскрутила своего миллионера по полной программе. Впрочем, для миллионера разве это деньги? Я рада, что в Грецию летим. Потрудиться там, правда, придется. Двадцать дней не вылазить из постели – это не каждая выдержит. Да, кстати, Оксана помимо тридцатки приволокла от арабов видеокамеру и классный музыкальный центр.
– Послушай, как тебе удается столько лет обманывать мужа?
– А куда мне деваться? Он же совсем ни на что не способен. Пока я молода, хороша собой, я должна скопить капитал. А затем все брошу к чертовой матери и займусь семьей.
– Света, а если бы ты встретила обеспеченного мужчину, который позволил бы тебе сидеть дома и заниматься детьми, ты бы все бросила?
– Конечно, – тяжело вздохнула моя собеседница. – Ты даже не представляешь, как мне все это надоело. Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик.
Только где сейчас такого встретишь? Мало-мальски нормальные мужики давным-давно заняты. Остались только недоумки какие-то. Я в этой жизни только на себя надеюсь. Понадеешься на мужика – останешься без штанов.
Я отвернулась к иллюминатору и устало закрыла глаза. Судьбы у нас со Светкой разные, но в то же время похожи как две капли воды. Возможно, в этом виноваты мы сами, но скорее всего наша дурацкая система, которая заставляет человека выживать, не оставляя ему никакого выбора.
Глава 15
В Афинах нас встретил улыбчивый, похожий на скромного клерка "менеджер" лет примерно тридцати с небольшим, одетый в светлый, слегка помятый костюм, кажется, из льна – жара в тот день стояла невыносимая, – и без лишних слов, не разрешив даже заглянуть в маленький, наполненный народом бар, чтобы попить воды, торопливо препроводил в микроавтобус, за рулем которого сидел пожилой усатый грек в полосатой футболке, прилипшей к потной спине.
Попетляв по узким, залитым полуденным солнцем улочкам, мы выехали на пригородное шоссе и вскоре остановились у небольшого уютного на вид двухэтажного отеля, утопающего в тени деревьев.
– "Порто Рио", – прочитала я название. – Разве мы здесь будем жить?
– Тоже мне, туристка нашлась, – усмехнулась Светлана. – Жить мы будем у клиентов, а здесь только вещи оставим. Правильно я поняла? – повернулась она к "клерку".
– Правильно, правильно, – закивал тот, отбирая у нас паспорта. – Отработаете – вернетесь сюда. Бабки получите в аэропорту, перед вылетом. Двадцать кусков, как договаривались. Ну, идите переоденьтесь и спускайтесь в ресторан.
Накормили нас вкусно и обильно. Свежая зелень, овощи, мясо на шпажках, холодная минеральная вода, только что выжатый апельсиновый сок. Вина не давали – встреча с клиентами намечалась через два часа.
О "смотринах" даже вспоминать не хочется, но для тех, кто интересуется интимными подробностями, все-таки расскажу: попросили раздеться догола, выстроили в ряд и запустили в комнату "заказчиков" – как видите, никакой романтики.
Больше всего повезло Светлане. Ее "кавалер" хотя и не тянул на Сильвестра Сталлоне, но и на Квазимодо тоже не походил. Мне же досталось такое... Знала бы, не поехала, ей-богу! Но выбирать, однако, не приходилось. Да и камушки, сверкавшие на коротеньких, поросших волосами пальцах, говорили о многом.
Грек увез меня на свою виллу и мочалил до самого утра. Претензий у него было хоть отбавляй.
И стоя, и сидя, и в зад, и в рот... А что делать?
"Желание клиента для вас закон", – напутствовал нас перед отлетом Зак. Вознаграждение было соответствующим. За несколько дней я слупила пару колечек с бриллиантами, симпатичные сережки и толстую золотую цепь пятьсот восемьдесят пятой пробы. В Москве эту дребедень можно будет выгодно продать. Самое страшное началось через неделю. Едва проснувшись, грек заставил меня надеть на голое тело белый кружевной фартучек и, вручив веник, приказал подмести пол в его спальне.
– Ниже, ниже наклоняйся, – пуская слюни, командовал он, наблюдая за мной жадными глазами.
Потом он вскочил и, тряся толстыми телесами, подбежал к резному комоду, который обычно запирал на ключ. В верхнем ящике лежали металлические наручники, плетки и прочие прибамбасы, предназначенные для экстремального секса.
Садист, поняла я и испуганно забилась в угол.
Грек вытащил из ящика тонкую кожаную плетку и принялся меня избивать. От боли и унижения я закричала, стараясь прикрыть голову и лицо руками. Но это еще больше раззадорило грека. Он бил меня до тех пор, пока я не потеряла сознание.
Очнулась я на кровати и уже без фартука. На животе, плечах, руках вздулись багровые рубцы.
Простыня подо мной была мокрой от крови. Грек стоял совершенно голый и громко смеялся, оттягивая не по фигуре длинный пенис.
– О нет, нет, только не это, – взмолилась я и попыталась встать.
– Лежать, – рявкнул грек и навалился на меня всей тушей.
И так повторялось несколько раз. Наконец он устал и, довольный, откинулся на испачканную моей кровью подушку.
– Ты хороший девочка. Ты умеешь работать. Возьми полотенце и вытри кровь, иначе я захочу еще. Запах крови меня возбуждает.
Услышав последние слова, я вскочила с кровати и по грудь замоталась в полотенце. Раны были такими глубокими, что полотенце за считаные секунды пропиталось кровью.
– Мне больно, больно, – испуганно прошептала я.
– Давай трахнемся еще раз, и я позову к тебе врача.
– Но мне плохо.
– Ах, плохо, – засмеялся грек. – Ничего, потерпишь, за такие деньги можно потерпеть. Сейчас я поколочу тебя железным прутиком, а ты покричи погромче. Мне нравятся женские крики. Они возбуждают даже больше, чем вид крови, – Грек сел на кровать и выразительно посмотрел на комод. – Видишь тот ящичек? Он там лежит. – Из открытого рта, как у безумного, потекли слюни. Черные глазки навыкате быстро заморгали. – На нем сохранилась кровь твоей предшественницы. Она была покрепче тебя.
Нет, только не это... Я не вынесу истязаний, я умру...
В изголовье кровати, на широкой полке, предназначенной для всяких мелочей, стояла красивая статуэтка из мрамора. Поджарая, хорошо развитая девушка в легкой коротенькой тунике, накинутой на обнаженное тело. Стройные ноги перетянуты ремешками сандалий. За спиной колчан со стрелами. В руках – лук. Лицо воительницы. Амазонка... Это судьба! Схватив статуэтку обеими руками, я размахнулась и, прикусив губу до крови, с силой опустила ее на уродливую голову своего мучителя. Получай, ублюдок! На тебе, на, на!
За первым ударом последовал второй, за вторым – третий. Движимая злостью и обидой, я не могла остановиться, хотя понимала прекрасно, что грек уже мертв. Остекленевшие черные глаза безразлично смотрели в потолок. Волосы, слипшиеся от крови, торчали в разные стороны, как иголки у старого ежа. Толстый язык вывалился из раскрытого рта. Пенис торчал по-прежнему. Наверное, это протез...
Господи, о чем это я? В доме полно прислуги. У ворот – вооруженная охрана. Теперь мне не выбраться отсюда, не выбраться никогда. Макс...
Как же ты далеко. Макс... Ладно, не время еще раскисать. Надо бы одеться для порядка. Больно-то как... Кровь, везде кровь... Трусики, бриджи, топ... Голова как кружится... Сумочка, моя сумочка... Что это в ней? Кольца? Сережки? Не нужны они мне, не возьму... Забирай обратно свое добро, садист чертов!
Высыпав содержимое сумочки на грудь мертвого грека, я собрала последние силы, на подгибающихся ногах вышла из спальни и потеряла сознание.
Карета "Скорой помощи" доставила меня в тюремный лазарет. Зарешеченное окно не оставляло ни малейшей надежды на побег. Впрочем, мечтать о побеге было бы глупо. Паспорта нет, из одежды одна рубашка с проставленным на ней крупным фиолетовым номером: 478. Я – убийца. Убийца... Слово-то какое зловещее... Ничего, надо привыкать... Греческие законы я, конечно, не знаю, но, думаю, выбор невелик. Пожизненное – раз, вышка – два. Вот и весь сказ. Я бы, наверное, предпочла второе. Зачем мне, спрашивается, жить? Макса я не увижу никогда и даже не смогу услышать по телефону его голос. Ладно уж, пусть сажают на электрический стул. Было бы словом с кем перекинуться на прощанье...
На соседней кровати под капельницей лежала молодая девушка. Курносый нос, волосы русые, как у меня. Нет, она не гречанка, это определенно. Но кто? Русская? Полячка? Она-то сюда как загремела?
Размышления мои прервала вошедшая в палату медсестра. Ну и мымра! Специально, что ли, таких в тюрьму набирают? Посмотрев на меня, "мымра" удовлетворенно кивнула и, растянув тонкие губы в жалкое подобие улыбки, сделала кому-то приглашающий жест. Так, начинается, невольно подобралась я. Следователя, наверное, прислали. А может, консул пришел?
Вместо консула, распространяя запах дорогих сигарет и хорошего одеколона, в палату вошли двое мужчин. Один из них в полицейской форме, другой – в штатском. Прежде всего мне подсунули какие-то бумаги, и я, не читая, подписала их.
Удовлетворенно хмыкнув, полицейский положил их в кожаную папку и сел на придвинутый "мымрой" стул.
– Нам удалось предположительно установить вашу фамилию, имя и отчество, – на ломаном русском языке сказал мужчина в штатском. – Хотелось бы уточнить дополнительно цель вашего визита.
Опустив глаза, я промолчала.
– Известно ли вам, кого именно вы убили? – продолжил допрос переводчик.
"Мымра" и ему предложила сесть.
– Конечно, известно, – криво ухмыльнулась я. – Сексуального извращенца.
Переводчик что-то сказал полицейскому, и тот записал это в свой блокнот.
– Какие у вас были отношения? – вновь спросил переводчик.
– Он платил мне за секс.
– Вы русская проститутка?
– Да, я русская проститутка, – спокойно ответила я.
– И сколько он вам платил?