– Я остаюсь, – сказала она и, повернувшись к остальным, бросила: – Что, слабо?
– А я все-таки ухожу, – шепнула мне Тамара, вставая.
– Я еще побуду, – тихо ответила я. Тамара кивнула, помахала Кэлу рукой и ушла.
– Я отваливаю, – заявил Крис, бросив пивную бутылку в кусты и вставая на ноги. – Бри, идем!
– Я приехала с Морган, – ответила Бри, подвигаясь ближе ко мне, – с ней и уеду.
– Приехала с ней, а уедешь со мной, – стоял на своем Крис.
– Нет уж, спасибо, – снова отказалась Бри, взглянув на меня.
Я ответила ей слабой улыбкой одобрения.
Крис выругался и с шумом начал продираться сквозь кусты.
Я взглянула на Кэла. Он сидел, опираясь локтями о колени. В его позе не было заметно никакого напряжения: он просто ждал.
Рейвин, Бри и я остались. Бен Реджио уехал. Дженна осталась, а значит, и Мэтт тоже. Робби не ушел, это хорошо. Остались Бет Нилсон, Шарон Гудфайн и Итан Шарп. Алессандра было заколебалась, но все же осталась, как и Сьюзен с Тоддом.
После того как все, кто хотел, ушли, нас оказалось тринадцать человек.
– Прекрасно, – сказал Кэл, поднимаясь. – Начнем!
4. Изгнание
Они пляшут обнаженными под кровавой луной в своих бесовских ритмах, опасные для любого, кто подсмотрит их пляски, потому что увидевший их тут же превращается в камень.
Альтус Полидармус. "Ведьмы, колдуны и маги", 1618 г.
Мы толпились в нерешительности, а Кэл взял палку и начертил на земле большой, правильный, но незамкнутый круг. Прежде чем соединить концы, он жестом пригласил нас войти в круг, а потом замкнул его, словно закрыл за нами дверь. И я почувствовала себя овцой в загоне.
Потом Кэл взял соль и посыпал ею землю за границей начерченного круга.
– Этой солью я очищаю наш круг, – объяснил он.
Мы с Бри посмотрели друг на друга и вопросительно улыбнулись.
– А теперь возьмемся за руки, – проговорил Кэл, протягивая нам руки.
Меня обдало волной смущения, когда я сообразила, что стою слева от него. Он взял меня за левую руку, Рейвин подошла с другой стороны и крепко схватила его правую руку. Рядом со мной оказалась Бри. Мэтт, Бет, Тодд, Сьюзен, Шарон, Итан стояли с другой стороны, а Робби замыкал круг, держа за руку Рейвин.
Кэл поднял мою руку, и все повторили его движение, воздев руки к небу.
– Возблагодарим Богиню, – громко провозгласил Кэл и окинул взглядом всех нас. Теперь все повторяйте за мной.
– Возблагодарим Богиню, – сказали мы, но мой голос был таким тихим, что едва ли был слышен в этом хоре. К тому же я гадала, что это за Богиня.
– Возблагодарим Бога, – продолжал Кэл, и мы послушно повторили его слова.
– Сегодня сравнялись день и ночь, – сказал Кэл. – Сегодня солнце вступило в знак Весов, наступило равновесие тьмы и света.
Тодд хмыкнул, и Кэл покосился на него.
Я ощущала целый миллиард нервных окончаний в своей левой руке и старалась не думать, держу ли я руку Кэла слишком крепко или слабо и не стала ли она влажной от моих переживаний.
– С сегодняшнего дня тьма начнет побеждать свет, – говорил Кэл. – Сегодня осеннее равноденствие – время уборки урожая, время, когда собирают злаки. Мы благодарим Мать-Землю, которая кормит нас. Он снова оглядел наш круг.
– Теперь скажите: "Будь благословенна!"
– Будь благословенна, – повторили мы.
А я молилась, чтобы моя рука, та, что была в руке Кэла, не начала потеть. Его рука была сильной и твердой и крепко держала мою руку, однако не причиняя мне боли. Не слишком ли вялой кажется ему моя рука?
– Время собирать семена, – спокойно произнес Кэл. – Мы собираем семена, чтобы получить урожай в следующем году. Жизненные циклы природы неутомимо и постоянно дают нам пищу. Теперь мы все скажем снова: "Будь благословенна!"
– Будь благословенна, – произнесли мы.
– Мы возносим благодарность Богу, который принес себя в жертву, чтобы возродиться вновь, – сказал Кэл.
Я нахмурилась. Мне не понравилось слово "жертва". Он кивнул нам.
– Будь благословенна, – произнесли мы.
– А теперь давайте подышим, – скомандовал Кэл.
Он нагнул голову и закрыл глаза, и мы один за другим сделали то же самое.
Я слышала, что Сьюзен дышала слишком уж громко, и, открыв глаза, заметила, что Тодд глупо ухмыляется. Его реакция раздражала меня.
– Хорошо, – сказал Кэл через несколько минут.
Он был совершенно спокоен, скорее всего, намеренно не обращая внимания на Тодда и Сьюзен.
– А теперь прочтем очистительные стихи и пойдем по кругу против часовой стрелки.
Кэл осторожно подтолкнул меня в нужную сторону, и мы двинулись в хороводе. Кэл повторял нараспев слова, которые все мы быстро выучили и присоединились к нему:
Будь благословенна Мать всех Вещей,
Богиня Жизни.
Будь благословен Отец всех Вещей,
Бог Жизни.
Благодарим вас за все, что мы имеем.
Благодарим за наши новые жизни.
Будь благословен.
Через несколько минут все это уже не казалось нам странным, и скоро я почувствовала, что практически бегу по кругу, воздев руки к луне. Бри казалась такой счастливой и оживленной, что, глядя на нее, я не смогла сдержать улыбки.
А немного спустя – не знаю, прошло еще несколько минут или целых полчаса, – я ощутила какое-то странное головокружение. Я из тех людей, которые не выдерживают круговых движений и никогда не катаются на карусели и других аттракционах. Это было как-то связано со средним ухом. Я почувствовала головокружение, но не могла остановиться.
В тот момент, когда я подумала, как же мне все-таки быть, Кэл спросил:
– Рейвин, от чего ты хотела бы избавиться, если бы могла? Что ты хотела бы изгнать из себя? Скажи об этом сейчас.
Рейвин улыбнулась и на мгновение показалась мне даже хорошенькой.
– Я избавилась бы от мелких помыслов.
– Дженна? – прозвучал голос Кэла, когда мы снова двинулись по кругу.
– Я избавилась бы от ненависти, – ответила та после небольшой паузы и посмотрела на Мэтта.
– Я избавился бы от ревности, – ответил он. Крепко держа Кэла и Бри за руки, я двигалась вокруг костра то бегом, то пританцовывая, одновременно меня тянули вперед и подталкивали сзади. Я была словно мыльная пена в водовороте ванны, которая крутится и крутится без остановки. Но я не проваливалась в сточное отверстие. Центробежная сила все поднимала и поднимала меня. Голова моя кружилась, но я была как-то странно счастлива.
– Я изгоняю гнев! – выкрикнул Робби.
– Я изгоняю школу, – сказал Тодд.
"Что за идиот?" – подумала я.
– Я изгоняю клетчатые брюки для гольфа, – вступила Сьюзен.
Я почувствовала, как Кэл чуть сильнее сжал мою руку.
К моему удивлению, следующей оказалась Шарон:
– Я изгоняю глупость.
– Я изгоняю мачеху! – смеясь, завопил Итан.
– Я изгоняю слабость! – прокричала Бет. Бри рядом со мной воскликнула:
– Я изгоняю страх!
"Что, настала моя очередь?" – смутно подумала я.
Кэл крепко сжал мою руку. Чего я боюсь? Странное дело: я не могла вспомнить ни одного из своих страхов. На самом деле я боялась многого: провалиться на экзамене, говорить на публике, смерти моих родителей, критических дней, когда на мне белое, но никак не могла придумать, как мне включиться в этот крут запретов.
– М-м-м, – промямлила я.
– Давай же! – прокричал Робби, его голос доносился словно издалека.
– Давай! – сказала Бри, глядя на меня своими черными глазами.
– Говори, – прошептал мне Кэл, будто увлекая меня в какое-то обособленное пространство, где были только мы, вдвоем.
– Изгоняю ограничения! – вырвалось у меня само собой.
Вот это и случилось. Словно подчиняясь знаку дирижера, мы разомкнули руки и воздели их к небу, оставаясь там, где стояли. И в следующее мгновение я ощутила острую боль в груди, которая пронзила меня насквозь. Я задохнулась, схватившись за грудь, ноги мои подкосились.
– Что это с ней? – услышала я крик Рейвин, опускаясь на колени и крепко держась за грудь.
– Перебрала пива, – предположил Тодд.
Бри тронула меня за плечо. Я с трудом поднялась на ноги. Меня прошиб пот, я тяжело дышала и была чуть ли не на грани обморока.
– Ты в порядке? Что случилось? – с тревогой спросила Бри.
Она обняла меня и притянула к себе, словно прикрывая своим телом. Я с благодарностью прижалась к ней. В моих глазах стоял туман, и оттого все вокруг казалось размытым, потерявшим свои очертания. Я заморгала и сделала глотательное движение, мне захотелось совсем по-детски заплакать. С каждым вздохом боль в груди утихала. Только теперь я увидела, что вся наша компания столпилась вокруг меня. Я ощущала на себе их недоуменные и встревоженные взгляды.
– Я в порядке, – сказала я низким, хриплым голосом.
Тепло волнами исходило от тела Бри, темные волосы упали ей на лоб. А мои волосы свисали длинными некрасивыми прядями. Я была вся в поту и все же дрожала от холода.
– Что это со мной, может, я заболела? – пролепетала я.
– Похоже на болезнь ведьм, – ядовито заметила Сьюзен.
Ее загорелое лицо в лунном свете казалось вылепленным из пластилина.
Я выпрямилась и поняла, что боль почти прошла.
– Не пойму, что со мной было: что-то вроде судороги, – сказала я и, освободившись от объятий Бри, попробовала сделать шаг, но тут же поняла: что-то неладное происходит с моими глазами.
Я моргнула несколько раз и посмотрела вверх, на небо. Мне показалось, что вокруг стало ярче, хотя луна, как и прежде, была на исходе и выглядела как узкий серп. Я перевела взгляд на лес и увидела его как на самой четкой фотографии: каждую иголочку на сосне, каждый желудь и каждую упавшую веточку. Потом закрыла глаза и поняла, что различаю малейший звук в ночном лесу: слышу насекомых, зверей, птиц, дыхание моих друзей и даже течение крови в моих венах. Жужжание сверчков распалось на тысячи разных звуков.
Я снова моргнула и посмотрела на лица окруживших меня ребят, хорошо различая их в тусклом свете. У Робби и Бри на лицах была тревога, но мое внимание привлекло лицо Кэла. Он внимательно смотрел на меня, и, казалось, его взгляд проникает сквозь кожу до самых костей.
Неожиданно я села на землю, отозвавшуюся громким хрустящим звуком, эхом, отдавшимся у меня в ушах. Сырая земля была покрыта тонким слоем опавших листьев. Я подобрала под себя ноги и тут же почувствовала себя лучше, будто земля вобрала в себя все мои потрясенные чувства. Я пристально посмотрела в огонь, и бесконечный калейдоскоп красок, который я увидела, был так прекрасен, что у меня чуть не потекли слезы. Глубокий голос Кэла донесся до меня так отчетливо, как шепот в тоннеле, будто его слова были предназначены только для меня одной и безошибочно нашли меня, хотя все в нашей компании вдруг сразу заговорили.
Он сказал эти слова еле слышно, не отрывая взгляда от моего лица:
– Я изгоняю одиночество.
5. Головная боль
Ведьмой может быть и женщина, и мужчина. Женская сила более жестокая и страшная, чем мужская, но опасаться нужно обеих.
Сюзанна Грег. "Ведьмы среди нас", 1917 г.
Я что-то видел прошлой ночью – вспышка неведомой энергии из неизвестного источника. Я не понимаю, что произошло, но я искал, ждал и наблюдал слишком долго и не могу ошибиться. Я нутром чувствую: эта энергия теперь во мне. Она внутри меня и очень сильна. Мне надо во всем разобраться.
Проснувшись утром в воскресенье, я почувствовала такую головную боль, будто моя голова была набита влажным песком. Мэри-Кей приоткрыла дверь моей комнаты и сказала:
– Быстро вставай. Ты забыла? Пора в церковь.
Потом в мою комнату влетела мама.
– Ну вставай, вставай, лентяйка, – поторопила она.
Мама раздвинула шторы, и в комнату хлынул поток яркого осеннего света, который, ослепив меня, ударил прямо в глаза.
– Ох, – застонала я, закрывая лицо руками.
– Давай быстро, мы опоздаем, – сказала мама. – Хочешь вафель?
Я минуту раздумывала:
– Конечно.
– Тогда пойду положу их в тостер.
Я села в кровати и подумала: должно быть, так чувствует себя человек в глубоком похмелье. Я вспомнила все, что произошло со мной прошлой ночью, и сон мгновенно слетел с меня. Викка! До чего же странно и удивительно! Правда, сейчас я чувствую себя совсем разбитой, и ужасно болит голова, но прошедшая ночь, что ни говори, была для меня самой волнующей во всей моей жизни. И Кэл… Он был… невероятным. Необыкновенным.
Я вспомнила, с каким вниманием он смотрел на меня. Тогда мне казалось, что он говорил только со мной, но потом я поняла, что ошибалась. Робби тоже слышал его слова об одиночестве, да и Бри тоже. По пути домой Бри громко удивлялась, как такой парень, как Кэл, может быть одиноким.
Я опустила ноги на прохладный пол. Вот, наконец, и осень. Это мое любимое время года.
Воздух свеж и прохладен, листья меняют окраску, летняя жара и духота уже прошли – словом, погода что надо.
Я немного поколебалась, но потом все-таки отправилась в душ и пустила горячую воду. Когда вода полилась мне на голову, я закрыла глаза и прислонилась к стенке кабинки, изнывая от головной боли. И вдруг что-то мгновенно изменилось: я слышала падение каждой капли, бег каждой струйки воды по моему телу, ощущала возросший вес каждого мокрого волоска на своих руках. Я открыла глаза и глубоко вдохнула насыщенный паром воздух, чувствуя, как головная боль отступает. Так я и стояла, наслаждаясь душем, пока Мэри-Кей не забарабанила в дверь.
– Буду через минуту! – раздраженно прокричала я.
И уже через пятнадцать минут скользнула на заднее сиденье папиного "вольво". Длинные пряди мокрых волос оставляли мокрые полосы на спине платья. Я поплотнее закуталась в куртку.
– Ты когда вчера легла спать, Морган? Ты выспалась? – заботливо спросила мама.
Все члены нашей семьи до тошноты вежливы по утрам, кроме меня, разумеется.
– Я вообще никогда не высыпаюсь, – простонала я в ответ.
– Какое прекрасное утро! – сказал папа. – Я встал еще затемно. Пил кофе на задней веранде и наблюдал, как встает солнце.
Я открыла бутылочку диетической колы и сделала живительный глоток. Мама повернулась ко мне со своим обычным выражением заботы на лице.
– Солнышко, тебе надо пить по утрам апельсиновый сок.
Папа фыркнул:
– Она у нас ведет ночной образ жизни.
Да, я сова, а они совсем другие. Я пила, стараясь опустошить бутылочку до того, как мы приедем в церковь. Пила и размышляла: как хорошо, что у моих родителей, кроме меня, есть Мэри-Кей, абсолютно на меня не похожая, иначе обе их дочери были бы совершенно далеки от них. А потом подумала: очень хорошо, что у них есть я, иначе они не ценили бы так высоко Мэри-Кей. И уж совсем здорово, что у меня есть они, потому что я знаю, как они, все трое, меня любят, хотя я так не похожа ни на одного из них.
Наша церковь очень красивая, ей уже двести пятьдесят лет. Это одна из первых католических церквей в наших краях. Когда мы вошли, органист, мистер Лавендер, уже играл. В церкви стоял привычный, приятный запах ладана, который всегда напоминал мне запах моющего вещества в нашей прачечной.
Когда я вошла в широкие деревянные двери, в моем сознании всплыли цифры: 117, 45 и 89, будто кто-то написал их изнутри на моем лбу. Вот странно, подумалось мне. Мы сели на свои обычные места, мама между мной и Мэри-Кей, чтобы мы не болтали, хотя мы уже стали достаточно взрослыми и знали, как себя вести. Мы знакомы со всеми прихожанами, и мне было приятно видеть их каждую неделю, замечать, как они меняются, и чувствовать себя частью чего-то большего, чем просто наша семья.
Мистер Лавендер начал исполнять первый гимн, и мы встали. Вошла процессия мальчиков, прислуживающих в алтаре, потом появились хор, отец Хочкисс, дьякон Бенес и Джои Маркович, который нес тяжелый золотой крест.
Мама открыла книгу церковных гимнов и принялась перелистывать страницы. Я взглянула на доску впереди, на которой мелом писали номера гимнов, и увидела: 117, 45 и 89. Те самые цифры, которые всплыли в моем мозгу, когда я вошла в церковь. Я открыла нужную страницу и начала петь, удивляясь, как я могла узнать эти номера заранее.
В это воскресенье отец Хочкисс произнес проповедь, в которой приравнял борьбу духа к борьбе за футбольный мяч. Отец Хочкисс был большим поклонником футбола.
Из церкви мы снова вышли на яркий солнечный свет, и я заморгала.
– Ланч в "Видоу Диннер"? – как всегда, спросил папа, и мы, как всегда, согласились.
Это было самое обычное воскресенье, если не считать того, что я каким то образом узнала номера трех гимнов, которые мы должны были петь, до того как увидела их на доске.
6. Практическая магия
Они вели записи своих деяний, занося их в "Книги теней". Ни один из смертных не мог расшифровать их необычные коды, потому что все это предназначалось только для посвященных.
Анджей Квертовски. "Тайный дьявол" 1708 г.
Я вовсе не медиум. Просто в жизни полно случайных совпадений. Так говорила я себе, стараясь в это поверить.
– Куда мы едем? – спросила я.
Я уже сняла свое выходное платье и влезла в джинсы и свитер. Головная боль прошла, и я чувствовала себя прекрасно.
– В оккультный книжный магазин, – ответила Бри, поправляя зеркало заднего вида. – Кэл рассказал мне о нем вчера вечером.
– Ну, если уж говорить о сверхъестественных силах, знаешь, что сегодня было? – спросила я. – Сегодня в церкви я знала номера гимнов до того, как увидела их написанными на доске. Разве не странно?
– Что ты хочешь сказать? Ты знала их номера, еще не видя их? – спросила Бри, поворачивая в сторону Вествуда.
– Какие-то цифры сами собой появились в моей голове, а когда мы вошли в церковь, я увидела, что они написаны на доске. Это были номера наших гимнов.
– В самом деле странно, – согласилась Бри, улыбнувшись. – Может быть, ты слышала, как твоя мама называла их, или еще как-то?
Мама состояла в церковном совете и часто меняла номера гимнов, чистила подсвечники и украшала церковь цветами.
Я задумалась:
– Может быть.
Через несколько минут мы были в Ред-Килле, небольшом городке к северу от нашего. Когда я была маленькой, то боялась ездить туда. Одно слово "килл" – "убийство" – наводило на мысль, что там совершается что-то ужасное. Но на самом деле многие городки в долине реки Гудзон имеют в названии слово "килл" – это старое голландское слово, означающее "река". И Ред-Килл – "красная река", – возможно, получила такое название потому, что вода в ней окрашена примесями железной руды.
– Я не знала, что в Ред-Килле есть оккультный книжный магазин. Как ты думаешь, у них найдется что-нибудь про учение Викка? – спросила я.