Диана закрыла глаза, но вид голого Рика, лежащего на патио в луже крови, все время стоял перед ней, как неоновая вывеска. Она схватилась за горло, пытаясь подавить острый приступ тошноты. Не может быть, чтобы все это случилось на самом деле!
- Я думаю, что вам, девочки, вовсе не нужна огласка, - продолжила Бренда. - Вы должны подумать о своем будущем. Если вы хотя бы косвенно окажетесь связанными с делом об убийстве, это будет пятно на всю жизнь.
Гасси задумчиво пригладила волосы:
- Вы правда думаете, что мы сможем выкрутиться?
- Если будем осторожны, если продумаем все детали, - ответила Бренда. - Но сначала нам всем нужно прийти к согласию. - Она оглядела девушек. - Так вы мне поможете?
Диане показалось, что ее сердце, до того бившееся в бешеном ритме, ухнуло куда-то вниз живота. Схватившись за край стола, чтобы не упасть, она поднялась и взглянула прямо на Бренду.
- Я не хочу в этом участвовать, - твердо сказала она. - Вы все сошли с ума, если думаете, что это сойдет вам с рук. Я собираюсь позвонить в полицию.
- И сломать наши жизни? - воскликнула Гасси. Рейчел прикурила еще одну сигарету. Ее руки сильно дрожали.
- У нас нет выбора, Диана. Мы должны защитить Хелен. Все остальное не имеет значения. Тут Бренда права.
- Нет, не права! - возразила Диана. - Рик ведь был человеком! Мы не можем выбросить его, как мешок с мусором.
Рейчел поморщилась, но не отступила.
- Ты хочешь, чтобы Хелен села в тюрьму?
Диана терла мучительно пульсирующие виски и чувствовала, что у нее тоже эмоции начинают брать верх над здравым смыслом.
- Нет… Я не знаю… Я плохо соображаю.
Лучики фонариков с трудом прорезали темноту. Бренда вела их к заброшенному колодцу, находящемуся на опушке сосновой рощи. Они шли молча, часто останавливаясь: безжизненное тело, которое они несли к роще, было очень тяжелым. Когда они достигли деревьев, Бренда так же молча указала на колодец, как будто молчание каким-то образом смягчало ужас того, что они собирались сделать.
Стоило Рейчел бросить один взгляд на осыпающуюся каменную кладку, она замерла, подобно кролику, попавшему в свет фар. До сих пор она была абсолютно уверена, что они поступают правильно, но сейчас усомнилась, представив себе, какие кошмары будут преследовать их всю оставшуюся жизнь. Оказалось, что между абстрактным представлением о том, как они станут прятать тело, и реальностью была дистанция огромного размера. Внезапно она почувствовала, что вовсе не уверена, сможет ли отправить Рика Конти в вечность в этой безвестной могиле.
- Рейчел, нам надо торопиться. Скоро рассветет, - сказала Бренда; ее глаза горели в темноте дьявольским огнем. - Помоги мне поднять его.
Рейчел, содрогаясь, приподняла голову Рика Конти, но руки ее соскользнули, и ногти оставили глубокие царапины на его щеках, изуродовав гладкую кожу. Она в ужасе уставилась на его глаза, уверенная, что в последний момент он их откроет, чтобы заклеймить ее.
Но ничего подобного не произошло. Кое-как они вчетвером подняли тело над отверстием колодца, и через несколько секунд послышался глухой удар, от которого тошнота подкатила к горлу.
- Сделано, - сказала Бренда.
Гасси беспомощно хватала ртом воздух.
- Меня сейчас вырвет!
- Только не сейчас, - заявила Бренда. - У нас слишком много дел. Пойдемте в дом.
Рейчел осознала, что механически бормочет почти забытую молитву, идя вслед за Брендой к дому. Когда она поняла, что делает, то тут же захлопнула рот. В такой момент грешно было даже вспоминать имя господа.
Когда они добрались до дома, на горизонте уже появилась полоска света. Хелен все так же сидела на скамье, тупо уставившись в пространство. Большое кровавое пятно на полу напоминало о том, что здесь недавно произошло.
Бренда подошла к Хелен и схватила ее за плечи.
- Кто-нибудь, помогите мне отвести ее наверх.
- Я помогу вам, - сказала Гасси.
Бренда кивнула и повернулась к Диане и Рейчел:
- А вы пока разыщите какие-нибудь чистящие средства и вымойте пол. Мы должны все закончить, пока не появилась прислуга.
Когда они ушли, Рейчел посмотрела на Диану и коснулась ее руки.
- Ты в порядке?
Диана внезапно расхохоталась, и от этого визгливого смеха у Рейчел по спине поползли мурашки.
- Это надо же! Мы только что выбросили в колодец человека, словно дохлую собаку, а она спрашивает, в порядке ли я! - Диана обхватила себя руками за плечи. - Разумеется, нет. Я уже никогда не буду в порядке!
Рейчел хотелось как-нибудь ее утешить, но то, что они сделали, действительно было ужасным. Не найти слов, чтобы стереть из памяти глухой удар тела о дно заброшенного колодца. Беспомощно пожав плечами, она сказала:
- По крайней мере, Хелен теперь в безопасности… Диана резко повернулась к ней:
- Ты действительно думаешь, что его убила Хелен? Рейчел сразу напряглась: слова Дианы напомнили ей о собственных подозрениях.
- Я не уверена, - пробормотала она. - Сначала я поверила, но потом стала думать, что это могла сделать Бренда.
- Вот именно! Она не настолько любит Хелен, чтобы так ее покрывать. Наверняка она заботилась о себе.
Рейчел села в желтый шезлонг и потерла глаза. Она вдруг почувствовала страшную усталость.
- Очень может быть. Не знаю. Ты же видела, как она ревновала. А если она застала их ночью, то вполне могла потерять голову.
- Господи, что же мы натворили?! - всхлипнула Диана. Рейчел наклонилась вперед, и первые рассветные лучи осветили ее угловатое лицо.
- Мы защитили Хелен, - упрямо заявила она. - Кто знает, может, все-таки она его убила. Мы не могли рисковать.
В голубых глазах Дианы блестели слезы.
- Что же теперь будет? Будем жить, как будто ничего не случилось?
- Не знаю, - тихо ответила Рейчел, но, следя за наступлением нового дня, она прекрасно понимала: забыть то, что случилось сегодня, не удастся.
Поздно вечером Диана, Гасси и Рейчел сидели за обшарпанным пластиковым столиком в аэропорту Логан. Было душно, жарко, в воздухе стоял плотный запах множества разгоряченных тел. Измученная официантка только что принесла им чай со льдом.
Диана чувствовала, что находится на грани нервного срыва после нескольких часов беседы с начальником полиции Ральфом Эдвардсом и сотрудниками полицейского управления в Хайянисе. Все ее силы были сейчас направлены на то, чтобы держать себя в руках, но Рейчел, казалось, ничего не замечала.
- Вам не кажется странным, что Бренда не позволила нам увидеть Хелен? - спросила она. - Ужасно, что мы уехали, так и не поговорив с ней.
- Она все еще под действием лекарств, - без всякого выражения сказала Диана.
Рейчел быстро и нервно помешала кофе.
- Я знаю. И это меня беспокоит. Почему Бренда так упорно держала ее подальше от нас?
Хотя те же самые мысли терзали Диану всю первую половину дня, она рассердилась на Рейчел за то, что та высказала их вслух.
- Думаю, Бренда просто хотела защитить Хелен. Она бы наверняка расстроилась, увидев нас.
Может быть, - согласилась Рейчел. - Но, возможно, Бренда старалась помешать Хелен рассказать нам, что же на самом деле случилось.
- Ты не можешь говорить потише? - попросила Гасси. - На нас люди смотрят.
Рейчел оглядела битком набитое помещение и закурила сигарету.
- Здесь никому нет до нас дела. Ты становишься параноиком.
- Ничего подобного! Просто я больше не желаю разговаривать на эту тему. Хочу добраться до дома и все забыть.
Диана с горечью рассмеялась:
- Забыть? Мы этого никогда не забудем. Вот увидите: когда-нибудь нам придется столкнуться с правдой. Разве вы не знаете, что тайное всегда становится явным?
- Это смешно! - неуверенно возразила Гасси. - Тебе просто нравится предсказывать всякие ужасы.
- А тебе нравится жить в придуманном мире, Гасси. Они неловко замолчали. Затем Рейчел загасила сигарету и взяла свою сумку.
- Нам пора идти, Диана. Только что объявили наш рейс.
Диана встала и обняла Гасси, как бы молча прося прощения, но она знала, что никогда их жизнь не будет такой, как прежде. Теперь Они хранили ужасную тайну - тайну, которая связывала их, тайну, которая постепенно разрушала сам фундамент их жизней.
Жарким вечером в конце июля начальник полиции Ральф Эдварде сидел в пивной на набережной и потягивал ледяной "Будвайзер", не переставая думать о странном исчезновении Рика Конти. Хотя не было никаких оснований подозревать, что с ним случилось что-то плохое, сама мысль о том, что взрослый мужик мог вот так исчезнуть в ночи, беспокоила его. А после тридцати лет службы в полиции он привык доверять своей интуиции.
Эдварде так глубоко задумался, что вздрогнул, когда к столику подошел его старый приятель Мик Тревис и уселся напротив.
- Какого черта ты здесь делаешь, Тревис?
Мик Тревис уехал из Хайяниса несколько лет назад и превратился в безжалостного голливудского журналиста, но Эдварде еще помнил его голодным репортером. Он тогда целыми ночами болтался около полицейского участка в ожидании интересных новостей.
- Я в отпуске, но я чертовски заинтересовался этим делом Гэллоуэй. Ты что-нибудь об этом знаешь? Есть какие-нибудь сведения о Конти?
- Нет. Он исчез, будто какой-нибудь фантом. Если верить Бренде Гэллоуэй, у них была вечеринка, он ушел и не вернулся. Я его проверил по нашим каналам. На него ничего нет, кроме того, что он с позором был выгнан из морского флота - избил офицера. Судя по всему, этот человек - одиночка. Его собственная мать уже много лет его не видела.
- Ну, и что теперь? Что собираешься делать? Эдварде одним глотком допил пиво и отодвинул кружку. Потом нервно побарабанил пальцами по столу.
- Да ничего. Сейчас он всего лишь один из списка пропавших.
- Чушь собачья! Готов поспорить на что угодно, здесь что-то кроется, причем чертовски занимательное. Держи меня в курсе, старина. Сообщи, если что-нибудь раскопаешь.
Эдварде кивнул. Но, глядя вслед Мику, направляющемуся к двери, он чертыхнулся, проклиная себя зато, что так разговорился. Мик Тревис был неплохим сыскарем, а его конторе сейчас меньше всего был нужен пронырливый журналист, суюший нос в дело Гэллоуэй.
Часть II
Осень 1968 года
4
Лето выдалось тяжелым, жарким и влажным. Металлический запах подземки выбивался из-под тротуаров, смешиваясь с привычными уличными ароматами - запахом потных тел, горячих булочек с горчицей, выхлопных газов, вырывающихся из-под провисших боков стареньких автобусов. Диану Манхэттен встретил неприветливо. Ее крошечная квартирка в Челси стоила непомерно дорого, а содержалась дурно. Она чувствовала себя одинокой, подавленной этим морем незнакомых лиц. Но больше всего ее беспокоило то, что ей никак не удавалось найти работу на телевидении.
После трех месяцев собеседований со снисходительными мужчинами - мелкими начальниками - она пришла к выводу, что ей либо придется поумерить свои претензии, либо поискать другую работу. Но ей не хотелось отказываться от своей мечты, поэтому она принялась просматривать подряд все объявления в "Тайме" в поисках чего-либо хоть отдаленно подходящего. И вот сегодня, всего через две недели, она согласилась работать секретарем у мистера Kappa, продюсера большой телевизионной программы "В цель".
Диана провела свой первый рабочий день, заполняя различные анкеты, и пребывала в приподнятом настроении. Эта работа давала ей возможность изучить внутренние рычаги телевизионного канала - и шанс на дальнейшее продвижение по службе. Если, конечно, ей удастся доказать мистеру Джордану Карру, что у нее есть соответствующие способности. Она улыбнулась, представив свою фамилию, выгравированную на золотой табличке на тяжелой дубовой двери офиса.
Погруженная в свои мысли, Диана совершенно не замечала идущего рядом мужчину, пока он вдруг не коснулся ее локтя. Диана машинально прижала к себе сумочку.
- О, не пугайтесь, я совершенно безобиден, уверяю вас, - сказал он, улыбаясь. - Но вы не очень внимательны. Я иду за вами уже три квартала.
Диана проигнорировала его и ускорила шаг. Она достаточно давно жила в городе, чтобы усвоить оборонительную манеру поведения - особенно с незнакомыми мужчинами на улице.
- Вы не могли бы идти помедленнее? Я уже совсем запыхался.
Не успев подумать, Диана удивленно взглянула на него, и он рассмеялся. Этот негромкий смех совсем сбил ее с толку.
- Спасибо. Уделите мне, пожалуйста, пять минут, а потом я оставлю вас в покое.
На улице было полно народу, Диана понимала, что вряд ли это подходящее место для нападения, но все равно ей было не по себе, пока она не встретилась с ним глазами.
- Ну вот, так куда лучше, - сказал он. - Я знал, что у вас голубые глаза. Это одна из причин, почему я пошел за вами. Обожаю голубые глаза!
Его собственные глаза были густо-зеленого цвета и почему-то показались Диане печальными.
- Вы заставляете меня нервничать, - сказала она, невольно замедляя шаг.
- Почему?
- Потому что у меня нет привычки разговаривать с незнакомыми людьми.
Наверное, это в целом разумно, но в данном случае все в порядке. Уверяю вас, я абсолютно надежен. Я каждый день меняю носки, всегда плачу за квартиру, и меня никогда не арестовывали.
Диана невольно улыбнулась. Похоже, другого поощрения ему и не требовалось.
- Не хотите выпить чего-нибудь холодного? А то со мной скоро случится солнечный удар.
- Не думаю. Мне пора домой.
- Мы быстренько! Если вас устраивает кока-кола, го на углу через дорогу есть кафе.
Диана поколебалась. В нем не было ничего пугающего. Открытое лицо, дружелюбное и выразительное, а у нее ведь вообще не было друзей в этом городе…
- Хорошо, но у меня всего несколько минут. Он просиял:
- Тогда пошли!
Кафе оказалось темным и длинным, втиснутым между двумя высокими зданиями. Отчетливо ощущался запах сигаретного дыма и пережаренного жира от сотен гамбургеров. У нескольких мужчин, сидящих у бара, был такой потерянный вид, словно они уже исчерпали весь запас своих возможностей и смирились с поражением. Грудастая официантка, казалось, находилась в летаргическом сне и даже не трудилась улыбаться клиентам.
- Явно не самое фешенебельное место в городе, - заметил он, ведя ее к свободной кабинке. - Люди готовы мириться с любыми условиями, только бы жить в Манхэттене.
Диана пожала плечами:
- Но дело того стоит - во всяком случае, я так думаю. Я сама приехала сюда всего три месяца назад.
Он задумчиво посмотрел на нее и улыбнулся.
- Вы со Среднего Запада?
- Сначала жила в Канзасе, но последние четыре года училась в колледже в Массачусетсе.
В его глазах светилось любопытство, но Диана замолчала, раздраженная собственной болтливостью.
- Почему же вы приехали в Нью-Йорк?
Она снова пожала плечами, но потом поддалась желанию поделиться хоть с кем-нибудь своими планами.
- Мне хотелось работать на телевидении. И представьте себе, как раз сегодня я наконец получила работу.
- Значит, вы по этой причине улыбались как идиотка, когда выходили из здания?
Официантка наконец дошаркала до их столика, и, пока он делал заказ, Диана тайком рассматривала его. Слишком большой нос, вьющиеся русые волосы уже начали редеть. Все, что можно было про него сказать, - "славный", но тем не менее он обладал каким-то особым шармом и замечательной улыбкой, которая была способна преодолеть все барьеры. Диана чувствовала себя с ним удивительно спокойно.
- Ладно, на чем мы остановились? - спросил он.
- Я улыбалась… как идиотка.
Его живые глаза блеснули, он смутился, потом рассмеялся.
- Простите. Это я зря сказал. Но если вы имеете дело с комиком, пытающимся пробиться в люди, вам поневоле иногда приходится наталкиваться на резкости.
- В самом деле? В смысле, вы правда комик?
- Смотря что подразумевать под этим словом. Если речь идет о занюханных забегаловках в Хобокене, то я почти что Чарли Чаплин. Что делать? Приходится работать там, чтобы не умереть с голода. Но я верю в свою звезду.
- Ничего нет страшного в том, что иногда приходится идти на уступки, - тихо сказала Диана. - Если, конечно, не забывать, к чему ты на самом деле стремишься.
Она встретилась с ним взглядом и поразилась тому чувству взаимопонимания, которое возникло между ними.
- Кто вы? - мягко спросил он. - Мне кажется, я знаю вас всю жизнь.
- Диана Хендерсон.
- Диана, мне кажется, мы избежали нескольких месяцев пустых разговоров.
Она кивнула, обрадовавшись, что и он испытывает то же чувство.
- А вас как зовут?
- Джоуэл Эллиот. Вы поужинаете со мной завтра?
- С удовольствием, - просто ответила она. Он снова улыбнулся и взял ее за руку.
- Как вы смотрите на то, чтобы выбраться из этой темницы?
Едва войдя в свою квартиру в Челси, Диана сбросила с себя платье и включила маленький вентилятор, которому явно было не под силу справиться с изнуряющей жарой. Затем она в одном белье плюхнулась на диван и позволила себе подумать о Джоуэле Эллиоте и об их странной встрече. Ей еще не доводилось так быстро сблизиться с кем-то. По дороге к остановке ее автобуса они тоже разговаривали легко и непринужденно.
Сгущались сумерки, и отсвет вывески бара на противоположной стороне улицы играл на стене комнаты. Чем темнее становилось в малюсенькой квартире, тем более одинокой чувствовала себя Диана. Вместо того чтобы отпраздновать с друзьями начало ее новой работы где-нибудь в ярко освещенном баре или ресторане, она сидела одна в убогой квартирке на четвертом этаже в доме без лифта и страдала от отсутствия человеческого голоса.
Диана было решила позвонить отцу, но он считал междугородние звонки непростительным расточительством, и его молчаливое недовольство только еще больше испортило бы ее настроение. Затем она подумала о Рейчел. В последний раз они говорили несколько недель назад, и ей было неприятно вспоминать, каким напряженным получился этот разговор с долгими и неприятными паузы. Хотя они и пытались делать вид, что остались прежними, Рик Конти, как беспокойный призрак, стоял между ними.
Поколебавшись несколько минут, Диана решительно сняла трубку. В конце концов, Рейчел ее подруга. Если между ними возникла преграда, нужно попытаться сломать ее.
- Рейч? Это я, Диана.
- Надо Же! Я сегодня весь день о тебе думала.
- Почему? Рейчел вздохнула:
- Мне хотелось позвонить тебе, но все так паршиво, что я решила немного подождать.
- Что паршиво?
- Жить здесь! Я просто с ума схожу! Мои родители хотят, чтобы я…
- Что?
- Жила так же, как они. Мы спорим о том, что я ем, куда иду в пятницу вечером. Они никак не хотят смириться, что я выросла не той послушной еврейской дочерью, какой они хотели бы меня видеть.
Хотя Диана и радовалась, что на этот раз обошлось без мучительных пауз, ей было очень жаль подругу. Все годы их дружбы Рейчел боролась со своим ортодоксальным воспитанием.
- Может быть, стоит с ними поговорить? Объяснить, что ты чувствуешь.
- Я пыталась, но они и слушать не хотят. - Рейчел помолчала и сменила тему: - А что у тебя? Все в порядке?