– Замечательно, – протянула Шелби, не в силах скрыть сарказма.
– Конечно! Fabuloso!Ладно, иди освежись, приведи себя в порядок, а мне надо еще кое-что доделать.
И, подмигнув любимице, Лидия скрылась на кухне.
На лестнице Шелби окатила горячая волна воспоминаний. Припомнилось, как девчонкой она лежала без сна, распахнув дверь черного хода и чутко прислушиваясь к звукам за окном. Ждала, что вот-вот под окнами раздастся знакомое тарахтение грузовичка; надеялась, что Нейв войдет в дом, прокрадется через холл, ежась под неодобрительными взглядами предков Коулов в позолоченных рамах, бесшумной тенью проскользнет мимо благоухающих цветов на столе в гостиной, неслышно взлетит по истертым ступеням и войдет к ней в спальню...
Мечта ее так и не сбылась. Да оно и к лучшему.
В спальне Шелби ожидала увидеть толстый слой пыли и ощутить затхлый запах запустения – однако Лидия постаралась на славу: застелила постель, отполировала до блеска стол, кровать и гардероб, подняла ставни и распахнула окно. Легкий ветерок, подхваченный вентилятором у постели, колыхал кружевные занавески. Шелби бросила сумки у кровати, подошла к окну и облокотилась о подоконник, невидящим взглядом уставившись в аквамариновую гладь бассейна. В мозгу безостановочно крутились вопросы, за ответами на которые она приехала в Бэд-Лак.
"Кто прислал мне фотографию Элизабет? – в тысячный раз спрашивала она себя. – Кто знает правду? И, если уж на то пошло, какова она – правда?"
Шелби закусила губу, когда в голове всплыл самый неприятный вопрос: что, если все это – погоня за миражами, обман, жестокий розыгрыш? Врагов и завистников у нее в городе предостаточно.
А у отца и того больше – не сосчитать! Джером Коул всегда слыл крутым, безжалостным человеком, а надев судейскую мантию, стал просто страшен. Должно быть, не одну сотню людей он отправил вверх по реке.
Шелби поморщилась. Нет, об отце думать не стоит. Сейчас у нее одна задача: найти Элизабет. А все прочее – побоку.
"Даже Невада Смит?" – ехидно поинтересовался внутренний голос.
"Даже Невада Смит", – твердо ответила себе Шелби. Старая любовь осталась в прошлом, и теперь Нейв ничего для нее не значит. Он – отец ее дочери, и, значит, судьбы их связаны. Но все прочее неважно. Совершенно неважно.
Болезнь изъела и источила Калеба Сваггерта. Когда-то здоровенный детина, бабник и пройдоха, не дурак выпить и подраться, теперь он превратился в скелет. Волосы повыпадали, кожа на исхудалом лице обвисла рыхлыми безжизненными складками.
Ровный свет флюоресцентных ламп придавал его бледности неживой синеватый оттенок. По левую руку от Калеба доживал свои дни на тумбочке увядающий букетик цветов; по правую покоилась Библия, рядом – стакан и стопка бумажных салфеток.
Голое, строгое, стерильное преддверие ада.
– Смит? – удивленно моргая голыми веками, прохрипел Калеб.
– Здравствуй, Калеб.
Осторожно, чтобы не задеть капельницу, Нейв приблизился к кровати.
– Что тебе нужно?
Слова у Калеба выходили нечетко – то ли из-за действия лекарств, то ли оттого, что вставная челюсть его теперь лежала в стакане на тумбочке.
– Я слышал, ты изменил свои показания. – Скрестив руки, Нейв внимательно вглядывался в лицо больного.
– Да. Поздненько, правда, а все же свой долг исполнил.
– Но мне ты говорил, что видел Росса Маккаллума в лавке Эстевана.
– Никого я там не видел, – отрезал Калеб. На мгновение голос его обрел прежнюю силу.
– Значит, соврал?
Калеб открыл было рот, но снова сжал губы. В прежние времена он был гордецом, и теперь, как видно, нелегко ему было признать свою ошибку.
– Да.
– Почему?
– Потому что ты сел мне на шею и не слезал, – проворчал Калеб, уставившись в одну точку. – А я был грешником. Но теперь принял в свое сердце Иисуса, и...
– Кончай, Калеб, – поморщился Нейв. – Преподобный Уайтекер, может быть, тебе и верит, но я – нет. Я помню, как ты свою первую жену, беременную, выгнал из дому. Так что рассказывай сказки кому-нибудь другому.
– Да, я был большим грешником. Но теперь, богом клянусь, я изменился. Я встретил господа...
– Как же!
– Ты тоже изменишься, если впустишь Иисуса в свое сердце, Смит, – просипел Калеб. – Сейчас душа твоя черна, как смоль, но господь преобразит ее.
– Непременно об этом подумаю. Как-нибудь в другой раз.
– Зачем ты сюда явился? Издеваться надо мной?
– Узнать правду. – Нейв задумчиво почесал подбородок. – Знаешь, Калеб, в Писании сказано: "Истина сделает вас свободными".
– Верно. Вот я и говорю святую истину. Не знаю, кто прикончил Района Эстевана. Может, Росс и был в лавке тем вечером, только я его там не видал.
Нейв шагнул к кровати.
– Однако десять лет назад ты сказал другое, солгал и отправил его в тюрьму. Почему?
Калеб заморгал, и на морщинистой щеке его задергался мускул.
– Почему?
Глаза старика вспыхнули прежним огнем, губы искривились в злорадной усмешке.
– Да потому что подонок он, этот Маккаллум! Он убил или нет, не знаю, но в тюряге ему самое место!
– Значит, ты солгал?
– И теперь в этом раскаиваюсь, – упрямо подтвердил больной.
Нейв покачал головой:
– Знаешь, Калеб, чтобы дать ложные показания в суде, солгать под присягой, нужна очень веская причина. И я знаю только две такие причины. Можно лгать, спасая собственную шею...
– Сам знаешь, я этого мексикашку не убивал! – На бледном лице Калеба выступил слабый румянец.
– ...или если тебе хорошо заплатили за ложь, – спокойно закончил Нейв. – До меня дошли кое-какие слухи. Говорят, ты продал свою историю какому-то репортеру – то ли из Сан-Антонио, то ли из Далласа.
Калеб побелел.
– И где гарантия, что под присягой ты соврал, а журналисту за кругленькую сумму рассказал правду?
– Ах ты, ублюдок!
– Это уж точно.
– Убирайся, Смит! – трясясь, просипел старик. – Я умираю и хочу очистить свою совесть, прежде чем встречусь с Создателем. Вот и вся правда, другой нет. А теперь выметайся, пока я не позвал людей и тебя отсюда не вышвырнули!
Что ж, добавить было нечего. Если на душе у Калеба Сваггерта и оставались какие-то тайны, он явно намеревался унести их с собой в могилу.
– Если еще что-нибудь припомнишь, дай мне знать.
– Пошел вон!
Нейв неторопливо направился к дверям.
– Смит!
Обернувшись, Нейв увидел, что иссохшие губы Калеба кривятся в страшной и жалкой усмешке.
– Храни тебя господь, Смит. Бог свидетель, без его помощи тебе не обойтись!
Глава 4
Тяжелая тюремная дверь захлопнулась за его спиной.
Росс Маккаллум вышел на свободу.
Наконец-то!
Десять лет жизни – за решеткой всего восемь, но десять лет непрерывного кошмара – потеряны для него навеки.
Больше всего ему сейчас хотелось закатиться в первый же попавшийся бар и устроить грандиозную пьянку. Бутылка "Хосе Куэрво", горячая девчонка, дешевый мотель – что еще нужно для счастья?
Но еще сильнее Росс Маккаллум хотел отомстить.
Он вдохнул полной грудью свежий воздух. Господи, хорошо-то как! Помахал рукой часовому на вышке. "Катитесь вы все! – произнес мысленно. – Жалкие сокамерники, тупоголовые охранники, начальник тюрьмы – болван, строящий из себя господа бога, – катитесь вы все куда подальше, мне до вас больше дела нет!"
– Ладно, хватит, – пробормотал он сквозь зубы и сплюнул на выщербленный асфальт.
Он на свободе – это главное. И обратно не вернется. Ни за что. Каждое утро, просыпаясь в камере, снова и снова видя над собой один и тот же осточертевший потолок и вдыхая мерзкую тюремную вонь, он клялся себе, что никогда больше сюда не попадет. Пусть его лучше пристрелят.
Закинув на плечо сумку со скудными пожитками, Росс зашагал к потрепанному фургончику, притулившемуся у тюремной стены. За рулем, покуривая сигаретку и рассеянно прислушиваясь к какой-то слащавой песенке по радио, сидел единственный в целом мире человек, на которого Росс мог положиться, – Мэри Бет Луни, его дважды разведенная младшая сестра. Одной рукой она придерживала сигарету, другой машинально отстукивала ритм на руле. Обручального кольца на руке Росс не заметил – что, учитывая вкусы Мэри Бет в выборе мужей, было, пожалуй, к лучшему.
– Я тебя заждалась, братишка! – окликнула она его через открытое окно.
Соломенные волосы ее сальными прядями свисали вдоль щек, но изможденное, до времени постаревшее лицо сияло искренней радостью.
– Да бюрократия, черт бы ее... Как живешь, Мэри Бет? Она махнула рукой:
– Знал бы ты, как все достало!
– А выглядишь неплохо.
Тень улыбки тронула губы, густо намазанные абрикосовой помадой.
– Хотела бы я то же самое сказать о тебе.
Росс бросил сумку на заднее сиденье, заваленное пакетами из "Макдонапдса" и "Тако Белл". Виднелись там и пакетики от соусов, и окаменевшие ломтики жареной картошки.
– А ребятишки где? – поинтересовался он, садясь рядом с сестрой.
– У отцов.
– Не знал, что ты общаешься со своими бывшими.
– А я с ними и не общаюсь.
Шумно выдохнув дым, она нажала на акселератор, и машина тронулась, обдав тюремную стену фонтаном гравия из-под колес.
Росс открыл окно, жадно вдохнул знойный воздух свободы. Мысли о мести жгли ему мозг. Десять лет, изо дня в день, он жил мечтами о возмездии – и наконец пришло его время. В голове, словно назойливый припев детской песенки, крутились имена – имена тех, за кем остался должок. Руби Ди. Калеб Сваггерт. Шелби Коул. Судья Коул. Невада Смит. Особенно Нейв Смит.
До боли сжав кулаки, Росс новыми глазами вглядывался в открывающиеся ему просторы Техаса. Пологие холмы, заросли колючего сумаха, кактусы – все таило в себе новую, неведомую ранее прелесть. А небо, бесконечное синее небо – боже правый, что за красота!
Усилием воли Росс оборвал ребяческие восторги. Хватит об этом. Отныне он – свободный человек. И никогда больше не попадет за бетонные стены, увенчанные колючей проволокой, под надзор угрюмых молчаливых типов, которые только и мечтают, как бы пустить в ход свои дубинки... Ни за что!
– Куда теперь? -спросила Мэри Бет, когда они пересекли тихую реку Гвадалупе.
– В Бэд-Лак.
Мэри Бет искоса взглянула на брата:
– Не хочешь начать новую жизнь на новом месте?
– Обойдусь.
– А где жить будешь?
– Там же, где и прежде.
Она покачала головой, сжав руль так, словно хотела выдернуть его из стойки.
– Совсем рехнулся, Росс? Дедова лачуга наполовину развалилась, а то, что осталось, все сгнило и изъедено термитами.
– А как насчет трейлера? Мэри Бэт вздохнула:
– Пока стоит. Я там немного прибралась к твоему приезду, как ты просил, но, поверь мне, жить там нельзя.
– Хуже, чем в тюрьме, не будет.
"Прибралась, как же!" – усмехнулся Росс, покосившись на заднее сиденье. Мэри Бет всегда была неряхой: если верно говорят, что грязнули не попадают в рай, не видать ей царствия небесного как своих ушей. А впрочем, никогда он не верил в эти бабьи сказки.
– Для начала и это сойдет, – проговорил он.
Мэри Бет бросила докуренную сигарету в пепельницу, уже переполненную окурками со следами губной помады.
– Ясно. Но тебе лучше бы сейчас держаться от Бэд-Лака подальше. – Она откинула волосы за плечо и украдкой покосилась на брата. – Шелби Коул вернулась.
Росс ощутил, как губы сами собой растягиваются в усмешке. Шелби Коул? В Бэд-Лаке? Так-так...
– Правда? Кто б мог подумать!
– Только не воображай, что это как-то связано с тобой.
– Конечно, нет. Я вообще-то в тюрьме сидел, если ты не забыла.
– Вот и держись от нее подальше.
Сочтя, что разговор окончен, Мэри Бет повернула ручку громкости приемника, и тесную кабину заполнили звуки песни, которую Росс ни разу не слышал. Певица страдала по ушедшей любви, и Мэри Бет громко ей подпевала. А сестренка неплохо поет, подумалось Россу. Пожалуй, голос чуть резковат, но что за важность? Для него – никакой. Ему сейчас важно только одно. Сквитаться.
Откинувшись на сиденье, Росс прикрыл глаза. Перед мысленным взором его одно за другим всплывали лица из прошлого, и на одном из них он задержал взгляд. Шелби Коул. Свежее личико, упрямо вздернутый носик, пара веснушек на переносице, широко распахнутые голубые глаза – воплощенная невинность! Да, Шелби Коул – это что-то! Что ж, он с ней еще встретится. У него к ней есть одно дельце.
То дельце, что он не успел закончить десять лет назад.
Только когда позади осталось с полдюжины мелких городков, Мэри Бет отпустила акселератор и полезла в пачку "Мальборо лайте" за следующей сигаретой.
– А где ты собираешься искать работу?
Росс развернул к себе зеркальце заднего вида и поскреб щетину на щеках. Даже в молодости он отнюдь не считался красавцем, а годы, проведенные в тюрьме, оказались к нему поистине безжалостны. Волосы поредели и потускнели, кожа приобрела нездоровый серый оттенок, на лбу и в углах глаз залегли глубокие борозды морщин. Шрамы от кулаков и ножей напоминали о тюремных драках, в которых он не всегда выходил победителем. Он прихрамывал, а когда случалось поднимать правую руку, боль в боку напоминала о ребрах, которые сломал ему Нейв Смит при последней встрече.
Но сильнее всего изменились глаза. Сделались какими-то мутными, свинцовыми, и взгляд... Росс поспешно отвел взгляд от зеркала; сам не понимая, в чем дело, он смутился, даже испугался собственного взгляда.
Щелкнув зажигалкой, Мэри Бет закурила и дала прикурить брату. Кабину наполнил пряный запашок табачного дыма.
– А у тебя выпить нет? – поинтересовался Росс. – Черт, не припомню, когда я в последний раз пил пиво – не говоря уж о виски или текиле!
– Ты от выпивки лучше держись подальше, – предупредила Мэри Бет, поворачивая зеркальце к себе. – Правда, Росс, береги себя. Не хочу и следующие десять лет навещать тебя в тюрьме.
– И не придется, – с уверенностью пообещал он. Колеса прогрохотали по дощатому мосту над рекой – в это время года она обычно пересыхала, превращаясь в хилый ручеек. Справа открылось городское кладбище: обветшалые могильные камни стояли, словно часовые, в кружевной тени чахлых деревьев. "Интересно, – подумалось Россу, – кто из горожан упокоился здесь с тех пор, как Рамон Эстеван встретился с создателем?" Но спрашивать об этом он не стал.
Последний поворот – и впереди показался Бэд-Лак.
Вот черт! – воскликнула вдруг Мэри Бет, взглянув в зеркальце заднего вида.
Что?
– Похоже, ты уже привлек к себе внимание. За нами тащатся копы.
– Будь они прокляты!
Росс обернулся. Точно – за ними, мигая фарами, ехал полицейский пикап.
– Я туда не вернусь, Мэри Бет! Слышишь – не вернусь! Пусть лучше меня пристрелят! – Сердце его билось, как сумасшедшее, злость и страх туманили голову.
– Успокойся! – приказала она и, свернув к обочине, резко затормозила.
– Какого черта ты делаешь?!
– Помолчи, Росс. Я все делаю как надо. Смотри-ка, да это Шеп Марсон!
У Росса засосало под ложечкой. Сквозь пыльное заднее окно он и сам различил мрачную физиономию Шепа Марсона, затененную полями форменной шляпы. За прошедшие десять лет Марсон постарел и отяжелел, но повадки у него явно остались прежние.
– Что ему нужно?
– Сейчас узнаем. – Она сунула в пепельницу недокуренную сигарету, нервно пригладила волосы и, открыв окно, крикнула: – Что такое, Шеп?
Росс слышал, как хрустят по гравию ковбойские ботинки. Ручейки пота щекотали кожу под волосами, сбегали по шее вниз. Почему у него нет ствола, господи боже, почему нет с собой ствола?! Он бы показал этому самодовольному ублюдку что почем! Разнес бы ему череп одним выстрелом.
"Нет, черт возьми! Так нельзя. Успокойся, Росс. Возьми себя в руки".
На лицо Мэри Бет упала тень. Подняв глаза, Росс увидел в окне широченную грудь Шепа, обтянутую пропотевшей форменной рубашкой.
– Ты знаешь, что у тебя номер забрызган грязью? – Хриплый бас Шепа громом отдался у Росса в ушах. Помощник шерифа наклонился к окну; поля его шляпы почти щекотали щеку Мэри Бет.
– Да нет, что-то не замечала, – пожала она плечами. Россу захотелось придушить сестру. Идиотка! Почему она не проверила, все ли в порядке с машиной?
– Что ж, думаю, на сей раз обойдемся устным предупреждением, – проговорил Шеп и перевел взгляд с Мэри Бет на ее пассажира. Глаза его скрывались за темными очками, но все равно Россу понадобилась вся сила воли, чтобы не отвести взгляд.
– Смотрите-ка, кто к нам катит! – ухмыльнулся Шеп. – Хотел бы я сказать, что рад тебя видеть, Маккаллум, но, сам понимаешь, врать не люблю.
Росс молчал.
– Мне не нужны неприятности, – продолжал Шеп. – Так что считай, что я не только твою сестру предупредил. – Улыбка его превратилась в волчий оскал. – Тебя тоже, Росс Маккаллум. Не забывай, что хозяин в этом округе я. А ты, сынок, ходишь по тонкому льду.
– Я помню, – сдавленным голосом произнес Росс.
– Молодец. Вот и не забывай. – Повернувшись к сестре Росса, Шеп приподнял шляпу: – А ты, Мэри Бет, не забудь помыть машину.
– Обязательно, – покорно отозвалась она. Дождавшись, пока Шеп загрузится к себе в пикап, Мэри Бет выжала сцепление, и старенький "Форд" рванулся вперед.
– Видишь, Росс, – пробормотала она. – Началось. – Загорелое лицо ее побледнело, губы сжались в тонкую линию. – Мы и в город еще не въехали, а они уже начали, черт бы их всех побрал!
"Это уж точно", – подумал он, отправив за окно окурок. Значит, и ему не стоит тратить время попусту.
Шелби выключила портативный компьютер и откинулась в кресле. Несколько часов она провела в Интернете – просматривала поисковые сайты и рассылала запросы в поисках доктора Неда Чарльза Причарта. Болела спина, ныла шея, раскалывалась голова – и все без толку. Похоже, удача от нее отвернулась.
И еще Нейв... Словно надоедливая мошка, образ его снова и снова всплывал перед глазами. Хуже всего, что он был по-прежнему привлекателен – красив классической красотой техасского ковбоя, наделен каким-то мрачноватым обаянием. А ведь Шелби уже не раз твердила себе, что моложе не становится, что пора бы обзавестись семьей, найти достойного мужчину – какого-нибудь бизнесмена-интеллектуала, покладистого в мелочах, надежного в делах серьезных, как и она, мечтающего о детях и домике в пригороде.
А вовсе не какого-то ковбоя-неудачника, отставного служителя порядка, которому случалось не только защищать, но и преступать закон!
Да, когда-то они были любовниками, да, у них был ребенок, да, Нейв до сих пор потрясающе сексуален – ну и что с того?
– Хватит о нем думать! – пробормотала она, потягиваясь и закидывая ноги на оттоманку.
Шелби здесь по делу. И не позволит себе отвлекаться. Ни на кого. Даже на отца своего ребенка.