Поцелуй смерти - Нора Робертс 6 стр.

Ева издала некий нечленораздельный звук, так как не могла найти слов, которые не звучали бы по-идиотски. Ей действительно потребовался бы минимум час, и в любом случае она не смогла бы забраться так глубоко в базы дан­ных, как Рорк.

– Думаешь, ты такой умный?

– А разве это не так?

Ева с трудом удержалась от смеха.

– Верни все назад. Я ведь знаю, что ты можешь это сделать.

– Конечно, могу, но теперь это тебе будет кое-чего стоить. – Склонив голову набок, он поманил ее пальцем.

Гордость в душе Евы боролась с целесообразностью, и последняя, как всегда, одержала верх. С сердитым видом Ева подошла к Рорку.

– Ну? – осведомилась она и выругалась, когда он уса­дил ее к себе на колени. – Я не собираюсь играть в твои извращенные игры!

– А я-то надеялся. – Рорк провел рукой по пульту, и информация вернулась на экраны. – В городе есть семь хирургов, отвечающих твоим требованиям.

– Откуда ты знаешь эти требования? Я сама еще их не знала, когда приезжала к тебе сегодня. – Она обернулась и посмотрела ему в глаза. – Ты залез в мои файлы?!

– Я отвечу только в присутствии адвоката. Итак, твой свидетель видел двух человек, – продолжал он. – На­сколько я понимаю, ты не исключаешь женщин?

– Нет, ты мне скажи, разве я роюсь в твоих файлах? – осведомилась Ева, тыча пальцем ему в плечо. – Или ко­паюсь в твоих сделках и акциях?

Она при всем желании не могла бы добраться до его файлов, но Рорк только улыбнулся.

– Моя жизнь для тебя – открытая книга, дорогая. – Он слегка укусил ее за нижнюю губу. – Хочешь посмот­реть видеозапись моего последнего совета директоров?

– Можешь не беспокоиться. – Ева снова отвернулась, стараясь не расслабляться, но когда руки Рорка обвились вокруг нее, невольно прижалась к нему спиной, устроив­шись поуютнее. – Тиа Во, хирург общего профиля, специализируется на пересадке и восстановлении органов, – прочла она вслух. – Занимается частной практикой, со­трудничает с Центром Дрейка, Ист-Сайдской хирургичес­кой клиникой и клиникой Нордика в Чикаго. Рост шесть футов, крепкое телосложение… В темноте пьяный легко мог принять ее за мужчину, особенно если на ней было длинное пальто. Ну и что нам еще известно о докторе Во?

Пока компьютер перечислял подробности, Ева изуча­ла изображение угрюмой на вид женщины пятидесяти восьми лет, с гладкими темными волосами, холодными голубыми глазами и острым подбородком. Тиа Во получила отличное образование. Почти тридцатилетняя работа в области трансплантации органов обеспечила ей колоссальный годовой доход, который она пополняла, серти­фицируя продукцию "Новой жизни". Эта фирма произво­дила искусственные органы и являлась, как со вздохом от­метила Ева, дочерним предприятием "Рорк энтерпрайзис".

Доктор Во была дважды разведена и последние шесть лет не состояла в браке. Детей у нее не было, преступле­ний за ней не числилось, если не считать трех исков за не­брежное лечение.

– Ты ее знаешь? – спросила Ева.

– Немного. Хладнокровная, амбициозная и целеустремленная особа. Считают, что у нее руки от бога и ум машины. Как видишь, пять лет назад она была президен­том Американской медицинской ассоциации. В своей об­ласти пользуется большим авторитетом.

– Выглядит она так, словно ей очень нравится потро­шить людей, – заметила Ева.

– Так и должно быть. Иначе зачем ей этим заниматься?

Ева пожала плечами и продолжала читать список, по очереди изучая лица и данные.

– С кем из этих людей ты знаком?

– Пожалуй, со всеми, – ответил Рорк. – В основном встречал их на приемах. К счастью, я никогда не нуждался в их профессиональных услугах.

Его с удовольствием подумала, что он действительно очень здоровый человек.

– Кто из них наиболее властный?

– Кэгни, Во, Уэйверли, – не задумываясь, перечислил Рорк.

– Майкл Уэйверли. – Ева затребовала данные. – Со­рок восемь лет, холост, заведует хирургией в Центре Дрей­ка. В настоящий момент – президент АМА. – Она раз­глядывала красивое лицо, проницательные зеленые глаза, золотистую шевелюру. – А кто наиболее самоуверенный?

– По-моему, это качество свойственно всем хирургам, но если говорить о степени, то я бы снова выбрал Во, без­условно, Уэйверли, а также Ханса Вандерхавена, главу исследовательского отдела Центра Дрейка. Он тоже спе­циалист по пересадке органов, сотрудничает с тремя веду­щими центрами здоровья страны и имеет солидные связи за рубежом. Ему около шестидесяти пяти лет, он женат четвертый раз. Каждая из жен моложе своей предшествен­ницы лет на десять. Теперешняя супруга – бывшая натур­щица и едва достигла возраста, позволяющего голосовать.

– Мне не нужны сплетни, – чопорно произнесла Ева, но все-таки поинтересовалась: – Что еще о нем известно?

– Бывшие жены его на дух не переносят. Предпослед­няя пыталась произвести над ним импровизированную операцию при помощи пилки для ногтей, когда застала его с вышеупомянутой натурщицей. Комиссия АМА по этике погрозила ему пальцем, и этим дело кончилось.

– Пожалуй, ими я и займусь в первую очередь, – ре­шила Ева. – То, что проделали со Снуксом, требовало не только опыта, но также властности и самоуверенности.

– Тебе придется преодолеть немало препятствий, Ева, – осторожно заметил Рорк. – Они наверняка сомк­нут ряды, обороняясь.

– У меня на руках убийство с изувеченным трупом и мотивом в виде кражи жизненно важного органа. – Она пригладила волосы. – Если кто-то из этих мясников что-то знает, я заставлю его расколоться.

– Если тебе нужны, так сказать, более личные впечат­ления, мы можем в конце недели посетить благотвори­тельный показ мод и бал в Центре Дрейка.

– Показ мод? – Ева поморщилась: она охотнее всту­пила бы врукопашную с наркоманом, потребляющим "зеве". – Хорошо, но тогда мне придется тоже сделать взнос в по­мощь нуждающимся.

– Кстати, один из дизайнеров – Леонардо, – сооб­щил ей Рорк. – И там будет Мэвис.

Мысль о присутствии ее раскованной и элегантной подруги на чопорном благотворительном мероприятии в медицинском учреждении подбодрила Еву.

– Посмотрим, как там на нее прореагируют.

Если бы не ситуация с Бауэрс, Ева провела бы следую­щий день, работая в своем домашнем кабинете на ком­пьютере, который не причинял ей никаких беспокойств. Но из гордости она решила присутствовать в Главном уп­равлении, когда начнутся разговоры о происшедшем.

Утром Ева давала показания в суде по делу, раскрыто­му ей несколько месяцев назад, поэтому в управление она прибыла только после часа. Ее первой задачей было отыскать Пибоди, но вместо того, чтобы пройти в свой каби­нет и позвонить ей оттуда, Ева направилась к комнатам детективов.

– Эй, Даллас! – Бэкстер, один из детективов, которо­му нравилось ее поддразнивать, подмигнул ей и усмехнул­ся. – Надеюсь, ты надерешь ей задницу?

Ева понимала, что это выражение поддержки, но про­молчала и, пожав плечами, двинулась дальше. Из-за сто­лов до нее донеслось несколько других замечаний на ту же тему.

– Даллас! – Йен Макнаб, подающий надежды детек­тив из электронного отдела, вышел из каморки Пибоди. Он был красив как бог со своими длинными золотистыми волосами, связанными на затылке, серебряной серьгой в левом ухе и веселой улыбкой на лице. Ева работала вместе с ним над парой дел и знала, что под смазливой внешнос­тью и болтливым языком скрываются быстрый ум и без­ошибочная интуиция.

– Тебе нечем заняться, Макнаб?

– Вовсе нет, – усмехнулся он. – Просто я добывал информацию для одного из ваших ребят и решил навес­тить Пибоди, прежде чем вернуться туда, где есть работа для настоящего копа.

– Уберите этот прыщ с моей задницы, лейтенант! – пожаловалась Пибоди.

– Я не трогал ее задницу – пока что, – улыбнулся Макнаб. Изводить Пибоди было его любимым заняти­ем. – Мне пришло в голову, что вы могли бы воспользоваться электроникой для решения своей проблемы.

Отлично умея читать между строк, Ева подняла брови. Судя по всему, он предлагал залезть в компьютерное досье Бауэрс.

– Благодарю, но со своей проблемой я справлюсь сама. Мне нужна Пибоди, Макнаб, так что выметайся от­сюда.

– Как прикажете. – Он бросил взгляд в сторону Пи­боди и усмехнулся. – Поймаю тебя позже, красотка.

Пибоди сердито зашипела, а Макнаб, насвистывая, за­шагал прочь.

– Тупица! – Пибоди поднялась из-за стола. – Мои рапорты в файле, лейтенант. Час назад поступило заклю­чение медэкспертизы.

– Отправь все касающееся убийства доктору Мире. И попроси ее меня принять: мне необходима срочная кон­сультация. – Ева протянула Пибоди диск. – Здесь пере­чень лучших хирургов города. Постарайся за пару часов избавиться от возни с бумагами: мы отправимся на место преступления.

– Да, сэр. Вы в порядке?

– У меня нет времени беспокоиться из-за разных идиотов!

Ева повернулась и направилась в свой кабинет. Там она обнаружила послание от идиотов из ремонтного бюро, извещающее, что ее компьютер работает нормально. На­хмурившись, Ева связалась с капитаном Фини из элек­тронного отдела.

– Привет, Даллас! Послушай, что означает эта куча дерьма? Кто такая Бауэрс? Почему ты до сих пор ее не уг­робила?

Ева невольно улыбнулась. Трудно было найти кого-нибудь надежнее, чем Фини.

– Я не могу тратить на нее время. У меня на руках убитый бомж с изъятым сердцем.

– С изъятым сердцем? – Ева представила, как лохма­тые, цвета ржавчины брови Фини поползли вверх. – По­чему я об этом не слышал?

– Наверно, тебе было не до того. Сплетни о склоках между копами куда интереснее, чем мертвый бомж. Но этот случай действительно интересен.

Ева описала ему происшествие в нескольких кратких выражениях, к которым полицейские прибегают в качест­ве служебного языка. Фини внимательно слушал.

– Жизнь становится все более гнусной, – заметил он, когда она умолкла. – Что тебе нужно?

– Можешь побыстрее отыскать для меня похожие преступления?

– В городе, в стране, на Земле, на других планетах?

Ева улыбнулась.

– Сколько успеешь найти до конца смены.

Фини помолчал, потом усмехнулся.

– Ты никогда не просишь о мелочах. Ладно, попро­бую.

– Спасибо. Я бы сама этим занялась, но боюсь, что не кончу до второго пришествия. Мой компьютер снова ба­рахлит.

– Может, тебе стоит попробовать обращаться с ним поуважительнее?

– Это легче сказать, чем сделать, когда лучшее оборудование забирает электронный отдел. Я буду здесь – если на что-нибудь наткнешься, свяжись со мной.

– Наткнусь, если есть на что натыкаться. Пока. – Он отключил связь.

Ева изучила окончательное заключение Морриса, но не нашла в нем никаких сюрпризов и новых данных. "Итак, Снукса отправят в Висконсин, – подумала она. – К дочери, которую он не видел тридцать лет. Почему же все-таки он предпочел провести столько времени в одино­честве, отрезанным от семьи и от прошлого?"

В свое время она сама поступила так же, хотя у нее не было иного выбора. Так или иначе, ей это помогло стать тем, кем она являлась сейчас. Впрочем, то же самое – в каком-то, весьма печальном смысле – можно было ска­зать и о Снуксе…

Отогнав эти мысли, Ева двумя ударами кулака привела в действие компьютер, заставив его выдать перечень наркоторговцев, орудовавших в районе места преступления. При виде одного имени она улыбнулась уголками рта и откинулась на спинку стула.

Она считала, что старина Ледо еще в тюрьме, но оказалось, что его выпустили три месяца назад. Разыскать его и заставить говорить было не сложно – в случае необходимости всегда можно воспользоваться теми же методами, которые она использовала в борьбе с компьютером.

Но сначала – Мира. Собрав все необходимое для обоих интервью, Ева вышла из кабинета, заглянула по до­роге к Пибоди и назначила ей встречу в гараже через час.

Кабинет Миры заслуженно считался центром разре­шения эмоциональных и душевных проблем, а также об­следования и анализа преступного склада ума, но в нем всегда царила атмосфера покоя и изысканности. Ева ни­когда не могла понять, как это получается и каким обра­зом доктору Мире удается, день за днем имея дело с отбросами общества, сохранять спокойствие и невозмути­мость.

Ева считала ее единственной настоящей леди, которую она когда-либо знала.

Мира была элегантной женщиной с волосами цвета собольего меха. Она предпочитала обтягивающие фигуру костюмы неброских тонов, а из украшений носила только нитку жемчуга. Правда, сегодня на ней были также жем­чужные серьги, идеально гармонирующие с костюмом цвета хвои. Как обычно, она кивнула Еве на одно из кресел в форме ковша и налила ей чаю.

– Как поживаете, Ева?

– Хорошо.

Ева никогда не забывала о необходимости переклю­чить скорость при встрече с Мирой: и она сама, и окружающая обстановка не позволяли брать быка за рога и сразу переходить к делу. Мелочи имели большое значение для Миры, а сама Мира очень много значила для Евы. Взяв чашку чая, она притворилась, будто пьет.

– Как прошел ваш отпуск?

Мира улыбнулась, довольная тем, что Ева помнит о ее отсутствии в течение нескольких дней.

– Чудесно. Ничто так не освежает тело и душу, как неделя на курорте с минеральными водами. Меня там холи­ли и лелеяли. – Она засмеялась и отхлебнула чаю. – Вы бы не выдержали там ни минуты.

Мира закинула ногу на ногу, удерживая одной рукой чашку и блюдце с тем небрежным изяществом, которое свойственно некоторым женщинам от рождения и кото­рое всегда заставляло Еву ощущать себя неуклюжей.

– Я слышала о ваших затруднениях с одной из поли­цейских. Сочувствую.

– Пустяки, – отозвалась Ева и вздохнула, понимая, что Миру не проведешь. – Признаться, меня это вывело из себя. Полицейский из этой Бауэрс никудышный, а у меня из-за нее теперь пятно на репутации.

– Я знаю, как много это для вас значит. – Мира наклонилась вперед и коснулась руки Евы. – Но вам следует знать, что чем выше продвигаешься по служебной лестнице и чем безупречнее твоя репутация, тем больше люди определенного типа будут стремиться ее опорочить. Однако на сей раз из этого ничего не выйдет. Я не могу вам многого сообщить, так как это врачебная тайна, но скажу, что у этой женщины репутация кляузницы, и ее не прини­мают всерьез.

– Значит, вы ее тестировали? – воскликнула Ева.

Мира приподняла брови.

– Без комментариев. – Эти слова практически озна­чали утвердительный ответ. – Я просто хочу, как друг и коллега, предложить вам мою поддержку. А теперь… – она откинулась на спинку стула и снова глотнула чаю, – …перейдем к вашему делу.

Еве понадобилось несколько секунд, чтобы сообра­зить, о чем идет речь, и она в который раз сказала себе, что личные дела нельзя смешивать с работой.

– Я не буду останавливаться на подробностях – пола­гаю, вы с ними уже ознакомились. Скажу только, что убийца, судя по всему, обладает большим опытом в лазер­ной хирургии и удалении органов.

– Да, я читала заключение доктора Морриса и согласна с ним. Тем не менее, это не означает, что вы охотитесь за членом медицинского сообщества. – Мира подняла палец, прежде чем Ева успела возразить. – Он мог уйти на покой или, к примеру, спиться – с хирургами такое слу­чается. Ясно, что этот человек сбился с пути, иначе он ни­когда не нарушил бы самую священную клятву и не отнял бы чужую жизнь. Так что неизвестно, есть ли у него дип­лом и практикует ли он сейчас.

– Но вы согласны, что когда-то он, безусловно, прак­тиковал?

– Да. Судя по вашим находкам на месте преступления и вскрытию, проведенному Моррисом, вы ищете челове­ка, обладающего специфическим опытом, который требу­ет многолетней подготовки и практики.

Ева задумчиво склонила голову набок.

– А что вы скажете о типе человека, который может хладнокровно убить кого-то ради изношенного и беспо­лезного органа, а потом спасти пациента на операцион­ном столе?

– Я бы сказала, что это возможное проявление мании величия. "Комплекс бога" присущ многим врачам. Зачас­тую он необходим, так как, чтобы разрезать человеческое тело, требуется смелость и даже самоуверенность.

– Полагаю, что многие из тех, кто этим занимается, получают искреннее удовольствие, – пробормотала Ева.

– Удовольствие? – Мира сделала паузу. – Возможно. Я знаю, что вы не жалуете врачей, но большинство из них имеет призвание, властную потребность исцелять. В лю­бой профессии, требующей опыта, встречаются люди, ко­торые… забывают о смирении. – Она улыбнулась. – Ведь и вас, например, делает отличным полицейским отнюдь не смирение, а внутренняя убежденность в своих способ­ностях к этой работе.

– Верно, – кивнула Ева.

– Однако сострадание не позволяет вам забывать об истинной цели профессии. К сожалению, ваши и мои коллеги иногда утрачивают это чувство.

– С копами это случается, когда работа становится ру­тиной или когда им нравится демонстрировать свою власть, – заметила Ева. – А врачи ведь должны зарабаты­вать деньги!

– Деньги – это стимул, – согласилась Мира. – Врачу требуются годы, чтобы компенсировать истраченное на обучение и стажировку. Однако компенсировать прихо­дится не только материальные затраты. Самая быстрая компенсация – спасение человеческой жизни. Ну а обла­дание талантом и опытом в этой области позволяет кое-кому мнить себя сверхчеловеком. Как он может считать других равными себе, погружая руки в их тела и исцеляя их? – Она снова помолчала, задумчиво потягивая чай. – У людей такого типа часто возникает защитная реакция в виде эмоциональной отстраненности – под их скальпе­лем не человеческое существо, а всего лишь очередной па­циент.

– С полицейскими происходит то же самое.

Мира посмотрела Еве прямо в глаза.

– Далеко не со всеми. Лучшие из полицейских на такое не способны, хотя это часто причиняет им неудобст­ва. Думаю, в данном расследовании мы сразу можем обозначить несколько основных моментов. Человек, которо­го вы ищете, не питал к жертве личную ненависть и не был одержим страстью к насилию. Это хладнокровная, це­леустремленная и организованная личность.

– Разве любой хирург не должен обладать этими каче­ствами? – спросила Ева.

– Должен. Но этому человеку данные качества прису­щи в высшей степени. Кроме того, он чрезвычайно гор­дится своей работой – об этом свидетельствуют время и усилия, потраченные им на операцию. Изъятие и транс­плантация органов не по моей части, но я знаю, что когда жизнь донора не имеет значения, эта процедура не требует подобной тщательности – аккуратного разреза, зажима сосудов. Он без ума от своего таланта и, по-моему, не опасается последствий, так как просто не верит в их возможность. Он выше этого.

– То есть он не боится, что его поймают?

– Нет. Или же чувствует себя надежно защищенным даже в случае разоблачения. Я делаю вывод, что этот чело­век – является ли он активно практикующим хирургом или нет – удачлив во всем, поглощен поставленной це­лью и, очевидно, пользуется авторитетом в своем кругу. – Мира снова отхлебнула чаю и нахмурилась. – Мне следо­вало бы говорить не "он", а "они". Ведь, судя по вашему докладу, их было двое. Да и мне известно, что при такой процедуре обязательно требуется анестезиолог, опытный ассистент или второй хирург с некоторыми знаниями в области анестезиологии.