Утро следующего дня, после брачной ночи! Ее просто распирало от счастья - вот-вот хлынет через край. Радом со своим мужем - нежным, внимательным, настоящим любовником - она ощущала себя самой удачливой женщиной в мире.
Но яркое солнце, пробивавшееся сквозь занавески, не позволило усомниться: рассвет уже далеко позади. Вчера они занимались любовью до тех пор, пока не уснули совершенно изнемогшие. Мысль о том, что удалось его измотать, вызвала у нее самодовольную улыбку.
Кендал осторожно повернулась на бок, не желая его беспокоить. Оберегая сон Мэта, она молча за ним наблюдала. Ровно и глубоко дыша, чуть приоткрыв рот, они не подозревал о ее тайных помыслах.
Воспоминания прошедшей ночи вдруг с неожиданной силой захлестнули ее. Безудержная страсть пронзила все ее естество, ударила в голову и необъяснимой сладкой болью отозвалась во всем теле. Ночью Мэт обращался с ней как со сказочной невестой. А сейчас, утром, она жаждала, чтобы он любил ее неистово, как женщину.
Просунув руку под простыню, она, затаив дыхание, прошептала:
- Доброе утро.
Он в полудреме лишь что-то проворчал в ответ.
Она пробежалась пальчиками по его торсу и добралась наконец до сокровенного:
- Я сказала тебе доброе утро.
Он улыбнулся, опять нечленораздельно замычал, а затем сразу же открыл глаза:
- Кендал?
- Спасибо, что не забыл. Ты, кажется, удивлен?
- В общем, да. Я обычно просыпаюсь по будильнику.
- Теперь можешь его выбросить. Привыкай ко мне.
- Каждое утро?
- Почему бы и нет? У нас что, время нормировано? - Она приблизилась и ласково провела рукой по его груди, спустилась до живота.
- Кендал…
Она тут же сорвала простыню и, нежно покусывая, устремилась к вожделенному.
- Кендал, кажется, отец.
- Гм-м-м?
- Отец. - Резко оттол кнув ее в сторону, он вскочил как ошпаренный и бросился к окну. - Я слышал шум его пикапа во дворе.
Кендал едва успела выйти из сексуального штопора, как в дверь постучали. Мэт суетливо схватился за джинсы и, поспешно натягивая их, попросил:
- Лучше бы тебе сейчас встать и одеться.
Она нехотя поднялась, увидев, как за ним закрылась дверь.
- Заходи, отец, - прозвучал из коридора его голос.
- Доброе утро, - открывая входную дверь, он приветливо поздоровался.
- Я не вовремя?
- Ну что ты, конечно, нет. Я как раз собирался заняться кофе, - ответил он. - Входи.
Они удалились на кухню. Кендал еще некоторое время прислушивалась, пока могла различить их голоса, затем, обхватив колени руками, глубоко задумалась, стараясь подавить внутреннюю горечь разочарования.
Когда рассеялись последние сомнения и стало ясно, что Мэт не собирается возвращаться, она словно в забытьи поднялась и приняла душ.
Пару минут спустя она уже присоединилась к ним на кухне. Гиб с упоением поворачивал запекавшийся в духовке бекон.
- А вот и невеста, - радостно пропел он.
Свекор обошел вокруг стола и отечески обнял ее.
Затем, чуть отстранившись, посмотрел ей в глаза:
- Ты ведь не против, если я по утрам буду готовить вам завтрак?
Это, должно быть, шутка? Черт возьми, конечно, она против. Неужели все это будет продолжаться в течение целого месяца? Медового месяца! Она бы предпочла остаться здесь наедине с Мэтом.
Но Гиб улыбнулся такой обезоруживающей улыбкой, что она не посмела отказать.
- Конечно же, нет, Гиб, - деланно улыбнулась женщина.
Он тут же раскрыл свои объятия и занялся кофе. Очевидно, ей не удалось скрыть разочарования, поскольку в тот же миг наступило неловкое молчание.
- Может быть, это не очень-то здорово, - смущенно забормотал Гиб, развязывая фартук.
- Не глупи, отец, - моментально запротестовал Мэт. - Кендал с утра не слишком проворна. Она уже предупредила меня, не так ли, дорогая?
Та виновато улыбнулась.
- Боюсь, что завтрак придется доверить Гибу, - подтвердила она. - Рано утром я веду себя как неуклюжий медведь.
- И к тому же, надеюсь, как медведь голодна. - Он снова ловко завязал на спине фартук и вернулся к кухонной плите. - Ты любишь вафли? Я нарезаю взбитое тесто и добавляю секретные компоненты.
- Что?
Он заговорщически подмигнул:
- Думаю, что я могу поделиться своими секретами, тем более что ты теперь член нашей семьи. Ваниль, - прошептал ей на ухо. - Я добавляю в масло чайную ложку ванили. В этом-то все и дело.
- Ценный совет, спасибо.
Мэт, предупредительно вскочив со стула, предложил ей сесть. Аристократически поцеловав руку, он добавил:
- Миссис Бернвуд, присаживайтесь, пожалуйста. Разрешите поухаживать за вами.
Ей ничего не оставалось, кроме как принять предложение. Бросив рассеянный взгляд по сторонам, она заметила на столе пакеты в подарочной упаковке.
- Еще подарки? Сколько можно. Мы и так уж задарены дальше некуда.
- Отец привез.
- Вы их забыли у меня дома, - пояснил он. - Может, полюбопытствуете, пока я готовлю завтрак?
Новобрачные разделили пакеты поровну и наперебой принялись распечатывать.
Блюдо для конфет фирмы "Фотерфорд", пара серебряных подсвечников, покрытый лаком сервировочный поднос… Мэт протянул последний подарок жене:
- Тебе наверняка понравится.
- Роско Колувей принес подарок сегодня утром, - сообщил им Гиб.
- Как мило с его стороны! - радостно захлопала в ладоши Кендал. Роско работал уборщиком в здании суда уже около тридцати лет. Кендал находила его весьма приветливым и уважительным. Она развернула подарок и обнаружила картину в рамке.
- С наилучшими пожеланиями. Роско и Генриэта Колувей, - прочитала она его открытку.
Улыбка на лице сменилась недоумением, казалось, она раздосадована.
- Я вспомнила, - произнесла она. - Их почему то не было на свадьбе. Интересно, почему?
- Я посоветовал тебе не приглашать их, - мягко напомнил Мэт.
- Но я же пригласила. Мне хотелось видеть их на своей свадьбе, - задумчиво возразила Кендал. - Роско всегда был так добр ко мне. Всегда оставлял мне свежую розу на столе или что-нибудь придумывал. Он так разволновался, когда узнал, что мы с тобой помолвлены, Мэт. Он очень высокого мнения о тебе. И о тебе Гиб, тоже.
- Да, Роско хороший парень.
Гиб уже спешил подать ароматно пахнущие вафли.
Толстые, золотисто-коричневые, с кубиками масла, тающего в середине, - на вид просто превосходно.
Однако слова Гиба перебили весь аппетит.
- Хороший парень? - переспросила она, в душе надеясь, что он имел в виду совсем другое.
- Роско понимает, что он и его жена были бы… ну, в общем… не к месту, не в своей тарелке на вашей свадьбе, - доходчиво объяснил ей свекор.
Она молча перевела взгляд на мужа, который кивнул, согласившись с отцом:
- Они были бы единственными небелыми на свадьбе, Кендал.
- Не сомневаюсь, Роско по достоинству оценил твое приглашение, прекрасно понимая, что ему там не место. Он знает жизнь и разбирается в ней лучше, чем Вы, - Гиб легонько сжал ее плечо. - Но ты научишься, - добавил он спокойно.
Глава восьмая
После непрерывной гонки по мокрому асфальту Кендал просто валилась с ног от усталости. Но прежде чем закрыть глаза, ей еще надо кое-что сделать. К примеру, найти место для Кевина. Она порылась в шкафу со старым барахлом и нашла потрепанный детский манеж, который когда-то служил неплохой конурой лабрадору. Нашлись и чистящие средства, там же, на своем месте, в шкафчике, где бабушка всегда их держала. Она драила манеж до бесконечности, и лишь убедившись, что он достаточно чист, устроила там кроватку для Кевина.
- Слушай, а поесть что-нибудь найдется? Тяжело опираясь на костыли, Джон слегка покачивался от слабости, вероятно, был очень голоден. Сразу же по приезде она предложила ему припечь, но он наотрез отказался и как верный пес ходил за ней по пятам по всему дому.
- А ты сбежишь через заднюю дверь?
Она, отчаявшись, вздохнула:
- Пожелай я сейчас этого даже очень сильно, у меня просто не хватит сил, чтобы еще несколько часов кряду крутить баранку. Отдохни, ладно?
Он, конечно же, отдыхать не стал, но все же на какое-то время угомонился. И сейчас Кендал сразу же откликнулась.
- Посмотрим, может, что и найдется.
Она обследовала кладовку и отыскала лишь банку зеленого горошка да консервированные персики.
- Да, не слишком жирно, - она кивнула на продовольственные запасы.
- Ничего. - Он сглотнул слюну. - Сойдет. Теперь не до жиру.
- Завтра я накуплю всего, а сегодня придется потерпеть.
Они поделили снедь поровну и съели все до крошки, даже крекеры из торгового автомата, у которого ее застали подростки. Вмешательство Джона увековечило это событие, в особенности для парня, который теперь страдает от ужасной боли. Она нисколько в этом не сомневалась.
С другой стороны, женщина была удивлена таким оборотом дела. Очевидно, его защитные рефлексы оказались настолько сильны, что не утратились даже с потерей памяти. Она, естественно, отнюдь не одобряла его порыв, но втайне считала волнующим событием.
Он бросился на ее защиту, абсолютно беспомощный, весь в синяках и ссадинах, да еще со сломанной ногой! Да, таким мужеством нельзя не восхищаться! Да и сам он уж смотрел орлом, как только почувствовал реальную угрозу своей собственности.
Кендал была вовсе не из тех, кто безумно восторгается мужским превосходством, или иначе - мачизмом. В действительности она сама стала жертвой мачизма. Поэтому ей было немного не по себе от радости, что мужчина поспешил на помощь. Да еще в состоянии полного физического бессилия.
- Напомни, хорошо ли ты готовишь? - попросил он, отвлекая ее от своих мыслей.
- Не очень хорошо, но голодать мы не будем.
- Это звучит так, будто мы собираемся пробыть здесь достаточно долго.
- Мне кажется, нам следует пожить здесь до тех пор, пока ты не обретешь память… Тут тихо, спокойно, да и вообще, хорошее место для отдыха.
- А как же моя работа?
Она буквально сорвалась с места и принялась собирать грязную посуду. Поставила что-то в раковину, но стоило Кендал вернуться к столу, как он ухватился за карман ее джинсов и не позволил вырваться. Костяшками пальцев Джон уперся в ее живот, но, как ни странно, она не испытала физического отвращения.
- Я же неплохо зарабатывал, так?
- Естественно.
- И чем я занимался?
- Боюсь, ты не на шутку расстроишься, и будешь переживать. Ты же сильная личность. И всегда считал себя незаменимым, специалистом-профессионалом. Тебе сразу же захочется немедленно вернуться "в строй", что, как ты понимаешь, совершенно невозможно при данных обстоятельствах. Поверь мне, работа никуда не денется. Поправляйся скорее. Я сообщила всем заинтересованным лицам. Они целиком и полностью разделяют мое мнение.
- Когда же ты успела? Телефон здесь не работает. Значит, он уже все проверил. До аварии его сообразительность просто приводила ее в восторг. Почему жена решила, что у него отшибло не только память?
- Я позвонила им еще из больницы, - ответила Кендал как бы между прочим, стараясь не выказать беспокойства.
- Как же так - мне никто не позвонил и даже не прислал открытку… Поразительно. В самом деле, просто невероятно.
- Доктор запретил любые посещения, - оправдывалась Кендал, - объясняя это тем, что первый же посетитель расстроит тебя и выведет из равновесия. Он также предупредил, что твои хорошие друзья могут причинить тебе больше вреда, чем пользы. К тому же мы находились там очень недолго, чтобы получить что-то по почте.
Он не перебивал, но слушал с нескрываемым скептицизмом.
- Все улажено… Обещаю тебе, - торжественно произнесла она. - Твоей карьере ничего не угрожает.
- Стало быть, карьера, а не просто работа?
- Можно сказать и так.
- Ну намекни хотя бы. Доктор? Адвокат? Вождь индейцев?
- Ты помнишь стишок медсестры?
Он неопределенно хмыкнул.
- Думаю, да, - задумчиво пробормотал он. - Как же мне удается помнить детские прибаутки и не помнить тебя?
Он скользнул взглядом по ее груди.
Почувствовав некую неловкость от столь затянувшегося общения, Кендал наконец высвободилась:
- Кевин заплакал.
К счастью для нее, детский плач в соседней комнате прервал дальнейшие расспросы. Естественно, ему все внове, все интересно, но чем меньше они будут касаться своей прежней жизни до аварии, тем в большей безопасности она будет себя чувствовать. Ведь любое, случайно брошенное слово, даже самое безобидное, может пробудить его цепкую память.
Хныканье ребенка прервало и его недвусмысленные притязания. Это желание близости с его стороны пугало Кендал больше, чем что бы то ни было. Конечно, нельзя выходить из роли, пусть привыкает к мысли о том, что она его жена, но интимные отношения?!
Она покормила Кевина, вымыла его, спеленала и убаюкала, напевая старую песенку, которую слышала от бабушки в раннем детстве.
Джон в это время расположился на софе напротив, удобно устроив больную ногу на стуле. Глубокие тени под глазами, отбрасываемые настольной лампой, делали его практически невидимым. Но Кендал ничуть не сомневалась; что он не сводит с нее своего зоркого ястребиного взгляда.
- А как насчет моей семьи? - неожиданно спросил мужчина.
- Твоя мать давным-давно умерла.
После некоторого молчания он продолжил:
- Похоже, меня абсолютно не трогает тот, кого я не помню. А братья и сестры у меня есть?
Она отрицательно покачала головой.
- А отец? Отца тоже нет?
- Есть, но вы с ним поссорились.
- Из-за чего?
- До аварии ты не желал даже говорить об этом. Не думаю, что стоит сейчас затрагивать эту тему.
- И он ничего не знает об аварии?
- Я не считала возможным звонить ему без твоего ведома, поэтому он не в курсе.
- Неужели мы настолько переругались, что отца не волновало бы, жив я или мертв?
- Ну, конечно, нет. Он, естественно, проявил бы обеспокоенность, но, мне кажется, ты не хотел бы посвящать его в свою жизнь. Я должна уложить Кевина. - Хорошо бы уйти вовремя, так, чтобы это не сильно смахивало на бегство.
Манеж сынишки располагался в самой маленькой из всех комнат. Кендал осторожно уложила ребенка в кроватку. Он инстинктивно свернулся калачиком, носиком уткнувшись в подушку.
- Неужели так сподручнее?
Кендал не слышала, как он, следуя за ней, незаметно пробрался в эту комнату.
- Почти все дети так спят, - вздрогнув от неожиданности, ответила она.
- Но это ведь неудобно.
- Было бы тебе всего лишь три месяца, посмотрела бы я, как ты спишь!
- А как протекала твоя беременность?
- Сначала некоторые осложнения, затем все нормализовалось.
- Что за осложнения?
- Как у всех. Утренние недомогания. Усталость. Депрессия.
- Депрессия?
- Ну, не совсем так. Просто плохое настроение.
- И почему же было плохое настроение?
- Слушай, пожалуйста… Я ужасно устала. Неужели с вопросами нельзя подождать? - Женщина намеревалась обойти его, но он преградил путь костылем.
- Знаешь, - с досадой бросила она, - меня уже тошнит от твоего костыля, ты используешь его как шлагбаум.
- А меня тошнит от твоих бесконечных попыток увильнуть от ответа. Итак, чем объяснялась твоя депрессия и плохое настроение во время беременности? Ты что, не хотела ребенка?
Она даже разозлиться не смогла как следует. Досада сменилась усталостью:
- Гормональные изменения - первые три месяца всегда приводят к ухудшению настроения у женщин. Что же касается Кевина, то я его очень хотела.
- А я?
Какое-то мгновение они смотрели друг на друга в упор, затем она спокойно отодвинула в сторону костыль:
- Мне надо принять ванну.
Она выключила свет. Но не успел он погаснуть, как свет автомобильных фар резко ударил по фасаду дома и проник в спальню.
- О Боже! - испуганно воскликнула она, прижавшись к стене и украдкой бросая на улицу косые взгляды. Она с ужасом наблюдала, как к дому подъехал автомобиль.
Под дождем и в тумане остановившаяся в конце аллеи машина, словно огромный грозный левиафан, пугала своим рыком и обжигала светом.
За спиной послышался звук костылей.
- Спрячься! - зашипела она в страхе. - Давай от окна подальше!
Джон тут же застыл на месте как вкопанный. Кендал, затаив дыхание, Ждала, пока автомобиль развернется и уедет восвояси. Она с облегчением вздохнула, пытаясь унять непослушную дрожь. Через секунду окончательно взяла себя в руки и выдавила.
- Наверное, кто-то случайно завернул.
Повернувшись, женщина увидела его огромный и внушительный силуэт в дверном проеме на свету, пробивающемся из гостиной. Он не позволил ей прошмыгнуть - быстро включил верхний свет, задрал ее подбородок и пристально посмотрел в глаза.
- Что, черт возьми, происходит?
- Ничего.
- Ничего?! Да ты белее полотна! Ты просто обезумела, когда увидела машину. В чем дело? Кто нас преследует? Или преследует тебя?
Она постаралась отвести взгляд и как ни в чем не бывало заметила:
- Я просто не ожидала гостей, вот и все.
- Чушь собачья, - резко выкрикнул он. - Ладно, я потерял память, но не мог же потерять разум, поэтому не считай меня идиотом. - Грубо повернув ее за подбородок, он поймал взгляд Кендал. - Ты спасаешь свою жизнь, так? От кого? Скажи, кто пытается обидеть тебя? Твоего ребенка? - Он бросил говорящий взгляд на манеж, где спал Кевин. - Нашего ребенка?
- Никто не навредит нам до тех пор, пока мы вместе, - убедительно ответила она. Теперь Кендал прекрасно понимала, что он готов драться за них с Кевином из последних сил, несмотря на свое недоверие к ней и необъяснимую антипатию к сыну. Именно это обстоятельство в решающий момент помешает ей, пожалуй, его бросить.
Она не могла, да и не хотела рассчитывать на чью-то помощь. Сызмальства привыкнув самостоятельно решать все свои проблемы, полагаясь исключительно на себя, она тем не менее чувствовала себя в большей безопасности, когда он находился рядом. Хотя, возможно, это ложное ощущение, учитывая его физическое состояние и сломанную ногу. Его присутствие могло ей слишком дорого обойтись, не исключено, что даже фатально.
Кендал собралась уже было выйти, но на секунду задержал ась:
- Я буду в ванной. Дай знать, если Кевин заплачет. На этот раз Джон не пытался ее удержать.
Она до краев наполнила ванную и с наслаждением погрузилась в горячую воду. Через четверть часа она появилась в гостиной. Прикрываясь широким махровым полотенцем, с зачесанными назад мокрыми волосами, со свежим, сияющим чистотой лицом, она выглядела невероятно соблазнительной.
Открыв входную дверь и глядя на капли дождя, сверкавшие в темноте ночи; он о чем-то глубоко задумался и очнулся лишь от шлепанья босых ног.
- Я уже вышла, - объявила она, хотя в этом не было никакой необходимости.