Постепенно сознание прояснялось, ужасные события отходили все дальше, я почувствовала, что я дома, в безопасности, что ужас прошедшего вечера позади. У себя, в надежной гавани, я отдалась радостному ощущению душевного и телесного покоя.
В какой-то момент прикосновения Нейлора стали более требовательными, чувственными, и я с готовностью откликнулась на них. Его дыхание участилось, когда мои пальцы коснулись его шеи, волос. Джон поцеловал меня, и я вздрогнула, когда его рука коснулась соска моей левой груди, а язык заскользил по шее и ниже.
- Остановись! - против собственной воли сорвалось у меня с языка.
Он отпрянул:
- Что?
Джон смотрел мне прямо в глаза, и я чувствовала себя последней дурой, потому что хотела его и мечтала об этом так или иначе все время, а теперь, когда мое желание вот-вот сбудется, проявляю норов и опять в который раз все порчу.
- Ты и я… - попыталась я объяснить. - Мы по-разному, но завязаны сейчас в одном деле. Только положение неравное… И если ты просто думаешь воспользоваться моментом…
Я замолкла. Нейлор пристально смотрел на меня - не то с угрозой, не то с раздражением и жалостью.
- Кьяра, - сказал он, - не болтай глупостей, о которых будешь потом жалеть. Не делай выше стену между нами, которая, быть может, и так высока. Но, видит Бог, не по моей вине.
Не знаю, что он хотел сказать, - возможно, намекал на то, что я занимаюсь танцами со стриптизом, но, по правде говоря, в эти минуты мне было не до выяснений. Его рука снова осмелела, он снова гладил мне шею, грудь.
Однако я - проклятый характер! - припомнила еще одну обиду.
- Считаешь, что мои усилия разобраться в убийствах ничего не значат, да? Даже не хочешь со мной говорить на эту тему, хотя у меня есть доступ к информации, какую вы за миллион лет не получите при ваших допросах. Тебе куда важней, что я тут перед тобой… голая.
- Тьфу ты!.. - Джон беззвучно выругался и опять отодвинулся, а у меня сжалось сердце.
- Чего ты хочешь от меня? - почти выкрикнула я в отчаянии. - Только…
- Нет, не только, Кьяра. Разве ты еще не поняла, что я действительно хочу заботиться о тебе? - Я попыталась что-то возразить, но он приложил палец к моим губам. - Не хочу этим сказать, что ты совершенно беспомощна или что-то в этом роде, но бывают в жизни моменты, когда помощь необходима. К сожалению, не все и не всегда это понимают. А некоторым мешает чрезмерное самолюбие. - Опять камень в мой огород, но ладно уж, дослушаю до конца. Джон продолжал: - Я выслушиваю и принимаю к сведению все, что ты мне говорила и будешь говорить, но пойми: положение становится все более опасным. Для тебя. И помощь даже самых распрекрасных пожилых женщин может оказаться безрезультатной. Кто-то угрожает тебе. Кому-то ты встала поперек дороги. Однако твои безрассудные действия могут лишь помешать размотать весь клубок преступлений… И навредить тебе…
Зачем он так долго говорит? Лучше бы плюнул на мой дурацкий гонор, на мое притворное сопротивление и сломил его настойчивой лаской. И еще одна мысль пронзила меня: он сказал, что хочет заботиться обо мне. Не должен в силу каких-то инструкций, обязательств - как офицер полиции, как мужчина, наконец. Нет! Он хочет!.. Я уже давно забыла о таком отношении к себе. (Не говорю о родителях.) Люди давно обращают внимание на Къяру Лаватини, только когда она движется по сцене. Когда раздевается… Нейлор прочитал мои мысли, потому что сказал:
- Разве так необычно, если человек хочет заботиться о тебе? - Он убрал с моей щеки упавшую прядь волос. - Тебе трудно довериться мне? Поверить?
Мне показалось, что если и была невысокая преграда, разделявшая нас, то она упала, улетучилась. Ощущение было непривычным, непроизвольные слезы хлынули у меня из глаз, покатились по щекам, выдавая истинные чувства.
- Не плачь, дорогая, - сказал Джон, крепко обнимая меня снова. - Все будет хорошо…
О, как много хотелось мне ему сказать, но я не могла произнести ни одного слова. Не решалась. Что говорить? О моем неудачном романе с Тони? О том, как я осталась с пустотой в душе и в теле? О других результатах моего неумения разбираться в людях? В людях, которые думали в первую очередь о себе и сроду, наверное, не знали, что означают слова "забота о других". Не хочу признаваться Джону и в том, как часто я мечтала, чтобы кто-то держал меня так, как он сейчас, и говорил эти самые слова.
Не скажу, потому что Кьяра Лаватини не имеет права быть слабой и беззащитной. И еще потому, что мне стало так хорошо, когда мы оба замолчали, посторонние мысли начали отлетать от меня, что захотелось только одного: чтобы он не ослаблял своих усилий, чтобы продолжал ласкать, побуждая окончательно оторваться от берега и броситься в чреватые опасностью, но сулящие такое блаженство глубины.
Судя по действиям, Нейлор, видимо, разделял мои мысли. Я откинулась назад и посмотрела ему в лицо. Нет, он не торопился овладеть мной, и я догадывалась: хотел, чтобы окончательное решение исходило от меня. А мне… мне не хотелось сопротивляться ни душой, ни телом. Тело желало его давно, а душа… Она тоже давала согласие.
- Ладно, - прошептала я с улыбкой.
- Что ладно, Кьяра?
Он хотел, чтобы я поставила точку над i. (Или черточку над t.)
Я провела пальцами по его щеке, коснулась шеи.
- Ладно, - повторила я, - возможно, ты и в самом деле не считаешь меня совсем уж никудышной и хочешь немножко обо мне позаботиться.
- Немножко? - переспросил он, улыбнувшись.
- Да. - Я наклонилась вперед и поцеловала его. - Предположим, я верю тебе. Но мы сейчас в неравном положении.
- Почему же? - Он оглядел комнату, задержал взгляд на мне, - я сидела в постели, обернувшись до пояса в простыню. - Мы на твоей территории, ты у себя дома, ты здесь хозяйка. Можешь указать мне на дверь.
- Да, я хочу указать… на то, что ты абсолютно одетый, а я абсолютно голая.
- Абсолютно? Это правда? - Он медленно стянул с меня простыню и слегка присвистнул. - Да, ты не обманула меня.
- Встань! - скомандовала я.
Мужчина не спеша подчинился. Я взбила подушки еще выше в изголовье и уселась, как в ложе театрального зала в ожидании поднятия занавеса.
- Начинай, - прошептала я чуть севшим голосом. - Расстегни рубашку.
Взметнулись в легком удивлении брови, и Джон взялся за верхнюю пуговицу, не сводя с меня глаз. С пуговицами на груди было покончено, он расстегнул манжеты, рубашка полетела на пол. У него была широкая загорелая грудь.
- Теперь брюки, - приказала я уже увереннее.
В самом деле, не мне же одной быть нагишом. Правда, к раздеванию на глазах у людей я привыкла больше, чем он. Выпростав ноги из ботинок, Джон расстегнул молнию. Под тяжестью увесистого ремня штаны сразу же свалились к его ногам. Он переступил через них, сделав полшага к постели. Сердце у меня колотилось о ребра, как, сами понимаете, птица в клетке. (Так принято это описывать.)
Он стоял передо мной совсем голый… Нет, не совсем - в серых плавках.
- Хорошо, - сказала я, - теперь иди сюда. Он рассмеялся.
- В чем дело? - спросила я.
- Ну как же, - объяснил он, - не понимаю, отчего ты не велишь мне закончить операцию раздевания. Стесняешься?
Опять он взял верх! Я-то думала, он испытывает некоторое смущение, а оказывается, чувствует себя без одежды как рыба в воде. Во мне проснулось ревнивое чувство: как часто он выступает в такой роли перед другими женщинами?
Выяснять этот вопрос я не стала, да и времени не было, потому что Нейлор мгновенным движением сбросил трусы на пол и, сделав еще полшага, оказался вплотную к постели.
О Господи! Я смотрела на него и видела его всего… всего с головы до пят. А он стоял, улыбался - и ни малейшего замешательства на лице.
Я тоже не собиралась отводить взгляд - не дождется. Да и не могла, если б даже хотела… Не железная ведь…
Он уселся на постели, провел рукой по моему телу - под простыней и без нее. О, как это было приятно! Я оторвалась от подушек, наклонилась к нему.
- Иди сюда, - повторила я и провела рукой по его мускулистой груди, по рукам. - Мышцы настоящие или тоже имплантированные, как у наших мужичков?
- Решай сама, - ответил он со смехом.
А потом опрокинул меня на спину и, оказавшись рядом, начал трогать языком мои соски, целовать их, а потом живот и ниже… о-о!.. Так, наверное, счетчик Гейгера при необходимости опробует нашу мать-землю.
Я не могла сдержать стонов, выгибала спину, вцепившись руками в его волосы… Вообще потеряла ощущение реальности. Ничего подобного я никогда раньше не испытывала - так мне казалось. Тело мое горело, оно могло прожечь простыни, испепелить нас обоих…
- Пожалуйста, - шептала я. - Ну… Туда… Внутрь… Он не обращал на мои призывы никакого внимания, даже замедлил свои действия, что меня только распалило. Я продолжала стонать, извиваться, умолять войти в меня… А он вообще остановился. Замер, потом откинулся назад и уставился на меня с усмешкой в глазах. Негодяй, решил продлить мою сладостную агонию.
- Что же ты?..
Я отчаянно пыталась притянуть его к себе… на себя… в себя… Но Джон был неумолим. А я уже близка к вершине…
Наконец он немного смилостивился и опять начал, не отводя взгляда от моего лица, ласкать меня… всюду… И я опять потеряла счет времени, отключилась, поплыла куда-то… Мне стало чудиться, что я сейчас взорвусь, разлечусь на мелкие огоньки, как фейерверк.
- О, прошу тебя… - прошептала я.
Но к этому времени у меня уже созрел собственный план, если это можно так назвать. Я вспомнила кстати один из простейших силовых приемов, которым Нейлор зачем-то решил обучить меня, и, частично применив его (а может, и вовсе не применив), выскользнула и, кинув его плашмя на кровать, оказалась сверху.
- Ну а как теперь? - спросила я, задыхаясь. - Чья взяла? Я как на сиденье мотоцикла. Только баранка где-то внизу.
Он взял в обе руки мои груди, как бы отвечая, кто будет рулить, но я отклонилась и легла поперек его тела, одновременно решив вопрос о рулении безоговорочно в свою пользу - тем, что взяла руль в собственные руки, в полном смысле этого слова, а затем начала помогать себе языком.
Теперь уже он стонал и извивался, но я не выпускала руля.
- Кьяра, остановись! - Но я была неумолима. - Нет, - проговорил он наконец, - так дальше нельзя! А нужно вот как…
Не применяя никаких приемов, он оказался на мне, и через мгновение я ощутила его внутри.
"О, да, да… - сказала я себе. - Это должно быть именно так… Только так… "
Глава 24
Солнце вовсю светило в окна трейлера, когда я проснулась и услышала мужской голос. Кто-то звал меня по имени из глубины дома. Но мой мужчина был в постели рядом со мной. На какое-то мгновение я крепче прижалась к его теплому телу, потом, окончательно проснувшись, привстала на кровати.
Это же Фрэнсис! Старший брат собственной персоной, я слышу его шаги в коридоре, на кухне, он подходит к двери в спальню.
- Эй! - крикнула я. - Сейчас иду! Заправь кофеварку!
Шаги затихли.
- Это нечестно, Кьяра, - услышала я его голос. - Твой брат торчал за баранкой чуть не двадцать часов с двумя короткими остановками, а теперь ты заставляешь его варить этот гребаный кофе!
Последние слова Фрэнсис прокричал уже из кухни. Нейлор тоже проснулся и молча смотрел на меня. Он не казался обеспокоенным присутствием в трейлере еще одного мужчины. Скорее, у него был вид человека, которому помешали выполнить свое дело до конца. Когда он притянул меня к себе, стало ясно, о каком деле он думал.
- Здесь мой брат, - сказала я, но он не выразил по этому поводу никаких чувств и не захотел отменить задуманное. - Мой старший брат Фрэнсис, - повторила я.
Но и это не произвело никакого впечатления.
Я хотела было вскочить с постели, но его пальцы стали проделывать такое, что я застонала, повернулась к нему и слегка куснула в плечо.
- О Господи! Нет! Я должна встать.
Оттолкнув его, я опустила ноги на пол. Зачем мне еще эта сцена - Джон и Фрэнсис лицом к лицу? Кто знает, чем это может обернуться? Кстати, Фрэнсис вообще ярый противник моего танцевального ремесла - всегда им был. Особенно когда я стала заниматься стриптизом. Он человек твердых правил - для себя и для других. Главным образом для меня, и эти правила, разумеется, не позволяли одобрить присутствие незнакомого ему всей нашей семье мужчины в постели сестры.
Я накинула лиловый халат и поспешила на кухню, задержавшись на минуту в гостиной, чтобы привести в порядок волосы.
Фрэнсис как раз наливал воду в кофейник, когда я вошла и сказала ему в спину:
- Привет, Большой Брат.
Он обернулся с улыбкой. Почему-то своей выправкой, короткой стрижкой и всей фигурой он показался мне похожим на бывалого моряка с какого-нибудь военного корабля. А еще он был похож на нашего отца: такой же темноглазый, красивый, худощавый - словом, такой же бравый пожарный, только помоложе.
- И тебе привет, - сказал он.
Он не обнял меня, как делал обычно, когда мы встречались после длительной разлуки, его взгляд переместился с моего лица на брошенные на пол туфли на высоченном каблуке и мое черное платье, мокрым комом лежавшее там, куда я швырнула его ночью.
- Бурная была ночка, я вижу? - проговорил он с явным неодобрением.
- Ты прав, - ответила я. - Только это не то, о чем ты подумал.
Фрэнсис снова взглянул на меня.
- Неужели? - так же иронически вопросил он. - Поглядела бы на себя в зеркало, прежде чем отвечать. Под глазами круги, губы опухли. Такие ночи, кажется, раньше назывались афинскими?
Я собралась возразить ему и кое-что объяснить, но в этот момент на кухне появились Нейлор и Флафи. У первого было такое лицо, будто он является хранителем некоего важного секрета, вторая просто виляла хвостом.
- Доброе утро, - произнес Нейлор, протягивая руку. - С прибытием во Флориду.
Фрэнсис уставился на протянутую руку, потом перевел взгляд на ее владельца и внимательно посмотрел ему в лицо. Неловкая пауза миновала, он пожал руку Нейлора.
- Фрэнсис Лаватини, - представился он. - Родной брат Кьяры.
Вместе с рукопожатием это уже было похоже на ритуал какого-нибудь племени. Не хватало только барабанной дроби, головных уборов из перьев и костра.
- Сейчас сварю кофе, - сказала я, взяв в свои руки хозяйственное кормило.
В такие моменты, как этот, организму просто необходимо некоторое количество кофеина.
- Детка, - небрежно сказал Нейлор, явно наслаждаясь возможностью и своим правом - так он, вероятно, думал - обратиться ко мне именно с такой ласковой фамильярностью, - я бы тоже выпил, но мне пора уходить.
Если бы не присутствие Фрэнсиса, я наверняка нашла бы что ответить, но сейчас не хотелось давать лишнее оружие в руки строгого брата. Впрочем, если бы не Фрэнсис, то, уверена, Нейлор не стал бы называть меня "деткой".
- Сейчас все будет готово, - ответила я как можно любезнее. - Если немного подождешь.
Нейлор подошел к телефону, висящему на стене, и набрал номер. Буркнул несколько команд и наконец нормальным голосом произнес:
- Ну и что обнаружили? - Последовала долгая пауза, он слушал, нахмурившись, но не прерывая. Потом опять начал отдавать короткие распоряжения. - Выпишите ордер на арест. Немедленно… - Снова послушал и недовольно сморщился. - Что? Когда?..
Видимо, он хотел сказать что-то еще, но обратил внимание, с каким интересом Фрэнсис прислушивается к разговору, и умолк. Продолжал лишь покачивать головой и бурчать. Потом опять заговорил в полный голос:
- Ладно, разберемся… Они идиоты, я поговорю с ними позднее… А пока, значит, ордер. Это раз. Поставьте человека у клуба. И возле ее дома, конечно… Да, да… И немедленно пришлите за мной машину. Я в трейлерном городке… - он скривился, как будто произносил неприличное слово, - "Дубовая роща". Да. Номер тридцать восемь. Конец связи.
Он повесил трубку и повернулся к нам. Это был уже другой человек - не тот, с кем я провела такую прекрасную ночь. Это был просто коп. Он вернулся в свое полицейское обличье.
- Вы нас извините? - сказал он Фрэнсису любезным, но официальным тоном. - Мне нужно поговорить с вашей сестрой.
Показывая всем своим видом, что ему это не нравится, мой брат вышел из кухни. Подождав, пока стихнут шаги, Нейлор обратился ко мне:
- Не хотел тебе этого сообщать, Кьяра, но подумал: будет лучше, если узнаешь от меня, а не в чьем-то вольном пересказе… Я только что отдал распоряжение арестовать Марлу. Найдено оружие, из которого стреляли этой ночью. Баллистическая экспертиза говорит, что оно фигурировало в предыдущих двух убийствах. Зарегистрировано на Марлу, отпечатки ее пальцев сохранились на стволе.
Он говорил сухо, словно делая сообщение у себя в отделе.
Я застыла. Если все правда, нашему клубу каюк. А еще это значит, что я ничего не понимаю в людях.
Все-таки я заставила себя сказать:
- Неужели только из-за того, что ее отпечатки… Нейлор не дал мне договорить:
- За ее квартирой установлено наблюдение. Но она сумела улизнуть. У нее нет алиби ни на одно из убийств, включая последнее… Так обстоят дела, Кьяра. Таковы факты… Хотя далеко не все еще окончательно ясно.
Его тон означал, что больше рассуждать не о чем, но я с ним не могла согласиться. Не только из упрямства: внутренний голос подсказывал мне - здесь что-то не так.
Поэтому я возразила:
- И все же я стою на своем: Марла не убийца. Не такой она человек. Может быть, дура, дешевка, но не убийца. Ваше расследование, по-моему, не учитывает того, кем был и чем занимался Барбони. А он замешан в больших делах, связанных с так называемой страховкой, а попросту с рэкетом… Прости, я тебе рассказываю то, что ты наверняка и сам знаешь.
- Прощаю. - Нейлор кривовато улыбнулся. - Мы проверяем эту версию. Но пока суд да дело, мы должны найти Марлу и арестовать. Так что ей будет нужен хороший адвокат. А ты… - Он посмотрел на закрытую дверь, за которой был Фрэнсис. - Почему бы тебе не выкинуть все из головы хотя бы на пару дней и не отдохнуть вместе с братом? Если нам понадобятся еще какие-то сведения о вчерашнем вечере или если мы отыщем ее, я дам тебе знать. - Он обнял меня. Наконец-то! - Не совершай далеких прогулок, прошу тебя. Веди себя смирно.
Откровенно говоря, у меня были совсем противоположные намерения, но я не сочла нужным сообщать о них. Тем более что плана действий еще не было.
Поэтому я проводила его до дверей и поцеловала на прощание. Полицейская машина уже стояла рядом с моей, за рулем сидел молодой офицер. У него на глазах я еще раз поцеловала Нейлора, чтобы тот понял: его начальник отсутствовал этой ночью не из-за каких-нибудь пустяков.
Нейлор засмеялся и помахал рукой.
- Позвоню позднее! - крикнул он.
Я проследила глазами за машиной, увозившей человека, с которым мне было так прекрасно этой ночью, чьи прикосновения ощущала до сих пор, о ком хотелось вспоминать и вспоминать.
Однако мой брат не дал возможности заняться этим приятным, но бесполезным делом, - он вышел из кухни с дымящейся кружкой кофе в руке.