Направляя коня по узкой тропе, он то и дело украдкой бросал испытующий взгляд на женщину, ехавшую впереди. Ее фигура выражала только сосредоточенность на трудной дороге. Ему даже начинало казаться, что никакого ночного кошмара и не было, что это ему просто приснилось. Если бы не следы ногтей у него на запястье, не оставшийся в памяти запах ее кожи и разметавшихся волос, он и сам бы не поверил, глядя на нее сейчас, что полночи держал ее в объятиях. Кто был этот Дэвид, у которого она так страстно молила прощения? Кем был для нее? Как погиб? Почему ему самому вдруг стало так важно это узнать? Ответов не было, да и нужны ли они ему?
Рейф покачал головой, отгоняя несвоевременные мысли. Сейчас надо думать о Кони, только о Кони - об остальном он подумает после.
Будто прочитав его мысли, Валентина оглянулась.
- Держитесь поближе. Отстанете - и я брошу вас. Если что-то случится, вам придется выбираться самому.
- Занимайтесь своим делом, мисс О'Хара, и не трудитесь оглядываться назад. Обещаю, что не отстану ни на шаг.
День тянулся бесконечно, только звук копыт нарушал тишину.
Когда она объявила привал, Рейф не стал возражать - силы лошадей были явно на исходе.
Валентина спешилась и расседлала Черного Джека. Ровно минута ушла у нее на то, чтобы найти спрятавшийся в камнях небольшой водоем - чудо, позволяющее выжить в здешних местах. Хотя она никогда не бывала тут раньше, но, хорошо помня инструкции проводника, знала, что он должен быть именно здесь. Скорей всего, такой маленький источник нельзя было найти ни на одной, даже самой подробной карте, но местные жители бережно хранили в памяти приметы его расположения, твердо зная, что иногда это вопрос жизни.
Напившись из небольшой овальной чаши, Валентина задумчиво поглядела на своего спутника. Рейф сдержал слово - проехал весь день, не проронив ни слова и не отставая ни на шаг. Он явно не был новичком в горах и хорошо справлялся даже на такой трудной и опасной тропе. Какой он сильный и красивый, с таким нигде не страшно, неожиданно подумала она и, стесняясь собственных мыслей, перевела взгляд на открывавшийся с площадки величественный пейзаж, словно вылепленный гениальным, но мрачным скульптором.
Бесконечные причудливые скалы, редкие оазисы с небольшими источниками и всюду сухая почти красная пыль. Но стоит только собраться хотя бы нескольким тучам, и все моментально изменится. Разверзнутся хляби небесные, и вниз ринутся бушующие, сметающие все на своем пути потоки воды, превращая строгую тишину в хаос и смерть. Но сегодня бесконечно высокое синее небо было чистым и спокойным. Ни единого дуновения ветерка - ничего, что предвещало бы бурю, только палящее солнце, от которого нигде не укрыться.
- Лагерь разобьем поближе к вершине, но наполнить фляжки и напоить лошадей надо здесь, - проговорила она, заметив рядом с собой длинную темную тень, почти в точности повторяющую фигуру Рейфа.
- Полагаю, сегодня нас ждет холодная ночь, - голос был хриплым от долгого молчания и набившейся в горло пыли.
- Риск, что нас заметят, минимален, но все-таки...
- ..костра не будет, - закончил за нее Рейф.
Валентина подняла голову. Он казался не таким длинным и темным, как его тень, но зато очень красивым. Даже слишком красивым, и его зеленые глаза смотрели так, будто видели ее насквозь. Стараясь скрыть внезапное смущение, женщина подняла с камня брошенную шляпу и, только укрывшись под ее полями, смогла снова заговорить:
- По сведениям Джима, немного выше есть небольшая пещера с источником, где мы сможем оставить лошадей. Там должна быть для них и поросшая травой поляна. Достаточно пищи и воды для двух лошадей на несколько дней. Потом, когда все так или иначе кончится, кто-нибудь заберет их оттуда.
Через несколько минут они снова двинулись в путь. Валентина держалась в седле легко, будто не было целого дня утомительного пути. Рейф неотступно следовал за ней. И, как ни странно, это больше не вызывало у нее досады, наоборот, его близость рождала чувство уверенности и надежности. Словно рядом был кто-то из ее братьев, единственных на земле людей, кроме отца и Саймона, которым она абсолютно доверяла.
И, конечно, Дэвиду.
Но сейчас она не позволит себе думать о нем. Мысли о Дэвиде приведут ее к поражению.
- Я не должна промахнуться, - страстно прошептала она. - Не должна. Господи, только не это!
Жеребец под ней неожиданно заржал и беспокойно дернулся. Она тут же натянула поводья.
- Знаю, ты очень устал, дружок, постарайся еще немного, а потом тебя ждут несколько замечательных дней отдыха. - Черный Джек снова заржал и замотал головой. - Извини, милый, я не смогу взять тебя с собой, - нежно потрепав его по гриве, продолжала она. - Ты полагаешь, что ты горный козел; ты даже лучше, но, к сожалению, твой путь окончится возле пещеры.
- Вы всегда разговариваете с лошадьми или только с этой? - спросил Рейф.
Валентина не сразу нашлась что ответить. Она как-то никогда над этим не задумывалась. Это выходило само собой. Слегка пожав плечами, она вместо ответа спросила:
- Разве другие не делают так же?
- О нет, отнюдь не все, - подумав, сказал Рейф. - И, уж конечно, не с таким результатом. Такое ощущение, что это дикое, своевольное животное не задумываясь пойдет в огонь, стоит вам попросить.
- Может, ему просто нравится мой тон и тембр голоса, - усмехнулась она.
- Может быть, хотя не думаю, что все так просто, - задумчиво произнес он.
Валентина приподняла бровь, слегка удивленная его серьезным тоном по столь незначительному поводу, но не стала сосредоточиваться на этом, а перевела разговор на более волнующую тему:
- В любом случае сейчас это не имеет значения. До заката довольно далеко, но у нас еще много дел. Нам надо напоить и обиходить лошадей, соорудить им надежное убежище, быстро перекусить и лечь как можно раньше - завтра придется встать до восхода, чтобы успеть собраться и начать восхождение с первыми лучами. Идти не так уж далеко, но дорога очень сложная, а мне хотелось бы оказаться на месте до полудня.
- Завтра у нас тяжелый день.
- Самый тяжелый, - согласилась она. - Но и самый короткий.
- Значит, надо поторапливаться. На этот раз впереди ехал Рейф. Он видел, как она устала, как осунулось ее лицо после ночи, полной кошмаров, и твердо решил взять на себя оставшиеся на сегодня заботы. Слишком важно было, чтобы завтра у нее были твердая рука и верный глаз.
Когда они наконец остановились, он категорически заявил, что все сделает сам, а ей надо сохранить силы для более важного дела. Немного поколебавшись, Валентина согласилась и присела на траву рядом с Эль Мирло.
- Прекрасная лошадь. И кто вырастил такое дивное создание? Дурень, который даже не подозревал, каким сокровищем владеет. Он едва не загубил коня к тому времени, как Мартин его обнаружил.
- Мартин?
- Мартин Тири - английское имя, которым нарекли когда-то старого индейца, он заведует конюшнями Патрика.
- Нарекли?
- Валентина перевела взгляд на Рейфа.
- Вот именно, в честь Мартина Лютера. Наш Мартин из тех индейцев, которых миссионеры пытались насильно приобщить к цивилизации. Люди, безусловно желающие сделать благое дело, но напрочь лишенные здравого смысла, забирали индейских мальчишек, крестили, одевали их как белых, стригли волосы и называли в честь религиозных деятелей или библейских героев. На этом они считали свою миссию законченной. Начатки грамотности и имя - вот все, что Мартин получил от своих воспитателей.
- Печальная история.
- Пожалуй.
Скудный, холодный ужин прошел в молчании. Оно не было тягостным, просто оба думали о предстоящем дне, о том, что ждет завтра Кони Маккаллум.
Валентина закончила есть, убрала вещи - завтра ей понадобятся только ружье и фляжка с водой - и прилегла, положив голову на камень и запретив себе всякие мысли о завтрашнем дне. Она по опыту знала, что в последний вечер нельзя волноваться и думать о предстоящем задании. Ей вспомнились лица братьев, и сурово сжатые губы непроизвольно изогнулись в улыбке.
Девлин, Киаран и Тинан - стройные, сильные, красивые. Такие одинаковые и такие непохожие друг на друга. И каждый чем-то необъяснимым напоминал ее спутника.
- О чем вы думаете? - спросил Рейф, заинтригованный странно смягчившимся выражением ее лица, сразу превратившим ее в красавицу. - Что заставило так измениться ваше лицо? - Он уже готов был услышать имя Дэвида и поэтому удивился ответу.
- О своей семье, о моих братьях, - проговорила она, чуть не добавив: и о вас.
- Девлин, Киаран, Тинан, - вспомнил он имена, прочитанные в ее досье. - Какие странные имена!..
- Ирландские.
Рейф кивнул и опять подумал, как ей удивительно подходит быть ирландкой.
- Расскажите мне о них. Что за люди ваши братья, Валентина О'Хара?
- Да особенно и нечего рассказывать. Они прекрасные, но совершенно обыкновенные люди.
- Сомневаюсь. Думаю, они выглядят обыкновенными только по стандартам семьи О'Хара.
- Досье, - усмехнулась она. - Вы что, выучили его наизусть?
- Можете смеяться, но так оно и есть.
- Господи, зачем это нужно? И что вы хотите услышать, раз и так все знаете?
- Все. Все, что вам захочется мне рассказать.
- Как вы знаете из досье, у меня есть младшая сестра, Патрисия. Она самая спокойная из нас, по крайней мере была в детстве. Подозреваю, что с возрастом и все мы немного поуспокоились. - Задумавшись о чем-то своем, Валентина на секунду замолчала - А кого из братьев вы любите больше?
- Выбрать кого-то одного просто невозможно. В каждом из них есть что-то такое... - Валентина улыбнулась, подыскивая нужные слова, - не могу объяснить, но точно знаю, если бы они не были моими братьями, я влюбилась бы во всех троих. В Тинана - за его доброту, проницательность, готовность сострадать и помочь. В Киарана - за его силу и упорство, за то, что он уверен, что на свете для него ничего невозможного нет. И, конечно, в Девлина, самого старшего и одновременно самого юного из нас. Бунтовщика из бунтовщиков. Дикаря, готового со смехом каждый день играть жизнью и смертью. Того, за которого мы все время так волнуемся, но который при этом заставляет нас смеяться больше других. Это первое, что приходит на ум, но на самом деле в каждом из них есть все это и еще очень многое.
- Ну и семейка.
- Вот именно.
А что за человек был Дэвид? - подумал Рейф. Заставлял ли смеяться ее, смеялся ли сам в лицо своей смерти? Была ли она влюблена в него? Любит ли его все еще?
- С такими мужчинами, как ваши братья, трудно соперничать.
Валентина кивнула, но как-то отрешенно, и Рейф понял, что разговор окончен.
- Уже поздно, - помолчав, сказала она. - Пора спать.
Закрыв глаза, она снова подумала, как напоминает Рейф ее братьев. Особенно когда улыбается. Он все больше нравился ей, вызывал все больше доверия. Может, когда-нибудь, в другое время, она даже влюбилась бы в него. Ведь когда-то она была другой, была способна любить. Много лет назад, но не сейчас.
Эти печальные - и одновременно спокойные - мысли постепенно убаюкали ее, и она провалилась в сон. В сон, где ее поджидал кошмар.
Как и в предыдущую ночь, Рейф не спал. Он уже знал, что последует дальше, и был готов к этому. При первом же отчаянном вскрике женщины он поднялся со своего импровизированного ложа и опустился рядом с ней на колени. Прижав ее к себе, глядя в широко раскрытые, но невидящие глаза, он баюкал и утешал мечущуюся в кошмаре Валентину. Сначала он просто хотел успокоить ее, однако дрожащая в его объятиях женщина была так прекрасна, так жалобно и страстно молила о прощении, что постепенно в нем разгорелось пламя желания. В один страшный момент оно едва не захватило его целиком и не подчинило себе.
Но это был только момент, ибо женщина звала другого. Ей нужен был другой.
С трудом заставив себя успокоиться, он продолжал обнимать Валентину, пока кошмар не отпустил ее и она не заснула спокойно. Тогда наконец сон сморил и его.
Вот уже несколько часов Валентина неподвижно лежала под нещадно палящим солнцем и ждала. Слабым укрытием ей служила последняя на их пути небольшая груда камней, дальше простиралась абсолютно ровная поверхность без единого кустика или камня. Сумасшедший фанатик выбрал безусловно удачное убежище, к которому невозможно было подползти незамеченным ни с севера, ни с юга, ни с востока, ни с запада.
Чуть ниже, бессильный чем-нибудь помочь, лежал Рейф. Господи, как она, должно быть, устала, думал он. Тяжелейший подъем, палящее солнце и теперь еще бесконечное, напряженное ожидание.
Но сколько он ни всматривался, ничто в фигуре женщины не говорило об усталости. Да Рейф и не думал, что это будет заметно, слишком хорошо Валентина была натренирована. Она не была бы лучшим снайпером Саймона, если бы не умела справляться с физическим и душевным напряжением.
За эти мучительные часы Эдмунд Браун несколько раз появлялся в их поле зрения. И всегда рядом с ним была Кони. Валентина каждый раз напрягалась, но так и не дотронулась до лежащего рядом винчестера.
Если в первый день знакомства с Валентиной он задал бы нетерпеливый вопрос, то теперь он молчал, понимая, что это ее задание, ее выстрел, ее выбор.
И вдруг он понял, чего она ждет. Эдмунд Браун все время как бы ходил по кругу, он явно был рабом привычек. Каждый час бандит показывался в дверях с сигаретой. Каждый раз он делал одно и то же количество затяжек, одинаково омерзительно кривя физиономию. Конечно, Валентина давно заметила это.
Немного успокоившись, Рейф продолжал неподвижно лежать, не рискуя сделать даже глотка воды. Слишком рискованно. Слишком страшна может быть плата за малейшее неверное движение.
Солнце начало садиться, и наконец Валентина осторожно потянулась за винчестером. Привычным движением прижав щеку к полированному дереву ствола, она беззвучно прошептала:
- Время покурить. Десять затяжек. Не девять, не одиннадцать, а ровно десять. Ну же, пунктуальный сукин сын!
Прошло четверть часа, потом еще несколько минут, и вот напряженную тишину нарушил выстрел, показавшийся Рейфу оглушительным.
Задание было выполнено.
Спокойно, заученным движением она отложила винчестер.
Надвинутая на глаза шляпа не могла скрыть исказившегося болью лица. Руки, до этого казавшиеся вылепленными из камня, дрожали. Не было радости победы, гордости за блестяще выполненное задание, так точно высчитанную траекторию полета пули. Остались только опустошение и усталость.
На секунду Рейф растерялся. Вся его душа рвалась к девочке. Надо было забрать ее из страшной хижины, успокоить, помочь забыть о кошмаре, но и оставить Валентину в таком состоянии было выше его сил. Она сама приняла решение.
- Идите туда, к Кони, ребенку, которого вы так любите. Молитесь, чтобы она спала и ничего не увидела. Тогда у нее есть шанс со временем забыть об этом.
И тут Рейф понял. Она ждала так долго еще и в надежде, что ребенок уснет и не будет потрясен страшным зрелищем. Она хотела спасти не только жизнь девочки, но и жизнь женщины, в которую та когда-нибудь превратится. Да, Саймон, как всегда, сделал правильный выбор.
Сделав шаг в сторону хижины, он оглянулся. Валентина нетерпеливо махнула рукой. Жест был ясен - уходи, я хочу остаться одна. Я не нуждаюсь в тебе.
Пусть так. Сегодня он согласится. Но в один прекрасный день, поклялся себе Рейф, я найду тебя. Ирландка, и ты уже не сможешь убежать. Ибо он с удивительной ясностью вдруг осознал, что первый раз в жизни ему по-настоящему была нужна женщина. Нужна Валентина О'Хара.
Глава 6
- Где она?
На спокойном лице Саймона Маккинзи не промелькнуло даже тени удивления или понимания. Взгляд по-прежнему был устремлен куда-то вдаль. Рейф моментально понял, что не получит ответа на свой требовательный, резкий вопрос, по крайней мере сразу.
Надо взять себя в руки и успокоиться. Саймон прав, что молчит. Только он один знал все про свою команду, пользовался ее абсолютным доверием, и иногда от его молчания могли зависеть их жизнь или смерть.
Немного успокоившись, Рейф оглядел такой знакомый интерьер кабинета Саймона. Массивный стол, стеллажи с книгами и множество памятных подарков и сувениров от друзей и соратников, подчас уже погибших.
Фарфор, бронза, рисунки - иногда очень ценные, иногда совсем простенькие, но одинаково дорогие его сердцу. Вон зажигалка юного сына Райвина Кэнфилда - первого, завербованного в его отряд. Рядом, на камине, незамысловатый рисунок Эшли Блекмонда - бесстрашного, безрассудного и геройски погибшего. А это сувениры, оставленные Теннером, Райеном и Томасом - неразлучной, отчаянной троицей - и, конечно, лучшим и первым среди равных - Дэвидом Кэнфилдом.
Дэвид. Имя, которое так страстно шептала Валентина в своих кошмарных снах. Нет, не может быть. Дэвид женат, и Кэнфилды явно очень счастливая пара. Конечно, нет. К тому же он был совершенно уверен, что Дэвида Валентины уже нет в живых. Со временем он обязательно получит все ответы, которые сейчас знает только Саймон.
Рейф нежно провел пальцем по изящному стакану с засушенной розой - подарком Джорданы Маккаллум.
- Как она?
- Уже дома, в Седоне. Бог знает сколько сил ей стоило уговорить своего упрямца мужа, что там она будет в безопасности. Окруженная детьми и заботами мужа, она скорее поправится.
Одного ей уже никогда не придется бояться, ни ей, ни кому-нибудь другому - это "Апостолов Грядущего Дня". Рейф только что прочел отчет о том, что вся группа была задержана и обезврежена.
- Всегда есть риск, что появятся новые, но, пока я жив, пока существует "Черный дозор", мы будем бороться и побеждать, - спокойно и уверенно произнес Саймон.
Секретная боевая организация, созданная Саймоном при прежнем президенте, состояла из удивительных, готовых рисковать жизнью по его первому приказу людей. Организация была настолько засекреченной, что мало кто в мире знал о ней. Ее члены, тщательно подобранные Саймоном в основном в Шотландии, большую часть времени вели нормальную жизнь, владели компаниями, занимались наукой, спортом, светскими развлечениями. Даже самым близким к ним людям и в голову не могло бы прийти, что по первому зову командира эти спокойные, достойные члены общества превращаются в безрассудно храбрых, готовых рисковать жизнью, непримиримых бойцов за их общее Дело, за их страну, их народ, за Саймона.
Многие действительно расплачивались за свою преданность Делу жизнью. Другие, как Валентина O'Xapa, - изломанными судьбами и ночными кошмарами. И все-таки они снова, не задавая вопросов, приходили по первому зову Саймона, Саймона Маккинзи - верного, преданнейшего друга, страдающего вместе с ними и все же посылающего их снова и снова на задание.
- Где она, Саймон?
Что-то в глазах и тоне друга заставило его командира молча подняться, подойти к столу и, написав несколько строк на бумаге, протянуть ее Рейфу.
- Спасибо. Я просто должен увидеть ее, должен хотя бы попытаться что-то сделать для нее.
- Из-за Кони? Только из-за Кони?
- Сам еще толком не знаю. Саймон кивнул.