- Я тоже боялся, Мэгги. Боялся тебя потерять, боялся власти, которую ты надо мной имела. Всю жизнь отец вбивал мне в голову, что любовь - это слабость, которую никто себе не должен позволять, и я жил по этой заповеди - брал от женщин, что хотел, но никому не позволял затронуть мою душу. А затем я встретил тебя и влюбился по уши, и ничего не мог с собой поделать? - Он коротко рассмеялся. - Мне причиняло невыносимую муку видеть тебя рядом с другими мужчинами, видеть, как естественно ты держишься, смеешься и шутишь, в то время как со мной ты была всегда на ножах. Я входил в комнату, видел, как ты улыбалась кому-нибудь, а затем поворачивалась ко мне, и твоя улыбка исчезала. Это было больно, Мэгги… очень больно!
- Я не знала. - Ее голос звучал мягко, успокаивающе, как будто она говорила с ребенком, а не со взрослым независимым мужчиной, который всегда казался таким неуязвимым. - Я могла шутить и смеяться с другими, потому что они для меня ничего не значили. Ты был для меня всем, но убедить тебя в этом так и не удалось.
- А Дэвид? - Его лицо неприязненно скривилось, когда он задал этот вопрос. - Я должен знать, какие у вас отношения.
Она взяла его за руку.
- Дэвид мой друг. Он помогал, когда мне было совсем одиноко, но я никогда не любила его, и между нами никогда ничего не было. - Она прямо посмотрела ему в глаза. - Единственный человек, с которым я когда-либо спала, это ты, Мэтью, по той простой причине, что ты - единственный человек, которого я желала. Ты обнаружил меня на квартире у Дэвида в тот день, в его постели, когда по дороге от врача, который подтвердил мою беременность, мне стало плохо и я зашла к твоему брату. Я тогда носила твоего ребенка, Мэтью, и мне было совсем не до других мужчин!
- Почему же ты не сказала мне? - Его пальцы больно сжали ее.
- Потому, что я боялась, - ты не поверишь, что ребенок твой. Ты был так ослеплен ревностью в тот день, что, скажи честно, - поверил бы мне?
- Не знаю! Я был так потрясен, как я думал, происходившим между вами… Поэтому не знаю, что тебе ответить. - Неожиданно гнев покинул Мэтью, и лицо стало серым. - Меня убивает мысль о том, что пришлось тебе пережить, оставшись с ребенком один на один. Если бы не похищение, неужели ты так и не сказала бы мне правду?
- Нет, я бы сказала. К тому времени я уже осознала, что совершила ошибку, утаив от тебя твое отцовство, но я никак не могла найти подходящий момент, потому что мы только и делали, что ссорились, когда встречались.
- Да, пожалуй. - Он отпустил ее руки, намеренно отойдя от нее, как будто хотел дать ей побольше места. - И что мы теперь будем делать?
" - Ты опоздал на несколько дней, Мэтью, но все-таки ты пришел.
В ее голосе послышались веселые нотки, и он быстро отозвался на них.
- Да, это так. Но должен предупредить тебя, Мэгги, обстоятельства изменились.
- Каким образом?
- А таким, что я вполне могу остаться без работы, если полиция предъявит мне обвинение в связи с этими документами, не говоря уж о дурной славе, когда возобновится слушание и всплывут все детали.
- Но ведь должен же ты объяснить, что случилось? Черт возьми, если ты этого не сделаешь, сделаю я!
- И это говорит леди, которая не любит спорить? - Он мягко рассмеялся и обхватил ее за талию. - Я им все рассказал, Мэгги. Именно этим я и занимался всю неделю и поэтому не мог появиться раньше. Я пытался во всем разобраться.
- И, как ты думаешь, что будет? Он пожал плечами, а его руки гладили мягкие линии ее бедер.
- Они проявили удивительное сочувствие, так что я надеюсь отделаться серьезным выговором, вот и все. Если же нет, ну тогда…
- Если нет, мы встретим этот удар вместе, правда? - Она поднялась на цыпочки, чтобы прикоснуться губами к его губам, а затем откинулась назад, радуясь тому, что он вздрогнул в ответ.
- Колдунья, - прошептал он и прижал к себе так, что у нее больше не оставалось сомнений в том, что он чувствует.
- Ну-ну, разве такое говорят матери своего ребенка?
Его глаза потемнели от нежности, и он склонился, чтобы прикоснуться к мягким изгибам ее шеи, отчего она вздрогнула, как до этого он.
- Похоже, наша девочка права, почему бы и нам не последовать ее примеру и не лечь спать?
- Ты так утомился от свежего воздуха? - Ее глаза широко раскрылись от насмешливого удивления.
- Я еще не утомился, но полон решимости это осуществить до конца ночи!
Они занимались любовью не спеша, а луна проникала сквозь раздвинутые занавески, придавая их телам мягкий серебряный оттенок. Мэтью не торопясь раздел ее, и его руки и губы все ласкали и ласкали ее тело с такой нежностью, что слезы появились у нее на глазах.
Никогда до этого они не любили друг друга с такой силой и глубиной, с такой полнотой гармонии, будто их души соединились в некоем волшебном полете. Каждая ласка, каждый неспешный поцелуй были сладкой пыткой, которой он доводил ее до самого предела страсти, а затем отпускал.
- Я люблю тебя, Мэгги. Я всегда любил тебя и всегда буду любить.
- И я люблю тебя, Мэтью.
Она прошептала эти слова, когда он овладел ею в необузданном порыве страсти, которая до предела обострила все ее чувства.
Она повторила их позже, когда они лежали рядом, и ее голова покоилась на его плече, и ей было радостно от того, что она наконец могла произнести их без страха.
- Я люблю тебя, Мэтью.
Он крепче прижал ее к себе, как бы защищая, и они погрузились в сон, чтобы спустя несколько часов быть разбуженными Джейни, которая прибежала к ним в комнату. Мэгги смахнула с себя сон, приподнявшись на подушке, и увидела, что Джейни с удивлением смотрит на лежащего в постели Мэтью. Она молчала в нерешительности, пока Мэтью не перевернулся и не сел в постели.
- Мне кажется, здесь как раз осталось место для одной маленькой девочки, как ты считаешь, Мэгги?
Мэгги улыбнулась с облегчением, когда он так легко вышел из этой ситуации, чувствуя, как тают ее последние сомнения. Наклонившись, она быстро поцеловала его и открыла от удивления рот, когда маленький вихрь залетел на кровать и плюхнулся между ними.
Джейни пылко поцеловала Мэгги в щеку, а затем смущенно повернулась к Мэтью, очевидно, не уверенная в том, можно ли поступить с ним подобным же образом.
Мэгги обхватила рукой дочку, глядя в его глаза поверх ее головы, и сказала мягко:
- Поцелуй, папочку, дорогая.