- Но кто тогда… - начал было вконец расстроенный Александр, но осекся.
- Кто унаследует контрольный пакет? - закончил за него Киракис. Он покачал головой. - Пока я ещё сам не знаю. У меня не было возможности все это как следует обдумать. Боюсь, что ты, сын мой, загнал меня в тупик. Вот уж не думал, не гадал, что мне предстоит вынести такое! Вплоть до сегодняшнего дня я никогда не сомневался, что моим единственным наследником и преемником станешь ты.
Лицо Александра стало пепельным.
- Господи, папа, мне даже не верится, что ты мне это говоришь, - еле слышно пролепетал он, вцепившись руками в край стола так, что костяшки пальцев побелели.
- И тем не менее это так, - отрубил Киракис. - Не скажу, чтобы мне хотелось так поступить с тобой. Однако - придется, если ты не оставишь мне иного выбора. Если впредь ты всем своим поведением не докажешь мне, что образумился, мне ничего не останется, как передать бразды правления в руки наиболее достойного. - Он повернулся к окну. - Это последнее предупреждение, Александр. В тебе течет кровь Киракисов. Ты - последний в роду и мой единственный наследник. Пока. Обдумай все это и, пока не поздно, начни новую жизнь. - С этими словами он резко повернулся и покинул комнату.
Александр оставался в кабинете ещё долго после его ухода, обдумывая предъявленный ультиматум. Отцовские слова эхом отдавались в его ушах. Зная Константина Киракиса, Александр ни на мгновение не сомневался, что отец сдержит слово и приведет угрозу в исполнение. Даже вопреки своей воле, ибо интересы корпорации для него всегда были превыше всего.
Александр глубоко вздохнул и потянулся к пачке отчетов на столе. Однако несколько минут спустя он отодвинул бумаги прочь - сосредоточиться на работе было невозможно. Поморщившись, он помассировал виски, пытаясь хоть таким образом снять напряжение. Бесполезно - словно стальной обруч сомкнулся вокруг головы. В воздухе висел острый аромат египетских сигарет, которые курил его отец.
Стоя у окна, Александр смотрел в темноту невидящими глазами. Неужели между ним и отцом все кончено? Неужели их отношения никогда не станут прежними? Покончив с собой и написав эту записку, Марианна возвела между ним и отцом непреодолимую пропасть. Что за гримаса судьбы? Он познал бессчетное число женщин, многие из которых обещали затем "поквитаться" с ним, но лишь Марианне, даже не помышлявшей о мщении, удалось своей смертью нанести ему такой сокрушительный удар, от которого он, возможно, уже никогда не оправится. Ее самоубийство поставило под угрозу главную жизненную ценность Александра: его законное право наследования. "Корпорация Киракиса" была его единственной и всепоглощающей страстью. Она была его страстной и требовательной возлюбленной, будя в нем бурные и безумные чувства, чего не удавалось ещё ни одной смертной женщине. И вот теперь, замаячившая перед ним возможность лишиться всего этого была для Александра страшнее самой смерти.
Он должен во что бы то ни стало найти способ, как этому помешать.
Лос-Анджелес.
- Это станет настоящей сенсацией, - сказала Мередит Чаку Уилларду, менеджеру студии Кей-Экс-Эл-Эй. - Уже много лет внимание тысяч людей приковано к этой загадке, что во много объясняется именно упорным нежеланием Тома Райана пролить на неё хоть какой-то свет. И никому до сих пор не удавалось узнать всю правду.
- А почему ты считаешь, что именно тебе удастся сорвать завесу молчания с Райана? - недоверчиво осведомился Уиллард.
- Я не считаю, Чак, - ответила Мередит. - Я просто уверена, что мне это удастся.
- Это я уже не раз слышал и прежде, - усмехнулся Чак. По всему чувствовалось, что Мередит его не убедила. - Послушай, Мередит, когда случилась эта история, я как раз пришел сюда работать. Я прекрасно помню, как и сам мечтал пробиться к Райану, едва самолет, на котором он прилетел из Европы, приземлился в аэропорту. И не я один - того же жаждали десятки других репортеров. Так вот, насколько мне известно, с тех пор Райан так ни разу и не дал никому интервью.
- А мне он не откажет, - заявила Мередит. - Собственно говоря, мы уже с ним пообщались.
Уиллард вытаращил глаза.
- Ты разговаривала с Томом Райаном? - недоверчиво спросил он. - Хотел бы я знать, как тебе это удалось. Он ведь даже ни разу не перезванивал репортерам, просившим его об этом.
Мередит улыбнулась.
- Ни один из этих репортеров не живет с Ником Холлидеем, Чак, - пояснила она.
- Ага, теперь мне все ясно, - медленно закивал он. - Значит, тебе помог Холлидей. Что ж, можно было догадаться.
- Постойте-ка! - спохватилась Мередит, которой вовсе не улыбалось, что Ника занесли в её сообщники. - Так дело не пойдет! Как раз Ник с самого начала был категорически против моей затеи. Он даже слушать о ней не желал. При всем желании мне не удалось бы воспользоваться его помощью. Единственное, что он сделал - это познакомил меня с Райаном.
- Как бы то ни было, знакомство с Ником уже заставило Райана отнестись к тебе не так, как к первому встречному, - заключил Уиллард.
- Возможно, - пожала плечами Мередит. - Но, возможно, и нет. Да, признаю, я использовала знакомство с Холлидеем как трамплин. Ну и что? Любой репортер на моем месте использовал бы все свои связи, чтобы добиться желаемого.
Уиллард понимающе кивнул.
- Это верно, - согласился он. - Скажи, Мередит, как тебе все-таки удалось уговорить его на беседу?
- Мне посчастливилось раздобыть нечто такое, что разбередило его любопытство, - призналась Мередит и, уже не дожидаясь дальнейших расспросов, рассказала про газетные вырезки. - А сегодня вечером Райан сам позвонил мне и сказал, что согласен, - заключила она. - Я-то думала, что в первые дни он и близко к этим вырезкам не подойдет. Что ему понадобится время, чтобы только с духом собраться - ведь он провел столько лет в затворничестве, не читая прессы. Но я была уверен, что в конце концов, получив время на обдумывание, он примет правильное решение.
- Господи, и это все, что тебе понадобилось! - Уиллард был не в силах скрыть изумления. - Разговор по душам и папка с газетными вырезками! Ну ты даешь!
- Вы не совсем правы, - усмехнулась Мередит. - Мне пришлось буквально из кожи вон лезть, чтобы убедить его в чистоте своих намерений.
- И он поверил? - недоверчиво осведомился Уиллард.
В голосе Мередит прозвучала уверенность:
- Думаю, что в противном случае он едва ли позвонил бы мне. Вы так не считаете?
Уиллард кивнул.
- Да, похоже, ты права.
- На мой взгляд, овчинка выделки стоит, - продолжила Мередит. - Терять мне явно нечего, а вот выиграть можно много. В случае удачи это будет моим главным достижением за все время работы в студии Кей-Экс-Эл-Эй. Если же не выгорит… что ж, по крайней мере я буду знать, что сделала все, что могла.
Уиллард чуть призадумался, затем сказал:
- Все это так, но вот что будет, если мы сделаем ставку и вложимся в этот проект, а Райан в самый последний миг передумает? Тогда вся программа накроется, а мне вообще несдобровать.
- Вовсе не обязательно.
Уиллард метнул на неё вопросительный взгляд.
- В каком смысле?
- Давайте я начну работать, словно речь идет о самом обыденном интервью, - предложила Мередит. - Если не выгорит, мы просто ставим на этой затее крест. Если же мне удастся его разговорить, то уж тогда вы выделяете мне эфирное время, и мы раскручиваем его на всю катушку. Такая передача точно получит наивысший рейтинг. Возможно, даже по всей стране. Продадим право трансляции во все штаты.
- Да, это вполне реально, - задумчиво промолвил Уиллард.
- А пока я займусь Райаном вплотную и попробую выжать из него все, что возможно, - пообещала Мередит. - Если же потерплю неудачу, то мы, по крайней мере, ничего не потеряем.
- Ладно, договорились, - махнул рукой Уиллард. - Действуй.
- Постараюсь, босс, - улыбнулась Мередит.
Том Райан снова наполнил свой стакан. Затем, заметив, что бутылка опустела, сунул её в мусорную корзинку под столом. Пройдя к бару, он распахнул дверцы и с неудовольствием убедился, что обе бутылки, стоявшие там, тоже пусты. Тогда он проверил винный шкафчик, но и в нем было хоть шаром покати. А ведь поставку из винной лавки делали всего на прошлой неделе. Чертова экономка - наверняка это её рук дело! И не в первый раз. Вечно ноет и упрекает его, что он слишком много пьет. Райан понимал, что мексиканка и в самом деле печется о его здоровье, однако сейчас был страшно зол на нее.
Он посмотрел на живописное полотно над камином. Даже сейчас, по прошествии двадцати пяти с лишним лет, при одном взгляде на портрет у него сжималось сердце. До сих пор он не мог смириться с этой потерей. Вновь и вновь задавал себе вопрос: как могло случиться такое? За что? Ведь они были так счастливы вместе. У них было все, о чем только можно мечтать: замечательная семейная жизнь, чудесный ребенок, прекрасно складывавшиеся карьеры, успех и признание. Будущее рисовалось в самых розовых тонах. И вдруг, в один кошмарный день все это рухнуло. Дэвид погиб, Лиз умерла, да и сам Том Райан мечтал о смерти.
Он долго разглядывал полотно, вспоминая день, когда оно было завершено. Дэвид, очень подвижный мальчуган, типичный четырехлетка, который до сих пор нетерпеливо ерзал во время каждого сеанса, не будучи в состоянии высидеть и нескольких минут, в последний день вел себя непривычно тихо. За весь сеанс практически ни разу не шевельнулся. Лиз даже похвалила его, назвав ангелочком. Возможно, только благодаря этому художнику удалось передать подлинный дух его семьи: Лиз с ребенком на руках. И как звонко смеялась потом Лиз, назвав это добрым предзнаменованием. Ее смех, задорный, серебристый и заразительный… Господи, как же Райану его недоставало! Он бы, казалось, все сейчас отдал, лишь бы снова услышать его. Он прекрасно помнил, насколько счастливой выглядела Лиз в тот самый день. Она только что узнала, что ей дали роль, о которой мечтали все голливудские актрисы, и за которую - Лиз была в этом свято уверена - она наверняка получит Оскара. В 1948 году, завершая карьеру, она заявила репортерам, что больше не собирается сниматься, поскольку никто её всерьез не воспринимает, хотя сама она прекрасно понимает, чего стоит. Ей надоело служить секс-символом. Однако новая картина, Лиз это предвидела, должна была все это изменить. Она была просто обречена на успех. И вот тогда все бы заговорили о том, что Элизабет Уэлдон и впрямь - звезда первой величины.
Как она загорелась новой ролью! Утром перед самым отлетом в Европу она поделилась своими надеждами с репортерами, сказав, что впервые за всю профессиональную карьеру ей выпала такая удача. Вспоминая её прощальное интервью, Райан почувствовал, как на глаза его наворачиваются слезы. Пророчество Лиз сбылось. Картину и в самом деле ждал подлинный триумф, а саму Элизабет Уэлдон-Райан нарекли потом не просто блестящей, но гениальной актрисой. И удостоили Оскара. Посмертно. Увы, цена которую она - да и вся их семья - заплатила за это признание, оказалась непомерна велика: оно стоило жизни их ребенку и положило конец счастливой семейной жизни. Господи, если бы можно было хоть как-то предвосхитить этот кошмар! Повернуть время вспять…
Райан снова взглянул на портрет полными слез глазами. Вот он этот Оскар, на камине стоит! Глядя на золотую статуэтку, Райан вдруг испытал приступ безумной, почти животной ярости. Он едва сдержался, чтобы не выбросить проклятую фигурку в окно. Проклятье, и зачем он только согласился на интервью с Мередит Кортни? Ее вопросы вновь пробудили в нем горестные воспоминания, которые он безуспешно пытался похоронить вот уже без малого двадцать шесть лет.
После некоторого раздумья он снял телефонную трубку и набрал знакомый номер представительства авиакомпании "Свисс-эйр" в Лос-Анджелесе, номер, который набирал за эти годы столько раз, что давно заучил наизусть.
- Я бы хотел забронировать одно место на Лозанну… Да… Сегодня вечером? Что ж, очень хорошо…
- Сегодня мы должны кое-что отметить, - сказала Мередит, когда Ник позвонил ей днем на работу. - Только что я говорила с Чаком Уиллардом по поводу программы с Райаном, и он дал мне карт-бланш.
- Отлично, малышка, - сказал Ник. - Очень рад за тебя. Между прочим, у меня тоже есть хорошие новости, так что у нас будет ещё один повод для торжества.
- Да ну? - изумилась Мередит. - И что это за повод? Не томи душу, Холлидей - выкладывай!
- Только утром узнал - Академия выдвинула "Воспоминания" на соискание номинации "Лучшая картина года". А твоего покорного слугу выдвигают в номинации "Лучший режиссер". - Голос Ника дрогнул от радостного волнения.
- Ой, как здорово! - Мередит не удержалась и захлопала в ладоши. - Но только признайся честно - ты ведь рассчитывал, что тебя выдвинут, да?
- Я не был в этом уверен, - признался он. - Мне и самому казалось, что картина удалась, но ведь не секрет, что Академия частенько руководствуется в своих решениях политическими соображениями, а качество работы отходит на второй план. Если не веришь - вспомни, кто побеждал в последних случаях.
- Может, это и так, - согласилась Мередит, - но вот ты и в самом деле заслужил эти Оскары. И я, между прочим, заявляю это абсолютно непредвзято, а вовсе не как по уши влюбленная в тебя женщина. "Воспоминания" и правда - блестящий фильм!
- Будем надеяться, что Академия с тобой согласится, - вздохнул Ник. - Ну что, где устроим сабантуй?
- Ой, не знаю даже, - засуетилась Мередит. - Как насчет одного маленького и уютного местечка с итальянской кухней в Глендейле?
- Ты имеешь в виду "Анжелино"? - рассмеялся Холлидей. - Да, давненько мы туда не заглядывали.
- Не то слово, - мечтательно вздохнула Мередит. - Ну так что, Ник, договорились?
- Конечно, - ответил он. - Это место для меня очень дорого. Хотя я и не предполагал, что ты такая сентиментальная.
Мередит чуть помолчала, затем спросила:
- А как бы отнесся к тому, пригласи я с нами за компанию Тома Райана? Похоже, не будь его, у нас обоих не было бы сегодня повода для торжества.
- Что ж, если хочешь, то я - не против, - ответил Ник; без особого, впрочем, восторга в голосе.
- Похоже, тебя не слишком обрадовало мое предложение.
- Да, я просто уже размечтался о том, что мы с тобой посидим вдвоем.
Мередит звонко рассмеялась.
- Обещаю тебе по возвращении домой продолжить вечеринку уже в самой интимной обстановке. Там уж нам никто не помешает. Ну, что скажешь? Я могу позвонить Тому?
Ник ответил не сразу.
- Да, конечно, - наконец сказал он. - Но только не забудь - по возвращении…
- Ты просто невыносим, Холлидей, - прыснула она. - Ну да ладно - заболталась я с тобой что-то. Пора звонить Тому.
Они распрощались. Мередит набрала номер Тома Райана. Телефон звонил с полминуты, прежде чем Райан снял трубку.
- Здравствуйте, Том - это Мередит Кортни.
- Здравствуйте, Мередит, - глухо ответил Том. - Боюсь, что вы позвонили не совсем удачно. Я уже выхожу из дома.
- Я только на секундочку, - заторопилась Мередит. - Мы с Ником хотим сегодня устроить маленький праздник. Он только что узнал, что "Воспоминания" выдвинуты на Оскара, а я получила одобрение на свою программу. Нам было бы очень приятно, если бы вы согласились присоединиться к нам.
- Боюсь, что ничего не выйдет, - в голосе Райана звучало непонятное для Мередит напряжение. - Я должен на несколько дней уехать из Штатов.
- Ой, извините, - огорчилась Мередит. - В том смысле, что нам с Ником очень жаль…
- Послушайте, Мередит, - прервал Райан. - Давайте договоримся так - я вам позвоню сразу по возвращении, и, если у меня там все пройдет нормально, тогда мы с вами непременно посидим как следует и поговорим по душам. Я расскажу вам обо всем, что вас заинтересует. Идет?
- Да, Том, конечно, - поспешно выпалила Мередит, не веря своим ушам. Господи, неужели он не шутит? Неужели она и в самом деле узнает наконец всю правду о том, что случилось с его женой и сыном? - Спасибо, Том. Не буду вас задерживать.
- Хорошо. Я непременно позвоню. - Раздался щелчок, и в трубке послышались короткие гудки.
Мередит ещё долго сидела, озадаченно уставившись на трубку. Дорого бы она отдала, чтобы узнать, куда он направляется. И почему судьба их разговора зависит от того, насколько успешно пройдет его поездка.
С кем же он собирался встретиться?
- Хотел бы я знать, красавица, о чем вы так задумались? - шутливо поинтересовался Ник. Он смотрел на Мередит, и в глазах его плясали искорки. - Ты уже несколько минут сидишь с вилкой в руке и вместо того, чтобы есть, таращишься в пространство.
Мередит улыбнулась в ответ. Не только её пышные светлые волосы, каскадом рассыпавшиеся по плечам, но и шелковое розовое платье отливало золотом в отблеске пламени свечей.
- Я просто вспоминала, как мы с тобой сидели здесь в последний раз, - с мечтательным видом промолвила она, медленно обводя взглядом переполненный ресторан. - А ты помнишь?
Холлидей закатил глаза.
- Еще бы, черт побери! - воскликнул он. - Я ведь весь вечер отчаянно пытался произвести на тебя впечатление! Разве что на голове не стоял.
Мередит прыснула.
- А я столь же отчаянно пыталась не поддаваться на твои чары. - Она потупила взор. - Конечно, это просто какое-то чудо, что мы с тобой познакомились.
Ник взял её за руку.
- Не знаю, кого мне за это благодарить, - с чувством промолвил он, - но я страшно рад этому.
- Я тоже, - сказала Мередит, возводя на него свои голубые глаза, засиявшие в мерцающем пламени свечи.
- Я знаю, как ты жалеешь, что Том сейчас не с нами, - произнес Ник, - но вот я даже рад, что его сейчас нет. Уж очень мне хотелось побыть с тобой наедине.
Мередит улыбнулась и осмотрелась по сторонам.
- Я бы, конечно, не сказала, что мы здесь совсем одни…
- Ты понимаешь, что я имею в виду.
Мередит кивнула. Крохотные бриллианты в ушах засверкали, отражая свет.
- Да, понимаю. - Она взяла бокал. - Ты не хочешь произнести тост? Как-никак, у нас сегодня праздник.
Ник тоже кивнул и, высвободив её запястье, в свою очередь поднял бокал.
- Я хочу выпить за нас с тобой - за мое выдвижение на Оскара и за твою программу. Чтоб нам всегда сопутствовала удача!
Мередит чокнулась с ним.
- И не только удача, - добавила она. Затем, отпив вина, добавила: - Знаешь, с того времени, как мы были здесь в последний раз, тут многое изменилось.
Ник обвел глазами ресторанный зал, затем задумчиво поскреб бороду.