- Не знаю, - сдавленным голосом произнес Ник. - Сам я его пьяным никогда не видел. Но одно я знаю наверняка - я не хочу, чтобы к нему приставали, пытаясь разворошить прошлое.
Встав с постели, он надел халат.
- Куда ты? - спросила Мередит, включая ночник.
- Что-то мне спать расхотелось, - ответил Ник. - Пожалуй, спущусь и посижу над сценарием. Нужно кое-что подправить перед завтрашними съемками.
С этими словами он повернулся и вышел из спальни.
Утренний воздух был прохладен. Когда кровавый солнечный диск зазолотил на востоке горизонт, откуда-то налетели чайки. С запада, подгоняемая свежим бризом к берегу приближалась небольшая лодчонка под ярким парусом. А по белой полоске песка вдоль самой воды неспешно трусили босиком двое бегунов в спортивных трусах. Зябко поежившись, Мередит стащила свитер и повязала его вокруг талии. Что ж, по крайней мере, она была не единственная ненормальная, которая бодрствовала в столь ранний час.
Спала она беспокойно. Слова Ника никак не выходили из головы. Он и слышать не хотел о том, чтобы она даже только попыталась взять у Тома интервью. Впрочем она и сама не была уверена, что так уж этого хочет. После краткой встречи с Райаном в её памяти запечатлелся образ глубоко несчастного, перенесшего много страданий человека. И все же, будучи журналисткой, она не могла не помышлять об интервью. Мередит распирало желание узнать его тайну, выяснить причину затянувшегося на двадцать шесть лет молчания - вот почему её так огорчал категорический отказ Ника хоть чем-то способствовать этому.
Поначалу Мередит опасалась, что роман с Ником может перерасти в нечто нежелательное. Она была уверена, что его бурная карьера может помешать её собственной, что их связь нарушит привычный распорядок её тщательно спланированной жизни, расстроит продвижение по служебной лестнице. Ник же заверял, что, напротив, они с ней прекрасно помогают друг другу, дополняя во всем. И Мередит верила ему - до сих пор. Теперь же она пыталась решить, имеет ли право ради романа с Ником пренебречь профессиональным долгом, который призывал её попытаться взять интервью у Тома Райана. Интервью, публикация которого - Мередит была уверена - распахнет перед ней новые двери.
- Постой, Мередит! - послышался сзади голос.
Обернувшись, Мередит увидела Ника, который пытался её догнать. Она приостановила шаг и подождала, пока режиссер поравняется с ней.
- А я думала, что ты ещё спишь, - сказала она.
Он тоже остановился, чтобы перевести дух.
- Я и спал - пока, проснувшись, не увидел, что тебя нет.
Мередит кивнула.
- Мне не спалось, - сказала она. - Ты все ещё сердишься на меня?
Ник приподнял брови.
- Сержусь? - переспросил он. - Я никогда ещё на тебя не сердился.
Мередит улыбнулась и покачала головой.
- Не надо, Ник. Неужели ты думаешь, что я и вправду поверю, будто ты вскочил посреди ночи, чтобы заняться сценарием?
И они зашагали по песку.
- Я нередко поступаю так, - сказал Ник.
- Согласна, но только сегодня это обстояло несколько иначе.
- Да, - признался он, немного помолчав. - Я был слегка не в себе. Просто Том сделал мне в жизни столько добра… Мне бы не хотелось, чтобы кто-то причинил ему боль. Вот я и ушел, чтобы сгоряча не ляпнуть чего-нибудь, о чем потом горько пожалел бы.
- Я так и подумала.
- Но ты по-прежнему хочешь взять у него интервью?
- Сама не знаю, - вздохнула Мередит. - Я должна подумать. Не хочу принимать решение, в котором могу потом раскаяться.
Некоторое время они шли молча. Ник подобрал вынесенную морем деревяшку и швырнул высоко в воздух. Деревяшка с глухим стуком приземлилась в нескольких шагах от них.
- Это интервью… Оно и в самом деле так много значит для тебя? - спросил наконец он. Впрочем, это было скорее даже утверждение, нежели вопрос.
- Пожалуй, да, - ответила Мередит, рассеянно разгребая ногой песок.
- Что ж, хорошо, - промолвил он с расстановкой. - Тогда я, наверное, сведу тебя с Томом. Может быть, даже в этот уик-энд. Согласна?
Мередит подняла голову и посмотрела на него в упор.
- Как, ты все-таки хочешь мне помочь? - недоуменно спросила она. - Но я думала, что после нашего ночного разговора…
- Подожди, - нетерпеливо перебил он. - Я вовсе не собираюсь его уговаривать. Это уже твое дело - я в нем участвовать не собираюсь. Я сказал только, что сведу тебя с ним. Если сумеешь его уговорить - что ж, тогда твоя взяла. Надеюсь, он тебе не откажет. Раз уж тебе так важно это интервью.
Мередит порывисто обняла его.
- О, Ник, я просто не знаю, как тебя благодарить. Я ведь прекрасно понимаю, что ты по этому поводу думаешь…
- Да, Том слишком много для меня значит, - кивнул Ник. - Но ведь это и к тебе относится. - Он на мгновение приумолк. - Есть, правда, ещё кое-что.
- Что?
- Можешь пообещать, что не станешь его преследовать, если он откажется выполнить твою просьбу? - спросил Ник. - Этот человек и без того уже слишком настрадался. Репортеры ещё долго потом отравляли ему жизнь. Этому нужно положить конец.
- Договорились, - пообещала Мередит, целуя его.
Нью-Йорк.
Александр был несказанно удивлен, когда за неделю до Рождества к нему домой в Олимпик-тауэр приехала его мать.
- Почему ты не предупредила о своем приезде? - спросил он, нежно обняв её. Мама показалась ему очень похудевшей, почти прозрачной.
- Тогда бы мой приезд не стал для тебя неожиданностью, - сказала Мелина Киракис, снимая шубку. - Потом я и мысли не допускала, что останусь на Рождество одна, без своих близких.
Хотя до недавнего времени Рождество в Греции 25 декабря не отмечали, Мелина, мать которой была англичанка, всегда настаивала на праздновании этой даты в честь покойной матушки, которую никогда не видела. Немного поразмыслив, Александр быстро вспомнил, что на Рождество всегда прилетал к родителям, и лишь сейчас, по горло занятый внезапно навалившимися делами, нарушил бы эту старинную традицию. Однако он не мог даже предположить, что мама нарушит предписания врачей и прилетит сама.
- Но ведь доктор Караманлис запретил тебе дальние поездки, - нахмурился он.
- Этот шарлатан! - фыркнула Мелина. - Что он понимает?
- Ну это ты зря, manna mou, - улыбнулся Александр. - Сама знаешь, что Караманлис считается одним из лучших терапевтов во всей Греции. И, мне кажется, тебе бы следовало прислушиваться к его советам.
- Ну конечно! - недовольно выпалила Мелина. - И провести Рождество вдали от единственного ребенка. Я не могла и мысли такой допустить. Даже если мне суждено вернуться домой на носилках, я не собираюсь встречать праздник без вас!
- Да, мамочка, для столь хрупкой женщины воля у тебя просто железная, - с нежностью в голос произнес Александр. Его мать и теперь оставалась необыкновенно красивой - безукоризненная кожа, царственная осанка - она выглядела изысканной и элегантной. Вот бы найти женщину, похожую на нее… Впрочем, нет - Александр был уверен, что таких женщин больше не существует. Его мать была единственной и уникальной в своем роде. - Ты наверняка устала, - добавил он. Может, поспишь немного перед ужином? Тебе нужно отдохнуть.
- Отдохнуть? - недовольно проворчала Мелина. - Вы с отцом только об этом и твердите. Воистину два сапога - пара. Между прочим, я вовсе не настолько больна, как вам всем кажется!
- Но, мамочка… - начал Александр.
Мелина нежно потрепала его по щеке.
- До чего же ты у меня красивый, Александр. Скажи мне - когда ты наконец остепенишься, обзаведешься супругой и сделаешь меня счастливой бабушкой?
Он улыбнулся.
- Навряд ли это случится, manna mou. Видишь ли, у меня слишком строгие требования. Я дал себе обет жениться лишь на такой женщине, которая может сравниться с тобой.
Мелина с грустью улыбнулась.
- Я вовсе не такая безгрешная, как ты думаешь, сынок, - тихо сказала она. - Мне весьма далеко до идеала.
- А на мой взгляд - ты само совершенство, - улыбнулся Александр.
- Ты просто ко мне неравнодушен, - укоризненно сказала Мелина. - И вообще, сынок, я очень из-за тебя беспокоюсь. Тебе ведь уже тридцать один год, а ты ещё ни разу серьезно не влюблялся. Это не хорошо. Когда папа был в твоем возрасте…
- Вы с ним уже несколько лет состояли в браке, - заученно закончил за неё Александр. - Мы это уже сто раз обсуждали. Причем я всякий раз говорил и тебе и отцу, что ещё не встретил женщину, на которой хотел бы жениться. Это не так просто…
Мелина уселась на софу и пригласила сына последовать её примеру.
- Скажи мне, Александр, ты хоть иногда задумываешься над тем, чтобы завести семью, детишек?
- Задумываюсь, - пробурчал он, отводя глаза в сторону.
- В самом деле? А ты помнишь, сынок, что я всегда чувствую, когда ты говоришь мне неправду?
Александра так и подмывало соврать, однако он знал, что мама права - он до сих пор так и не научился её обманывать.
- Нет, мама, порой мне это и правда приходит в голову, - сказал он. - Хотя, быть может, и не так часто, как хотелось бы тебе.
- Может быть, тебя мучают какие-то сомнения? - предположила она. - Если хочешь, давай это обсудим. Я ведь всегда готова помочь тебе, сынок.
- Я знаю, мамочка, - сказал он, кивая.
- Ты говоришь, что ещё не встретил женщину, на которой хотел бы жениться, - продолжала Мелина. - Но вот мне почему-то кажется, что ты всегда выбираешь женщин, которые все очень схожи между собой. По крайней мере имеют много общего. Нельзя ли расценить это как попытку связываться заведомо с такими женщинами, которые тебе не подходят?
Александр выдавил подобие улыбки.
- Неужели ты теперь решила заняться психоанализом, мама? - спросил он.
- Только слепой не увидел бы, Александр, какие проблемы тебя мучают, - сказала она. - Ты заверяешь меня, что можешь жениться лишь на такой женщине, которая будет как две капли воды похожа на меня. Однако сам тут же заводишь себе подружку, которая является мне полной противоположностью. Поэтому мне и кажется, что ты нарочно избегаешь серьезных романов, сближаясь с женщинами, которых не сможешь полюбить.
Александр улыбнулся.
- Не беспокойся за меня, мамочка.
- Я беспокоюсь, потому что люблю тебя, - ответила она. - И ещё потому, что мы с папой мечтаем о том, чтобы ты был счастлив.
- А счастье возможно лишь при условии, что я женюсь и обзаведусь детьми, - закончил он.
- Нас с твоим отцом это сделало счастливыми.
- А ты была счастлива, когда умер Дэмиан? - спросил Александр. - И когда у тебя один за другим следовали выкидыши… - увидев, как изменилось её лицо, он осекся. - Извини, мама, я не хотел тебя обидеть…
Мелина покачала головой.
- Ничего страшного, - промолвила она. - По прошествии стольких лет боль стихает.
- Но проходит ли она совсем? - хотел он знать. - Или только отступает и прячется в тайниках души?
- Со временем ко всему привыкаешь, - уклончиво ответила Мелина. - Впрочем, нет - совсем от неё избавиться невозможно. - Она подняла голову. - Так тебя это тревожит, да? - спросила она. - Ты боишься полюбить из опасения, что можешь со временем потерять этого человека?
Александр призадумался.
- Не знаю, - сказал он наконец. - Никогда всерьез не ломал над этим голову. Все дело в каком-то подспудном чувстве, которое я и объяснить толком не могу…
Мелина терпеливо улыбнулась.
- Не бойся любить, мальчик мой, - сказала она. - Никакие страхи не должны помешать тебе любить по-настоящему. Не можешь же ты вечно при малейшей опасности зарывать голову в песок подобно страусу! Чтобы обрести счастье, надо уметь рисковать.
Александр насупился.
- Я мечтаю лишь об одном - чтобы мой брак сложился так же, как и ваш с отцом. Но… - голос его вдруг оборвался.
- Тогда ты не должен больше прятаться в своей скорлупке, - строго сказала Мелина. - А главное - тебе нужно самому захотеть, чтобы это случилось. Да, верно, мы с твоим отцом счастливы, однако и у нас не обходилось без сложностей. Мы не раз вели кровопролитные бои, несли тяжелые потери. Но мы с честью выдержали все испытания и в первую очередь потому, что стойко сносили удары судьбы и никогда не падали духом. Пройдя через все трудности вместе, мы закалились и стали сильными и стойкими.
Александр повернулся к окну и задумчиво уставился на панораму Манхэттена.
- Боюсь, мамочка, что ваша семейная жизнь это скорее исключение из общих правил, - сказал он наконец.
- Возможно, другим просто не хватает терпения, - ответила его мать, беря его за руки. Потом продолжила с неожиданным пылом: - Ах, Александр, ты так похож на своего отца! У вас обоих сильная воля. Вы никогда не пасуете перед трудностями, честолюбивы. Но только ни он, ни ты никогда не прощаете и не забываете былых обид. - Чуть помолчав, она добавила: - С годами твой отец стал мягче, на многое теперь он смотрит другими глазами. Ты ещё молод, очень молод. Я бы очень хотела, чтобы тебе не пришлось набить столько же шишек, сколько ему, прежде чем у тебя тоже откроются глаза. Может, ты сам научишься уступать. Ты просто не представляешь, как я хочу, чтобы ты был счастлив!
В ответ Александр обнял мать, прижавшись к ней, как не прижимался едва ли не самого детства.
- До чего я рад, мамочка, что ты приехала, - прошептал он.
- Иначе я не могла, сынок, - промолвила она, гладя его по спине. - Вот увидишь, в один прекрасный день ты полюбишь…
Лос-Анджелес.
Особняк Райана, расположенный на высоком горном отроге, известным под названием Бел-Эйр, был отстроен задолго до того, как Бел-Эйр сделался пристанищем для знаменитостей. Высокий дом, возведенный в стиле тюдоровской эпохи, красовался на вершине, окруженной пологими ухоженными лужайками. По обеим сторонам спиралевидной подъездной аллеи, взбегавшей на гору, высились аккуратно подстриженные деревья. Всю территорию площадью в десять акров, окружала высоченная каменная стена; Ник пояснил Мередит, что Том Райан распорядился обнести свои владения стеной ещё в 1948 году, едва они с женой купили эту землю.
- Больше всего на свете они тогда мечтали, чтобы никто не вторгался в их личную жизнь, - пояснил Ник, выруливая на аллею. - Да и безопасность ребенка их очень заботила. Они панически боялись, что кто-то попытается похитить мальчонку.
Мередит долгое время молчала, любуясь красотой и величием раскинувшейся перед ней картины.
- Просто сказка, - промолвила она наконец. - В жизни не видела более прекрасного уголка.
- Да, тогда умели красиво жить, - вздохнул Ник, приоткрывая дверцу автомобиля, чтобы помочь Мередит выйти. - Пик славы Тома пришелся как раз на конец сороковых - то была золотая эра Голливуда. Звезды жили тогда по-королевски.
- Похоже, сейчас времена переменились, - заметила Мередит.
- По крайней мере - для многих из нас, - согласился Ник, нажимая кнопку звонка.
Экономка-мексиканка открыла им дверь и провела в кабинет Тома Райана.
Том встретил их необычайно радушно.
- Давненько не видел тебя, Ник, - сказал он. - Совсем забросил старика.
- Дела, Том, сами понимаете, - улыбнулся Ник. - Вы и сами не часто заглядываете к нам на студию.
Старик сдвинул брови.
- Сейчас мне там делать нечего, - сказал он.
- Ничего не снимаете?
Том глухо усмехнулся.
- Я уже давно ничего не снимаю, Ник. Ты это и сам отлично знаешь.
Тем временем взгляд Мередит упал на стоявший на столе стакан. Виски. Неразбавленное. Рядом стояла бутылка - уже почти пустая.
- Что вас привело ко мне? - осведомился Том. - С картиной сложности? Или - с Эдом Голдманом?
Эд Голдман был новый хозяин студии "Центурион".
- Ни то, ни другое, - признался Ник, слегка смутившись. - На этот раз скорее меня привела Мередит.
Том обернулся и, заметив, что Мередит смотрит на бутылку, быстро подошел к столу и убрал её.
- Что ж, - произнес он с нарочитой беззаботностью. - Чем я могу быть полезен вам?
- Я работаю в службе новостей студии Кей-Экс-Эл-Эй…
- Знаю, - кивнул Том. - Я тысячу раз видел вас в поздних выпусках новостей. Я ведь сова.
- Я бы хотела обсудить с вами возможность взять у вас интервью, - начала Мередит. - По поводу ваших отношений с женой и…
- Нет, - резко оборвал её Том, вмиг помрачнев. - Ты знал об этом? - спросил он Ника.
- Да, - кивнул тот. - И я прекрасно понимаю, Том, что вы по этому поводу думаете, однако Мередит считает…
- Исключено, - отрезал Том. - Лиз и Дэвида нет в живых уже двадцать семь лет. Пусть покоятся с миром.
Мередит встала со стула и приблизилась к нему.
- Послушайте, мистер Райан, за все эти годы о вас и вашей семье были опубликованы, должно быть, сотни статей, - напомнила она. - Едва ли не в каждой излагалась своя версия случившегося. А уж слухов насчет этой трагедии ходило даже больше, чем по поводу убийства Кеннеди! Желай я просто нажиться на этой истории, ничто не помешало бы мне сделать фильм или состряпать статью и изложить в ней собственное видение.
- И что вас останавливает? - в голосе старика прозвучала нескрываемая горечь.
- Я не хочу поступать таким образом. Не хочу уподобляться всем остальным. Я хочу снять фильм, который возьмет людей за душу, заставит их задуматься. Мне нужна правда. Я хочу показать вашу историю именно такой, какой она была на самом деле.
- К чему сейчас ворошить прошлое? - вздохнул Том Райан.
Мередит достала из сумки толстую папку с фотокопиями бесчисленных газетных вырезок, которые она собрала в библиотеках и в редакционных архивах. - Вот, взгляните сами. Например, вот на эту. Автор уверяет, что ваша жена умерла в одной из европейских клиник после трагедии с вашим сыном. Если верить этому писаке, то она была беременна и вдобавок помешалась. Она пыталась даже избавиться от плода с помощью острой проволоки…
- Мередит! - вмешался Ник, беря её за локоть.
- Он имеет полное право знать, как преподносили все это в газетах, - твердо сказала Мередит. - Или вот еще. Здесь, например, уверяется, что ни Элизабет, ни Дэвид вовсе не погибли, а просто ваша жена, уличив вас в неверности, забрала сына и отказалась возвращаться в Штаты. Есть, к сожалению, в нашем мире люди, которые ради красного словца не пожалеют и отца, мистер Райан! Или вот, скажем, такая статья. По мнению автора, после смерти ребенка у вашей жены помутился рассудок, и сейчас она находится на излечении в клинике для душевнобольных…
- Хватит! - завопил Том Райан. Лицо его исказилось от бешенства.
Ник взял Мередит за руку.
- Мне кажется, нам лучше уйти, - тихо произнес он.
- Нет, Ник! Погоди, - взмолилась она.
- Вспомни наш уговор, - твердо сказал он.
Мередит посмотрела на него - в глазах Ника она прочла немой укор.
- Я… Ну, ладно. - она протянула папку Тому Райану, но тот отрицательно покачал головой, и тогда Мередит положила папку на стол. - Прошу вас, мистер Райан, прочитайте, - попросила она. - И обдумайте мое предложение. Если вдруг решитесь, то позвоните. Хорошо?
Том Райан не ответил. Он даже не заметил, как его гости попрощались и ушли. Он неотрывно смотрел на одну из газетных вырезок.
- Да, признаю - я зашла слишком далеко, - уныло промолвила Мередит, когда они уже возвращались в Малибу. - Чересчур увлеклась и все запорола.