Ореховые глаза сердито сверкают – котенок фырчит и не сдается, хотя напуган и смущен.
Ей идет даже бесформенный свитер мышиного цвета, даже драные легинсы и толстые вязаные носки, даже полное отсутствие косметики и явная усталость, читающаяся на лице. Она очень хороша, малышка Кэти, и, пожалуй, выбор сделан абсолютно правильно…
– Ты – мать моего ребенка. Я должен заботиться о нем… и о тебе.
Кэти замерла, изо всех сил стараясь скрыть ошеломление.
– Откуда… как ты узнал?
– Садись, тебе нехорошо стоять на сквозняке. Я запру дверь, с твоего позволения. И пройду.
– Минуточку!
– Нет-нет. Мы и так потеряли уйму времени, хватит. Иди ко мне.
Он просто шагнул вперед и прижал ее к себе – а она, несчастная слабовольная идиотка, даже не стала сопротивляться, просто прижалась щекой к широкой груди и закрыла глаза. Он снился ей все эти месяцы, снился каждую ночь, просто она не хотела себе в этом признаваться…
Кэти нашла в себе силы отстраниться.
– Как ты меня нашел и откуда узнал, что я беременна?
– Полагаю, ты могла бы и сама догадаться. Андреа – наша с тобой единственная общая знакомая.
– А где…
– На одном из тех лицемерных и показушных сборищ, которые ты так не любишь. Благотворительный бал в Ковент-Гарден. Я оказался в Лондоне по делам, так совпало…
Он ни за что не признался бы ей, что с конца августа метался словно раненый тигр, пытаясь негласно разыскать беглянку. Потом наступил недолгий период белой ярости – и Алессандро едва не проклял строптивую англичанку, поклявшись больше не искать ее, но период этот быстро прошел, а когда окончательно наплевавший на самолюбие Алессандро бросился к Чезаре и Андреа Биньони, выяснилось, что супруги уехали в Англию…
– Ах, совпало…
– Мы разговорились с Андреа, я спросил, как у тебя дела, а она сообщила, что ты пала жертвой собственной доверчивости и чар некоего смазливого итальяшки.
Убить, убить болтливую змею! Кэти мысленно пожелала подруге сломать каблук любимых туфель – и мрачно уставилась на Сандро.
– И ты… ничего ей не сказал?
– Ну я же не идиот. Сначала я решил удостовериться во всем сам. Честно говоря, наибольшим соблазном было не спрашивать у Андреа, где ты живешь…
– Как же ты узнал?
– Девочка, мы живем в эпоху всеобщей компьютеризации. Я порыскал в Сети и нашел Кэтрин Гроувз, недавно искавшую работу поспокойнее и обращавшуюся по страховке в клинику…
– Ты шпионил?!
– Опять начинается! Я тебя искал!
– Нашел – теперь всего доброго. Я жива, здорова, под мостом не ночую, ем нормально, гуляю – вот и ты гуляй отсюда.
– Кэт, это мой ребенок…
– Это МОЙ ребенок, ясно? До тебя мне нет дела, как и тебе до меня.
Алессандро с трудом сдерживал гнев. Он и без фокусов Кэти чувствовал себя отвратительнс самого ее отъезда из Италии. В самом деле, что-то такое эта златовласка сделала с его сердцем – Алессандро тщетно пытался ее забыть, завязывая роман за романом, обрывая их почти мгновенно… а потом, когда Андреа Биньони сказала про беременность…
– Кэти, почему ты мне ничего не сообщила? Считаешь меня монстром, способным убить собственного ребенка?
– Я понятия не имею, кем тебя считать, Алессандро. Я тебя не знаю, видишь ли. Отдалась я совершенно другому парню – его звали Сандро, и он работал на какую-то фирму, а летом подрабатывал в порту на Трезименском озере – хотя и это не точно.
– Неужели всего одной оплошностью я заслужил такое мнение о себе? И теперь должен расплачиваться всю жизнь?
– Оплошность – это опрокинуть бокал с вином на нарядное платье спутницы. Слишком громко назвать тещу старой ведьмой. Перепутать время и место свидания и прийти вместо пяти в семь, и не в парк, а на набережную. Это – оплошность, и из-за такой ерунды глупо разбегаться, я согласна. Но ты сделал нечто иное. Ты мне солгал – намеренно, расчетливо и спокойно.
– Наши отношения…
– А у нас есть отношения? Я не заметила.
– Я искал тебя… я места себе не находил – а ты спокойненько уехала, а узнав о беременности, даже не сообщила…
– Это после той истерики, которую ты устроил, узнав, что я – девица? Ищи дураков! Да ты же уверен, будто мир кишит алчными девками, мечтающими о твоей фамилии и кредитной карточке!
– Если бы ты знала, что я пережил…
– Браво! Давайте поговорим об этом, синьор ди Каррара. Это ведь вас два месяца подряд выворачивает по утрам наизнанку, у вас отекают ноги и болит голова, это вы живете в полном одиночестве, экономя каждый фунт, и это у вас нет никаких приличных перспектив, потому что именно вам предстоит стать матерью-одиночкой!
– Никогда!
– О, как вы правы! Никогда – потому что все это было про меня, а не про тебя. И убей меня Бог, если я жалуюсь. Я рада своей беременности, я жду этого ребенка, я люблю его и он будет моим и только моим! А для тебя это обуза, то самое досадное недоразумение, которого ты так перепугался в нашу первую – и последнюю – ночь!
– Замолчи!
– А то что? Ударишь меня?
– Ах ты…
Он сгреб ее в охапку, запрокинул на спинку дивана, навалился сверху и принялся целовать так яростно и жадно, что через мгновение Кэти почувствовала на губах вкус крови – его? Ее? Потом она испугалась за ребенка и уперлась Сандро в грудь руками, но он уже и сам опомнился, торопливо рухнул перед ней на колени, осторожно положил обе ладони на живот и испуганно пролепетал – иначе не скажешь:
– Я сделал тебе больно? Тебе или малышу? Вы в порядке?
– Нет, но…
Сандро поднялся с колен и спокойно заявил:
– Мы поженимся в Карраре. Или в Риме – если захочешь.
– Что?
– Я не допущу, чтобы мой сын вырос без отца.
Кэти ехидно улыбнулась.
– Сейчас мне полагается заверещать от восторга и кинуться тебе на шею? Боюсь, в программе произошел сбой – твой сценарий забракован и отправлен в корзину.
– Я не понимаю…
– Я не собираюсь выходить за тебя – ни в Карраре, ни в Риме, ни в Париже, ни в Лондоне. О своем ребенке я позабочусь сама. Выпьешь кофе?
– Что?
– Перед уходом, я имею в виду.
Сандро в ярости схватил Кэти за плечи, но она вырвалась и отошла к окну.
– Будь добр, перестань демонстрировать здесь национальные итальянские пляски. Это действительно может повредить мне и малышу.
– Кстати, а с чего это ты взял, что будет мальчик? Я лично жду дочь!
– Извини, я был резок… Кэти, что происходит, а? Я же признаю свою ошибку, я прошу у тебя прощения – почему ты так яростно меня отвергаешь? Я целовал тебя минуту назад – ты не изменилась, ты по-прежнему хочешь меня с той же страстью, что и тогда…
– Ты привык получать все, чего пожелаешь. Это беда всех богатеньких мальчиков. Алессандро ди Каррара просто не понимает, что кто-то может НЕ ХОТЕТЬ быть с ним рядом.
– Тебя так задевает мой статус?
– Это тебя задевает мой, судя по всему. Я для тебя слишком невысокого полета птичка.
Сандро неожиданно отвернулся, подошел к окну, помолчал. Кэти, пользуясь тем, что он на нее не смотрит, торопливо пригладила волосы.
Голос Алессандро прозвучал неожиданно грустно:
– Знаешь, это было первое лето за последние… да, пожалуй, пятнадцать лет. Свободное, беззаботное и счастливое. Что я говорю – не лето, конечно, а всего лишь две недели…
– Сейчас я заплачу от жалости. Нелегка жизнь миллиардера.
– Брось ехидничать, а? Ты защищаешься из последних сил, я же вижу. Ты умная женщина, сама понимаешь, что вина моя перед тобой не так уж и велика. Ну да, я дурак – надо было сразу тебе все рассказать, еще там… в ноготках. Но я был так доволен, что у меня появились эти свободные дни, что не надо никуда лететь, носить костюм, блистать на светских раутах… а можно просто походить босиком, в драных шортах, выйти под парусом, позагорать на пляже… И тут еще ты – прекрасное видение! Ты хоть знаешь, насколько очаровательно ты выглядела в тот день? При одном взгляде на тебя меня накрыло банальной завистью – и тоже захотелось побыть хоть немного обычным парнем, беззаботным и веселым…
Кэти закусила губу, вспомнив день их знакомства. Потом в памяти всплыли картины солнечных дней, проведенных вместе с Сандро на берегу озера, их единственную ночь, бурную ссору и еще более бурное примирение…
Сопротивляться можно – но глупо. Правда в том, что она влюблена в этого мужчину, и то, что он хочет на ней жениться…
– Почему ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?
Он с недоумением посмотрел на нее.
– Я не допущу, чтобы мой ребенок рос без отца – это прежде всего. Я не позволю тебе стать матерью-одиночкой. Этого уже достаточно…
– Не то, не то! Сандро, как же ты не понимаешь…
Он быстро подошел к ней, взял ее руки в свои, заглянул в глаза.
– Кэт, к чему эти мучительные для обоих разговоры? Мы старательно делаем вид, что сердиты друг на друга, говорим какие-то слова -а ведь все намного проще. Наши тела, наши губы говорят за нас. Ведь ничего не изменилось, не так ли? Ты по-прежнему хочешь меня, я хочу тебя…
– Не то, Сандро! Хотеть и любить – разные вещи!
– Не знаю. Для меня – одно и то же. С тех пор как ты пропала, я не мог даже смотреть на других женщин. Мне приходилось говорить дежурные комплименты, целовать чьи-то руки – но я помнил только тебя, сладость твоих губ, блеск глаз. Мы должны быть вместе!
– Не так все просто. Я работаю…
– Моя жена не будет работать. Тем более в твоем состоянии…
– Господи, что ты говоришь?! Какое еще состояние – я же не больна. Я беременна!
– Я сказал – ты работать не будешь!
Кэти прислушалась к своим ощущениям. Оказалось, это приятно – когда за тебя принимают решения. Кажется…
Сандро в свою очередь с изумлением уставился на нее.
– Что такое? Почему ты так смотришь?
– Ты не споришь со мной! Даже удивительно.
– Ты хотел бы, чтоб было иначе?
– Пожалуй… нет.
– Так, значит, ты тиран?
– Пожалуй… да!
Она улыбнулась – и тогда гордый красавец снова ее удивил. Он легко опустился на одно колено, взял ее руку и прижал к своей груди.
– Кэт, я признаю, что вел себя не лучшим образом, но прошу, чтобы это осталось в прошлом. Все, чего я хочу, это назвать тебя своей женой, и это вовсе не из-за ребенка… не только из-за него. Я думаю, что мы… предназначены друг другу. Пожалуйста, будь моей женой!
Кэти задумчиво посмотрела Сандро в глаза. Такой сильный, мужественный, решительный… может, у них действительно что-то получится?
На протяжении последних месяцев она, словно мантру, твердила себе, что сумеет стать прекрасной матерью-одиночкой – она и сейчас в этом не сомневается, но… честно ли это тю отношению к маленькому человеку, еще не пришедшему в этот мир? Два родителя в любом случае лучше, чем один… по крайней мере, когда они любят друг друга. С ее стороны, во всяком случае, никакого компромисса – она влюблена в Алессандро ди Каррара, хотя и боится, до сих пор боится в этом признаться…
Сандро с тревогой и надеждой ждал ее ответа, а Кэти все медлила. Потом с ее губ внезапно сорвалось:
– Кто была та рыжая красотка в бриллиантах?
Алессандро оцешил на минуту, а потом расхохотался.
– Это Клер Ван Занд, моя старая подруга и жена одного из моих компаньонов. Клянусь, мы просто друзья!
– Тогда – да. Я согласна.
Торжество промелькнуло в черных глазах, и Алессандро властно привлек ее к себе.
– Ты сделала меня счастливейшим из мужчин, Кэт! Любимая… я так соскучился по тебе…
Его руки скользнули под свитер, и Кэти мгновенно окаменела, вспомнив о своей изменившейся фигуре.
– Нет! Я… я теперь толстая…
Сандро не удержался от смеха, осторожно провел пальцем по пылающей щеке Кэти.
– Ты не толстая, Кэт, ты вся светишься, ты носишь моего ребенка, и я никогда не видел тебя более прекрасной… иди ко мне.
Она забыла обо всем, когда сильные руки Сандро бережно подхватили ее и положили на кровать. Когда его горячая кожа опалила жаром ее грудь. Когда в огненных глазах утонуло все – страхи, сомнения, слезы, неуверенность…
Они снова был вдвоем, они любили друг друга, и Кэти с изумлением и восхищение узнавала, что любовь может быть и такой – неторопливой, нежной, теплой и убаюкивающей. Она медленно возносилась куда-то в небеса и совершенно не боялась высоты, потому что Сандро был рядом с ней, и она почему-то не сомневалась, что так будет всегда, хотя еще мгновение – или вечность? – назад была вовсе не уверена в этом…
А потом, когда налетевший вихрь страсти обессилил их обоих, вычерпал до дна и выбросил, оглушенных и счастливых, на берег Великого Океана…
Сандро шепнул ей на ухо, не скрывая своей гордости:
– Вот теперь все правильно. Теперь я любил тебя так, как надо.
– Мне казалось, что лучше, чем в первый раз, быть не может, но сейчас…
– Я знаю. Я очень старался.
Кэти смотрела ему в глаза, доверчиво и влюбленно.
– Почему ты так злился в тот раз? Я все равно не понимаю… Ты боялся, что я забеременею?
– Нет. Не скрою, меня немного испугал этот факт, но злился я вовсе не поэтому. Ты не поймешь. Это мужское эго…
– Ну так объясни! Не думаю, что мужское эго так уж сильно запутанно. Да и я не дурочка, насколько мне известно.
– У тебя ужасный характер… Итальянки совсем другие.
– Итальянки постоянно бьют об стену посуду и все время кричат "мамма миа" – я видела в кино.
– Но они никогда не спорят со своим мужем. Покричат-покричат – и делают как он сказал.
– Вот хорошо, что ты об этом рассказываешь и что мы еще не женаты! Теперь у меня появились сомнения, правильно ли я поступаю… Так что там с эго?
– Уф… Не думал, что мне придется об этом рассказывать…
– А как же? Семейная жизнь – штука серьезная.
– Ну хорошо. Я сердился на себя.
– А орал на меня. Умно, надо взять на заметку.
– У тебя на языке живут дикие пчелы, Кэтрин Гроувз!
– Молчу-молчу. Давай дальше.
– Я злился, потому что потерял над собой контроль. Вел себя как обкурившийся кролик… Не понимаешь? Я же говорю, трудно объяснить… Быстрый секс – это удар по мужскому самолюбию. Первый звоночек будущего бессилия. Неспособность дать любимой женщине настоящее удовлетворение, довести ее до высшей точки наслаждения медленно, чтобы она почти сошла с ума от любовного безумия…
– И об этом думают мужики? Ну вы даете! Не эго, а сплошные комплексы.
Алессандро вздрогнул и с некоторой обидой посмотрел на золотоволосую фею. Совершенно никакой чуткости!
Он вздохнул и притянул Кэти к себе, положил ладонь на теплый живот и мечтательно улыбнулся, закрывая глаза.
– Спи, моя строптивая жена…
– Я еще не жена.
– Ты ею будешь.
– Сандро, а может, не надо так срочно…
– Надо, Кэти, надо. И знаешь почему? Потому, что я больше не хочу жить без тебя.
Сандро заснул, а Кэти еще долго лежала без сна, глядя в беззвездное лондонское небо за окном. Ей было о чем подумать…
6
Ей снилась мама, неодобрительно качавшая головой. Ей снилась Андреа, крутившая пальцем у виска. Ей снилась выдра Лучиана, презрительно фыркавшая ей в лицо.
Все были против этого брака – во сне, разумеется. И почти сумели убедить в этом бедную, беременную Кэти Гроувз. В который раз нещадно ругая себя (мысленно), Кэти проснулась на груди Алессандро, приподняла голову и мрачно посмотрела сквозь завесу золотых волос на безупречно красивое лицо. Ресницы как у девицы! У, обманщик! Нет, надо бежать отсюда. Скорее, пока не поздно… хотя в общем-то в некотором роде уже все равно поздно…
– Я тебя больше никогда и никуда не отпущу, поняла?
Сильные руки обвились вокруг Кэти, дрогнули потрясающие ресницы – проснувшийся Алессандро смотрел на нее строго и чуть печально.
Пропала! – подумала она с отчаянием. – Совершенно и с потрохами – пропала!
Он не зря так преуспел в бизнесе этот Алессандро ди Каррара. Через три дня они с Кэти расписались в мэрии, и она так до конца и не смогла поверить в реальность происходящего – настолько все было буднично и стремительно.
Андреа с сыном, Мэйлань и Алан были единственными гостями на этой скоропалительной свадьбе, впрочем, не было ни букетов, ни пышных платьев, ни золоченой кареты – все очень просто и буднично. Уже на крыльце Мэйлань решительно остановила молодоженов.
– Погодите! Фотография на память все-таки нужна. Скажите "cheese"…
Сандро усмехнулся.
– Я предпочитаю слово "секс"!
Кэти рассмеялась, краем глаза заметив, как нахмурилась и сердито поджала губы – всего на мгновение – Андреа…
Еще три дня пролетели как одни сутки. Алессандро развил бурную деятельность – уволил Кэти с работы, рассчитался полностью с хозяйкой квартиры, развез по указанным адресам горшки с цветами и канарейку, заказал билеты в Италию…
Кэти ходила по квартире, оглушенная свалившимся на нее счастьем – и неожиданными хлопотами. Единственное, что она сделала сама за эти дни, – купила немного вещей. Впрочем, какие там вещи… нижнее белье, пара ночных сорочек (их потом можно будет использовать в качестве паруса на яхте Сандро, мрачно подумала она в магазине), специальные джинсы для беременных и относительно нарядное платье свободного покроя.
Придя домой, она вспомнила, что вышла замуж за миллиардера – и страшно расстроилась. Сиротский кулек с дешевыми тряпками – вот с чем она приедет в шикарный дом своего мужа!
Эти мрачные мысли немного скрасило только одно – все ночи напролет они с Сандро занимались любовью, и в эти часы Кэти была совершенно счастлива.
Накануне отъезда ей позвонила Андреа, предложила встретиться и выпить кофе.
Кэти опоздала и плюхнулась за столик, на котором стояли уже две пустые чашки. Андреа улыбнулась подруге – но на дне красиво подведенных глаз стыла тревога. Впрочем, сейчас все мысли Кэти были заняты только одним: сегодня вечером она уже будет в Италии…
– Привет, дорогая. Отлично выглядишь.
– Да ну… спать все время хочется. Но знаешь – тьфу-тьфу, вот уже неделю меня не тошнит по утрам!
– Везет. Меня токсикоз мотал до восьмого месяца. Значит, улетаешь?
– Да! Сандро заказал пентхаус в каком-то потрясающем отеле Риме, и мы проведем там три дня, представляешь, целых три дня…
– Значит, сразу домой не везет? Ну правильно, надо же подготовить мать-старушку. Не говоря уж о некоторых!
Кэти разом перестала улыбаться и внимательно посмотрела на Андреа.
– Так, подруга, давай-ка начистоту. У тебя такой вид, словно тебя гнетет страшная тайна.
– Да нет, никакой тайны тут нет…
– Андреа! Пожалуйста!
– Мне все это не нравится, понимаешь? Брак этот скоропалительный, сиротская роспись в мэрии… Отъезд – как на пожар, ей-богу!
– Не понимаю. Ты же сама говорила про Сандро "завидный жених"? Помнишь, мы еще смеялись…
Андреа стремительно наклонилась вперед.
– У завидного жениха есть собственный дом в Лондоне – как и в Нью-Йорке, в Мадриде и на Гоа, не говоря уж о Риме! Однако он живет эту неделю у тебя, в нашей старой поганой квартирке с видом на помойку.
– Ему хотелось побыть со мной…