Теперь, когда мы общались ближе, меня нередко пугали его разговоры, он холодно и отстраненно рассказывал об охоте вместе с отцом и братом. Никаких чувств на лице, и равнодушие по поводу смерти. Не понимала я этого английского хобби - убивать ради удовольствия. Хотя чего удивляться, все ту же сдерживаемую злобу я видела и в Оливье. Страшно было представить еще одного их брата. И все же, было что-то такое в Дрю, отчего я не переставала с ним общаться, загадочность и непохожесть на других. Он был таким, каким был и не под кого не подстраивался. Хотя в последнее время я была склонна к мнению Бет, что иногда он ведет себя пугающе.
- Как ты можешь с ним общаться? - удивлялась Бет, - у меня от него мурашки по коже.
- Он нормальный, лучше Оливье, - заверяла я ее, совершенно не понимая, что страшного в Дрю, по крайней мере, до последнего раза, как мы занимались у него.
После того случая в Лутоне я, Ева и Бет стали лучшими подругами, наверное их покорила моя помощь, в таком странном деле. По словам Бет, она вряд ли могла ожидать чего-либо подобного от Сеттервин, Оливье или тем более Лин, которую вообще ничего не интересовало, кроме спорта. С Оливье у нас сложились странные отношения, мы нередко смеялись вместе, но относились друг к другу, с некоторой опаской. Мне не нравилось, как она ведет себя с братом, и я точно знала, что стоит и не стоит говорить при ней. Сетти же не очень меня жаловала, ей казалось, что тогда именно я стала причиной их разрыва с Калебом (видимо у нее плохое зрение, если она до сих пор не видела мой живот). Но стоило Калебу начать встречаться с Мари, ее отношение стало более милостивым ко мне. Только меня это не интересовало, Сет тоже не входила в список моих любимчиков. Без сомнения я подружилась с Теренсом, когда Бет помирилась с ним, мы общались вчетвером. Только я так и не могла разобраться, почему они не вместе. Я же видела, как они ведут себя, словно два влюбленных голубка. Иногда их глупая ситуация просто раздражала меня.
- Не могу вас понять, - начала я на перемене разговор, который давно уже зрел в моей голове, - вы встречаетесь с Теренсом?
- Нет, - с напускным равнодушием ответила Бет, - понимаешь через год или два он все равно будет мой. Так что я хочу повстречаться еще с кем-нибудь, чтобы сказать потом детям, что я встречалась не только с их папой.
Она говорила об этом так запросто, словно заказывала себе пиццу.
- То есть, ты уже решила, что он будет не только твоим мужем, но отцом ваших детей? - я ошеломленно застыла в дверях кабинета.
- О, конечно же, - радостно сообщила она, - а пока что, тоже пусть наберется опыта. Я хочу, чтобы он, так сказать, нагулялся.
- Ну, а если он очень загуляет, или наберется не только опыта? - переспросила я.
- Такая возможность, конечно, существует, но скорее всего она мне не грозит, - заговорщицки улыбнулась Бет. - Я пообещала ему, что стану полностью его, после моего выпускного бала. Сомневаюсь, что он променяет меня на кого-нибудь другого.
Я совершенно не понимала логики Бет, но смотрела с восхищением. Она выбрала для себя того, кого хотела, и подготавливала его ко всему, что нужно ей. Почему кто-то может контролировать чужую жизнь, я же не чувствую контроля даже над своим телом?
"Тебя лишили контроля над собственным телом, поэтому ты любым путем хочешь вернуть его, отсюда злость и саморазрушение", - вспомнила я слова психолога, к которому меня заставили ходить Терцо и Самюель. Как бы я хотела понять, что нужно сделать, чтобы побороть все эти чувства в себе, и стать прежней, забыть все что случилось. Но как? Психолог говорил, что нужно принять то, что случилось, простить себя. Тогда я снова поверю, что могу контролировать свою жизнь. Но как принять? Я и так приняла все, что случилось, не сделав аборт.
Еще один урок, бесцельных раздумий, если так пойдет и дальше, мои оценки станут намного хуже. Но проблема ли это? Что такое оценки, есть проблемы в моей жизни и похуже.
Когда Мери отсутствовала, Калеб сидел за ленчем вместе с нами, но в другие дни, они занимали отдельный столик, проводя время лишь вдвоем. Конечно, меня это не интересовало, и все же я поглядывала на них со своего места, стараясь делать вид, что мне интересна болтовня Оливье про новые вещи, купленные ею в Лондоне, для магазина отца. Кажется, только Лин слушала ее заинтересовано, и ей стоило, так как иногда она одевалась, как попугай. Ну, вот опять, я вымещаю свое раздражение на ком-то. По крайней мере, Лин никогда не сплетничала, и могла похвастаться стройным накаченным телом. А могла ли я? Со спортом я дружила, особенно любила играть в волейбол и плавать, только было это в прошлой жизни. Кажется, там, где Лин состояла из мускулов, я заплывала жиром.
Конечно, я не была толстой, но по сравнению со всеми ними, я казалась себе просто великаншей. Зато грудь теперь у меня была больше всех, словно я готовилась стать мамашей слоненка. Наверное, нельзя было назвать такие мысли выходом из депрессии. Мне интересно было узнать, какой я выгляжу для Бет и Евы. Вечно мрачной и со странными саркастическими шутками, или только мне так кажется, что я стала хмурой и нервной.
- Думаю пока еще не так холодно, нам стоит собраться на выходные к "Терри", - предложила неожиданно Ева, чем вывела меня из тяжких раздумий. - Надо же познакомить Рейн с нашим любимым местом отдыха. К тому же, мы редко бываем в последнее время все вместе. Конечно же, все подумали о Калебе, не так часто посещающем наш столик.
- Просто чудесная мысль, - с наслаждением выдохнул Теренс, и мы рассмеялись, таким чудаковатым было выражение его лица.
- Интересно, стоит ли говорить Калебу, или он предпочтет нам другую компанию? - причмокнув, сказала Оливье, и стрельнула взглядом в Сеттервин.
- Думаю, он предпочтет нас, - с уверенностью ответила Бет, - он наверняка захочет ненадолго уехать от этой… как ее…
- Мери, - с готовностью подсказала Сетти, хотя перед этим делала вид, что вовсе не замечает парочки за дальним столиком.
- Да когда же ты очнешься!? - взорвалась на нее Оливье, со стуком поставив свой стакан, полный сока, на стол. Сок расплескался, но Оливье, всегда такая щепетильная, не заметила этого. - Он уже больше не с тобой, и даже не надейся на что-нибудь еще. Забудь. Живи дальше.
Наша Снежная Королева, впервые с того времени как я ее знаю, утратила над собой контроль. Она говорила так агрессивно и вспыльчиво, что я удивилась, как давно она все эти чувства держит в себе. Вот что меня пугало в ней и в Дрю. Тлеющий огонь ненависти, когда-нибудь разгорится в огромный пожар и лучше не быть поблизости, когда такое случиться.
Я оглядела своих друзей и поняла, они были шокированы не меньше моего. Увидев наши вытянувшиеся лица, Оливье спокойно пригладила волосы, и, кажется, уже снова полностью владела собой. Жутко было видеть это, я почти представляла, как Оливье, пырнув ножом мужа, из-за какого-то его замечания, продолжит спокойно нарезать овощи в салат, а он будет лежать рядом на полу и стекать кровью. Возможно, мое воображение подпитывал фильм Хичкока, который мы смотрели на днях с девочками, но теперь я не могла смотреть на Оливье со спокойной душой. Может Калеб, сам того не желая, вызывал наружу, те чувства, которые все мы старались спрятать глубоко в себе и контролировать? Я еще никогда прежде не была такой подавленной, как в эти последние дни. Казалось, что депрессия не просто усиливалась, а поглощала меня. И именно Калеб был причиной ухудшения.
Я задумчиво скользнула по столику, где сидел Калеб, но уже один. Он не выглядел одиноким или грустным, но все мысли сразу, же спутались в моей голове, когда я встретилась с его глазами. Такими непроницаемыми, волшебными, холодными и в то же время знакомыми.
Зачем он так делает? Я насилу оторвала взгляд. Неужели ему хочется и меня добавить в список своих удач? Да уж, думаю, беременных там еще не было. Или же все потому, что я знаю его тайну? Такой скрытный, держащий в секрете свои прошедшие годы и события своей жизни, а тут вдруг открыт для совершенно незнакомого человека.
- Значит у "Терри" в 7, - пробился сквозь мои раздумья голос Евы.
- Ты заедешь за мной? - обратилась ко мне Бет - А я уже покажу тебе дорогу.
- Вечно ты любишь выпендриваться, неужели ее машина лучше моей, - голос Калеба раздался слишком близко, и, испугавшись, я смахнула стакан Бет и свой на пол. Сок запрыскал только мои штаны и мне до обидного стало неловко. Слезы почти выступили на глазах.
- Нельзя же так подкрадываться! - гаркнула я, почти все за соседними столиками оглянулись, открыв рты. Для них я все еще оставалась той самой беременной новенькой, и они прям таки трепетали в преддверии скандала. Да уж, я была не самой малозаметной фигурой.
- Ну, я вообще-то тут уже несколько минут сижу. Я же не виноват, что ты столь невнимательна, - усмехнулся язвительно Калеб, и хотя его улыбка была скорее злой, я напомнила себе, что нужно не забывать дышать. Причем постоянно.
- Да неужели, - кажется, нашему миру пришел конец. Я собирала свои вещи и поднос, когда в тон ему добавила, - О, прости, что не заметила, лучший образчик самца в этой школе. Может это значит что ты не так уж и неотразим?
Оливье и Сеттервин прыснули со смеху, но я не стала, ни на кого смотреть и, выкинув свой недоеденный ленч, почти выбежала из столовой. На полпути к спортивному залу, где должна была проходить ежемесячная лекция для всех учеников от 14 лет, я услышала, как кто-то следует за мной. Подумав, что это опять привязался Калеб, я захотела обернуться и нагрубить ему. Но ко мне спешила Бет, таща мою сумку, и я только теперь поняла, что по ошибке взяла ее.
- Спокойнее, это только я, - увидев воинственное выражение моего лица, Бет постаралась предотвратить злой крик, готовый сорваться с моих губ.
Я еле сдержала подступивший к горлу ком. Я чувствовала, что была сегодня на иголках, что-то изнутри меня изматывало, заставляло то ощущать ненависть, то злобу, пустоту, теперь же слезы. Я была уверена - причина всему не ребенок, а та черная бездна, которую я так давно сдерживала в себе. Да еще этот треклятый вампир, бесящий меня своим поведением, вытягивающий из меня все соки. Что же так меня раздражало в нем?
- Не обращай на Калеба внимание, - осторожно улыбаясь, Бет отвела меня в сторону и посадила на первую попавшуюся лавку, - он в последнее время сам не свой. Хамит всем, даже учителям, и эта его поездка, из которой он вернулся совершенно иной. Возможно, все потому что отец уехал надолго, но я не думаю, что из-за него. - Бет развернула меня лицом к себе и продолжила, - скорее всего, причина в девушке. Сомневаюсь что это Мери, он почти не смотрел на нее, за все то время что они встречались, и к тому же разошелся с ней сегодня.
Бет застыла, внимательно следя за моим лицом, с понимающей улыбкой.
- Не понимаю, к чему ты ведешь, но теперь меня начинает мучить совесть - не стоило так с ним разговаривать, - отозвалась я, подумав, что в Чикаго действительно должно было что-то случиться
- О нет, стоило! - с ликованием возразила Бет, - не могу сказать, что мне нравиться, как Калеб обращается с девушками, и это при том, что мы друзья. И за тот период времени, что я знаю его, он так и не менялся. И вдруг приехала ты, и он встретил девушку, которой совершенно безразличен. Думаю, пока что его сдерживает лишь то, что ты в положении. Но это и огромный соблазн для него. А Калеб никогда не мог устоять от соблазна иметь то, что ему не дают.
- Но ведь ты тоже сопротивляешься ему и не обращаешь внимание. И Ева тоже, - не поверила ей я, стараясь не смотреть в ту сторону, откуда шли ученики.
- Хм…вообще-то, я тоже встречалась с ним, - словно это был грех, призналась Бет, - просто мы смогли стать друзьями потом. Даже я не могла устоять перед ним, когда он смотрел так,…ну ты понимаешь…
Конечно же, я понимала - сколько раз мое сердце замирало от его глубокого, странного взгляда, который казалось, сковывал волю.
- А ты! - воскликнула Бет, восхищенно смотря на меня, - да меня просто в дрожь бросает, когда я вижу твой свирепый взгляд, когда он смотрит на тебя или говорит, ты совершенно не попадаешь под его очарование. И он, безусловно, тоже заметил это. Почему ты думаешь, Калеб так донимает тебя? Я лишь боюсь того дня, когда его внимание к тебе заметит Сетти и Оливье.
Она немного нервно хихикнула.
- А почему Еве не нравиться Калеб? - до меня еще не совсем дошла та информация, которую предоставила Бет. Я нравлюсь Калебу, но только потому, что недоступна и не обращаю на него внимание? Тогда Бет только подтвердила те мысли, что уже несколько дней крутились в моей голове. Но что мне это давало? В реальности, я сама не нравилась ему, а только то, что он не может мной завладеть на несколько недель, так как привык поступать. Не очень лестно.
- Ты еще не заметила? Я боялась, что все уже догадались, - Бет, снизила голос и, оглянувшись, нет ли кого рядом, вновь повернулась ко мне, - Ева давно уже влюблена в Грема, отца Калеба.
Я сидела перегруженная информацией, так до конца и не поняв логики Бет, и почему собственно она мне все это говорит.
- Пойми, я сказала тебе это, потому, что заметила, что Калеб нравиться тебе, возможно не настолько, чтобы влюбиться, - сразу же исправилась она, перехватив мой косой взгляд, - но достаточно, чтобы вы постоянно ссорились. Просто будь с ним помягче. И хоть не мое дело, что твориться между вами, но такой он впервые за два года, что я дружу с ним.
Я продолжала молчать. Мне не нравился этот диалог. Не нравился Калеб и то, как себя ведет Бет, говоря о нем. Что она ждет от меня, что я стану очередной его подружкой, чтобы потешить самолюбие Калеба?
- И что ты хочешь от меня? Мне пойти самой предложить ему встречаться или подождать пока он поиграет со мной, и его интерес пройдет? Главное не расстраивать Калеба? - я резко поднялась на ноги, не ожидая ничего подобного от Бет. Возможно именно она сводница Калеба, менеджер по отношениям, теперь понятно, почему мы так быстро сдружились.
Бет побледнела под моим взглядом.
- Ты всегда знакомишься с будущими подружками, подбирая кадры для Калеба?
- Нет-нет, ты не так меня поняла, - Бет была просто в ужасе. Она схватила меня за рукав, не давая уйти, хотя я намерилась сделать это как можно скорее. От злости я не могла плакать, и уставилась на руку Бет держащую меня, холодно и отстраненно.
- Я совершенно не это имела ввиду, как ты могла такое подумать? - едва не плача спросила Бет, - просто услышав обрывочно ваш разговор в твоем доме в субботу, я думала между вами что-то уже происходит.
Я посмотрела в глаза Бет. Да что же это такое со мной происходит? У меня что, паранойя?
- Прости, не знаю что со мной. Да, я, наверное, слишком превратно расценила твои слова.
Мне стало стыдно за свое поведение, я почувствовала, как на миг сжалось сердце, и тут же отпустило. Бет выглядела такой уязвленной, а я не могла понять, что на меня нашло.
В спортивный зал мы шли уже молча. Бет шокированная случившимся, не могла подобрать слов, или просто не зная, что мне после такого сказать, молчала вплоть, до дверей спортивного зала. И поэтому, я не приняла во внимание ее слова, совершенно не показавшиеся мне тогда странными:
- Может тебе не стоит здесь быть, поедешь побыстрее домой…
Понятно что, я восприняла ее слова на счет нашего разговора. Я подумала, так она намекает на мое плохое самочувствие.
Но я лишь отмахнулась, мне хотелось поговорить с ней после лекции. Я так ничего и не поняла, даже когда увидела нахмуренные взгляды Евы и Лин, а также как покраснели от сдерживаемого смеха Сетти и Оливье. Бет, которая, не смотря на ссору, села рядом, смотрела на меня с опаской. Что же происходит? Почему все так странно смотрят на меня? Глаза Калеба чуть больше секунды задержались на мне. И оттого сердце принялось учащенно барабанить о грудную клетку. Все внутри сжалось в предчувствии чего-то плохого.
- Итак, - пропищала старшая школьная медсестра, пригладив свои белесые крашеные волосы. - Тема месяца звучит так "Подростковая беременность и методы борьбы с таким явлением".
Она сказала эти слова так торжественно, что смысл слов сначала не дошел до меня, но состояние ступора продолжалось не долго, пока почти все головы в спортзале не повернулись ко мне. Кровь бросилась в лицо. Я хотела глотнуть воздуха, но полностью вздохнуть не удалось - никак не могла расслабиться. А в голове эхом отдавались слова медсестры.
- Беременность в юном возрасте не желательна по нескольким причинам: во-первых…
Я вслушивалась в ее писклявый голос, в то время как бездна, которую я глушила в себе в последнее время, понемногу поднималась вверх, затопляя все мои ощущения, заглушая даже удары сердца. Я почувствовала, как меня тошнит от еды, съеденной за ленчем, от злорадных взглядов Сеттервин и Оливье, от заботливых Бет и Евы, а также от непроницаемых серых глаз, скользящих по мне, почти каждые полминуты. Я понимала, что если сейчас же не уйду, меня стошнит просто здесь.
Я резко встала, чем заставила медсестру замолчать на неловкой паузе:
- Обязательно иметь презерватив…
На негнущихся ногах я спустилась на несколько лавочек вниз и хотела пройти мимо медсестры, когда меня остановил ее язвительный голос:
- Думаю милочка, вам особенно нужно послушать, эту информацию.
По залу пронеслись смешки, но я не смотрела на них. Секунды три, я раздумывала, стоит ли ударить ее по лицу. Мгновение, и мои руки расслабились.
Сердце, несколько раз дико дернувшись, затихло и успокоилось. Бум! Наконец-то я поняла, как можно смириться с тем, что случилось - нужно признать, нужно с кем-то поделиться, сказать. Мне не был страшен смех или косые взгляды, я пережила намного худшее. И внезапно бездна во мне обрела голос и слова, и я произнесла достаточно четко и громко, то, что так и не смогла рассказать никому кроме родителей.
- Презервативы это хорошо, только не забудьте сказать всем этим девушкам, что когда их будут насиловать, презерватив им не поможет.
Я не видела реакции в зале, когда я произнесла то, что так давно жило во мне и с чем я, не могла смириться. У меня потемнело в глазах, и я успела еще сделать несколько шагов, прежде чем потерять сознание.
Через мгновение я едва смогла приоткрыть отяжелевшие веки и почувствовала, как знакомые ледяные руки куда-то меня уносят.
Мне было так плохо. Вся затаенная боль вырвалась наружу, совершенно лишая меня способности рассуждать. Я могла думать о смерти как о спасении. И что странно, я слышала, что перед смертью люди видят всю свою жизнь, но в моем затуманенном болью сознании внезапно всплыл давно учимый стих:
Мне смерть представляется ныне
Исцеленьем больного,
Исходом из плена страданья.
Мне смерть представляется ныне
Благовонною миррой,
Сиденьем в тени паруса, полного ветром…
Мне смерть представляется ныне
Домом родным
После долгих лет заточенья.
Я на миг смогла открыть глаза, вокруг все плыло от движения и только лицо Калеба, внезапно приобрело четкость и ясность, но на это и несколько слов ушли все мои силы:
- Лучше убей меня…дай мне умереть, - прошептала я и, унося мучительный взгляд серебристых глаз, отключилась.