- После нее я понял, что просто обязан начать искать себе пару. У Грема всегда была надежда найти Патрицию, у меня же не было никого. Значит, я должен был создать ее для себя. Как же их было много, этих девушек… - печально задумался Калеб. - Они были так влюблены в меня, что от отвращения, я едва сдерживался, чтобы не убить их. Других тешила мысль, что я не только богат, но и красив, остальные были слишком глупы, чтобы почувствовать что-то кроме тупого обожания. Я дошел до того, что встречался с ними не больше 3 недель, этого времени мне вполне хватало, чтобы выучить человека. Только мне открывалось все неизведанное в них, и я терял интерес. Конечно же, были и такие, которые завладевали моим вниманием на более продолжительное время, но и они все-таки переставали быть мне интересны, когда открывалось, что именно я сам не нравлюсь им. Они не знали меня и не хотели узнавать. Им хватало глупого придуманного образа.
- Помню как Ева, после того как я расстался с Бет, твердила мне, что когда-нибудь я встречу девушку которой буду равнодушен. И она-то и отомстит мне за всех тех покинутых девушек. Я и не буду кому-то нравиться? Да о чем она только говорит, думал я.
Калеб рассмеялся, словно какой-то момент из воспоминаний был ему особенно смешен. Я нахмурилась. Мне вовсе не хотелось мстить ему за каких-то незнакомых девушек, которые сами выбрали свой путь, и не смогли пройти по нему. Больше всего на свете, мне хотелось подойти к нему сейчас, притянуть его голову к себе и поцеловать, так как тогда в лесу. Чтобы он снова посмотрел на меня с желанием и теплотой. Но я не могла этого сделать. Я все еще не услышала желанных слов.
- И вот появилась ты, - Калеб на миг умолк, будто задумался, и эта его застывшая поза заставила меня подумать, что я уже никогда не узнаю продолжения. Но он снова ожил, - Когда мы вместе с Сеттервин сели за стол, я сразу же понял что что-то не так. Я видел тот твой взгляд, которым ты встретила меня, только я вошел в столовую. Ты уже знаешь, о чем я тогда подумал. Но ты вела себя так странно, потом когда мы познакомились ближе. Не боялась меня, смеялась, не застывала, когда я подходил ближе, к тому же издевалась, и всем своим видом давала понять, что я тебя вовсе не интересую. Как я был уязвлен, удивлен и заинтересован! Сначала старался держаться подальше, надеясь, что это будет как с Лисой-Марией, мне не верилось, что ты можешь мне понравиться. В тебе не было ничего такого, что раньше я искал в девушках. Ты вообще не была похожа ни на одну, девушку, которую я ранее встречал. Изучая тебя, не обращая внимания на то, что не хотел тобой интересоваться, я все больше злился. Ты как стихийное бедствие рушила в моей жизни все планы, все интересы. Я мог думать только о тебе, даже если нам приходилось часто видеться. А иногда у меня возникало желание хорошенько растрясти тебя, и спросить, как ты могла быть такой глупой и забеременеть…
Я почти не дышала, слушая его, так как эта часть рассказа коснулась непосредственно меня. Со стороны можно было подумать, что это исповедь эгоиста, он ведь даже не скрывал, что я не нравилась ему, и была слишком простенькой, и все же я чувствовала, что это ведет к чему-то важному.
- Ты все время огрызалась, хамила, была колючей, рядом с тобой невозможно было расслабиться, я уже даже и забыл, как это приятно говорить с человеком, который не тупеет, глядя на меня. И эти твои слова, что меня ты вовсе не считаешь красивым… - Калеб был действительно удивлен, вспоминая все это. Знал бы он только, сколько сил я прикладывала для того, чтобы он не заметил моих настоящих чувств. - А я еще эгоистично думал, да кто может быть красивее меня? Неужели тот, кто сделал тебе ребенка. Я завидовал ему, думая, что ты все еще любишь его. Ты с самого начала была такой независимой, и мы все поверили, что твоя беременность была лишь твоей ошибкой.
Я резко выпрямилась на кровати, Калеб замолчал и почти с отчаянием посмотрел на меня. Не ожидая такого откровенного взгляда, я чуть не кинулась к нему. Но гордость не спала.
- Я понимаю, ты не хочешь слушать…
- Успокойся, - я хотела сказать это резче, но вышло, чуть ли не просительно. От негодования на саму себя я поморщилась. - Мне нужно на несколько минут отлучится.
Он вздохнул с таким облегчением, что мое сердце в предвестии новой надежды радостно забилось, я боялась, что он услышит это. Неужели я действительно могла на что-то надеяться?
Нет, резко одернула себя я, пока он не объяснит, что произошло в понедельник с утра, и почему он уехал, никаких надежд!
Я равнодушно осмотрела красивую ванну из мрамора коралловых оттенков, и ее убранство заставило подумать о душном летнем вечере у моря. Когда спадает сама жара, солнце немного опускается над городом, и ты не можешь ни о чем думать. Мне хотелось на мгновение перенести в нарисованную в моем воображении картинку, чтобы немного передохнуть. Иногда Калеба было слишком много и мои нервы просто не выдерживали этого напряжения. Но мне хватило и тех нескольких минут проведенных в тишине ванны.
Когда я вернулась, Калеб сидел все в той же позе, что и перед моим уходом. Его глаза были закрыты, но и без их тепла я наслаждалась красотой лица Калеба. Он снова стал мелово-белым, румянец исчез - значит, Калеб успокоился.
Зачем я тебе? - невольно подумала я. И не смогла найти ответа. Не было таких причин в мире, по каким я должна быть нужна ему.
- Я готова слушать дальше, - я с досадой отвернулась от него. Мне потребовалось несколько минут, чтобы улечься и с замиранием сердца вслушиваться в его голос. Простыня под головой пахла столь же приятно, как и кожа Калеба, но я недолго думала о ней. Слова Калеба были слишком драгоценны и долгожданны, чтобы отвлекаться.
- А потом…ты заболела, после той лекции, - продолжил Калеб, но он отвернулся к окну, и я не могла видеть его лица. Голос звучал холодно, разве могла я понять, о чем он думает сейчас?
- Я вызвался сидеть с тобой, думаю, Самюель уже тогда догадывалась о том, что я чувствую к тебе. И без их вездесущего вмешательства я мог наконец-то побыть с тобой, наедине. Тогда я впервые увидел, как ты красива, - он лукаво посмотрел на меня, и я не могла понять его веселости. - Просто ты молчала, и без твоего мрачного юмора я, смог увидеть всю тебя.
Я неуверенно усмехнулась, не зная радоваться этим его словам или нет. Наши глаза на миг пересеклись, и я перестала дышать. Не знаю, возможно, шутку со мной сыграло воображение, но я была уверена, что Калеб смотрел на меня… с любовью.
- Я должен кое в чем сознаться. - Калеб посмотрел на меня с осторожностью.
- В чем-то плохом?
- Ты сама мне скажешь.
- И в чем же?
- Пока ты болела, я часто смотрел твое прошлое. Многое о Фионе, твоих родителях, твоих прошлых увлечениях, и все же мне открылось очень мало…
Я замерла. Почти перестала дышать, когда вопрос вырвался сам собой:
- Та ночь…?
Я не смогла договорить, но Калеб понял меня.
- О ней почти ничего нет. Ты блокируешь воспоминания о той ночи.
Мое сердце забилось ровней, понемногу напряжения начало отступать. Мне не хотелось, чтобы ночь изнасилования видел кто-нибудь еще кроме меня, а особенно Калеб.
- Что еще ты видел в моем прошлом? - я не хотела, и все же решилась спросить. Меня пугало, что Калеб увидит все мои мысли и глупые мечты.
- Слишком мало, чтобы удовлетворить мое любопытство.
Калеб улыбнулся так простодушно, без тени своего постоянного превосходства, и мне пришлось ущипнуть себя, чтобы не потянуться к нему.
- Пара пропавших дисков это твоя работа? - внезапно догадалась я.
Калеб смущенно отвернулся, видимо, пытаясь скрыть улыбку.
- На них было написано "Любимые песни". Я хотел знать, что нравиться тебе в музыке больше всего. К тому же я вернул их на место.
Я не стала говорить ему, что так и не нашла их, потому что пришлось бы признаться, как давно я не убиралась в комнате. Не хотелось бы, чтобы он считал меня грязнулей. И все же промолчать было выше моего эго.
- Вот так и воры говорят, что просто одолжили.
Калеб громко рассмеялся к моему неудовольствию.
- Ты вся в этих словах, - покачал головой Калеб. Я же в отчаянии проклинала свой глупый язык. Может в этом причина, почему мы не можем быть вместе?
- Мне все же нравиться твой характер. Наверное, именно он заставил меня обратить на тебя внимание. Знала бы ты, как я бывал зол на Еву, когда она понимающе перехватывала мои взгляды, устремленные на тебя. Кажется, она догадалась о чувствах к тебе раньше меня самого.
Да уж, я-то его понимаю лучше, чем кто-либо другой. Ева слишком уж многое замечала, а вот ее чувства почти всегда оставались тайной.
- Ева думала, что это я виновата в твоем поспешном отъезде в понедельник с утра, - заметила я, пытаясь не смотреть на него так откровенно. В пустом доме, только мы одни, и осознание этого возвращало меня к ночи в лесу. Все о чем я могла сейчас мечтать, это повторение того, что было между нами. Я хотела бы снова сделать шаг первой, и не могла, потому что пока что не знала, для чего выслушиваю его. Возможно, весь разговор сводиться к тому, чтобы нам остаться друзьями, потому что я его больше не интересую. А может после сегодняшнего нам уже не быть друзьями.
Сердце болезненно сжималось, и тоска поднималась изнутри, при этой мысли, но я была просто обязана подавить зачатки истерики. Ни к чему доброму она не приведет.
- Я знаю. Ты даже не можешь представить, что я испытал, когда она сказала мне это…
- Отчего же, вполне могу, - сухо сказала я. Еще как могу, добавила про себя. Тебя всего лишь съедает эгоизм, меня же любовь. Но сказать ему об этом не могла.
Калеб с большим раскаянием, чем могла себе представить я, отозвался на мои слова.
- Ночью в понедельник, я так и не решился прийти к вам, когда ты вернулась домой. Слонялся вокруг вашего дома, надеясь узнать хоть что-нибудь. Думал, может, ты захочешь поговорить с Самюель обо мне, и тогда я бы знал, стоит ли мне еще о чем-то надеяться. Но нет, ты, ни словом не обмолвилась, и я решил больше не приходить, дать тебе время, чтобы мне этого не стоило. В среду я собирался сдаться, и прийти к тебе с покаянием…
- Но почему ты вообще уехал? - не выдержала я. Я резко села на кровати, совершенно уже вымотанная его исповедью. Конечно же, я хотела знать все то, что он мне рассказывал, только именно этот вопрос был сейчас самым важным.
Калеб тяжело вздохнул, и теперь, стоя с тяжелым взглядом, не смея посмотреть на меня, он показался мне таким чужим. Я вдруг поняла, не просто поняла, а наконец-то поверила, что больше никогда мне не видеть того Калеба, что целовал меня и бережно сжимал в своих руках. Вот что такое настоящая боль. Именно боль, а не разочарование, чувство обреченности. Разве знала я о ней раньше?
- Тогда ночью, пока ты спала, я о многом думал.
Лицо Калеба стал решительным и напряженным. Самое мое не любимое выражение его лица - чужой, и отстраненный. Он не думал, поняла я, он решал.
- Ты была для меня так драгоценна, хрупка, чтобы навязывать тебе себя. Ты ведь не понимаешь, но проблема твоей человечности давит на меня. Впервые я не могу поддаться своему эгоизму и оставить тебя себе. Ты мне нужна. Но я тебе не нужен, у тебя все еще впереди. Ты должна это понимать.
Он говорил это глухим потерянным голосом, словно внезапно передо мной вместо Калеба оказался старик.
- Так ли я драгоценна, как говоришь об этом ты. Совсем скоро, через несколько лет, я перестану быть человеком! - страстно возразила ему я.
Калеб улыбнулся слишком горькой улыбкой, так напоминающей старых людей, видевших очень много на своем веку, чтобы я могла почувствовать себя не оскорбленной.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь, - отозвался тихо он. Его слова прозвучали угрожающе. Глаза засветились, и немного потемнели. Румянец, выступивший на скулах, не заставил меня отвлечься от нашего разговора, но я не могла не заметить, как он красив, когда зол. Пусть даже на меня.
- Боюсь это не тебе решать, - угрюмо выпятила подбородок я. - Я приняла это решение задолго до тебя.
- Знаю, я видел через твои воспоминания.
Калеб злился, понимая, что я не собираюсь слушать его предостережения. Да только ему-то что? Если наш разговор пойдет и дальше в таком русле, Калеба не будет в моем ближайшем будущем. Не будет! Я понимала это по его решительности. Он смотрел на меня со смешанными чувствами на лице, но какими именно я не могла понять. Выражение лица сменялось так быстро, что заметить что-либо кроме злости было сложно.
- Ты должна понять, что всего за несколько лет, с тобой может произойти так много событий, из-за которых ты откажешься от своих мыслей и планов.
В его голосе звучало сожаление. Неужели он хочет, чтобы я так и не изменила решение? Может он решит, в конце концов, чего именно хочет от меня!
- Почему с тобой все так сложно, - устало покачал головой он. - Я вовсе не это хотел сказать.
Он потер лицо. Такой простой человеческий жест, о многом мне сказал. Неужели он боится моего отказа? Впервые за сегодня я принялась тщательнее прислушиваться к тому, что он сейчас скажет.
- Я хотел сказать тебе, что ты нужна мне, и совершенно не так, как остальные девушки. Но теперь я действительно понял, как много есть парней, более достойных тебя. Мне жаль, что все так вышло, что я навязывал тебе свое внимание и я пойму, и приму твой выбор. Я смогу жить со всем что произошло. И не буду больше тебя тревожить.
Он замолчал. Я тоже молчала. Все его слова все никак не могли сложиться в четкую картинку.
- Мой выбор? Какой выбор? Что я должна выбирать? Ты хочешь, чтобы мы оставили все, как было? Ни дружба, ни ненависть?
Калеб посмотрел на меня очень странно, и легким движением, почти как полет тени, оказался около меня. Его ладони взяли мое лицо, и это было так неожиданно приятно. От его аромата и холода, мои нервы начинали сдавать. Это было почти болезненно, чувствовать его рядом.
- Ну, разве я говорил о прошлом?
Он с легкостью притянул меня ближе, и наши глаза оказались на одном уровне. Я увидела, точнее говоря, впервые Калеб показал мне все свои чувства, о которых я так давно мечтала.
- Я, хочу, чтобы мы были вместе. Чтобы ты всегда была моей. Просто ты не понимаешь, какую цену тебе придется для этого заплатить. А я понимаю, и выходит, что ты пожертвуешь ради меня многим, а я ничем. Ничего не сделав, я получу сокровище. За эти четыре дня, я понял, что такое жить без тебя, но видеть тебя нечастной будет еще хуже. Я все пойму и отпущу тебя. Ты не должна любить сильнее, чем я, так зачем мне тебя мучить?
Я все еще не могла поверить в то, что он говорит. Я нужна ему? Но почему? Почему он хочет, чтобы я всегда была только его? Зачем ему я?
- Ну, зачем тебе я?
- Какая же ты глупенькая, - он нежно прикоснулся лбом к моему лбу. - А зачем тебе я?
Я грустно улыбнулась.
- Потому что ты мое счастье.
Мне было стыдно признаваться ему. Я боялась быть отвергнутой, и боялась промолчать, и он тогда никогда не узнает о моих чувствах.
Он с глухим стоном обнял меня.
- Подумай, о чем ты говоришь? Я же вампир, я ошибка эволюции. Представь, какова твоя жизнь будет без меня - там всегда будет солнце!
- Но зачем мне жизнь без тебя, - сглатывая слезы, созналась я. - Всю эту неделю я не жила, я существовала, потому что тебя не было рядом. Зачем мне солнце, я же дождь?!
- Ты будешь жалеть потом, - гнул свое Калеб, но радостно слушая его, я чувствовала, что он сдается.
- Это ты будешь жалеть, когда я стану самым не красивым вампиром, - мягко сказала я.
- Какая же ты глупая, прекрасней тебя нет, - глухо сказал он и его объятия стали намного тверже.
- Только ты должна пообещать мне - если у тебя появиться возможность полюбить кого-то нормального и жить, как все, что ты оставишь меня, даже если я буду умолять тебя не делать этого.
Калеб внимательно смотрел на меня, затаив дыхание и ожидая ответа. А я не могла себе представить Калеба, который мог бы меня умолять.
- Я по пятницам и на голодный желудок обещаний не даю.
Ощутив его цепкие пальцы на своих руках, я почувствовала боль, и знала, что завтра там будут синяки. Да только что с того. Я нужна ему! Я нужна!
Калеб смотрел на меня, не отрываясь, не зная, что и думать, но я не дала ему возможности снова что-то решить за нас двоих, как в ночь на понедельник. Я впилась в его губы поцелуем, и этого хватило, чтобы его руки вернулись к моему лицу.
На миг я оторвалась от него, и Калеб не сопротивляясь, замер.
- И только посмей меня бросить еще раз. И никогда не отдаляйся. Поверь, я этого не переживу.
Как тяжело было признаваться в своих мучениях ему. Он же смотрел ласково и виновато.
- Кстати, - чтобы разрядить обстановку добавила я, - я стащила твой спальник.
- Что? - непонимающе уставился он на меня. - Но зачем?
- Я думала, что сегодня наш последний с тобой разговор. Я хотела, чтобы отец стер все воспоминания о тебе, но спальник я не желала отдавать. С ним связана, самая прекрасна ночь в моей жизни.
- Ты хотела забыть меня?
Он болезненно сжимал мои плечи, но я молчала. Пусть он сам все поймет.
- Неужели я настолько нужен тебе?
- Больше чем ты можешь представить. Еще с самого первого дня.
Всего лишь мгновение он смотрел на меня, прежде чем я решилась поцеловать его снова. Жгуче, страстно, как никогда раньше никого не целовала. Я никогда не думала, что беременные могут чувствовать такое.
- Стоп, нужно остановиться, - Калеб насилу оторвался от меня, - ты даже и не знаешь, что делаешь со мной своей невинной решительностью.
- То есть, - мой затуманенный взгляд обратился к нему. Я просто не могла заставить себя оторваться от Калеба.
- Во мне больше от мужчины, чем ты можешь подумать. Я хочу тебя, и это чувство приобретает силу.
- Ты хочешь сказать, что вампиры так же как люди? - обалдела я.
Калеб мягко рассмеялся и прошелся по моей щеке носом. Он нежно втянул в себя воздух, и я затрепетала от такого простого движения.
- Так же как люди, - подтвердил он, - только я не думал, что ты можешь чего-то не знать о вампирах.
Я смутилась.
- Ну, знаешь, такого я с родителями не обсуждала, хотя по рассказам Прата, должна была догадаться. По крайней мере, теперь знаю, как они коротают ночь, когда не бывает Грема.
Калеб фыркнул мне в шею, и я поняла, что он смеется.
- Ты и не представляешь, что я видел в их воспоминаниях.
- Не надо, - застонала я, и уткнулась в ворот его футболки, холод его кожи остудил вспыхнувший румянец. - Тоже мне романтик. Рассказываешь мне о том, что ЭТИМ занимаются мои родители.
Мы рассмеялись, и чувственное напряжение, сковавшее наши тела, немного спало.
- Да, глупо получилось.
Мы немного полежали, молча, и я с наслаждением поняла как уютно мне около него, словно так и должно быть. И, понимая, что он, наконец, мой, я чувствовала не просто торжество - я понимала, что, впервые, не одинока.
- Да, я хочу быть твоей, - тихо сказала я, и, задумавшись на миг, добавила, - всегда.
- Я знал, ты передо мной не устоишь, - прошептал он мне и нежно прикоснулся шершавыми губами ко лбу, и вновь зарылся лицом в волосы, словно боясь меня отпускать.
- Ты с ума сошел, - фыркнула я, - отказаться от парня с такой попой.
Калеб рассмеялся и приподнялся надо мной на локте.