-Поняла, - зло бросила я, расстёгивая джинсы, а сама лихорадочно соображая, как теперь поступить.
"Кричать бесполезно, прятаться тоже, значит – остаётся только попытаться сбежать. И если уж бежать, то лучше по дороге. Может хоть кого-то встречу, кто мне поможет. Я легче этого амбала, раза в два, а значит, и скорость у меня будет выше. Он неповоротлив, а самое главное – пьян, и у меня будет преимущество, особенно если ещё и ударить его куда-нибудь, чтобы он замешкался. Или лучше не дёргаться, а подождать более удобного случая?" - я задумалась, боясь ошибиться. "А когда он ещё подвернётся, этот удобный случай? Люди на дачах появятся только весной. Ждать пока меня перевезут в другое место? А вдруг там всё будет ещё хуже. Или, не дай бог, меня вообще напичкают какими-нибудь транквилизаторами и сразу отправят в вояж. Нет уж. Лучше попытаться сбежать сейчас, чем ждать непонятно чего. Тогда остаётся самая малость – выбраться со двора на дорогу".
Осторожно повернув голову, я посмотрела на виднеющиеся справа деревянные ворота и калитку. "Перепрыгнуть я их не смогу, но калитка выглядит хлипкой, и открывается наружу. Даже если там есть замок, то при хорошем разгоне я её просто снесу или на худой конец, выбью замок, а потом, что есть сил, надо бежать подальше отсюда".
Решив как действовать, я начала не спеша застёгивать джинсы, думая, что делать с охранником. "А что делать? Классика жанра – удар в пах и толчок, чтобы он упал. Не драться же с ним. Он меня своей массой задавит".
Застегнув джинсы, и поправив остальную одежду, я глубоко вздохнула, собираясь с силами. "Ну, что, в бой!". Выйдя их туалета, я сделала шаг навстречу парню и сразу нанесла удар в пах коленом, после чего оттолкнула его от себя, а потом понеслась к воротам.
-Ну, сука, ты об этом ещё пожалеешь, - со стоном донеслось мне вслед, и я побежала ещё быстрее.
Адреналин в крови зашкаливал, и калитку, которая к моему счастью оказалась, не заперта, я проскочила за секунду, выскочив на улицу. Быстро оглянувшись, я решила бежать направо, потому что до виднеющегося в той стороне леса, было ближе, а налево уходила длинная улица с дачными домиками, и лес был далеко. "Главное добраться до леса! Два пьяных парня, в темноте вряд ли меня там найдут!".
Лёгкие разрывались от боли, но я старалась не сбавлять темпа и бежала так, как, наверное, никогда в своей жизни не бегала. "Наверняка иду на мировой рекорд. Интересно, насколько я оторвалась?". Оглянувшись, я увидела своего преследователя далеко позади и поняла, что у меня есть все шансы скрыться, потому что он бежал намного медленнее, и я постоянно увеличивала отрыв между нами.
В конце улицы показалась машина, едущая ко мне и я на бегу стала махать руками, привлекая к себе внимание. "Слава Богу! Хоть одна живая душа!".
Через тридцать секунд автомобиль уже притормозил возле меня и окно с водительской стороны открылось. Да рулём сидел мужчина лет тридцати пяти и с изумлением взирал на меня.
-Меня… Помогите… Спасите…, - после этой сумасшедшей пробежки в груди всё горело огнём, и я никак не могла отдышаться и нормально попросить помощи. – Меня… похитили… Если … не… поможете… мне… конец, - и указала на своего преследователя, который неумолимо приближался ко мне.
-Садитесь в машину, - скомандовал мужчина и я, открыв заднюю дверь, юркнула в салон.
-Спасибо!... Вы мой спаситель…
Автомобиль сразу тронулся с места, и я откинулась на спинку заднего сиденья. Но через пару секунду меня охватили тревожные предчувствия, потому что мужчина, вместо того, чтобы развернуться, поехал навстречу моему преследователю.
-Что вы делаете? – спросила я. – Надо отсюда уезжать, эти люди опасны!
-Я здесь не развернусь, - ответил он. – Сделаем круг.
Посмотрев на дорогу, я поняла, что он действительно прав, и ему здесь не развернуться, поэтому расслабилась. "В конце концов, не будет же мой преследователь кидаться под колеса".
Но кидаться ему и не пришлось. Машина сама притормозила возле него, и водитель зло бросил, через все еще открытое окно:
-Придурки! За одной тёлкой уследить не можете! Садись в машину!
-Макар… Прости…, - тяжело дыша, ответил парень, и я всё поняла.
"Ну, конечно! Только мне так может повезти, и я нарвалась на их главаря!" - сердце ушло в пятки, и как только сработал центральный замок, а мой преследователь открыл заднюю дверь, я предприняла попытку выскочить через другую дверь, хотя и понимала, что шансов скрыться, у меня уже нет.
Меня схватили за пуховик, грубо дёрнув обратно в салон, и я закричала, что есть сил:
-Помогитееее!
Крик эхом разнёсся по пустынной улице посёлка, а потом на рот легла ладонь, и мой охранник прижал меня к себе, не давая двигаться и орать.
-Ну, сучка, теперь пришло время жалеть о своём ударе, и попытке бегства! - раздалось над ухом и на меня дохнули таким перегаром, что мне стало плохо. – Жизнь до отъезда у тебя будет кошмарная! Уж я постараюсь!
В дом меня буквально заволокли и, бросив на кровать, опять пристегнули наручниками к её каркасу, а потом Макар долго кричал на парней в соседней комнате и слышался звон бьющейся посуды, но мне было плевать на это.
От страха и паники меня уже трясло, и я проклинала себя за собственную глупость и доверчивость. "Зная о том, что этот Макар, вот-вот приедет, я должна была наоборот спрятаться, а не кидаться к машине! Дура! Дура! Дура!". Оправдание, что мне мог попасться и нормальный человек, и я могла, таким образом, упустить шанс вырваться, звучало слабо, особенно в свете последних событий. Тоскливо посмотрев окно, я вздохнула, не зная, чего мне теперь ожидать.
Крики в соседней комнате, наконец-то, стихли, и я испуганно покосилась на дверь, когда она распахнулась. Мужчина подошёл к кровати и присел на край.
-Значит, ты у нас любишь побегать? Учтём, – произнёс он, холодно рассматривая меня, а потом громко сказал: - Щерба, завяжи ей глаза, заткни рот, и в машину!
-Хорошо, Макар, - ответил мой преследователь и оскалился в мерзкой ухмылке.
Подойдя к окну, он сорвал штору и оторвал от неё две полоски ткани. Когда он начал запихивать мне в рот одну из полосок, на меня накатило отвращение, потому что эти шторы стирали, наверное, ещё при царе горохе, и я сжала зубы, но Щерба тут же схватил меня за горло и зло сказал:
-Сука, не откроешь рот, я тебе все зубы выбью! В гаремах, и на таких спрос есть - сосут лучше.
Дышать стало нечем, и с ненавистью посмотрев на него, я позволила запихать себе в рот кляп. Потом меня опять отстегнули от кровати и, заведя руки за спину, защёлкнули на запястьях наручники. Толкая впереди себя, Щерба вывел меня во двор и, подведя к багажнику, завязал вторым куском ткани глаза, а потом поднял и уложил в багажник.
Минуты через три двигатель завёлся, и машина двинулась с места. Лёжа в холодном багажнике и проклиная свою судьбу, я чувствовала, как по лицу катятся горькие слёзы отчаяния и тихо молила: "Лёшенька, пожалуйста, будь жив и спаси меня, потому что сама я, вряд ли уже вырвусь!".
Сколько мы ехали, я не знала, потому что страх уже полностью завладел мной, поднимая волны тошноты, и голова, от всех переживаний раскалывалась. Наконец-то машина начала притормаживать, а потом и вовсе остановилась.
Багажник открыли и, вытащив меня, поставили на ноги, а потом куда-то грубо потащили. Делая шаги вслепую мне уже было на всё наплевать, потому что на сердце поселилась тоска. "А вчера, в это же время я была рядом с Лёшей и, не смотря на смерть родителей, жизнь казалось наполненной счастьем и смыслом. А что теперь впереди?".
Мы зашли в какое-то помещение и с моих глаз сняли повязку. Привыкнув к яркому свету, я осмотрелась вокруг. Комната была небольшая, стены выложены белой плиткой, как в больницах, и ней стояла небольшая кушетка, шкаф, холодильник, и стол, за которым сидел мужчина. Поднявшись, он оценивающе посмотрел на меня, а потом сказал:
-Макар, а ты прав, девочка дорогого стоит. Умыть, расчесать, накрасить, одеть и можно выгодно её продать.
-Да, вот только она у нас любит побегать, - раздался голос Макара из-за спины. – Вкати ей что-нибудь, чтобы она спала сном младенца. Мустафа здесь будет через четыре дня, и лучше нашу бегунью пока держать без сознания, чтобы она не наделала глупостей.
-Как скажешь, - согласился мужчина и подошёл к шкафу.
Достав оттуда шприц и ампулу, он набрал препарат и кивнул на кушетку. Меня тут же подтолкнули к ней и, сняв наручники, грубо сдёрнули пуховик, а потом задрали рукав свитера на правой руке и усадили на кушетку.
-Не смей пичкать меня всякой дрянью! – прошипела я, пытаясь вырвать руку, чтобы мне не сделали инъекцию, но Щерба тут же усилил хватку, обездвижив меня, и я почувствовала боль от укола.
-Дааа, трудно придётся девочке жить поначалу, - с ухмылкой пробормотал мужчина, оглядываясь на Макара, и вынул иглу из вены. – Хотя, некоторые любят усмирять именно таких и ломать их волю.
Глядя на мужчину полным ненависти взглядом, и понимая, что не могу ответить ему по-настоящему крупной пакостью, я плюнула ему в лицо. А через пару секунд веки стали наливаться тяжестью, и я закрыла глаза. "Если Лёша не найдёт меня за четыре дня, то уже никогда не найдёт" - вяло подумала я, засыпая, но почему-то было уже плевать на это.
Глава 14
Реальность перестала существовать для меня. Каждый раз, приходя в себя, я долго не могла понять, где я, а вспомнив всё, не чувствовала страха или ненависти. Мне было глубоко плевать на происходящее вокруг, и я просто смотрела в потолок, испытывая апатию и желая опять провалиться в спасительный сон.
Всё происходящее не волновало меня, а предыдущая жизнь казалась чужой и нереальной. Иногда, в памяти всплывали воспоминания о детстве и о родителях, но казалось, что это было не со мной. А воспоминания о Лёше вообще казались сказкой, которую я сама себе придумала, потому что такого человека не могло существовать.
Меня держали в небольшой комнате, где из мебели были только кровать и тумбочка, и уже не пристёгивали наручниками к кровати, потому что в этом не было нужды – двигаться совершенно не хотелось.
Временами приходя в себя, рядом с кроватью, на тумбочке, я неизменно находила тарелку с бутербродами, но есть не хотелось, и запах пищи наоборот вызывал тошноту. Единственное, иногда мне хотелось пить, но любое движение давалось с огромным трудом, и порой я просто смотрела на бутылку с водой, не в силах до неё дотянуться.
А иногда меня поднимали с кровати и водили в туалет, и эти походы были самыми тяжёлыми. Еле передвигая ногами, я тащилась сначала в туалет, потом обратно и без сил падала на кровать, желая, чтобы меня больше никто не трогал. А потом приходил мужчина, делал мне укол, и я проваливалась в пустоту.
В очередной раз придя в себя, я упёрлась взглядом в потолок и вяло подумала: "Интересно, а сколько я уже здесь?". Но ориентацию во времени я полностью утратила и даже не знала, что сейчас – день, вечер или глубокая ночь, потому что окон в комнате не было. "А какая разница? Лучше вообще ничего не знать и ничего не чувствовать. Наверное, когда меня отсюда заберут, это время я буду вспоминать, как лучшее, потому что моя жизнь превратится в ад". Но возможные ужасы будущей жизни не пугали, и было всё равно, что и кто со мной будет делать.
Запах стоящей на тумбочке еды вызывал отвращение, и я, огромным усилием заставила себя повернуться лицом к стене, чтобы избавиться от него. Подтянув колени к животу, и обхватив их руками, я замерла, бессмысленно уперевшись глазами в стену.
"Где мужик со шприцом? Пусть сделает мне укол. Лучше спать и вообще ничего не чувствовать, чем тупо пялиться в стену" - апатично подумала я. Неожиданно до меня донеслись какие-то крики и грохот, но я тут же потеряла к ним интерес. "Делать им нечего. Кричат, грохочут непонятно чем" - закрыв глаза я, попыталась отрешиться от звуков, потому что они били по нервам и раздражали меня. Я хотела только тишины и покоя.
Но звуки с каждой минутой приближались и чтобы как-то избавиться от них, я укрылась одеялом с головой, не желая слышать их. "Достали. Можно потише?" - хотелось закричать мне, но сил на это не было, и я продолжила лежать не двигаясь.
Внезапно дверь в комнату с грохотом распахнулась и кто-то закричал:
-Здесь человек! – а потом к кровати подошли и сдёрнули с меня одеяло. – Нашёл! Она здесь!
Крик мужчины болезненно отдавался в ушах, и я сжалась, желая стать невидимой, чтобы меня не трогали. Но оставлять меня в покое явно не собирались, и я почувствовала, как к моему плечу кто-то прикасается.
-Виви, - раздался ласковый, и до боли знакомый голос Лёши над ухом и я открыла глаза, не веря, что это может быть он. – Я нашёл тебя, - с улыбкой сказал он.
-Нашёл, - эхом повторила я, не веря в реальность происходящего, а вернее боясь в это верить. "Если это окажется сном, я просто не смогу дальше жить".
Аккуратно взяв меня на руки, и прижав к себе, он вынес меня из комнаты, а я, обняв его за шею и положив голову на плечо, закрыла глаза. "Если это сон, то я больше не желаю просыпаться" - решила я, наслаждаясь его близостью.
-Уходим! – громко сказал он и рядом с нами раздался топот ног.
Но сил открыть глаза не было, и я плохо понимала, что происходит вокруг. Всё, что я хотела – это чувствовать тепло Лёшиного тела, и его руки, прижимающие меня к себе.
Потом я почувствовала дуновение свежего воздуха и судорожно вдохнула его, наслаждаясь морозной свежестью, а потом снова оказалась в тепле, и поняла, что нахожусь в машине. Лёша усадил меня к себе на колени и, прижав к своей груди что-то нежно шептал, но смысл слов не доходил до меня. Полулёжа в его объятиях, я чувствовала спокойствие и больше ни о чём не хотела думать, кроме того, он рядом и теперь всё будет хорошо.
Мы долго куда-то ехали, а когда остановились, я опять почувствовала холод, а затем тепло, и меня уложили на что-то мягкое, а потом начали аккуратно раздевать. С трудом открыв глаза и убедившись, что это делает Лёша, я снова закрыла глаза и расслабилась.
А дальше началось необъяснимое. Я чувствовала его руки на своём теле, и что-то шепча на своём языке, он нажимал то тут, то там на кожу и мне казалось, что внутри всё, то горит огнём, то меня обдаёт леденящим холодом, а порой казалось, что всё немеет и я не чувствовала ничего. Сколько это продолжалось, я не знала и просто не двигалась, зная, что он не причинит мне зла.
С каждой минутой сознание становилось яснее, а тело тяжелее, и я открыла глаза, поверив наконец-то в реальность происходящего, и что Лёша действительно рядом со мной. "Это не сон и не галлюцинация!".
-Лёшенька, - прошептала я. – Это на самом деле ты…
-Я, - он ласково улыбнулся, проведя рукой по моему животу, и тело стало ватным. – Не двигайся и молчи. Скоро всё будет хорошо, обещаю.
Мне хотелось прошептать "хорошо", но я не могла уже говорить, и закрыла глаза. После очередного прикосновения тело стало невесомым, а голова закружилась, и я начала куда-то проваливаться.
Следующее, что я почувствовала - матрас прогнулся, и Лёша ляг рядом, обняв меня. А потом я ощутила лёгкий поцелуй в губы, и он тихо сказал:
-А теперь спи, моя радость.
Наступила тишина, и я растворилась в прекрасной, сверкающей пустоте...
Открыв глаза, первое, что я поняла – чувствую я себя превосходно, и всю вялость и апатию как рукой сняло, а потом непонимающе осмотрелась вокруг. Незнакомую комнату заливал дневной свет, льющийся из большого окна, и я испугалась. Обстановка была роскошной и я невольно подумала: "Моё освобождение Лёшей было сном? Меня уже успели продать и вывезти?". Сердце учащенно забилось в груди и, не желая верить в худшее, я громко позвала:
-Лёша?!
Ответом мне была лишь тишина и, не выдержав неизвестности, я поднялась с кровати. Обернувшись одеялом, я подошла к дверям и прислушалась к звукам, но опять ничего не услышала. Дрожащей рукой я дотронулась до ручки и повернула её. Дверь оказалась не заперта, и я посчитала это хорошим знаком.
Осторожно выйдя из комнаты, я оказалась в небольшом коридоре и увидела лестницу. Подойдя к перилам, я опять позвала:
-Лёша?!
Мне снова никто не ответил и я начала спускаться по лестнице на первый этаж, не зная чего ожидать. Оказавшись на первом этаже, в холле, я поняла, что нахожусь в частном доме и, увидев лежащий за окном снег, с радостью подумала: "Я в России, никаких сомнений! Может, и моё спасение Лёшей было реальностью? Тогда, где он сейчас? Почему не отзывается? Или всё это мне привиделось, и меня просто перевезли в другое место? Если перевезли, то надо бежать!" - я нерешительно посмотрела на входную дверь. "А бежать по снегу босыми ножками будет очень неудобно, да и единственная "одежда", которой я сейчас располагаю – это одеяло. Но если меня действительно только перевезли в другое место, то не имеет значения в каком виде бежать, главное бежать!" - я вздохнула, не зная, что мне делать.
И тут до меня донёсся приглушённый звук. Я испуганно дёрнулась, окончательно растерявшись, но взяв себя в руки, решила, что всё же сначала не мешало бы проверить источник звука. "Надо выяснить, где же я оказалась".
Поплотнее завернувшись в одеяло, я, на цыпочках, двинулась на звук и, оказавшись перед дверью, почувствовала доносящиеся из-за нее аппетитные запахи. "Кухня" - сразу сообразила я, и осторожно приоткрыв дверь, заглянула внутрь.
Возле плиты, в одних спортивных штанах стоял Лёша и что-то жарил на сковороде.
-Лешка! – воскликнула я, чувствуя невыразимую радость, и бросилась к нему.
Он развернулся за мой голос и тепло улыбнулся, а когда я оказалась рядом с ним, обнял меня и прижал к себе.
-Уже проснулась? Как ты себя чувствуешь? – ласково спросил он, отстранившись и внимательно посмотрел в глаза.
-Чувствую себя восхитительно! – проворковала я, прижимаясь к его голому торсу. – Ты рядом, и теперь всё хорошо.
Просунул руки под одеяло, и сильнее прижав меня к себе, Лёша одарил меня таким поцелуем, что ноги тут же подкосились. Обхватив руками его за шею, я с жаром начала отвечать на поцелуи, и одеяло упало на пол. По телу начало разливаться тепло, и я уже не могла оторваться от его губ. Но через пару секунд он сделал шаг назад, и хмуро посмотрев на меня, властно сказал:
-Виви, ещё хоть раз одна выйдешь из дома, я сначала, не щадя, отшлёпаю тебя, а потом пристегну к себе. Ясно?
-Прости, - виновато пробормотала я. – Хотела тебя порадовать блинчиками на завтрак, а тут такое…
-Я чуть с ума не сошёл за эти три дня, - снова прижав меня к себе, уже с нежностью сказал он. – Такое передумал, что жить не хотелось.
-Прости… Три дня?
-Да, три самых страшных дня в моей жизни, - тихо сказал он и посмотрел мне в глаза. – Я люблю тебя, Виви.
Услышав эти слова, я замерла, а потом почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. "Любит…".