Через пару секунд в комнату вошел Жак, от вида которого, я снова растеряла всю уверенность и вжалась в кресло. Заметив мои телодвижения, он остановился и, неуверенно посмотрев на Тьерри, передал ему бокал и бутылку минералки. Тот в свою очередь, не отпуская мой взгляд, подошел к столику и поставил все на него. Чуть помедлив, он налил воды в бокал и, подвинув его ко мне, сел на соседнее кресло. Отпив воды, я, нервничая, смотрела то на Жака, то на дверь, за которой скрывалось столько чужих и непонятных для меня мужчин. Жак тяжело вздохнул и, уже выходя за дверь, произнес:
- Через полчаса посадка в аэропорту. Транспорт ждет и на месте все готово.
Наша посадка и моя дальнейшая транспортировка до поместья Морруа, которое напоминало скорее средневековый замок с прилегающими к нему обширными лесными угодьями, прошло за несколько томительных и полных тревог часов. Но странное дело, в присутствии более крупного и более устрашающего, чем остальные виденные мной веры, Тьерри, я чувствовала себя гораздо спокойнее и безопаснее. Не смотря ни на что, я с интересом крутила головой, осматривая окрестности и местные достопримечательности, которые мы проезжали.
Во дворе замка, к которому вела хорошо асфальтированная аллея, была внушительная площадка для парковки автомобилей, говорившая о том, что гости здесь не редкость. В холле меня встречал приличный штат слуг и, судя по запаху, все люди. Как у Макгрантов обслуживающим персоналом были исключительно люди. Как говорится, не царское это дело горшки мыть! Помимо слуг со всех сторон на меня смотрели веры. Весьма угрюмые, но с неподдельным интересом рассматривающие меня. Среди мужчин оборотней я насчитала всего четыре женщины вера, которые, заметив, что я смотрю на них, довольно искренне улыбались. Но все же увидев в первый момент такую толпу и чувствуя позади себя не меньшее количество мужиков, я инстинктивно прижалась к Тьерри, а потом вообще схватила его за руку. Рядом с ним находился мой островок безопасности, и я следовала за ним, ни на секунду не отрываясь. В какой-то момент я поняла, что одной рукой держу его за рубашку, а второй рукой обнимаю за талию, при этом он сам крепко собственнически прижимает меня к себе. Сначала я попыталась отстраниться, но меня только крепче прижали и, подняв голову, я увидела, что он смотрит на меня.
- Я рад, что меня ты боишься гораздо меньше, чем остальных.
Смутившись, я все-таки освободилась из его объятий, но взяла за руку, чтобы не нервничать. Нас встречал смуглый брюнет с выдающимся носом, который его совсем не портил, и поразительно зелеными глазами. Он, склонив голову в поклоне, хрипло сказал, с улыбкой глядя на меня, но обращаясь к Тьерри:
- Поздравляю, монсир, с добычей! Нелегкая выдалась для тебя охота.
- Приветствую Вас, Милана Лисовская, отныне Морруа, первая женщина клана Морруа и хозяйка этого дома. Теперь это Ваш дом, и мы искренне рады этому факту, он слишком долго стоял без хозяйки.
Тьерри нахмурился, глядя на улыбающегося мне мужчину.
- Милана, это мой троюродный кузен, и его зовут Рене Жан Поль Морруа. Жаловать и любить его не прошу. Более того, запрещаю.
И так странно посмотрел на Рене, улыбка которого завяла на корню, и он поспешно направился встречать остальных. Оглянувшись назад, я заметила, что Рене, Жак, Поль и остальные с тревогой смотрят в спину Тьерри. Не понимая причины их нервозности, я крепче сжала его руку, чуть привалившись к нему всем телом. Я устала, очень сильно устала. Но странное дело, устала я-человек, а я волчица хотела немного размяться и побегать. Она тоже устала, но свою усталость хотела ликвидировать другим способом. Заметив мое состояние, Тьерри проводил меня на второй этаж в роскошные апартаменты. Огромная спальня, гардеробная и ванные комнаты поражали своими размерами, изящной, старинной мебелью, красотой интерьера, а главное, количеством нарядов и обуви в гардеробе. Заметив мой недоуменный взгляд, мне пояснили.
- Как только мы вычислили тебя после того, как ты исчезла в Берлине и объявилась в Москве, мы выяснили твои размеры, привычки, пристрастия и заранее подготовили все необходимое на первое время. Пока ты сама не захочешь заняться шопингом.
Он снова стоял и смотрел на меня, ожидая моей реакции, которая не заставила себя ждать:
- Тут шмоток накуплено столько, что с шопингом можно не торопиться лет этак десять.
- Милана, я прожил больше тысячи лет и за это время успел собрать так много всего, что ты спокойно можешь купить себе какую-нибудь страну ради развлечения, а уж про вещи я вообще молчу.
Открыв рот, я смотрела на едва наметившуюся улыбку на его лице и тоже неуверенно улыбнулась. Но все-таки ехидно заметила:
- Да куда уж мне с моими двадцатью пятью против твоей тысячи.
Улыбка пропала, словно дымка тумана, и в его глазах появилась грусть.
- Малышка, тебя это так беспокоит?
Я отрицательно покачала головой.
- Когда смотришь на вас, веров, то возраст - это последнее, о чем задумываешься. А глядя на тебя, видишь сильного мужчину, не тысячелетнего оборотня.
Смутившись от собственной откровенности, я пошла смотреть свои апартаменты. Выглянув в окно и увидев лес, попросила, сомневаясь в правильности того, что делаю:
- Я бы хотела немного размяться в лесу. Хмм… Ну ты меня, надеюсь, понимаешь, как! Она очень хочет побегать, ноги размять.
Кивнув и достав халат, направился к двери, взглядом приглашая меня за собой. Возле черного входа он начал раздеваться, а я снова смутилась, не зная, что делать. Раздеваться мне было стыдно, а наблюдать за ним - еще хуже. Он уже снял платок и рубашку, а я, замерев, смотрела на покрытую старыми рубцами и ожогами кожу на спине, плечах и руках. Неприятно мне не было, потому что идеально развитое мускулистое тело поражало своей мощью и своеобразной мужской красотой. А шрамы? В конце концов не зря же люди говорят, что шрамы только украшают мужчину.
Снова забыв про челюсть, я жадно рассматривала его голый торс и только через минуту поняла, что он с таким же интересом следит за моей реакцией на его шрамы. Покраснев, сглотнув и потоптавшись под его немигающим взглядом, я решительно подошла к нему и, прилагая титанические усилия, развернула его спиной к себе. Потом быстро раздевшись, обратилась к Милке, отключившись от окружающей действительности.
Через секунду мы с ней слились в единое целое, и она, снова практически захватив мое сознание, ринулась к лесу, радостно повизгивая. Услышав позади себя сопение и обернувшись, увидела черного волка, шерсть которого местами была словно покрыта сединой, словно ожоги на теле человека. Волк был огромных размеров, и весь его вид внушал страх и уважение. Сев на землю, я с восхищением смотрела на приближение этого мощного свирепого чуда природы, который двигался с непередаваемой грацией. Подбежав ко мне, он осторожно приблизился и, скользнув мордой мне по уху, легонько куснул за холку. Я напряглась вместе с Милкой, но странное возбуждение, волной разлившееся по всему телу от этого укуса, вызвало удивление и жаркое томление внизу живота. Хорошо, волки не краснеют, поэтому, рыкнув, я снова бросилась наутек. Так мы и носились часа два по лесу, иногда затевая дурацкие детские игры. Иногда к нам пытались присоединиться другие волки, но, встречая угрожающий рык Тьерри, спешили удалиться. Вернувшись в замок, приятно утомленная легла немного передохнуть перед ужином и не заметила, как уснула.
Странно, но сегодня меня не мучали ужасные сны, наполненные страхом и отчаяньем, которые снились мне последние пару месяцев.
Глава 12
Положив в тарелку здоровый кусок поджаренного мяса и овощей, я с удовольствием приступила к еде, исподлобья наблюдая за остальными. Вчерашний ужин, а также половину сегодняшнего дня я просто проспала. И вот теперь, сидя за огромным столом и пополняя свои растраченные полностью резервы, я уже второй раз наполняла свою тарелку едой и, активно работая челюстями, не забывала удовлетворять свое любопытство. Я сидела рядом с Тьерри, напротив меня за столом были Жак с Полем, а еще три места занимали Рене и двое раньше не виденных мною мужчин. Их представили как братьев Тарик и Амин Кар Аб Дан. Эти двое арабского вида мужчин нервировали меня больше, чем остальные Морруа. Они являлись членами клана оборотней в Марокко. Их черные немигающие глаза напоминали взгляд кобры во время охоты. Тарик являлся членом европейского совета, а его брат - правой рукой их отца, главы клана, и сюда они прибыли, чтобы обсудить с Тьерри некоторые свои трудности. Когда им представили меня, я с трудом заставила себя выглянуть из-за широкой спины Тьерри и вымученно улыбнуться, слегка кивнув головой, а теперь я еще и есть с ними должна. Брр. Хотя сутки без еды положительным образом сказались на моем аппетите, и он не пострадал от неприятных гостей. Они мало обсуждали за столом свои дела, но я поняла, что наши территории граничат на юге и они являются давними нашими союзниками. И сейчас на севере другой клан претендует на часть их северных территорий и нагло лезет в их коммерческие дела. Но главное, они получили неопровержимые доказательства того, что давний враг клана Морруа и лично Тьерри, Фабиус Де Лавернье жив и здоров, обосновался в Бразилии и сейчас готовится нанести удар по Морруа. Услышав эту новость, все Морруа за столом замолчали и выжидающе уставились на Тьерри. От вида его горящих ненавистью глаз, мне стало страшно. Он побледнел и прорычал:
- Благодарю Вас за информацию, Тарик, я в долгу не останусь. Рене, займешься решением их земельных территорий. Через трое суток их проблема должна быть решена, каким образом - на твое усмотрение. Ты, Поль, полетишь в Бразилию и соберешь всю информацию по Фабиусу и доложишь мне. По этому вопросу все решения принимаю я лично. Ты меня понял?
Я, проглотив последний влезший в меня кусок, запила все вином и неожиданно при упоминание Бразилии, почувствовала боль в груди. ЕЕ Нужда зашевелилась и подала знак! Я в шоке уставилась на Жака. Он, не замечая моего взгляда, спросил:
- Тьерри, почему я не могу заняться этой проблемой? Я считаю, что в Южную Америку должен ехать я!
Тьерри, раздувая ноздри, прошипел:
- Нет, ты останешься со мной, а поедет Поль. Я так сказал!
Пытаясь унять чужую боль, сдавившую мне грудь, я глухо сказала, морщась от боли:
- Должен поехать Жак, там его ждут. Очень ждут! И ей все хуже, я даже не могу отстраниться от ее боли.
Я глубоко вздохнула и, наконец отделив от себя чужие чувства, пришла в себя. Подняв голову, я заметила, что все в шоке смотрят на меня, в том числе и Тьерри.
- О чем ты говоришь, родная моя?
Он наклонился ко мне и, взяв за руку, пристально посмотрел мне в глаза. Я потерла виски, потому что начала болеть голова, и устало рассказала про то, что чувствую, когда проявляется чья-то нужда. Все с самого начала, еще со школы. А потом закончила словами:
- Просто поверьте, что это правда и должен поехать Жак. Мне еще в кафе в Эдинбурге плохо стало, когда он меня за руку взял, а сейчас еще хуже. Значит, ей совсем плохо, обычно я не чувствую боль, только напряжение и зов, а сейчас ее боль просто разрывает мне грудь. Он должен поторопиться.
Тьерри вопросительно посмотрел на бледного Жака, и тот утвердительно кивнул.
- Да, я схватил ее за руку, пытаясь убедить пойти с нами по-хорошему, но она вдруг побледнела, а потом вообще сознание потеряла. Я думал, ей от страха плохо стало. Почему ты мне тогда не рассказала? - повернувшись ко мне, он отчаянно спросил меня.
А я, устало откинувшись на спинку стула, ответила:
- Ты не понимаешь природы моего дара. Я просто чувствую, что в тебе нуждаются, ну то есть у тебя есть возможность получить вторую половинку, когда она готова тебя принять и начинает в тебе нуждаться. Понимаешь? Но я не могу сказать тебе точного адреса или места, где ее найти. Мне приходится ждать подсказок, вот как сейчас с Бразилией вышло. Я теперь точно уверена, что твоя половина находится в Бразилии и она как-то связана с вашим общим врагом, что она там дико страдает и что если ты поедешь туда, значит, ты ее там найдешь. - Еще раз глубоко вздохнув, все же заметила.
- Надеюсь, она еще будет жива к тому моменту.
Жак в ужасе сначала смотрел на меня, потом на Тьерри, который задумчиво рассматривал стол.
- Хорошо, Жак, возьми лучший отряд и можешь вылетать по мере готовности.
Жак, дослушав приказ, резко поднялся и словно ангел мести ринулся вон из комнаты. А Тьерри, также задумчиво проводив Жака взглядом, повернулся ко мне. Я горько усмехнулась и сказала, внутренне готовясь к проблемам, не отрываясь смотря на клановый перстень Морруа на своей руке, с огромным бриллиантом в обрамлении золотой вязи старинных символов, который меня заставили одеть сегодня утром:
- В Берлин я полетела, потому что почувствовала твою нужду. Там возле лифта в отеле, когда ты рванул обратно, я ее тоже почувствовала, но не поняла, кто именно из вас троих. А потом возле моего номера в коридоре увидела Жака и так сильно испугалась, что сбежала в Москву. А потом через месяц улетела на море, как будто чувствуя погоню. Когда вернулась обратно, было страшно уже по другой причине, особенно после того, как выяснила, что же я собой представляю. Хорошо, меня Макгранты к себе забрали, я чуть с ума тогда не сошла. И если бы они чуть раньше морально меня немного не подготовили к будущему объединению, то я думаю, что сейчас бы я не с вами сидела, а бегала бы по лесам родного государства, не в силах понять, кто я такая. Хотя вполне возможно, мне бы не повезло как в прошлый раз и меня бы другие веры поймали, и даже не знаю, что бы было тогда. Судя по всему, не все оборотни такие порядочные, как Макгранты. Они меня два раза уже спасали, а я чуть их всех под войну не подвела. Но ведь я все время думала, что это Жаку я нужна. И не могла понять, почему когда он рядом, я чувствую только страх. А потом, когда я в офисе своей фирмы снова с ним увиделась, снова сбежала. Мне интересно, почему ты сам не искал меня?
Я вопросительно уставилась на Тьерри. Он смотрел на меня горящими глазами, в руке сжимая согнутую пополам вилку.
- Я искал тебя все время, единственная моя. Но мои поиски привлекли слишком много внимания к твоей персоне. Я не мог подвергать тебя дополнительному риску, давая понять всем и каждому, что ты моя женщина. Слишком многие захотели бы сделать мне больно, навредив тебе. Основные поиски вел Жак, но я все время незримо следовал за ним тенью. Мы проверили все триста членов Берлинской конференции. Каждую женщину, пока не натолкнулись на твое досье и не вышли на твою фирму. А тебе все время удавалось ускользнуть.
Он печально посмотрел на меня, я, удовлетворенная его ответом, кивнула головой и, заметив кремовые пирожные на другом конце стола, решила, что мой желудок возможно еще немного растянуть. Встав, я немного сдвинулась в сторону и, подхватив пару пирожных, приступила к их поглощению. В этот момент ко мне подошли братья Кар Аб Дан и с отчаянной надеждой в глазах сказали, с жадным интересом смотря на меня:
- Подобный дар впервые проявился в нашей истории, это прибавит веса клану Морруа. Ты через прикосновение чувствуешь чужую подругу? Или близкий контакт не обязателен?
Я, торопливо проглотив остатки пирожного и запив его водой, осторожно ответила, делая шаг назад:
- В первый раз надо дотронуться, потом, как получится.
Тарик, резко протянув руку, схватил меня за запястье. В следующую секунду раздался жуткий рев и, обернувшись, я заметила, что с боку от меня стоит Тьерри, лицо которого от бешенства, пылающего у него в глазах, уже частично прошло трансформацию и выглядело ужасающе. Он схватил руку марокканца и, оторвав ее от меня, практически вырвал ее из плечевого сустава, заставив Тарика встать на колени перед собой.
- Моя! Вы слышите, она только моя, никто не смеет к ней прикасаться кроме меня. Моя!
Его рев раздавался по всему замку, и сейчас я видела, с каким трудом он пытается удержаться и не разорвать горло своего соперника, который, не шевелясь и склонив голову в бок покорно подставляя шею, молча ждал решения своей участи. Его брат Амин в тяжелом напряжении, словно натянутая струна, ждал развязки, не отрываясь смотря на Тьерри. Он отбросил от себя покалеченного Тарика и, повернувшись в мою сторону, не сразу понял, где я нахожусь. Потом осторожно подняв скатерть, заглянул под стол. Я заметила, что сейчас он снова выглядит нормально и с немым вопросом смотрит на меня, согнувшись в три погибели. Почувствовав неловкость, я пробормотала, демонстрируя ему вилку:
- Я тут вилку искала. Что поделаешь, вилки иногда имеют свойства падать.
Я вылезла из под стола и, покраснев, села на стул, заметив, что остальные мужчины пристально наблюдают за Тьерри, словно за неразорвавшимся снарядом. Братья, принеся мне извинения, быстро удалились, сопровождаемые его тяжелым взглядом. Остальной вечер прошел в напряжении, и я, недолго помучившись, удалилась к себе.