Но рефлекс сохранился, тем более что Вика не пыталась его подавить. Теперь она знала, что у нее всегда был пониженный порог опасности, если использовать профессиональную терминологию. И это не слишком хорошо - показная смелость ни к чему, от здравой осторожности больше пользы.
Вика потянулась к предохранителю ружья и передвинула на боевую позицию. Палец сам собой лег на спусковой крючок. Теперь она чувствовала себя совершенно спокойно.
- Девушка с ружьем! Где вы? Я знаю, вы не привидение и не растаяли в воздухе, тем более что утренний туман давно рассеялся.
В голосе мужчины она уловила нетерпеливые нотки. Это что еще за птица?
Вика пошевелилась в кустах, потом просунула стволы между ветками, а следом пробралась сама.
Круглоголовый, коротко стриженный тип в камуфляже стоял и целился прямо в нее. Из фотоаппарата с длиннофокусным объективом.
- Давно бы так, - самодовольно ухмыльнулся он и щелкнул. - Отличный кадр. Настоящая Артемида.
Вика почувствовала, как к лицу прилила кровь. Ей незачем было смотреть в зеркало, чтобы понять: сейчас она красная до корней волос.
- Простите, а кто вам разрешил... - Все еще держа перед собой ружье, а палец на спусковом крючке, она нетерпеливо вскинула голову. Пятнистая кепка свалилась с блестящих каштановых волос.
- О, вот так еще лучше! Теперь по-настоящему выставочный кадр. - Голос мужчины показался Вике сытым, как у кота, которому не пожалели налить полную миску сметаны. Точно так же вел себя кот в домике егеря, когда хозяйка Марина одаривала его по случаю приезда Вики. Так повелось давно, все привыкли, кроме бабушки Марины, восьмидесятилетней Ольги Сергеевны, которая осуждающе качала головой.
- Ох баловник, ох жулик...
Вика почувствовала, как с воспоминанием о привычном и хорошо знакомом, ничем не угрожающем и понятном, вернулось и самообладание. Теперь она уже не испуганная женщина и от этого испуга возмущенная, а человек, способный вступить в игру с любым партнером. Английское ружье двадцать восьмого калибра, изящное, с тонкой шейкой и гравировкой классическими розочками и арабесками, легкое, чуть больше двух с половиной килограммов, не отягощало руки, и Вика не ощущала его веса. С ним она чувствовала себя уверенно - она могла вложиться в него в одно движение и выстрелить. По птице, конечно.
- По-моему, прежде чем снимать, вам стоило спросить разрешения, хочу ли этого я.
Он ухмыльнулся и сделал шаг в ее сторону.
- Вам лучше остаться там, где стоите, - спокойным тоном посоветовала Вика. - У меня, между прочим, не бутафорское ружье и не холостые патроны...
Вика уловила секундное замешательство, и на то была причина: они в настоящем лесу, а не на дачных задворках, отсюда до Москвы не меньше сотни километров. Похоже, у него, кроме фотоаппарата, нет оружия. А у нее есть, неважно, что она женщина. И Вика отдала должное его сообразительности.
- Я прошу прощения, но если бы вы оказались на моем месте, то оценили бы кадр, который я увидел. Простите, если я вас испугал. Понимаете ли, кадр живой, не постановочный - редкостная находка. Я просто не мог себе отказать...
Вика убрала палец со спускового крючка, но не сняла ружье с предохранителя. Потом, нацепив ремень ружья на плечо и молча посмотрев на мужчину, сошла с тропинки в лес и скрылась за деревьями.
Высокий, широкоплечий, круглоголовый - картинный мужчина, как описывали похожих в старинных романах. Профессиональная камера "никон", с такими обычно не играют, такими зарабатывают - или деньги, или удовольствие. А чаще всего и то и другое. К людям, которые понимают, что такое удовольствие в жизни, Вика Морозова относилась хорошо.
И вот пожалуйста, этот мужчина здесь и сейчас.
Вика, нанося последний штрих на уже готовое к выходу "на люди" лицо - легкий пробег кисточки с румянами, - покачала головой. Что ж, посмотрим на него в безопасной обстановке.
Внизу было людно, Вика с удовольствием оглядела Светиных гостей - приятно смотреть на стильно, специально для загорода одетых людей. Брюки теплых тонов на женщинах, юбки, удобные и уютные, ботинки из мягкой замши на мужчинах, свитера чистых цветов осенней земли и осеннего леса. У Светы было врожденное чувство стиля, и когда она начинала устраивать субботние встречи в загородном доме, то спросила Вику:
- Как бы мне заставить гостей приезжать сюда одетыми так, как я хочу. Не в поношенных джинсах и растянутых футболках - сама знаешь, мужчина может раскатывать за рулем "ниссана", а за город напялить тренировочные штаны, линялую футболку и кроссовки, которые давно каши просят.
Вика кивала, соглашаясь с каждым словом подруги.
- Знаешь, я бы тебе посоветовала рассылать приглашения и в них, как это делается во всем мире, указывать, в чем именно ты хочешь видеть гостей.
- А мои гости это скушают?
- Обязательно. Люди любят участвовать в спектаклях, сами о том не подозревая.
- Значит, советуешь мне стать режиссером?
- Я на этом настаиваю. - Вика засмеялась. - Сама знаешь, ты режиссер от природы.
Что ж, Света оказалась отличным режиссером. За прошедшие годы - а субботы у Светы стали привычными и на них стремились попасть многие, кто хотел возле уютного камина за разговорами ни о чем встретиться с нужными людьми. Гостиная, выдержанная в естественных цветах - земли, воды, неба и солнца, - просто взывала к умиротворению и покойному ходу мыслей.
В камине за стеклянной дверцей пылал огонь, он был теплый даже на вид, не раскаленного красного цвета, а скорее, цвета настурций, которые летом укрывали ковром подъездную аллею, ведущую к дому. Света не ошиблась - эти деревенские цветы совершенно замечательны на зеленом фоне классической лужайки. Теперь же о настурциях напоминало лишь пламя - первые заморозки оказались слишком сильными даже для стойких цветов.
На столиках расставлены напитки, мисочки с орешками, засахаренными фруктами. Вино красное и белое, никакой водки гостям здесь не предлагали. Все за рулем, а Света не считала себя вправе толкать людей на риск.
- Итак, сегодня с нами снова Вика. - Света обвела взглядом гостей. - Наш психолог поможет каждому узнать всю правду, известную ей о вас.
Головы собравшихся повернулись к Вике, и по выражению глаз она поняла кое-что и о самой себе. Мужчины смотрели так, как обычно смотрят в картинной галерее на женский портрет. Нравится, но и в голову не приходит, что такая женщина может быть его. Именно к этому Света и стремилась: она не должна быть на равных с клиентом. Человек приходит за помощью, когда не может сам разобраться в себе и собственной жизни, поэтому психолог не должен быть из его "стаи". Женщины смотрели на Вику именно так, как она и хотела. Она им не соперница - слишком аккуратная, слишком деловая даже в таком наряде, как сегодня. В ней нет ничего кошачьего, того, что женщины, обладая тонким чутьем, определяют с первого взгляда. Другими словами, в Вике Морозовой сейчас не было ничего чувственного, способного насторожить кого-то из них.
Что ж, прекрасно, стало быть, она в рабочей форме, оценила себя Вика. Краем глаза она следила за круглоголовым гостем, который тоже смотрел на нее, но по его манере держаться она поняла: он ее не узнал.
Прекрасно.
Она села в кресло, тем самым приглашая Светиных гостей устроиться поудобнее.
Вика знала все, что произойдет дальше: пауза, молчание, треск поленьев в камине, потом робкий вопрос юной жены какого-нибудь коммерсанта: а может ли быть связана язва желудка с перенапряжением, хотя на самом деле ей хочется узнать другое - если он не спит с ней целую неделю, не значит ли это, что у него завелась любовница? И второй вопрос, подтверждающий истинную суть первого: как увезти мужа хотя бы на недельку - отдохнуть, тем самым заставив его отложить все дела, в том числе и любовные, на заместителя?
Вика будет всерьез отвечать на каждый вопрос, а гости, разогревшись от разговоров, камина и вина, расслабятся и примутся спрашивать о том, что им на самом деле хочется узнать. Как любовника сделать мужем? Как мужа сделать любовником? Как заработать много денег? Как продать квартиру за столько, за сколько ты хочешь...
У Вики в голове вертелись афористические ответы. Работая с группой, знала она, следует отвечать коротко, тем самым ты заинтересуешь всех присутствующих - каждый хочет слышать только о себе, говорить только о себе. Но, не давая развернутого ответа, а лишь подцепив человека на крючок интереса, ты обретаешь потенциального клиента.
- Закон человеческого разума - это закон веры. Что бы вы ни переживали, что бы ни делали - это реакция подсознания на ваши мысли. Представьте себе, вы ничем не отличаетесь от садовника, который сеет семена, - только вы сеете семена мыслей в плодородную почву вашего подсознания. Значит, какие мысли, таков и урожай.
- А в этом что-то есть... - протянула тоненькая высокая женщина с внешностью фотомодели. - Когда-то я была толстушкой, а теперь я вот такая. - Она расправила плечи и продемонстрировала себя очень умело. - Однажды я сказала себе: я похудею без всякой диеты. Вот захочу и похудею...
Вика кивала и смотрела на нее таким поощряющим взглядом, что женщина, явно не привыкшая смущаться, порозовела.
- Вы сами так решили или...
- Сама, но был толчок...
- Вы можете рассказать?
- Даже показать. - Она повернула голову к круглоголовому мужчине, который стоял с бокалом в руке, привалившись к широкому подоконнику. - Вот он...
Мужчина медленно поднял голову, оттолкнулся от подоконника, поставив на него бокал с вином, и подошел поближе.
- Я горжусь тобой, - проговорил он, наклонился к женщине и нежно поцеловал ее в щеку.
Вика почувствовала, как сердце нервно толкнулось о ребра. Кровь пульсировала в висках, тонкие пальцы задрожали. "Спокойно! - стегнула она себя наотмашь. - Что это? Неужели ревность? Да с какой стати? К кому? И почему?"
Она заерзала в кресле, Света посмотрела на часы и увидела, что прошло ровно пятьдесят пять минут, классическое время одного сеанса психолога истекло.
- Уважаемые гости! - Света приступила к режиссерским обязанностям. Теперь, когда вы узнали о себе больше, чем до сих пор, предлагаю расслабиться. Тем, кто не видел моего нового бассейна с морской водой и зимнего сада, советую прогуляться...
Вика ускользнула в свою комнату со странным чувством - с одной стороны, она радовалась, что мужчина не узнал ее даже по голосу, ну еще бы - ведь тогда ее голос был испуганный и злой, он звучал совершенно по-другому. К тому же манера говорить очень сильно зависит от одежды, ведь главное даже не тембр голоса, не слова, а интонация. И когда она вот такая, как сейчас, вычищенная и отполированная, то и интонация соответствующая. А когда она в охотничьей куртке, кепке и болотных сапогах, кажется, у нее и голос другой. Лучше всего это проверяется на животных - на собаках или лошадях. Если на тебя лает собака и ты говоришь с ней спокойным тоном, неважно, что за слова срываются с твоих губ, даже полная бессмыслица, чепуха, но нежно и нараспев, - даже самая злючка заслушается. Точно так же можно успокоить и лихого скакуна, если расточать ему похвалы бархатным, обволакивающим голосом.
Но Вика почувствовала и укол в сердце - ей стало почему-то обидно, что этот тип не узнал ее. А еще больше, призналась она себе, ее огорчило присутствие юной тоненькой женщины, в которой он принял такое участие. Если он заставил ее похудеть, значит, лепил ее для себя. А для кого же еще?
Ну да, а ты думала он одинокий странник? С такой-то внешностью? Ах, Виктория Морозова, ты ведь не какая-нибудь лаборантка с психфака, ею ты уже была, но теперь ты хорошо изучила психологию личности - и мужской и женской. Откуда такая наивность сердца? В чем дело?
Да ни в чем, резко оборвала она себя. Больше ни в чем. Вика несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Вот теперь все.
- Можно к тебе? - В дверь просунулась голова Светланы.
- Ну конечно. - Вика отошла от окна, откуда наблюдала за заходом солнца.
Света вплыла в комнату и прикрыла за собой дверь.
- Спасибо, дорогая подруга! - Света улыбалась, на щеках играли ямочки, а синие глаза слегка сощурились. - Но и мне спасибо. Я пришла к тебе за новой порцией карточек - все визитки расхватали. Умеешь привлечь клиента! - Она покачала головой. - Я думаю, тебе пора открывать свою контору.
- Вот как только мы с твоим Павликом возьмем немца и я получу свой процент...
- Я думаю, у вас получится. - Света свела тонкие брови. - По крайней мере, Павлик очень рассчитывает на тебя.
- Но я должна предупредить вас обоих - меня не будет десять дней.
- Ты все-таки решила проветриться?
- Смеешься? Да разве я могу пропустить такое событие?
- Вика, ты и сама все знаешь!
- Вот поэтому я спешу поделиться.
- Ты хочешь выступить на конференции?
- Я выступлю на конференции. Я хочу заинтересовать, как говорили наши профессора, мировую общественность!..
Света фыркнула.
- Ну давай, давай. Когда улетаешь?
- Вот высплюсь у тебя и улечу.
- Что, уже? А если немец...
- Его жучка не успеет оклематься, как я вернусь.
Они посмеялись, немного поболтали, потом Света спросила:
- Я тебя правильно поняла, что ты не собираешься сегодня идти в народ?
- Да, правильно. Я должна держать дистанцию. Если я "одна из вас", мне не будет никакой веры, а стало быть, и клиентов.
- Правильно, Морозова. Бесплатные советы - это благие пожелания. А если ты совет купил, значит, он твой собственный, и ты ему веришь.
- Не зря тебя учили педагоги, - заметила Вика. - Ты могла бы и сама...
- Не могла бы и не буду. Тем более что ты рядом.
- Никогда не поверю, что ты не упражняешься в мастерстве на своем Павлике.
- Но только не вздумай ему намекнуть. Он у нас глава семьи и всему голова.
- Нет, свой хлеб я не подарю даже тебе.
- Ладно, желаю хорошо выспаться, а я пошла служить.
Света поцеловала подругу в щеку и вышла.
Вика заперла за ней дверь и села возле окна. Осенний день догорел, зажглись огни в соседних домах, толстые перекрытия не позволяли голосам снизу проникать в комнату, и она сидела, очарованная тишиной и вселенским покоем. Но как это обычно бывает, внешний покой редко соответствует внутреннему. Там покоя не было. Все вопило и кричало внутри Вики Морозовой, предупреждало, убеждало, призывало... О переменах? В переменах? К переменам?
2
Вика покрутила головой, пересекая очередную лондонскую улочку, отыскивая совсем крошечную, под названием Брутон-стрит. Она плутала по центру города уже второй час и никак не могла на нее выйти. Она упорно шла по карте, спрашивала прохожих, но большей частью в этот час в будний день ей попадались такие же чужестранцы, как и она сама. В летних брюках цыплячьего цвета, в бледно-зеленой блузке, на воротник которой спускались отросшие каштановые волосы, блестящие на солнце, тоненькая, Вика казалась совсем девочкой-студенткой. Черт побери, она могла бы и не соглашаться на эту просьбу, которая в Москве казалась очень простой и необременительной, а здесь обходится слишком дорого - столько времени потрачено! Чего ради она стирает подметки дорогих итальянских сандалий, отыскивая чертову улицу, на которой находится оружейная фирма "Голланд-Голланд"! А все этот Соколов, который перед отъездом заявил ей:
- Значит, так, мадам, я беру на постой твою собаку, обязуюсь кормить ее натуральным продуктом, а не "чаппи" и не "вискас"...
- Прости, при чем тут "вискас"? Торик не кошка...
- По размерам он может быть прочтен, как кошка...
- ... читать не умеешь, Соколов, - перебила его Вика.
- Не перебивай старших. Не разрешаю. Итак, я повторяю для непонятливых. У нас с тобой сделка, Морозова, я беру на постой твоего, ну хорошо, назовем его псом. Спортивной породы...
- Я тебя все-таки перебью. Он не спортивной породы. Он охотничий. Он ягд-терьер. Норная собака отличных кровей.
- И сколько раз он изволил залезть в нору? - ехидно сощурился Соколов. - А? Да он может только голову под подушку засунуть и воображать, что это нора. Вот для таких типов, как твой пес, якобы ягд-терьер, наконец-то большие ученые нашли правильное определение. Очень, с моей точки зрения, подходящее. Собаки породистые только по документам, которые отлынивают от своих прямых обязанностей, называются отныне спортивными. И это, видит Бог, верно, ох как верно! Они тренируют своих хозяев, выводят на прогулку, то есть не даром хлеб едят. Ну что ты можешь на это возразить, Морозова? Значит, вот, я беру твоего пса на постой, но ты должна отработать за мой благородный поступок.
- Говори, что тебе привезти из Лондона? Джин, да? Хорошо. Тоник здесь купишь.
- А вот и нет. Слушай внимательно. В Лондоне найдешь старинную английскую фирму "Голланд-Голланд", купишь мне у них одну книгу, я тебе напишу на бумажке название, чтобы ты не отягощала и без того загруженные мозги, и попросишь у них каталог. Они не устоят перед твоим обаянием.
Вика покачала головой, глядя в азартные серые глаза. Ну и тип, но что поделаешь, если Володя Соколов в охотничьем обществе занимает совершенно определенную должность, благодаря которой она без всяких проблем вступила в общество охотников. В совершенно мужское общество. И благодаря ему без всякой занудной канители получает путевку на охоту к своему знакомому егерю из сезона в сезон. Зачем ей все это надо? Вся эта охота?
Да так уж вышло: охотоведом был ее дед и даже бабушка, они объехали весь Дальний Восток, пешком исходили Восточную Сибирь, потом осели в Красноярске. В Овсянке, что под Красноярском, у них был дом, в котором она проводила все каникулы, когда родители-журналисты занимались своими делами. Это дед пристрастил ее к ружью. Деда можно понять: у него нет ни одного внука, и чтобы драгоценное ружье - а "Джеймс Перде" на самом деле дорогого стоит - не пропало, он научил Вику стрелять. А когда она стала разбираться в оружии, когда подержала в руках красочные каталоги оружейных аукционов Сотби и Кристи, когда увидела в модных западных журналах одежду для женщин-охотниц и захотела такую, дед подарил ружье. Вика замечала, что у мужчин-охотников перехватывает дыхание, стоит им взглянуть на ее ружье. Еще бы - работа начала века, дело рук великого англичанина.
- Даже если у тебя не будет денег на хлеб, девочка, - всякие времена случаются, никто ни от чего не застрахован, это ружье не продавай. Пускай останется в нашем роду. Когда у человека есть голова на плечах и вера в себя, бедным он никогда не будет. Бедность не доблесть, бедность - это болезнь. От нее надо излечиваться как можно скорее.
Этот дедов завет почему-то потряс Вику. Он произнес его в то время, когда было модно "проходить через страдания ради очищения духа". А дед к своей фразе прибавил еще одну:
- Если будешь считать себя бедной, значит, и будешь такой. А если богатой, то тоже, значит, такой и будешь.
- Вот так все просто, да? - не верила своим ушам Вика.
- Ага, - ухмылялся дед, щуря синие-синие глаза. - Жизнь вообще штука простая, если не городить ничего на своем пути. Что хочешь, то и сделаешь, Виктория. И еще одно - имя-то у тебя какое - Победа. Вот ты и будешь побеждать. Имя здорово на жизнь человека влияет.