Колесова Наталья Валенидовна
Как я мужа искала
- Эй-эй-эй! - завопила я. - Подождите!
Выхватила из турникета пропуск - тот укоризненно мигал красным (без тебя знаю, что опоздала!) - я галопом пересекла вестибюль и, ворвавшись в лифт, с облегчением выдохнула:
- Спаси-и…
- Не за что, - сказал мне мой шеф, босс, работодатель - словом, человек, которого меньше всего желаешь встретить, когда заявляешься на работу на двадцать пять минут позже положенного.
- Ой, здравствуйте, Глеб Анатольевич, - тихо пробормотала я.
- Здравствуйте-здравствуйте, - сказал он и нажал кнопку моего - четвертого этажа. Я разглядывала пуговицу его немыслимо элегантного плаща и уныло размышляла над смысловой разницей слов 'опаздывать' и 'задерживаться'. Если последнее - прерогатива начальства, то первое касается исключительно подчиненных. А ведь пришли мы одновременно… Сказать, что трубы потекли? Или, допустим, я ногу подвернула… Ага, и неслась, как лошадь, на каблуках через весь вестибюль…
Лифт открылся; я, так и ничего не сказав (и к лучшему), вышагнула на свой этаж. Началась рабочая неделя, чтоб ее…
- …Ну кто тебе еще нужен! - раздраженно говорила Таня. - Копаешься, копаешься, гляди, в старых девах останешься!
- Старой-то я, конечно, буду, а вот девой… - Я вытянула мокрые ноги к обогревателю. - Эй, болезный, кофе оставь!
Буров, вздрогнув, пролил воду.
- Ты что, потише не можешь?
- С тобой полдня надо шепотом разговаривать! - огрызнулась я. - А вторые полдня орать, чтобы ты хоть что-нибудь услышал! Кофе дай!
- Полай!
- Ну, началось… - вздохнула Таня. - С добрым утром!
Встав, я прошлепала босыми ногами до стола, набухала в чашку кофе назло Бурову - до горечи. Выпила, глядя в окно, за которым никак не хотело светать. Дождь, дождь… Ну вот, наконец, проснулась, а то поднять - подняли, а разбудить забыли.
- Слушай, - просительно сказал Буров. - Голова раскалывается, сил нет…
- Опохмелиться забыл?
- Я же не алкаш… Ну, Натах, будь человеком! Мне голова ясная нужна, у Глеба сегодня совещание…
- Вот вчера бы и думал!
Я поставила чашку и, обойдя Сергея со спины, неласково толкнула в затылок. Буров покорно расслабился, Нина Дмитриевна поспешно надела очки, запоминая массажные точки. Галочка рассматривала свои идеальные ногти. Татьяна рылась в косметичке.
- Шею мыл? - придиралась я, Буров покряхтывал.
- Мыл-мыл, все мыл… Работай давай.
- За тобой шоколад!
- За мной, за мной…
- Здравствуйте, Глеб Анатольевич! - радостно воскликнула Галочка.
Я глянула на дверь и уронила руки. В дверях стоял наш шеф и наблюдал за мной не менее внимательно, чем Нина Дмитриевна, которая, кстати, в данный момент погрузилась в глубокомысленное изучение выключенного монитора.
- Здравствуйте, - прохладно сказал Глеб Анатольевич. - Сергей Дмитриевич, зайди ко мне, как освободишься.
Едва за ним закрылась дверь, я изо всей силы саданула Бурова по широкой шее.
- За что?! - взвыл тот, потирая затылок.
- Еще из-за тебя мне неприятностей не хватало!
- Да не боись, это он с утра не в духе, помассируешь ему головку…
- Чего? - немедленно вопросили мы с Галочкой.
- Фи! - сказал Буров, и я, наконец, пошла за свой стол.
- Запылился мой маленький, запылился мой серенький, - ворковала я, протирая мой агрегат. - Соскучился, малыш…
'Привет'.
- Привет, привет, как дела?
'Отлично'.
- Мне бы так. На улице дождь, вчера кошелек вырезали, когда я на свидание к одному придурку ехала, сегодня на шефа два раза напоролась, понедельник, мать его…
Напоролась и в третий - у Глеба выработалась скверная привычка появляться в самые неподходящие моменты. На этот раз он возник в конце рабочего дня, когда все уже стояли в плащах наготове, ожидая звонка.
- Кто у тебя сегодня? - спрашивала Галочка.
- Какой-то Артем… Сестрица удружила - в понедельник. И так весь день как чумовая…
- Газовый пистолет взяла? - заботливо вопросила Нина Дмитриевна.
- Зачем это?
- Ну как же? Видишь мужика в первый раз, мало ли что…
- Ага-ага, он меня бритвой по горлу - и в колодец…
- Не скажите, - раздался голос с небес, то бишь с седьмого этажа, где обитало все начальство. Само начальство собственной персоной стояло в дверях, вслушиваясь в наш треп. - Осторожность не помешает.
- Вот и Глеб Анатольевич говорит! - воодушевилась Нина Дмитриевна, боком проходя мимо посторонившегося шефа. - До свидания, Глеб Анатольевич.
- Бери-бери! - кивнул и Буров. - В крайнем случае дашь рукоятью в челюсть…
- О господи! - я кинулась к своему столу, гремя застревавшими ящиками, - я вам что, на бокс собралась?
- А вдруг он сексуальный маньяк? - мягко предположил Глеб Анатольевич. - Вы знаете, сколько сейчас людей с психическими отклонениями? Газеты читаете?
- Читаю-читаю… - я лихорадочно перерывала ящики - чего здесь только нет, выкину все завтра к черту. - Ну хоть бы раз… да где же он?.. встретить сексуального маньяка… все как-то наоборот получается… да куда же он провалился? Ага, вот он! Все довольны?
Я вскинула голову - кроме шефа уже никого не было. Взглянув на часы, я бросилась опрометью - хорошо, Глеб успел посторониться - автобус!
Автобус, конечно, показал мне хвост, ехидно подмигнув на прощание огоньком поворота. До следующего - час. Плакало, похоже, мое свидание… Я сама чуть не разревелась.
Нервно топчась под козырьком, я щелкала зонтиком, не зная, что предпринять. Хотя что тут придумаешь?
- Уехал? - спросили у меня за спиной,
- Еще бы не уехал! - буркнула я.
Глеб стоял в своем немыслимом плаще, глядя поверх моей головы в моросящий сумрак.
- Вас подвезти?
- Ну разумеется! - брякнула я, и он одарил меня снисходительной улыбкой, доставая ключи от машины. Какого черта, думала я угрюмо, из-за него я опоздала всюду, куда только можно было опоздать. В конце концов, элементарная порядочность требует… Я все еще беседовала сама с собой на эту тему, когда передо мной остановился шефовский 'мерс'. Бесшумно открылась передняя дверь. Я вздохнула и нырнула в роскошь. Пахло дорогим одеколоном, кожей, машиной. Глеб подождал, пока я пристегнусь, и мягко тронул с места.
Я покосилась назад, на уплывающее здание, скользнула взглядом по резкому профилю шефа - тот коротко взглянул на меня, протянул руку, под наплывающим светом фонаря блеснул браслет часов ('роллекс'?), включил приемник.
- Вам куда?
Я спохватилась.
- А вам?
И услышала короткий смешок.
- Я же вас подвожу!
- Ну да, но если вам не по пути…
- А вдруг вы мне никогда не простите, если опоздаете на свидание? Так куда?
Я назвала место и притихла, глядя прямо перед собой, хотя разглядеть что-то кроме дождя, фонарей и мрака было невозможно. Не таращиться же мне на него! Тем более, единственное, что лезет в голову, это: 'Классная у вас тачка! Ну не владею я искусством светской беседы! Да и с шефом за весь год работы оказалась наедине впервые (за исключением сегодняшнего лифта) и ничего о нем не знаю, кроме того, что с Буровым они большие друзья. Да и он хорош! Уткнулся в свою дорогу - и ни гу-гу! Музыкой, видите ли, наслаждается! Ну и я буду наслаждаться!
Так мы и наслаждались всю дорогу до города, а потом еще полчаса - до кинотеатра, рядом с которым была назначена встреча. Наклонившись, шеф выглянул из-за меня на неоновую площадь.
- Ваш? - кивнул на стоявшего в одиночестве мужчину под черным зонтом с огромным букетом в руках.
- Наверно, мой…
- Ну, ни пуха ни пера! - сказал шеф, откидываясь на сиденье.
- К черту… - я неловко полезла наружу: каким образом эти дамы в фильмах элегантно выскальзывают из машин на своих длиннющих каблуках? Тут не знаешь, чем выходить вперед - сумкой, ногой или задницей. - В смысле, спасибо, что подвезли!
Он широко улыбнулся - едва ли не ярче ближнего фонаря.
- Не за что!
И действительно, оказалось не за что! Через три минуты, кипя от злости, я неслась вдоль непрерывного потока машин. Ну не заладилось с утра, так не заладилось! Мягкий шелест - рядом тормознула машина:
- Девушка, вас подвезти?
- Да пошел ты!.. - рявкнула я, не оборачиваясь.
- Я же с мирными намерениями, Наташа…
Чуть не споткнувшись, я резко остановилась. Перегнувшись через переднее сиденье, на меня смотрел шеф. Сзади сигналили.
- Что, свидание уже закончилось?
- Да. То есть…
- Садитесь, здесь нельзя останавливаться! Да садитесь же, вы совсем промокли!
С этим уж явно не поспоришь - и я вновь погрузилась в сиденье и в знакомый аромат. Шеф осторожно влился в поток машин и лишь после это поинтересовался - с неуместной, на мой взгляд, веселостью:
- Что, цветы не понравились?
Только сейчас заметив, что все еще сжимаю в руках увесистый букет в намокшем целлофане, я с силой швырнула его на заднее сиденье.
- Да провались они!
- Зря. - Мирно сказал шеф. - Симпатичные гвоздики.
- Представляю, как бы я таскалась с ними весь вечер!
- Из-за этого вы и ушли?
- Это вы во всем виноваты! - буркнула я, еще не остыв.
- Я? Что поздно вас привез?
- Нет. Что вообще привезли.
- Не понял?
- Первым делом он поинтересовался, на ком я приехала. Я сказала - подвезли. - Кто подвез? - Начальник. - И часто он вас подвозит? - я выразительно замолчала. Шеф начал похмыкивать.
- Я подумала - если он с первой минуты устраивает мне такой допрос, то что же будет дальше?
- Ну?
- Ну и послала его…
Шеф усмехнулся, качнув головой. А я, немного успокоившись, опять начала себя терзать: а может, зря? Ну, спросил человек, ну, интересно ему, что такого? Нет, но каким тоном… Словно жену неверную обличал.
- И правильно сделали! - вдруг сказал шеф. - Наши собственнические инстинкты нужно пресекать в корне!
Я глянула с неодобрением. Ситуация его явно забавляла. Продолжение оказалось неожиданным.
- Раз уж я во всем виноват, буду заглаживать свою вину. Если у вас нет больше никаких планов на вечер, может, сходим куда-нибудь?
Я уставилась на него, не веря своим ушам. Коротко глянув на меня, шеф хмыкнул:
- Не пугайтесь так. Я имел в виду кино. Видел афишу - идет один старый фильм, я бы сходил, да один не люблю.
Я созерцала его в благоговейном молчании. Никогда бы не подумала, что такие, как он, могут пригласить женщину в кино! Хотя какая я ему женщина? Подчиненная я ему. А он, похоже, подчиненных по полам не различает. Да и не в ресторан же ему меня вести - в моем-то костюме и осенних туфлях!
- Ну, если вы не любите старые фильмы… - начал он.
- Люблю, - быстро сказала я. Шеф кивнул и в третий раз за вечер развернул машину.
Тыщу лет не была в кино - это вам не в детстве, где мы бегали на утренний сеанс за десять копеек. И не в институте, когда, слиняв с 'пары', смотрели фестивальные фильмы, на которые чуть ли не за неделю покупали билеты. Кинотеатры-гиганты пустовали, выживая за счет баров, ларьков, дискотек…
Шеф доставил нас в маленький обшарпанный зальчик с откидными сиденьями, где сидела пара-тройка укрывшихся от дождя бедолаг. Пресек мою вялую попытку заплатить за себя: 'Компенсация морального ущерба'. Я со стуком опустила сиденье, повесила капавший зонт на обломанную ручку кресла, села, вытянув ноги в промокших туфлях - из картона их делают, что ли? Шеф сел рядом, задев меня коленом, тут же отодвинул ногу, огляделся, ероша влажные волосы. Свет начал гаснуть - я с детства любила смотреть, как медленно, словно остывая, тают матовые светильники…
Едва начались титры, я навалилась на стоявшее впереди сиденье - прошли те времена, когда впереди сидящих просили отодвинуться. Фильм был еще черно-белым, музыкальным, веселым и добрым…
- Ох, хорошо! - сказала я с чувством, оглядываясь. Шеф смотрел на меня так, точно сам придумал и снял этот фильм. Зрители, негромко переговариваясь, тянулись к выходу. Я вновь загрузилась сумками и зонтиком, поплелась вслед за шефом, потирая занемевшую от долгого сидения поясницу. Сразу продрогла до костей: ветер небрежно швырял в лицо моросью, со скрипом раскачивал древний фонарь и выдувал из берегов лужи. Я поспешно нырнула в машину, шевеля пальцами в непросохших туфлях. Шеф поглядел и включил печку.
- Холодно. Вы далеко живете?
- Ну-у… - протянула я, прикидывая, далеко ли по его понятиям кварталов десять отсюда.
- Адрес, адрес, - сказал он нетерпеливо. Взглянув на часы, я поняла, почему: был уже двенадцатый, он потратил на меня целый вечер.
Мы опять молчали, но, по крайней мере, с моей стороны, это было умиротворенным молчанием: ТАК я давно вечера не проводила.
'Мерс' тормознул у подъезда, я кивнула: 'Спасибо', и увидела, что шеф отстегивает свой ремень безопасности. Должно быть, он уловил озадаченность на моем лице, потому что сказал с расстановкой:
- Провожу вас до квартиры. Не доверяю я этим подъездам.
Я в очередной раз десантировалась из машины, шеф вручил мне забытый букет и первым пошел к подъезду. Я брела следом, в красках представляя, что нас ожидает: кодовый замок вырван, выкрученные лампочки, мусор, запах мочи или еще чего… Шеф наверняка живет в элитном доме с охраной или вообще в каком-нибудь особняке. Он приостановился у дверей, достал и зажег пальчиковый фонарик и перешагнул через порог. Я шла следом, радуясь, что не надо бежать опрометью, вжав голову в плечи - пусть мужчина первым принимает удар. Так, лифт, конечно, уже отключили.
- Четвертый этаж… - извиняюще сказала я. Мы молча зашагали наверх. И когда добрались до двери, я уже вполне созрела для раздумий: должна ли я пригласить его на чашечку кофе? И если да - с какими последствиями? Я вставила ключ в освещенный фонариком замок, и шеф сказал:
- Спокойной ночи, Наташа.
- Спокойной ночи, Глеб Анатольевич, - отозвалась я с облегчением, смешанным с раздражением: мог бы, в конце концов, и что-нибудь предпринять…
Через минуту я с ужасом созерцала себя в зеркало - какое счастье, что он не вошел! От прически - одни воспоминания, тушь водостойкая только когда пытаешься ее смыть, красный от холода нос… Вспомнив неудавшееся свидание, зевнула себе в лицо: обычно я целый вечер анализировала, что же я сделала не так, и ложилась спать с сознанием своей полной никчемности. Сейчас же бодро отправилась в ванну, чувствуя себя славно, хоть и странно. То ли ему и впрямь не с кем было пойти, то ли… Стоп, стоп, стоп! Человек хотел сходить в кино, а тут подвернулась ты, да еще это придурошное свидание… Да и вообще, мужчина, которому нравится женщина, ведет себя не так, мы с ним весь вечер даже не разговаривали, разве что выяснили, что обоим нравятся старые фильмы. И все. И не придумывай больше ничего, Бога ради! Не восемнадцатилетка, пора и мозги иметь! И вообще - спать, спать, спать…
Конечно, я опять опоздала. Влетела в кабинет, на ходу отряхивая мокрый плащ и мотая мокрой головой:
- Привет, я…
- Доброе утро, - сказал Глеб Анатольевич. Он сидел на краю буровского стола и спокойно разглядывал меня ясными серыми глазами: уж он-то не открывал их в последний момент, не умывался наполовину и не скакал галопом, опаздывая безнадежно…
- Извините, - выдавила я, - я… у меня…
- Автобус из-под носа ушел, - сочувственно подсказал шеф.
- Я… да.
- Рад, что вы все-таки добрались до своего рабочего места, - продолжал он так же учтиво. - Похоже, это вам удается с большим трудом все то время, что вы здесь работаете.
Похоже, меня сейчас будут немножечко увольнять… Сколько раз зарекалась валяться в постели после звонка будильника! Все смотрели на меня: тетки с испугом, Буров - с интересом, начальник - выжидающе. Я молча стояла в луже воды, сжимая в руках сломанный зонтик. Видно, шеф вполне удовлетворился моим жалким видом. Бросив на ходу:
- Сергей Дмитрич, разберись, - он подчеркнуто тщательно обошел меня и скрылся за дверью.
- Как скажешь, Глеб Анатольевич! - отозвался Буров и показал мне кулак. Я вяло отмахнулась, проходя за свой стол.
- Н-да… - сказала Нина Дмитриевна.
- Ой, ну как же ты так! - причитала Таня. Я усиленно выдвигала и задвигала ящики стола, сдерживая слезы. С понедельника начнешь…
В этот день я вкалывала, не поднимая головы, пока Буров не поднес часы к моему лицу и не постучал по ним пальцем.
- Не хочу, - мрачно сказала я.
- Да ладно, пошли поедим, - Галочка присела на угол стола. - Чего себя голодом морить! Лучше скажи, как твое свидание?
- Да никак, - мрачно сказала я. - Приехала, а он…
И прикусила язык. Одно за другим - и вытянется, что мы целый вечер провели вместе с шефом. Скорее, конечно, вместе с фильмом, но наши тетки сделают далеко идущие выводы и разнесут это по всей конторе… А не был ли этот утренний разнос своего рода упреждением - дружба дружбой, а служба… и вообще, забудь о том глупом вечере и не представляй себе черте че… А я и не представляла.
Почти.
- Ну и что? - спросила Галочка.
- Ну и уехала.
- Не пришел? - ахнула Таня. - Вот скотина!
- Ну уж сразу - скотина! - вступилась Нина Дмитриевна. - Может, у человека что случилось…
- Ну да, понос, - скептически сказала Галочка. - Не горюй, лучше тебе найдем.
- Благодарю, - буркнула я. - Мне, похоже, уже нужен перерыв.
- Перервись на меня, - готовно предложил Буров.
- П-фу… Иди, а? После тебя меня уже ничем не откачаешь.
Буров был гением и пьяницей. Или пьяным гением. С утра он обычно болел с похмелья, в обед где-то принимал и, распространяя вокруг благоуханные пары, начинал творить. Он кидал идеи и сочинял программы, которые потом мы, серые, доводили до ума и продажной кондиции. Если бы Буров не пил, он бы давно родил свою собственную фирму по программному обеспечению и, наверняка, возглавлял бы ее где-нибудь за рубежом нашей великой и могучей… А так - сидел в нашем провинциальном городе, тихо спиваясь, и не терял работу только благодаря своему таланту и Глебу. Шеф, вообще не терпящий на работе никакой выпивки, относился снисходительно к вечно полупьяной буровской физиономии, а однажды даже сам изволил доставлять евонное бездыханное тело домой - правда, с тех пор мы своего начальника отдела в таком состоянии не видели. Говорят, были они по жизни большими друзьями и даже воевали где-то вместе - на Кавказе, что ли…
Правду сказать, сначала стойку на Бурова я сделала - да и кто бы не сделал? Красавец мужик, разведенный, умница и не зануда. Но быстро поняла, что на роль жертвы - спасительницы не гожусь, да и в то, что можно переделать взрослого человека против его желания уже не верю. А Буров желал быть пьяным и жить так, как он жил, и Бог ему в помощь…
Обедать меня все-таки уволокли. Когда в обычном обожранном состоянии я вернулась из столовой, притомившийся в ожидании компьютер выдал неожиданный глюк. Некоторое время я тупо созерцала упакованный ящик, явившийся мне на экране, попыталась выйти и после третьей неудачи завопила:
- Ты, гений, чего это ты тут мне нагородил?
- Я? - удивился Буров очень натурально. Я подозрительно поглядела на его недоуменную физиономию.