Кто платит, с тем и сплю.
-Елена! - предостерегающе сказал я. Сама мысль о том, что кто-то кроме меня видел мою девочку без одежды, касался ее, сводила с ума. Хотелось разорвать мерзавца на куски.
-Я двадцать три года Елена, - огрызнулась она, - А с кем провожу досуг, Заур
Рахметович, дело не Ваше!
-Мое! - рявкнул я так, что в голове зазвенело.
-Не ваше! - проговорила она по слогам.
-А я говорю 'мое'! - все еще не успокоившись, рявкнул я. Заметил, что ей ни капельки не страшно. Наоборот, она только сильнее сердится. Нет, малышка удивляет меня все больше и больше.
-Не твое, идиот твердолобый! - Лена перешла к оскорблениям? Занятно. Ситуация уже веселила. Эх, нравится мне вот так стоять напротив и любоваться ею.
Сколько бы мы еще могли так ругаться, проверять не стал. Просто ощутил жизненную потребность обнять ее, поцеловать, а остальное пусть катится к чертям. Взгляд опустился на ее губы. Слабость во всем теле как рукой сняло. В крови бурлил адреналин и предвкушение. Руки обжигало от желания коснуться малышки. Сделал шаг в ее сторону.
Она отступила назад, но ругаться не перестала. Еще шаг вперед, второй, третий. Лена, отступая, уперлась спиной в стену. Не замечая ничего вокруг, протянул руки, обхватил ее за шею, пальцами погладил ее щеки. Стремительно наклонился, и, прервав ее на полуслове, страстно поцеловал. Без слов показывая все свои чувства к ней, моля о прощении и не смея высказаться словами. Я целовал ее, цепляясь как за спасательный круг. Целовал, моля об отклике, и отчаивался, не находя его. Лена, будто статуя, не шевелилась. Отстранился на миллиметр, посмотрел на нее. Глаза закрыты. На лице выражение отчаяния и боли, кажется.
-Прости, - прошептал я. Она открыла глаза. Я молил о прощении за все, за этот поцелуй, за ту ночь, за оскорбление, за неделю мучений, за все сразу. Знал, что слишком много поступал не подобающим образом, сильно обидел ее, и непомерно о многом прошу.
-Нет, Заур, - услышал хриплый голос малышки.
-Хотя бы просто пообедай с нами, - проговорил я, понимая, что голос звучит слишком грубо. И решил играть нечестно, - С Ильясом. Я буду молчать, как будто меня нет.
Свершилось чудо, Лена, едва заметно улыбнулась. А я продолжал ласково держать своими огромными и грубыми ладонями ее лицо. Просто не было сил отойти от нее, опустить руки.
-Никаких поцелуев, - поставила меня малышка в известность. Кивнул. Ближайший час точно продержусь без допинга, а там посмотрим.
-Отойди от меня, - спокойно потребовала Лена. Вздохнул, глубоко и рвано. На губах все еще был вкус ее прикосновения. На миг прижался губами к ее лбу. Опустил руки, отступил на шаг назад. В ее глазах увидел крохотный огонек нежности, кажется. Совсем крохотный, но он был.
Улыбнулся. Я обязательно заслужу прощение этой девочки. Или я не Заур Булатов.
Глава 4
Эля
Топот маленьких босых ножек по паркету ранним утром. Тихий скрип двери. И тонкий голосок, скорее похожий на шепот:
-Мам? Пап?
Муж пошевелился, крепче прижимая меня к себе. Он вернулся раньше на два дня, прилетел прямым рейсом, потому, что скучал по мне и дочке. Просто послал на фиг соревнования, очередной титул, который почти был у него в кармане, и прилетел к нам.
-Я завяжу со всем этим, устал, надоело, - сказал он мне, когда мы с дочкой встречали его в аэропорту. Я не перечила. Я знаю, чего ему стоило достичь тех высот, покорить вершину мирового спорта. Но я также знаю, что важнее для него в этой жизни. Мы. Я и
Диляра. И ему неимоверно трудно находиться вдали от нас.
Дочка, не дождавшись ответа от родителей, прошлепала босыми ногами к нашей кровати. Я улыбнулась, не открывая глаз.
-Пап? Ты спишь? - громко прошептала она, и для верности потрясла папу за плечо.
Муж сонно потянулся, почувствовала его руку на своей талии.
-А варианты есть? - пробухтел мой любимый мужчина.
-Наверное, - услышала я ответ дочки, - Я могу телевизор посмотреть, а вы поспите еще.
Открыла глаза, дочурка сидела на кровати, смотрела на нас с мужем и загибала крохотные пальчики, перечисляя:
-Могу к бабушке с дедушкой сбегать. Могу на качелях покататься. Могу на кухне похозяйничать.
Я закрыла глаза, стараясь не засмеяться. Вчера утром я согласилась на ее 'похозяйничать на кухне', потом до обеда все отмывала.
-Солнышко, давай мультики посмотришь? - предложила я под веселый смех мужа. Он, вероятнее всего, вспомнил мой вчерашний шок при виде нашей 'новой' кухни.
-Мам, а ты знаешь, что в четыре года еще вредно много смотреть телевизор? - серьезно поинтересовалась Диля.
-Мама у нас все знает, - строго ответил супруг, - Иди уже, умница.
Дочка скрылась из нашей спальни. А я, хохоча, спряталась под одеялом. Спать уже не хотелось, но можно еще поваляться в кровати в честь выходных.
Муж забрался в мое укрытие, и лег лицом ко мне, подперев голову ладонью. Поняла, что спать он тоже уже не хочет. Провела ладонью по его щеке. Легкая щетина приятно щекотала кожу. Любимый, перехватив мои пальцы, прижался к ним губами.
-Знаешь, чего мне хочется больше всего на свете? - услышала его хриплый шепот.
Улыбнулась.
-Меня? - предположила я, пробираясь свободной рукой к груди мужа, и вниз, вдоль живота, слегка поглаживая, царапая.
-Поправка, - муж придвинулся еще ближе ко мне, - Знаешь, чего я хочу больше всего на свете во вторую очередь?
-Ты ведь мне и сам скажешь, - предположила я. Муж всегда делал то, что хочу я. Тем самым балуя меня до невозможности. Порой мне казалось, что если я вдруг упаду и расшибу колено, он сотрет в пыль камень или ступеньку, о которую я споткнулась. Иногда это утомляло, но я молчала. Знала, ему это нужно. Именно так он хочет поступать.
Баловать меня, сдувать пылинки. Он поступает так, потому что наших отношений, нас могло и не быть. В один злополучный день 'мы' могло бы исчезнуть, оставив после себя горькие и щемящие воспоминания. И тот шанс, подаренный нам с любимым судьбой и
Богом, мы ценили больше всего на свете. Радовались каждому мгновению, проведенному вдвоем.
-Скажу, - с готовностью согласился родной, - Хочу сына, или еще одну дочку. Что скажешь?
Что скажу? Он и без меня прекрасно знал ответ.
Нежно улыбнулась, глядя на любимое лицо.
-Скажу, что было бы замечательно родить сразу двоих, - продолжала улыбаться я. На лице мужа засияла улыбка.
-Это в идеале, - хохотнул он, - Но соглашусь и на одного карапуза.
Засмеявшись, обняла мое любимое солнце за шею, притягивая к себе.
-Ой, - вдруг проговорил муж, на миллиметр отстраняясь, - Ты меня совсем отвлекла.
Вот!
Мой хороший вынырнул испод одеяла, и спустя пару секунд вернулся в наше укрытие.
В его руках была продолговатая коробочка.
-Вот, думаю, тебе понравится, - осторожно проговорил любимый. Сомневаться не приходилось, муж мои вкусы и предпочтения во всем знал лучше, чем свои.
Открыла коробочку. К длинной цепочке был прикреплен кулон в форме кленовых листочков. Внутри каждого листа красовались драгоценные камни. Изумительная и тонкая работа.
-Какая красота! - вздохнула я. Посмотрела на мужа. Он, положив голову на мой живот,
смотрел на меня. В его взгляде немного грустный огонек, совсем капельку. Была уверенна, в этот самый момент он вспоминает о другом кленовом листочке. Не драгоценном. Простом. Выкрашенном в разноцветные краски природой.
-Грустишь? - спросила я, разглаживая морщинки на его лбу.
-Немного, - не стал лукавить любимый, - Но и в то же время радуюсь, хвалю себя.
Какой у тебя оказался сообразительный муж.
-Муж, ты тогда не являлся моим мужем! - рассмеялась я.
А любимый, ловко прижав меня к кровати, не позволяя шевельнуться, навис сверху.
-Мужем не являлся, - согласился он, - А вот твоим я всегда был.
-Всегда, - согласилась я. А в голове уже вертелись картинки прошлых лет. Того самого года, безвозвратно изменившего нашу жизнь.
День моего девятнадцатого рождения я запомнила навсегда. Родители организовали торжественный вечер в честь меня любимой и вредной доченьки. Были приглашены однокурсники, одногруппники, одноклассники и куча ненужных гостей. Должны были собраться почти все, дальние и близкие родственники, друзья и знакомые, без которых мой день рождения наступил бы все равно. Одним из самых известных модельеров столицы было пошито вечернее платье. Заказано шампанское, еда и напитки. В общем, полный разгул, произвол в допустимых пределах, тусовка бомонда, одним словом. Все, что так нравилось молодежи и так не нравилось мне. Я бы просто хотела остаться с самыми близкими, мамой, папой и старшим братом. Но боялась. Боялась своих чувств, и того, что кто-то может что-то заподозрить.
В своих мыслях, думая о старшем брате, я старалась избегать его имени. Называла про себя придуманным прозвищем. Я звала его Асланом, иногда вслух могла сказать 'Ас'.
Он смеялся, думая, что имею в виду его профессиональные достижения. Но нет. Для меня это слово имело другое значение. 'Лев'. Он был моим львом, львенком, нежным и опасным, сильным и могущественным.
Задолго до дня Икс решила отмечать мое торжество с шиком и на широкую ногу. Отец спонсировал сие мероприятие, предоставив неограниченный лимит и свой счет в банке, а мама только сокрушенно качала головой.
-Эх, балуешь ты ее, - отчитывала мама отца, на что папа только улыбался и подмигивал мне, а мамино возмущение пресекал поцелуем.
А я просто делала все, чтобы родители были счастливы и жили в неведении, что их дочь - ненормальная. Таковой я себя считала вот уже два года. С тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Когда подростковый переходной возраст наступил, и из несуразной девочки я превратилась я девушку, даже где-то симпатичную. Худую, правда, как щепка, но грудь имелась.
Вот тогда-то я и поняла, что из себя представляю. И учусь хорошо, и не страдаю никакими болезнями, но отклонения у меня были. А как назовешь иначе то, что я испытывала к брату? Сотни раз, за эти два года я рыдала в подушку. Плакала, провожая его на соревнования и сборы, плакала, встречая в аэропорту. Он улыбался, а мне было грустно. Вырезала и клеила в альбом журнальные статьи о нем и его успехах в чемпионатах и радовалась за него, потому что знала, сколько ему приходится работать, чтобы стать всемирно известным спортсменом. Встречала его с какой-нибудь девушкой и рыдала от отчаяния. Ненавидела факт родства с ним, и любила его еще больше.
Украдкой смахнула непрошенную слезинку с глаз. Посмотрела на себя в зеркало.
Высокая, стройная незнакомка в элегантном платье, легкая кружевная накидка на оголенных плечах. Высокая прическа, и вечерний макияж дополняли образ.
Мама вошла в комнату, следом хвостиком за ней появился папа. Мои родители - мой идеал. Двадцать лет в браке, а чувства остались прежними. Вот такую судьбу хотела бы и я для себя. Но...
Улыбнулась родителям. И подняв голову, расправила плечи.
'Сегодня начнется новая жизнь. Все с чистого листа' - дала себе обещание.
-Наша звезда спорта уже прикатила? - невзначай поинтересовалась я. Брат жил в квартире в центре города, а я с родителями. И сейчас он был на очередных сборах.
-Нет, но звонил только что, поезд уже подъезжает, - ответила мама, - Заскочит домой переодеться, и сразу в ресторан.
-Пусть только опоздает! - пригрозила я.
-Как он посмеет? Ты что! - немного насмешливо проговорил папа, - 'Эльфенок меня шмякнет, если опоздаю' - так он сказал мне вчера.
'Эльфенок' еще одна вещь, которую я ненавидела и обожала одновременно. Так меня называл брат, только он. От его милого обращения по всему телу разливалась приятная теплая волна. И хотелось прижаться к нему, спрятаться от всего мира в его руках и ни о чем не думать. Но...
Сегодня я твердо решила все изменить. Если я не могу быть с любимым и единственным мужчиной, я не буду ни с кем.
Мы с родителями поехали в ресторан. Администратор уже поджидал у входа, суетясь и руководя последними приготовлениями. Папа грозно посмотрел на беднягу.
-Еще не все готово? - скорее приказ бежать и действовать, нежели вопрос о боевой готовности. Мама легонько погладила папу по плечу, успокаивая, и доброжелательно улыбнулась работнику пищпрома. Тот поспешно ретировался, не желая злить строгого отца именинницы.
Начали появляться первые приглашенные гости. А брата все не было.
-Не переживай, - услышала голос мамы, - Обещал, значит будет. Ты ведь знаешь, он не любит тебя огорчать.
Кивнула. Мама понимала меня всегда, да и секретов у меня от нее не было. Почти. За исключением одного.
Поздравления, охи-вздохи слышались со всех сторон. Большей частью лицемерные и заискивающие, и только от самых близких - искренние.
Прекрасно почувствовала присутствие брата в огромном зале. Будто бы кожей.
Каждой клеточкой. Просто знала, он идет от входа в мою сторону, отмахиваясь от официантов, разносящих напитки. Приветливо улыбаясь знакомым и родне. А я стояла спиной к нему. Не было сил повернуться. Вздохнула. Заставила себя улыбнуться как можно беззаботнее и счастливее. Сосчитала до трех. Закрыла глаза. Выдохнула.
Сильные руки коснулись моей талии, приподняли в воздухе и поставили на пол.
- С днем рождения, Эльфенок! - пробасил брат. Открыла глаза. Мой Рэмбо счастливо улыбался моей любимой улыбкой с одной ямочкой. Не удержалась, взвизгнула и кинулась ему на шею. За тот месяц, что его не было, только сейчас поняла, как сильно и безумно скучала по нему. На короткое мгновение брат прижал меня к себе. Мгновение, показавшееся мне мучительно долгим и коротким одновременно.
-Как дела, старушка? - поддразнил меня брат, ставя на место.
-Лучше всех, - постаралась жизнерадостно проговорить я, и притворно нахмурилась, -
Почему опаздываем?
Прищурилась, внимательно рассматривая любимое лицо.
-Небось, от девок отлепиться не мог? - строго проговорила я, ожидая ответа с замиранием сердца.
-Эльфенок, - серьезно ответил брат, - Какие девки? Я только со сборов. Выспаться толком не получается, тут уж не до девок, знаешь ли. И потом, не мала ли ты, о таких вещах с братом говорить?
Прикусила язык. С братом! Вот и весь разговор. Брат в свои двадцать семь был завидным женихом, красивым, мускулистым атлетом. Детское увлечение борьбой привело к профессиональному спорту. Любимый, окончив школу, пошел в армию, после службы поступил в университет. И параллельно вот уже двадцать лет занимался спортом. Я ему даже завидовала, сама-то я лентяйка по натуре. Ну, хоть убей не пойму, зачем нужно с утра бегать, или отжиматься. По мне лучше уж поспать.
Поздравления, поклонники, подарки. А я весь вечер пила сок из высокого бокала, и не могла отвести взгляда от родного и любимого мужчины. Он улыбался, танцевал с кем-то.
После полуночи в зале осталась только молодежь. Взрослые уже разъехались, предоставляя возможность подросткам отрываться на всю катушку. Проводив родителей, вернулась к гостям.
-Можно пригласить именинницу? - услышала веселый голос Аса у самого уха.
Ведь знает, как мне не нравятся танцы. А все равно приглосил. Что поделать, не могу отказать родному человеку. Я вообще не очень пластичная и гибкая. Скорее бревноподобная. Во время танца отдавить ногу партнеру - это я запросто, а вот порхать как бабочка - это не ко мне. Зато Рэмбо мой грациозно и легко передвигался по танцполу.
Когда в очередной раз наступила на туфлю, братишка вздохнул.
-Вот как такой хрупкий и почти невесомый эльф может оттаптывать ноги? - притворно пожаловался Ас, и уже серьезнее добавил, - Держись, горе ты мое.
Не дожидаясь ответа, брат прижал меня к себе крепко, так, что между нами не осталось расстояния, и приподнял, удерживая за талию одной рукой. А второй продолжал сжимать мою ладонь. На секунду забыла, как дышать, опьяненная его запахом, близостью и телом, казалось, окутавшим меня.
Любимый держал меня, будто пушинку, вел в танце, кружил. А я просто смотрела в его лицо. Запоминая каждую черточку, морщинки вокруг глаз, нос, волевой подбородок.
Избегая смотреть в глаза. Боясь увидеть непонимание и осуждение. Только не от него. Не сейчас.
Сейчас, находясь в его руках, поняла. Не по пути нам. Вот только разум это понял, а сердце воспринимать отказывалось. Вздохнула, и под последние аккорды захмелевшая от его близости, посмотрела в глаза. Непонятное чувство мелькнуло в них на мгновение и исчезло также быстро. Замерла. Выдохнула. В последний раз впилась взглядом в родное лицо.
'Прощай, хороший мой' - мысленно произнесла я. И, улыбнувшись, отступила на шаг назад. Ас стоял, опустив руки, и смотрел на меня. Странный взгляд. Не знакомый мне ранее.
Собрав волю в кулак, отвернулась. И пошла в сторону уборной. На пути встречались подруги, кто-то что-то рассказывал. Я делала вид, что слушаю, кивала невпопад. А в голове стучало набатом 'Прощай. Люблю. Отпускаю'.
Заперлась в туалете. Из зеркала на меня смотрела незнакомка. Пустой, почти мертвый взгляд. Как жить дальше? Ответа не было. А жизнь ли это без него?
Дрожащими руками вынула таблетки из сумочки. Страха не было. Эгоистичная стерва во мне не давала связно мыслить. Я не думала ни о ком, кроме себя в тот миг. Самый простой выход. И вот он, на моей ладони. В моих руках.
Запихнув таблетки в рот, запила водой испод крана. Посмотрела на себя в зеркало.
Отвращение к себе самой за слабость.
-Мерзкая тварь, - проговорила я. Развернулась и вышла из дамской уборной. Спустя секунду встретила официанта с подносом. Схватила стакан, первый попавшийся. Залпом осушила его. Кажется, виски. Не специалист я, но гадкий вкус во рту подсказал, что так оно и есть.
-Дожились, - пробормотала я, - Колеса, теперь вискарь. Жесть.
Почувствовала широкую и сильную ладонь на своем плече. Стремительно, одним рывком меня повернули на сто восемьдесят градусов. Закачалась, будто чумная. Зал завертелся. А перед глазами стояло разъяренное лицо старшего брата, упрямо сжатые губы. Он что-то говорил мне, тряся будто тряпичную куклу. А я могла только смотреть на него. Да, вот так, в последний раз. Глаза начали закрываться сами собой. Держать их открытыми желания не было. Манящая освободительная пустота завораживала. В последний момент открыла глаза.
-Прощай, - шепнула я, и усилием воли подняла ладонь, коснулась упрямого подбородка, провела по щеке. Рука безвольно упала. Отчаяние и страх увидела в его глазах. Он стремительно поднял меня на руки и побежал. Куда? Зачем? Не интересно.
Положила голову на его грудь, закрыла глаза, вдыхая аромат его одеколона. Слышала, как быстро колотится его сердце, тук-тук, принося покой.
-Глаза не закрывай, - вдруг донесся до меня крик брата. Улыбнулась. Командует.
-Кому говорю! - продолжал кричать он. Послушно разомкнула веки. Я ведь ни в чем не могу ему отказать. Мы сидели в его машине, Ас, открыв бутылку с водой, всыпал в нее через горлышко какой-то порошок.
-Пей, живо! - велел он. Отмахнулась. Зачем?
Брат с силой разжал мой рот, и начал вливать противную жидкость. Голова уже кружилась, ужасно хотелось спать.