Хотелось уединения, и я спряталась за закрытым деревянным ларьком с мороженым, облокотилась о перила и посмотрела на черную неторопливую воду реки, по которой двигались световые дорожки от огней прогулочного катера. Хлебнула вина из горлышка, достала сигаретную пачку, и тут произошло что-то странное: мир будто бы мигнул. Пора завязывать с алкоголем. Я сунула руку в глубокий карман плаща, нащупала зажигалку.
- Добрый вечер, Ольга, - донеслось из-за спины, я вздрогнула, обернулась: позади, покачиваясь с пятки на носок и сунув руки в карманы темного кардигана, стоял мужчина средних лет, кудрявый, с залысинами на висках и очень выразительным смутно знакомым лицом. Определенно, я видела раньше его водянистые глаза чуть навыкат, выпуклый лоб, до неприличия алые губы. - Хотя нет, не добрый. Этот день, как и весь прошедший год, не был для тебя добрым.
Наверное, кто-то из врачей, знающий о моем диагнозе. Но зачем напоминать мне сейчас?
- Откуда вы меня знаете? - спросила я, передумывая курить.
- Разве это важно? Гораздо важнее, что через два месяца у тебя случится рецидив, ты ослепнешь на левый глаз, а через год перестанешь узнавать близких. Жизнь кончена, увы.
Из-за выпитого мне с трудом удавалось анализировать услышанное. Откуда он знает? Он следил за мной? Кто он такой? Единственное, в чем я была уверена: мне хочется его ударить, выместить накопившееся. По какому праву он…
- Я не издеваюсь и желаю тебе добра, - улыбнулся незнакомец. - Я могу остановить все это, и ты будешь жить долго.
- Ага, - буркнула я. - Хочешь со мной поговорить о Боге и предложить жизнь вечную, чтобы я переписала на тебя квартиру? Так у меня ее нет…
- Знаю, - ответил он равнодушно. - И могу помочь тебе победить болезнь, правда-правда. Ты начнешь жизнь с чистого листа, болезнь отступит…
- Так, - выдохнула я, глядя на него в упор. - Ты кто вообще такой и чего ко мне пристал? Юлькин новый друг?
- Она меня не знает, - незнакомец прищурился. - Ты собиралась курить, давай. Расслабься перед серьезным разговором.
Так я и сделала, мысленно перебирая лица и пытаясь вспомнить, кто передо мной, так осведомленный о моей жизни. Какой-то бред! И еще не получается думать из-за алкоголя. Вообще-то и взгляд с трудом удается фокусировать. Напилась так напилась. Понимая, что делаю глупость, я протянула незнакомцу пакет с вином:
- Выпей и пер… представься.
К моему удивлению, мужчина взял бутылку, разлил ее содержимое по пластиковым стаканчикам, непонятно как появившимся в руках.
- Твое здоровье! - Он выпил мускатель, пожевал губами, смакуя послевкусие.
- Хочешь анекдот? - Я привалилась к перилам спиной. - Летит Санта-Клаус над голодающей Эфиопией, а там - тощие дети ручки вверх тянут: "Санта-Клаус! Подарки! И нам подарки". Санта грозит им пальцем: "Подарки только тем, кто хорошо кушает".
Незнакомец уставился непонимающе. Похоже, чувство юмора у него отсутствует.
- Не смешно? Вот и мне не смешно. Не надо иронизировать с моим… над моим… здоровьем.
Мужчина нимало не смутился, налил себе еще и улыбнулся:
- Повторюсь, я могу сделать так, что твоя болезнь отступит, ты проживешь долгую и, может, счастливую жизнь. Но тебе придется бросить все и пойти со мной. Тсс! Не спеши отказываться! Ты ведь ничего не теряешь: твоя мать в Америке, отец в Саратове, он давно забыл о тебе, у него другая семья. Любимый отрекся от тебя. Соглашайся. И не смотри так.
- Ага. Я поняла, кто ты такой… такая. Слушай еще анекдот, про тебя. Просыпается мужик и слышит голос: "Вася, хочешь денег?" - "Да, да, конечно". С неба посыпались доллары, он начал набивать ими мешки. "Вась, а дом на Сейшелах хочешь?" Не успел он согласиться, как хлоп - и он в шезлонге возле бассейна, а рядом - домище. "Эй, ты что, золотая рыбка?" - "Нет, я белая горячка". - "Ты - "белочка", да?"
Мужчина вскинул брови, на мгновение "завис", а потом указал на меня пальцем и расхохотался:
- Смешно. Давно не смеялся, спасибо. Теперь к делу. Сейчас у тебя немного дрожит рука, ты думаешь, начался рецидив, но если согласишься пойти со мной, то дрожь прекратится и ты забудешь страшное словосочетание "рассеянный склероз".
Видимо, мои глаза округлились, и я снова сжала кулак. Волосы на затылке зашевелились. Если бы не опьянение, я бежала бы прочь от этого психа, сейчас же мне было забавно. Интересно, как он будет выкручиваться?
- Ладно. Все мы знаем о круговороте веществ и денег в природе. Что я буду должна за спасенную жизнь?
- Ничего. За тебя уже заплатили. Ты вообще ни при чем, просто так получилось. Повезло тебе. Ну, ты согласна?
Неужели и правда перестанет дрожать? Или он врет? Господи, какая глупость! А если все-таки?..
- Ладно. Я согласна. Что теперь? Рука все еще дрожит.
Мужчина самодовольно улыбнулся:
- Теперь надо скрепить договор поцелуем, тогда все и случится. Давай поспешим, не могу здесь долго находиться.
Я запрокинула голову и рассмеялась. Успокоившись, посмотрела на него:
- Так ты пытался со мной познакомиться? С этого и стоило начать…
Мир снова мигнул. Мужчина с недовольством глянул куда-то вверх, шагнул вперед, одной рукой обнял за талию, вложил в ладонь что-то металлическое, второй за затылок притянул меня к себе и припал губами к моим губам. Ни вскрикнуть, ни оттолкнуть его я не успела - провалилась в черноту и понеслась сквозь нее, размахивая руками и ногами, а в голове звучал его голос:
- Если попадешь в беду, найди меня там. У тебя будет подсказка. Только ты можешь…
Незнакомец смолк. Некоторое время я осознавала себя, но вскоре будто обо что-то ударилась и потеряла сознание.
Глава 2
Реакция замещения
В себя я приходила постепенно, мне было тепло и мягко, будто бы лежала на перине. Тела касалась приятная ткань ночной рубашки, едва заметно ощущалась простыня. С трудом я приподняла веки и едва не застонала от яркого солнечного света, резанувшего по глазам. Солнце сияло по-летнему и просачивалось даже сквозь сомкнутые веки.
Где я? Откуда солнце? Что со мной сделал незнакомец? Дал вдохнуть хлороформ? Смазал губы ядом перед поцелуем?
В больничке, где же еще мне находиться. И уже утро, если не день.
Самое смешное, меня больше всего беспокоило не произошедшее на мосту, а что Эдуард приехал и не может попасть в запертую квартиру. Ничего, пусть позвонит, я отвечу… Или нет? Что со мной случилось? Скорее всего, упала прямо в лужу, и аферист меня обворовал. Айфон, естественно, ушел первым. Вот же дурища! Тридцать лет, а ума нет. И ведь раньше вино не делало меня наивной и глупой, а тут как с ума сошла. Будто загипнотизировали меня. Или тот странный тип что-то подмешал в вино? Стаканы ведь были - его. Надо заявление в полицию написать!
От бессилия меня охватило бешенство. Как алой волной накрыло и понесло. Обида на себя, черная липкая ненависть к незнакомцу. С минуту я ни о чем не думала, упиваясь непривычным чувством. Потом чуть приоткрыла веки, но пока еще ничего не видела - не давал слишком яркий свет.
Точно, грабитель применил какое-то вещество: слишком уж эмоции и ощущения непривычные. Чего-то не хватало. Хотя я еще не задействовала все органы чувств, восприятие было слишком ясным. А еще в голове вспыхивали мысли. Не всплывали, как было раньше, именно вспыхивали и толпились, оттесняя друг друга.
Так, теперь самое время осмотреться и позвать медсестру, попросить у нее телефон и позвонить Эду. Узнать, что случилось и как мое состояние.
Приоткрыла правый глаз, прищурилась на солнце, чуть повернула голову, чтоб не так слепило… И разинула рот.
Окна были распахнуты настежь. Не металлопластиковые - деревянные, арочные, вверху, там, где арка, - витражные красные цветы. А за окном, мамочки! На ветвях деревьев шевелятся пикообразные листья. Не березы, не осины, не сирень. Липа? И на нее не похоже. Сейчас же осень! Ноябрь! Уже был первый снег, все листья облетели!
Или я вышла из продолжительной летаргии?
Обрушившийся страх напоминал сошедшую лавину. Я зажмурилась, помотала головой. Красивые галлюцинации. Надо сосредоточиться и попытаться вернуться в реальность, позвать медсестру… Я опять открыла глаза.
Огромная постель с шелковым бельем, мягчайшая перина. Кровать накрыта балдахином. Ничего себе палата! Ни приборов, ни скрипучих коек. Дверь - шикарная, дубовая, с золоченой ручкой… Да я у него дома! Он меня похитил и куда-то увез, но зачем? Для опытов? И вся эта роскошь - к чему? Проще было бы запереть в подвале…
За дверью раздались легкие шаги, и я сомкнула веки. Правильнее пока притворяться спящей - мало ли что. Скрипнули петли, зацокали каблучки, зашуршала одежда, пахнуло отваром ромашки. Что-то зазвенело, хлюпнула вода. Гость тихонько вздохнул. Я готова была поклясться, что это женщина. Его сообщница? Но зачем они меня похитили?
Вошедший человек склонился надо мной, и что-то влажное коснулось лба, щек, век - она протирала меня раствором ромашки! А потом гребнем коснулась волос, зубчики приятно защекотали кожу головы, скользнули по волосам до пояса…
Но у меня карэ! Я схожу с ума. Или продолжаю галлюцинировать? Чуть-чуть приоткрыв глаза, я посмотрела на гостью, которая то поднималась над кроватью, то нагибалась и пропадала из поля зрения. Да, женщина. Точнее, девушка. Молодая, рыженькая, со вздернутым носом. В платье, какие носили лет двести назад.
До чего логичная галлюцинация! Все в одном стиле - обстановка, служанка… Или это все правда, просто незнакомец хочет свести меня с ума? Так-то оно так, но волосы…
Расчесав меня, девушка вышла, а я некоторое время лежала без движения, не в силах открыть глаза. Сердце колотилось, казалось, в висках, ладони взмокли, как у моего первого ухажера Женьки. Страх - холодный, склизкий - полз по позвоночнику, никогда не испытывала ничего подобного. Разгулявшееся воображение в красках рисовало маньяков со скальпелями. А вдруг у меня уже нет какой-то части тела?
Дыхание перехватило, я вытащила руки из-под простыни, чтоб убедиться, на месте ли пальцы… Левая рука судорожно сжимала золотую пластину на тонкой цепочке, правая больше не дрожала и…
От понимания меня бросило в жар, затрясло, как в лихорадке. Это не мои руки. Мои - костлявые, с тонкими пальцами и треугольными ноготками, бледную до синевы кожу уже пометил возраст. Эти точно принадлежали очень юной особе с безупречной кожей. Ладони овальные, пальчики изящные. Мои пальчики. Или нет? Я согнула и разогнула их, коснулась щек, ощупала лицо - чужое, но ставшее моим, - провела по шелковистым волосам, поднесла к глазам каштановый локон, который в свете солнечных лучей вспыхнул золотом.
Кто я? Где я? Что со мной случилось? Мое сознание переписали в чужое тело или красногубый человек на мосту - волшебник? Непослушными пальцами я перевернула золотую пластину, которую мне дал незнакомец: она была испещрена странными геометрическими фигурами, напоминающими египетские иероглифы. Хороша подсказка!
Я потрясла головой, силясь пробудить логику, и разум сразу же пришел на помощь: "В жизни такого не бывает, это сон. Может, он понравится тебе и ты получишь удовольствие? Играй по правилам сна, если понадобится, меняй их под себя".
Обычно во сне у меня не получалось осознавать, что сплю, теперь я будто наблюдала себя со стороны. Значит, сюжет таков: "Она открыла глаза и обнаружила себя в чужом теле". Надо выяснить, чье это тело и как я теперь выгляжу. Узнать, что за место, и притвориться, что потеряла память, чтобы близкие и родственники, которые у меня наверняка есть, не удивлялись моим странностям.
Или они в курсе, что в этом теле - другой человек?
Жаль, зеркала нет. Опершись о подушки, я села, откинула простыню, закатала светлую льняную сорочку до пояса: стройные молодые ноги, сильные, как у теннисистки, коричневые кудряшки на лобке. Живот самую малость выпуклый, женственный, не плоский с кубиками, как у меня был.
Что у нас дальше? Я подняла сорочку до самой шеи и уставилась на упругую девичью грудь. "Двойка" или даже "тройка". Круглая, "бомбочкой", маленькие розовые соски смотрят вперед, всю жизнь о такой мечтала! Эда и моя "единичка" устраивала, жаль, он не видит этот сон и не может оценить мои новые формы. Такая грудь, что потрогать хочется. Ни разу не трогала женскую грудь, своя не в счет, а эта своей не воспринимается.
Я положила ладони на груди, чуть стиснула их и едва не застонала от удовольствия. Вот так номер! Да, Оля, сон обещает быть приятным, ты испытаешь все тридцать три удовольствия, сейчас войдет принц, и…
Сколько ни пыталась заниматься рукоблудием раньше, в том теле, ничего не испытывала. Уткнувшись лицом в подушку, я сама повторила все то, что вчера со мной делал Эд.
Даже с ним я не понимала, зачем люди кричат в процессе, теперь же с трудом сдерживалась, кусала подушку. Достигнув пика удовольствия, дернулась, поджала ноги, ощущая, как спазмы накатывают волнами и слабеют. Силы покинули меня. Я была листом, падающим на водную гладь. Песчинкой, скользящей по склону. Слезой счастья, бегущей по щеке. Ни мыслей, ни тревог. Легко и спокойно…
Совсем с ума сошла? Ты посмотри на смятую кровать! Ты же хотела прикидываться спящей, плотские удовольствия - это хорошо, но лучше подумать о безопасности.
Нехотя я разгладила простыню, осмотрелась в поисках зеркала, не нашла его. Глянула вниз, на дощатый пол, и увидела деревянную лоханку. Так-так-так, меня что, собрались мыть? Дерево лоханки темное, водная гладь вполне может заменить зеркало. Я резко села в кровати, собралась было свесить ноги, но они не послушались, голова закружилась так, что я чуть сознание не потеряла, и упала на кровать. И что это значит?
Додумать не дали приближающиеся шаги. Снова пришлось вытянуться и замереть. Чтобы хоть немного видеть, что происходит, я не стала закрывать глаза полностью. Ресницы были настолько густыми, что мешали, и казалось, я наблюдаю за вошедшей девушкой с ведром, сидя в зарослях кустов.
Это была уже знакомая мне рыженькая служанка. Ведро, как и все остальное, не выбивалось из общей картины - деревянное, круглое, скрепленное стальными обручами снизу и сверху. Следом за рыженькой вошла пухлая русоволосая женщина лет сорока с невыразительным бледным лицом и яркими губами, она тоже волокла ведро. Поставила его, ожидая, когда рыженькая выльет свое в ванну, и сказала:
- Сколько она еще будет валяться? Как думаешь?
Рыженькая ответила, когда стихло журчание воды:
- Не знаю. Пока маг ее не отпускает. Видимо, так. - Она шумно вздохнула. - Прости меня, Спящий, за такие слова, но лучше ей не просыпаться.
Маг? Какой еще маг? Тут водятся маги? Куда не отпускает? Сколько я валяюсь и почему? Сплю? Я была в летаргии? Размышлять было некогда - я навострила уши. Может, они скажут что-то важное. Меня так заинтересовало происходящее, что даже не шокировало то, что они говорили на чужом языке, однако я понимала каждое слово, будто он был мне родным.
- Это ты не права. - Полная служанка покачала головой. - Любая жизнь лучше смерти, а она вполне здорова, молода…
- Но страшная, как чума. Как чума и холера! Несносная, как десять свекровей, - прощебетала рыженькая и добавила шепотом: - Она - проклята. Ну, родовое проклятие. Ты поняла.
Я - страшнее чумы?! Бурная фантазия принялась рисовать апокалиптические картины, постигшие мое несчастное лицо; фигуру, слава богу, рассмотреть удалось. Наверное, оно перекошенное, нос-картошка, как у Жерара Депардье, глазки-буравчики, губа со шрамом. Или меня поразил какой-то врожденный дефект типа волосатого родимого пятна… Нет, не волосатого - волосы я заметила бы, когда щупала лицо. Но и обычное родимое пятно может изуродовать. Бородавки тоже выявляются на ощупь, потому отменяются. Что же со мной не так?
Вот же невезение! Сон так хорошо начинался и, похоже, превращался в кошмар. Дальше терпеть неизвестность не было сил и смысла: а вдруг сон закончится и я не узнаю, что дальше? Потому я распахнула глаза и шевельнулась. Рыженькая собралась закричать, но закрыла рот рукой. Полная попятилась. Как будто они увидели мертвеца. Господи, сделай так, чтобы я не превратилась в оборотня или какую-то другую гадость! Маги здесь есть, значит, и оборотни с вампирами могут водиться.
Рыженькая первой взяла себя в руки, изобразила улыбку, склонила голову, чуть присела:
- Бэрри проснулась! Какая радость! Тайя, скажи всем!
- Стой! - хрипнула я и завертела головой по сторонам. - Вы кто такие? Где я? Что со мной?
Полная Тайя замерла на полпути к двери. Улыбка сползала с лица рыженькой, она прикусила губу и потупилась.
- Ничего не помню, - объяснила я свое странное поведение, ощупала лицо, пытаясь обнаружить то, что страшнее чумы. - Где я? Как меня зовут? Бэрри - мое имя?
Нос как нос. Не огромный, а вполне изящный. Губы как губы. Брови. Ресницы. Высокий лоб. Ни шрамов, ни шерсти. Значит, все-таки огромное алое родимое пятно.
Полная Тайя пятилась к двери, я неотрывно смотрела на нее. Страшная, нет, скорее - неприятная, напоминающая злую куклу. Ресниц нет, бровей нет, хотя глаза карие. Нет, все это есть, просто припудрено то ли тальком, то ли мукой, а вот губы накрашены, похоже, свеклой.
- Я должна сказать Арлито.
- Кто это? - поинтересовалась я, мысленно взмолилась, чтоб не муж. Вдруг я замужем за каким-нибудь уродцем и у меня есть дети?
Волосы на затылке зашевелились. Мне придется любить их, заботиться до конца дней, хотя они не мои, а этого тела.
- Маг, который вам помогал, - ответила Тайя, спиной открывая дверь, она вела себя так, будто я могла на нее броситься.
Останавливать ее я не стала. Пусть уходит, рыженькая служанка выглядела более безобидно, ее и стоит расспрашивать про новую меня. Бедняжка тоже с тоской смотрела на дверь.
- Да что я за монстр, которого все боятся? - слетело с моих губ, и пришлось продолжать: - Кто я такая, как меня зовут, что со мной случилось и почему я здесь? Да присядь ты. - Я похлопала по кровати, рыженькая помотала головой. - Садись!
Приказ она исполнила нехотя, села на самый край, готовая в любую минуту спастись бегством.
- Как тебя зовут? - продолжила допрос я.
- Лииса. - Она потупилась, потом глянула с интересом. - Бэрри, вы в самом деле ничего не помните? И меня?
- Не помню даже собственного имени. Ты говорила, что я страшнее чумы, можно посмотреть на себя в зеркало?
Девушка вспорхнула с кровати, с ужасом огляделась, потом рухнула на колени, сложив руки в молитве:
- Бэрри, простите меня! Велите меня высечь, на два дня привязать к столбу! Только не делайте, как в прошлый раз! Проклятый мой язык… наговорил.
Что же, я настолько несносна, что избивала эту милую девушку?
- Поднимись, никто не будет тебя наказывать.
- Правда? - Лииса выполнила приказ, растерла слезы по щекам. Что же я с ней делала, что ее так трясет?
- Присядь вот сюда. Нет, принеси мне зеркало, и побыстрее. Хочу сама увидеть свое уродство.
Лииса выпорхнула за дверь, вернулась быстро с громоздким зеркалом, которое, видимо, сняла в какой-то комнате, водрузила его на кровать. Но вместо того чтобы посмотреться в него, я зажмурилась. Пока не вижу свое уродство, есть надежда, что все не так плохо. Но по законам зарождающегося кошмара я должна была увидеть там чудовище.