Стефан пригнулся, чтобы лучше рассмотреть огромный старинный дом, возвышавшийся на невысоком холме. Не самое подходящее место для дома, невольно подумала Алекса. Стоит на самом юру, ветер стучит в окна, дождь барабанит по крыше… С торца росло несколько старых елей, усугублявших впечатление заброшенности. Казалось, кто-то решил защитить этот дом от любопытных взглядов и разбушевавшейся стихии, но потом то ли раздумал, то ли поленился довести задуманное до конца. За газоном, покрывавшем склоны холма, давно уже не ухаживали.
Потребуется адское терпение, чтобы привести его в порядок, подумала Алекса. И осторожность: чуть зазеваешься – и скатишься на проезжую дорогу. Не было ни забора, ни какого-нибудь ограждения.
Как бы в ответ на ее мысли, Стефан проговорил:
– Садом мы займемся весной.
– Что ты сказал? – спросила она.
– Я имею в виду садовников.
– А! – Алекса вдруг почувствовала, что Стефан очень подавлен увиденным. – Место такое пустынное, – проговорила она явно некстати.
– Этот дом совсем не похож на тот, о котором я всегда мечтал. Тот, воображаемый, был совсем другой, – проговорил он как бы про себя.
Притворившись, что ничего не слышала, Алекса удивленно воскликнула:
– Ой, кто-то стоит на лестнице!
– Вижу.
– Это агент по продаже недвижимости? – спросила Алекса.
– Нет. – Повернувшись к ней, он строго проговорил: – Что бы она ни говорила, что бы ни делала, ни во что не вмешивайся, предоставь все мне. Поняла?
Алекса быстро кивнула, ее лицо приняло испуганное выражение.
– Улыбайся, Алекса! Мы же с тобой молодожены – влюбленные и счастливые…
– Конечно, конечно! Но кто эта женщина?
– Судебный исполнитель по вопросам опеки несовершеннолетних, – ответил Стефан.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Судебный исполнитель? Я думала, что все уже утряслось, – удивленно сказала Алекса.
– Так оно и есть, – коротко ответил Стефан.
Тогда зачем здесь эта женщина?
Расстроившись из-за появления незваной гостьи, Алекса стала наблюдать за ней, пока они медленно подъезжали к дому. Миновав покосившиеся ворота, они въехали по разбитой дороге во двор и остановились у гаража, рядом с фургоном строителей. Женщина обернулась и стала наблюдать за их машиной. По всей видимости, судебный исполнитель ждала их давно и очень замерзла – на ней было старое поношенное демисезонное пальто. Того же возраста, что и его владелица, подумала Алекса.
– Улыбайся, – напомнил Стефан.
Широко улыбаясь, он помог ей выйти из машины и, едва ее ноги коснулись земли, обнял и… поцеловал.
Вздрогнув от неожиданности, она испуганно посмотрела не него. Одними глазами он напомнил ей об их уговоре, и Алекса постаралась изобразить на лице подобие улыбки. Губы предательски дрожали, и улыбка вышла какой-то жалкой. Поцелуй Стефана был горячим, нежным, властным…
Наконец Стефан обратил внимание на женщину, стоявшую на ступеньках лестницы.
– Мисс Пэттерсон! – сухо и официально приветствовал он.
– Мистер Блейк! – ответила она ему тем же тоном.
Стефан открыл парадную дверь и пропустил Алексу и мистера Джонса в огромный квадратный холл, стены которого были обшиты деревянными панелями. Пол был тоже деревянным, на нем лежала дорогая ковровая дорожка. Изящный полированный столик стоял у основания лестницы, на нем – ваза с засушенными цветами. Алекса терпеть не могла засушенные цветы, но заставила себя улыбнуться.
– Мне можно войти? – ядовито спросила мисс Пэттерсон. – Сегодня так холодно!
– Думаю, в доме еще холоднее, – сказал Стефан. Он старался быть вежливым, но его старания не могли скрыть так и рвущуюся наружу ярость. – Мы еще не переехали.
– Вижу, – холодно сказала мисс Пэттерсон. – Так могу я войти?
Он молча пригласил ее и закрыл тяжелую парадную дверь.
– Алекса, ты не могла бы найти вентиль центрального отопления?
Кивнув, она пошла по направлению к предполагаемой кухне. Мистер Джонс увязался за ней. И она слышала клацанье его когтей по полу. Зачем судебный исполнитель пришла к Стефану? И как она узнала, что он приедет сюда именно сегодня?
Открыв дверь предполагаемой кухни, Алекса испуганно остановилась – там сидели двое рабочих и пили чай. Они, улыбнувшись, переглянулись, и Алекса улыбнулась им в ответ вымученной улыбкой. Зато Мистер Джонс бросился к ним, как к старым друзьям, и разлегся у их ног.
– Где тут вентиль центрального отопления? Если оно работает… – добавила она, увидев, что кухня отремонтирована только наполовину. На одной стороне уже были установлены все необходимые секции и стена сияла свежей краской, а на другой – развороченный водопровод, свисавшая электропроводка. Какой-то мусор и хлам.
– Минуточку, – сказал один из рабочих, встал и, подойдя к бойлеру, щелкнул выключателем. Алекса услышала, как заработал котел.
– Спасибо. Здесь еще много работы? – спросила она.
Он задумался, уставившись в потолок, затем объявил баз особой уверенности:
– С недельку.
Выйдя из кухни, Алекса быстрым шагом пошла в холл, но остановилась, услышав приглушенные голоса у парадной двери – Стефан спорил с судебным исполнителем.
– Мистер Блейк, ведь была договоренность, что она останется у бабушки с дедушкой до конца февраля… – сухо проговорила женщина.
– Но они в преклонном возрасте, – возразил Стефан.
– В данное время вы не имели никакого права забирать свою племянницу у дедушки и бабушки, мистер Блейк!
– Почему?
– Потому что не имеете права! Вы взяли ребенка с их ведома, но не согласовали со мной! – возмущенно воскликнула женщина.
– Почему я должен был согласовывать свое решение с вами? – спросил он с едва заметной злостью в голосе. – Джессика – моя родная племянница. Ее мать – моя родная сестра.
– Знаю, но…
– А раз знаете, то и согласовывать нечего! Чтобы воспитывать свою племянницу, мне не требуется получать особое разрешение, потому что суд постановил: опекун Джессики – я!
– Но только с февраля! Это означает, что по закону она все еще находится под нашей юрисдикцией. Вы не имели права брать ее к себе! Можете считать меня назойливой, но я должна быть уверена, что Джессике ничто не угрожает.
Резко наклонившись к женщине и глядя ей прямо в лицо, он выкрикнул:
– Я не представляю для Джессики никакой опасности!
– О да! Конечно! Я и не думала на что-нибудь намекать, – пробормотала она, попятившись. – Но вы должны понять, что девочке необходима спокойная домашняя обстановка, ведь она потеряла своих родителей!
– Но, слава Богу, не родного дядю! – едва сдерживаясь, сказал Стефан. – но если вы будете настаивать на своем, Джессика может потерять и его – человека, которого она очень любит и который в ней души не чает! Бабушка и дедушка заболели гриппом и…
– Так что ж вы раньше об этом не сказали? В самом деле, мистер Блейк, весь этот спор можно было бы избежать, если б вы рассказали мне все как есть! Вам надо было сообщить мне, что вы забрали девочку у стариков из-за их болезни.
– У меня не было времени.
– Вы знаете наши правила. Судья требует их неукоснительного соблюдения. В связи с этим я должна осмотреть ваш дом.
– В доме идет ремонт.
– Тем не менее…
Стефан слегка пожал плечами.
– Поступайте как знаете. – С этими словами он круто повернулся и легко взбежал по лестнице.
Оглядевшись, женщина заметила Алексу и не спеша направилась к ней.
– Кажется, мы раньше не встречались?
– Нет. Не встречались.
– Я лежала с этим проклятым гриппом, когда вы приходили на слушание в суду.
– Да.
– Будьте любезны, покажите мне дом.
Ни дать ни взять – слепой поведет слепого! Однако Алекса невозмутимо сообщила:
– Видите ли, кухня готова только наполовину. Рабочий сказал, что через несколько дней они закончат ее отделку. – Открыв дверь, она дала возможность судебному исполнителю лично ознакомиться с тем хаосом, который царил на кухне. За дверью обнаружилась уборная с раковиной для умывания и унитазом – все сияло ослепительной белизной. Затем они попали в столовую. Алекса настежь распахнула следующую дверь. Это кабинет, догадалась она.
– И здесь еще не все готово, – сказала она вслух.
Пройдя по широкому коридору, они оказались в продолговатой гостиной. Начинавшиеся от пола окна в одном ее торце выходили в сад, а в другом – на широкий залив. Когда ремонт закончится, здесь будет замечательно! Правда немного напоминает гостиную в отеле.
Интересно давал ли Стефан какие-то указания по отделке комнат или полностью положился на чей-то вкус? Наверное, сказал только, чтобы дом привели в порядок, а в детали не вдавался, и дизайнеры все делали по своему усмотрению. Скорей всего, так и было. Похоже, кто-то из них очень любит засушенные цветы, потому что еще одна ваза с такими цветами стояла на каминной полке. Придется отправить их в мусоропровод!
Выйдя из гостиной, они не спеша поднялись на второй этаж. Там оказалось четыре спальни. Одну из них успел занять Стефан. Он стоял спиной к открытой двери и смотрел в окно, выходившее в сад. Они прошли мимо, стараясь его не беспокоить. Ванная при супружеской спальне была укрыта полиэтиленовой пленкой, видимо в ожидании рабочих плиточников. Две другие спальни, поменьше, были связаны между собой общей ванной. Четвертая служила пока чуланом. – К приходу Джессики из школы я все приберу, распакую вещи, разложу ее игрушки, – проговорила Алекса тихо.
Мисс Пэттерсон кивнула и, нисколько не смущаясь, спросила у Алексы:
– А вы давно знакомы с мистером Блейком?
– Почти два года, – тихо проговорила Алекса, и сердце у нее болезненно сжалось. Она молила Бога, чтобы эта женщина не вздумала выспрашивать у нее какие-нибудь подробности из его жизни.
– Мы были несколько удивлены его внезапной женитьбой. Вы меня понимаете?
– Вовсе не внезапной, – быстро поправила ее Алекса. – Мы встречались два года.
– Так у вас с ним были… отношения? – спросила мисс Пэттерсон.
– Да. – Ну, были, были у нее "отношения"! Хоть и не со Стефаном, но были, так что она солгала этой женщине только наполовину.
– Понятно. Мы должны быть уверены в истинности чувств, связывающих вас с мужем. Ради благополучия Джессики.
– Дайте нам время на переезд и обустройство, и вы убедитесь в наших чувствах. Стефан еще не вошел в колею после многочасового перелета…
Заметив, что мисс Пэттерсон разглядывает шрам у нее на виске, Алекса машинально подняла руку, стараясь спрятать его под волосами. Это пристальное внимание раздосадовало ее, и она тихо сказала:
– Я попала в автокатастрофу. Что еще вы хотели бы посмотреть?
– Нет, ничего. Все просто великолепно. Я уверена, что Джессике будет здесь очень хорошо.
– Я тоже так считаю, – сказала Алекса, когда они спускались по лестнице.
– И все же мистер Блейк был обязан сообщить обо всем мне. Этот год очень важен.
– Понятно.
– И ему не следует быть таким грубым, ведь я выполняю свою работу.
– Я прекрасно вас понимаю, но повторяю: сегодня не самый подходящий день для бесед. Стефан очень переживает из-за болезни дедушки и бабушки Джессики… Он очень любит свою племянницу, а она его. – Он может любого вывести из себя, но с Джессикой будет тише воды, ниже травы, подумала про себя Алекса, а вслух заметила: – Я даже не могу предложить вам кофе – мы не успели сходить в магазин.
– Не беспокойтесь. Мне предстоит посетить еще одну семью.
– Извините, что мы причинили вам массу хлопот. Мы действительно не знали, что нужно было обратиться к вам за разрешением.
– Ну, не разрешение в буквальном смысле слова, – проговорила мисс Пэттерсон тихо.
Алекса подумала: "Не много ли берет на себя эта женщина? Вероятно, это произошло из-за излишней нетерпеливости Стефана, он своей настойчивостью явно действует ей на нервы", но вслух сказала совсем другое:
– Так вы пришли только затем, чтобы убедиться. Что Джессике ничего не угрожает?
Опустив голову, женщина молча натягивала перчатки.
– Вы убедились, что она в полной безопасности, что за ней есть кому присмотреть и что ее не будут наказывать?
– Я ни на что такое не намекала, – проговорила судебный исполнитель.
– Нет, – заметила Алекса с легким укором. – намекали. И мой муж, естественно, был взбешен незаслуженным обвинением! Да большинство мужчин посчитали бы подобные обвинения просто оскорбительными.
– Уверяю вас, я ничего не имела в виду, – упрямо твердила гостья. – Мне лучше уйти. Если у вас будут затруднения…
– Мы вам обязательно позвоним, – не стала ей перечить Алекса.
– Но я буду время от времени навещать вас, чтобы проверить, как у вас дела.
"Ах, ах! Всю жизнь мечтали!" – не без ехидства подумала Алекса.
Пройдя мимо женщины, она открыла парадную дверь, подождала у открытой двери, пока гостья, стараясь не поскользнуться на обледенелой дорожке, дошла до своей машины, оставленной на обочине. С глубоким вздохом облегчения Алекса заперла дверь и пошла искать Стефана.
– Ты вел себя очень неосмотрительно, – сказала она с осуждением.
– Не выношу надзирателей.
– И я тоже. Представляешь, она меня спросила… – знаю, о чем она тебя спросила, – перебил он, – я все слышал.
– Тогда тебе должно быть ясно, в каком неловком положении я оказалась. Стефан, я же ровным счетом ничего о тебе не знаю. А если бы она спросила о чем-нибудь из твоей личной жизни…
– У меня нет личной жизни. Пока нет. – Глубоко вздохнув, Стефан обернулся к ней и, глядя ей а лицо, сказал: – Жаль, что так все получилось. Но это не твоя вина. Ты ни в чем не виновата. Все наладится, – пообещал он, но выражение его лица говорило об обратном.
– Ты думаешь, все неприятности позади, и?..
– Не говори о неприятностях, – перебил он ее.
– Потому что у меня опасная привычка искушать судьбу?
– В том числе, – кивнул он с едва заметной улыбкой. – Не очень хорошая привычка.
– Да, – согласилась она.
– Возможно, ты обо мне многого не знаешь, но я о тебе знаю еще меньше, – задумчиво проговорил Стефан.
Он снова отвернулся к окну и стал смотреть в сад, а она, воспользовавшись моментом, откровенно залюбовалась им, обводя взглядом всю его крупную фигуру. Вздохнув, Алекса наконец подошла к нему и встала рядом. Опершись, как и он, о подоконник так, что ее рука почти касалась его руки, она тоже стала смотреть в сад.
– Что же ты хотел бы узнать обо мне? – спросила она.
– Да все что угодно! Содержание твоей анкеты, которую ты заполнила в суде, я помню – возраст, адрес, гражданство… Кстати, где твои родители? Ты ни разу о них не обмолвилась.
Алекса вздрогнула, но продолжала смотреть в окно.
– Где? Не знаю. Наверное, там же, где были всегда. Я стала самостоятельной в шестнадцать лет, и с тех пор мы больше не виделись.
– Почему?
– Потому что я их не люблю. Когда мне было пять лет, они развелись. – И ни мать, ни отец не хотели оставить у себя дочь, с горечью добавила она про себя. Алекса была не в силах произнести это вслух – могло показаться, что она хочет разжалобить Стефана. Чувствуя на себе его взгляд, она опустила глаза. – Откуда мисс Пэттерсон узнала, что ты приедешь сюда именно сегодня?
– Наверное, от миссис или мистера Бейли. Я позвонил им и сообщил, где мы будем теперь жить.
С улыбкой – печальной улыбкой – она небрежно бросила:
– Пойду возьму из машины свои вещи.
– Я сам принесу их. Извини, совсем вылетело из головы. – С какой-то необычной для него улыбкой он задумчиво проговорил: – Знаешь, я вдруг обнаружил, что не знаю, как себя теперь вести.
– И я, – призналась она. – Ведь мы считались друзьями, а теперь получилось так, будто мы ими никогда и не были.
– Это только кажется, ведь, поженившись, мы останемся друзьями, правда?
Алекса постаралась улыбнуться как можно естественней. О чем теперь говорить – дело сделано.
– Эта женщина сказала, что придет еще, – с тревогой сообщила она.
– Мисс Пэттерсон? Да, придет.
– А вдруг она захочет… Мне кажется…
– …она заметит, что мы спим в разных спальнях?
– Да.
Стефан лукаво улыбнулся.
– Бросим твою ночную рубашку на мою кровать сразу, как только она постучится! Не думай об этом, Алекса… Пойду за чемоданами. – Похлопав ее по спине, он вышел.
Алекса неторопливо пошла за ним, приглядываясь к нему так, словно никогда раньше не видела. Для его роста и телосложения у него была поразительно легкая походка. До их женитьбы он казался ей настоящим медведем, но теперь все изменилось. Потому что он мой, подумала она.
– Надо еще захватить вещи Джессики, – буркнул Стефан, спускаясь с лестницы.
Его слова вернули Алексу к действительности, и она переспросила:
– Извини, что ты сказал?
– Поеду за вещами Джессики.
– О да, конечно! И не забудь ее игрушки.
– А! Микробы!
– Что?!
– Микробы, – повторил он, подходя к парадной двери. – Сейчас привезу их сюда. Надо еще позвонить в институт.
Алекса проводила его до машины, незаметно наблюдая за выражением его лица. Стефан выглядел очень усталым. Он напоминал человека, который все делает из последних сил и которому не терпится все бросить и уйти.
– Поезжай, – успокоила она его. – Я присмотрю здесь за всем.
Стефан кивнул и уехал. Вернувшись в дом и заперев дверь, она посмотрела на гору вещей, сложенных в холле.
Микробы. Какие такие микробы! Ладно, потом разберемся. Дело – прежде всего! Нам понадобится… Черт! Она же не сказала Стефану, чтобы купил продукты! Время обеда давно прошло, а ни он, ни она с утра ничего не ели. Нельзя сказать, что она голодна, но чашка чая или кофе ей бы не помешала. Может, попросить у рабочих?
Алекса еще раз обошла дом, и тягостное уныние закралось ей в душу. Дом был какой-то казенный, нежилой. Вернувшись в гостиную, она подошла к каминной полке, на которой стояла ваза с засушенными цветами. Какое отвратительное зрелище! Услышав, что подъехала машина, она вышла на улицу встретить Стефана.
Увидев ее, Стефан почему-то поморщился и отдал ей большой полиэтиленовый пакет, доверху набитый игрушками, чемодан и пакет с продуктами.
– Я купил самое необходимое – хлеб, масло, чай, кофе… – Взглянув на свои часы, он заторопился. – Опаздываю в школу за Джессикой.
Вернувшись в дом, Алекса положила пакет с игрушками на гору вещей, лежавших в холле, чемодан поставила рядом и с пакетом продуктов пошла на кухню.
– Чем уже можно пользоваться? – спросила она у рабочих. – Холодильником, посудомоечной машиной, – ответил один из них. – Духовка еще не подключена, но конфорки работают. И электрочайник тоже.
– Спасибо.