- Что все это… что это вообще такое?! – не надеясь, что ей ответят.
Но Анжелика отозвалась странно звучным, не похожим на привычный шелест, голосом (может, родная Кобуци придает ей силы? Вон, даже бледное ее лицо порозовело. Или это отблески очередной фантасмагории?):
- Наверное, миры, через которые ОНО прошло!
У Климовой горели глаза – жалеет, поди, что в каждый не трансплантировано по видеокамере!
Целая коллекция миров… И что с ними стало? Если все случилось как с Кобуци, тогда у них, как червяк у яблока, выели сердцевину, и миры сгнили и разрушились?
Агата нахмурилась, силясь вернуть мелькнувшую и пропавшую мысль. Бесполезно: у нее кружилась голова и даже тошнило оттого, что она постоянно то ли летела, то ли падала в непрерывно меняющееся нечто.
- Купол – это своего рода капсула, - продолжала Анжелика, не сводя глаз с очередной бредовой картины (на фоне темно-серого плотного тумана суматошно метались чернильные пятна). – Закапсулироваться… защититься от неблагоприятных внешних условий? Впасть в спячку? Вызреть? Переродиться?
Озвучивает подряд все мысли-теории, которые ей приходят в голову? Может, так до чего-нибудь и додумается...
Согнанные к НИЦЭМу обитатели Кобуци тоже жались к стенам. Агата старалась лишний раз на них не смотреть, но слышала доносившиеся снизу звуки: рычание, визг, шорохи, поскуливание, какой-то треск… Там то ли делали подкоп, то ли пытались вскарабкаться по стене, чтобы добраться до людей - или спастись на последнем устойчивом участке пространства.
Агата глянула на следующий образец "коллекции" - ослепительно-белую равнину, расстилающуюся до самого горизонта (то есть до невидимого купола). Равнина казалась ледяной, если бы по ней время от времени не пробегали судороги-корчи. Глянула – и тоже подумала вслух:
- А может, он-оно все это перебирает, чтобы подобрать ключ и к нашему миру?
Климова остро глянула на Агату:
- И он чует рядом еще одну дверь? Через тебя, через твои сны – в реальность? В Столицу?
Если это так, то… о-о-ох, надо скорей проснуться! Агата, наконец, вспомнила, о чем подумала, но едва открыла рот, как Климова неожиданно оглянулась, словно ее окликнули. Поморщилась:
- Борис меня будит… Ах, черт, как же не вовремя! Я все им расскажу, но тебе придется пока самой, мы постараемся побыстрее…
- Анжелика! – испугавшись, крикнула Агата.
Бесполезно - та растворилась в воздухе, бросив на прощание непонятное:
- Знаешь, девочка, а ведь тебе придется прийти к нему самой…
- Что? - пробормотала Агата, беспомощно глядя на то место, где только что была Анжелика.
Она снова осталась одна.
Глава 13
Столкновение миров
Говорят, герой – это человек, который оказался в нужном месте в нужное время. Вранье! Все как раз наоборот: в ненужное время и в ненужном месте…
И теперь не знает, как из этих времен и этих мест выбраться.
Не хочу, не хочу, не хочу, сказала себе Агата, я же не герой, никакой я не герой, мне бы сейчас только проснуться, а с этим всем пусть разбираются умные и опытные взрослые. Ага, вот они уже здесь и наразбирались! Услышала себя со стороны: жалкое хныканье, чуть ли не скулеж. Ну и пусть, имею право! Тем более, что никто не слышит. Кроме этих…
Агата подползла к краю и посмотрела вниз. "Эти" сидели и смотрели вверх. На нее. И тоже чуть ли не поскуливали – от страха и невозможности до нее добраться.
- Сидите? – сказала им Агата. – Ну-ну. Сидите.
А вот ей сиди не сиди, тяни-не тяни…
Агата поднялась, подрыгала занемевшими ногами. Поглядела на пыльные руки и вытерла их о пыльные же джинсы. Словно то, что она собиралась сделать, необходимо делать только чистыми руками.
Ни она, ни Климова не додумались сразу. Нечто, сочащееся из-за Двери, не просто разрушает миры. Оно забирает их основу...
Что такое Кобуци? Что меняет ее, становится ее воздухом, природой, почвой, основанием, пусть и таким изменчивым и зыбким? Чем пропитаны каждый камешек, травинка, каждая капля воды, холмы и равнины, и все ее обитатели – рожденные или сотворенные? Правильно – магией.
ОНО проникло сюда в поисках волшебства и забирает, вытягивает, высасывает его из мира, как Инквизитор - из мага. Поэтому-то и возросло количество аномалий и флуктуаций рядом с НИЦЭМом, который оказался "точкой входа" не только для самой Агаты, но и для Пожирателя магии. Агата почти не сомневалась, что в других областях Кобуци сейчас стало гораздо тише и спокойней: ведь всю магию отсасывает сюда бездонная золотая воронка.
Может быть, все останутся целы и живы, но... Сможет ли жить дальше солнечная ведьма Стефи? Каким без магии вырастет Зигфрид Водяной? Взлетит ли еще дракон Рип – существо, изначально волшебное?
И что будет делать некий огненный Ловец, окончательно лишившийся своего дара?
Агата, прищурившись, смотрела на котлован-воронку. Значит, поражаешь наше воображение эффектными картинками из своего "каталога"? Но и у нас тоже есть, чем тебя удивить!
…Искать и звать Пустыню не пришлось. Она и так всегда стояла за Агатиным плечом – только оглянись (или усни покрепче).
Вот и теперь Пустыня расстилалась перед ней во всей своей призрачной потусторонней красе. Барханы – почти вровень с развалинами Центра. Небо, в котором беспрерывно варится мрачное колдовское варево. Даже обитатели Кобуци попритихли: наверное, и они, сотворенные магией, ощутили пустынный зов. Зов, на который рано или поздно откликаются все волшебники. Зов, который и сейчас подзуживал Агату перепрыгнуть со стены на близкий изгиб бархана и побежать, не оставляя следов, навстречу… чему? Окончательному невозвращению?
Как тебе это, а? Тут куда просторнее и не нужно выстраивать защитный купол. Эй ты, гость незваный! Попробуй-ка переварить или заполнить собой вот ЭТО.
"Гость" ее призыв услышал.
Содрогнулись развалины НИЦЭМа – как будто рядом прошло нечто чрезвычайно тяжелое. Разноголосо взвыли под стенами и тут же смолкли кобуцевские чудовища. Затаились, вжались в землю, дабы ни один из встретившихся… миров не обратил внимания, не прихватил их с собою.
Агата едва удерживалась на стене под порывами ветра, то бросавшими песок в глаза, то буквально за волосы оттягивающими голову назад. Непросто быть пограничным столбом, который пробуют согнуть то в одну то в другую, а то и в обе стороны разом! Сталкивающиеся ветры схлестнулись, скрутились в вихрь, вращающийся вокруг Агаты. Да ее сейчас просто унесет в Пустыню, словно девочку Элли из старой сказки! Или то была быль?
Но внезапно двум силам надоело бороться за обладание пограничным столбом… или они задумали решить этот вопрос по-другому.
Пожиратель перешел в наступление.
Потекли по барханам первые ручейки-щупальца. Шипение, парок-мерцание вроде нагретого воздуха над пригорком в жаркий предгрозовой день: песок плавился и спекался в стекло. "Гость" постепенно смелел, ручейки становились все шире, сливались в речки, реки, пока не превратились в волну, накрывающую барханы и плавно стекающую с них. Казалось, зеленые пески Пустыни затопило кровавым приливом. Барханы застывали зеркальными горами, отражавшими бордовое небо - или небо просвечивало сквозь них, ставших прозрачными.
...Или в глубине Пустыни постепенно разгорался багровый огонь: мертвый мир хоть и был мертв, все же не желал быть уничтоженным.
Бесцветные щупальца Пожирателя все текли из-за Двери, втекали и втекали в Пустыню, и казалось, не будет этому конца. Вроде бы ничего не менялось, но Агата подобралась, встала поустойчивее, вцепилась-вросла ногами-корнями в плиты, укрепляя ими разрушенное здание. Раскинула руки, представляя, как от пальцев струятся потоки магии, сливаясь в непроницаемую и нерушимую стену, не дающую проникнуть Пожирателю в реальность за пределы Кобуци. Купол в куполе! Неизвестно, смогла она создать эту стену на самом деле или это лишь ее богатое воображение, но… Хватит уже несчастной Столице подарочков от семьи Мортимер!
Вновь взвыли соседи под стеной: ответила Пустыня. Внезапно меж барханами прошла широкая черная зигзагообразная трещина; Агата даже подумала, что именно так и разрушается магический мир. Но нет, в эту трещину, как в огромную открытую пасть, рухнул поток чужеродной силы, следом, разбившись во взлетевшую в воздух мелкую стеклянную пыль – прозрачные барханы - и трещина сомкнулась. Пустыня припорошила расплавленные стеклянные следы тонким слоя песка, словно заботливый садовник - клумбу. И вновь застыла.
В ожидании и готовности.
"Гость" запустил в Пустыню уже не щупальца и даже не потоки – цунами! Агата чувствовала себя якорем, который безжалостно выдирают из столетних напластований дна, выкручивая и ломая его металлические лопасти. А уж когда увидела взметнувшуюся навстречу "цунами" песчаную бурю-самум… Оставалось только зажмуриться и вопить от страха.
Якорь-Агата устояла. Уцелели и стена НИЦЭМа и даже местные обитатели, которых Агата вольно или невольно обнесла своей защитой. Стоя в самом центре урагана, подобного которому не видела даже много испытавшая Кобуци, Агата слышала лишь собственное дыхание, и хотя прижмуривала глаза и втягивала голову в плечи, все же смотрела на бушующую бурю-схватку двух миров как на проливной дождь из-за толстого автомобильного стекла: со страхом и восхищением. И с непривычной гордостью – ведь это "стекло", эту защиту создала она сама. Оказывается, она сама что-то может! Оказывается, не только реальность может влиять на сны, но и наоборот, сон может управлять реальностью!
И тут реальность решила напомнить, кто же из них все-таки главный…
Агату швырнуло так, что она шлепнулась сначала на колени, потом на бок. Вскинув голову, увидела, как через нее, вернее, через развалины Центра, летит изогнутый серп песчаной бури, обрезающий загребущие лапы "Гостя". Это хорошо, конечно, но одновременно Пустыня кромсала и ее защиту! Та истончалась, расползалась в клочья, как плавящийся на костре полиэтилен – да она и была столь же тонкой… Обрубленные щупальца Пожирателя, наконец-то попавшие на недоступный участок НИЦЭМа, собирались вместе, словно ртутные шарики, и пока еще нерешительно пробовали прочность преграды. Агата поспешно попыталась восстановить ее, залатать хотя бы самые большие прорехи – получалось плохо и медленно. Поток непрерывно льющегося через стену песка становился все ниже и тяжелее, защита - тоньше, "ртутные" щупальца – крупнее и наглее. Вдобавок…
Пустыня нашла, откуда исходит угроза. Песок быстро заполнял котлован, давя тоннами своего веса на Дверь, но потом гора песка начала проседать в центре, словно в песочных часах – теперь Пустыня сама проникала за Дверь, которую открыли неосторожные люди. Накопленная магия, оставшаяся в песчинках от каждого когда-то ушедшего в Пустыню волшебника, уходила в другой мир.
Магия уходит...
И Агата вспомнила.
...Стрела-протуберанец исчезающей магии пронзили пространство и накрыли мальчика, спящего сейчас далеко-далеко отсюда. Агата не рассчитала силу: Славян крупно вздрогнул и вскочил, словно его ударили. И снова осел на кровать. В его изумленных глазах она увидела отблеск пламени – может, и не такого, какое горело раньше в Огневике, но… что могу, Славка…
А что теперь творится там, в другом мире?! Смерть против смерти дает… что? А уж когда в небе сверкнула бесшумная бордовая вспышка… Агата окончательно уверилась, что пора убираться. Здесь сейчас будет большой "бум".
...Граница между сном и явью так хрупка и тонка… Но не пропускает.
...Просыпайся!
Просыпайся же!
Просыпайсяпросыпайсяпросыпайся!!
Ведь есть же что, ради чего стоит проснуться, вернуться?!
Бабушка. Смех Стефи. Книга у подушки. Сентябрьский лес. Радуга над умытым городом… Мало? Мало!
Блестящие глаза Славяна. Несостоявшийся полет на драконе. Освобожденная разноцветная ликующая магия…
Магия! Помоги мне! Не хватает всего чуть-чуть, капельки силы, цвета, света, воспоминания… Хоть чего-нибудь!
Полная луна. Серебро крыш. Нетерпеливый голос: "Мортимер, да где же вы, черт возьми!"
Коснуться протянутой сильной руки. Горячей, как и наяву. Шагнуть, за уверенной, следом.
Сквозь границу.
Сквозь стену.
В реальность.
В самый последний миг перехода, миг, когда вспыхнуло все вокруг, Агата ощутила даже не боль – прикосновение, как будто кто-то прочертил длинную линию на ее животе…
Кобуци все же сумела ее достать напоследок.
…Девушка, лежащая на кровати в одной из лабораторий ИМФ, дернулась, застонала и свернулась клубком, прижимая руки к животу. Из-под пальцев потекла кровь.
Рядом никого не было. Дневная смена ушла, вечерняя еще пила чай в дежурке - закутке при буфете…
Глава 14
Возвращение
Возвращение оказалось не то чтобы особенно трудным или мучительным – просто не таким. Непривычным.
Агата шагала по призракам разрушенных временем и человеком зданий, мимо давно умерших двигающихся и разговаривающих людей. Видела, как составляются целительные и ядовитые декокты, как кропотливо подбираются сочетания звуков и строк позабытых заклинаний (эх, где же вы, ДМН Осипенко?). Как взрываются, обжигая ядовитым паром, колбы алхимиков. Как бьется с пеной на губах рядом с гигантским костром шаман в расшитой ленточками, бусинами и мелкими косточками одежде, а люди внимательно вслушиваются в его бессвязные слова-выкрики. Как Агнус впервые заходит за Огненную Арку – чтобы никогда уже не выйти за пределы ее и времени. Кажется, он даже заметил, как через Арку прошла Агата: повернулся, открыл рот, окликая…
Но поздно. Шаг - и она в столице, в тот самый день, когда вырвавшаяся Магия пошла на город. Так с гор сходит сель или обрушивается на берег гигантская волна, сносящая, подминающая под себя дома, машины, деревья. Людей.
Еще шаг – чуть раньше, и Агата видит, как по коридорам ИНЭМа бегут волшебники, взмахами руки запирая двери лабораторий – последняя отчаянная попытка предотвратить катастрофу, спасти хоть что-то, хоть кого-то… Агата отчаянно вертит головой, заглядывая в испуганные лица, пытаясь найти… Были ли ее родители здесь в тот последний миг перед войной?
А потом все бледнеет, растворяется, тает, поглощается Магией и временем, превращается в сегодняшние багровые призраки…
Снова эти безмолвные коридоры.
Наверное, она будет бродить по ним всю свою оставшуюся жизнь… а сколько ее еще осталось? Всё те же двери. Все тот же туман, только он стал ярче, из багрового сделался красным… алым… Может, она подкармливает его собственной кровью? Агата посмотрела вниз, на живот. Рана выглядела ненастоящей – как и все вокруг. Странно, что ей не больно. И странно, что она еще не умерла. Или все-таки умерла и попала туда, куда попадают все умершие маги? Это и есть загробный мир волшебников? Только не понять – ад или рай. Или чистилище? Хотя маги же считают, что после смерти они уходят в Пустыню... Которой теперь больше нет.
Наверное, пора уже узнать – а что там, за дверями?
На некоторых дверях не было ручек и даже замочных скважин. Некоторые были просто приварены к металлическим косякам – наглухо, сплошным швом. Были и двери-плакаты – как нарисованный очаг в каморке Папы Карло. Остальные тоже не поддавались агатиным толчкам и рывкам. Вспомнилось сказанное давно и неизвестно кем: "И не пытайтесь их открыть. Может, это говорит ваша интуиция". Как же его звали? Яркая улыбка. Танцующий на ладони огонь. Пляшущие на лице и в глазах теплые тени. Нет, не вспомнить уже…
Зато как зовут котенка она вспомнила сразу.
Впереди виднелось новое разветвление коридора: натуральная "вилка" из трех зубцов. И в этой вилке сидел черный кот.
- Кыш!
Агата совсем не удивилась, увидев его. Чему тут вообще можно удивляться?
Кот приветственно дернул ухом – слышу, мол, что кричишь-то? Потянулся и, задрав хвост, неторопливо направился в правый коридор.
Повёл ее.
Странно, что черный Кыш не растворялся в багровом сумраке коридоров, не сливался с тенью дверей. Даже туман расступался перед ним и некоторое время держался по бокам, образуя неровную светящуюся тропинку – для кота и для Агаты.
Подъем по выщербленным ступеням. Короткий переход, поворот… долгий спуск вниз – ни перил, ни стен не видно, один лишь колеблющийся туман. Не сорваться бы… Или, может, наоборот оттолкнуться от ступенек (таких высоких, что приходится спускаться боком, точно двухлетнему малышу) и полететь вниз? Может, она при этом возьмет и проснется? Ведь всегда же просыпалась при падении во сне – чтобы не разбиться. Узкий мостик через туман, снова коридор, но уже без дверей, и прямо перед ними возникла знакомая красная кирпичная стена.
Кыш оглянулся и вдруг внезапно вырос в размерах – до собственной тени на стене – горб, задранный хвост и жуткий вой-сирена. Агата даже шарахнулась от него, но кот, мерцая отливающими красным глазами, неотрывно смотрел не на нее - ей за спину. Она поспешно оглянулась. Никого. Только, кажется, туман колыхнулся, да сгустились и выросли тени…
Не раздумывая, она шагнула сквозь стену.
Свет, боль и пол ИМээФовского коридора обрушились на нее - все разом.
…Институт тряхнуло, да так, что со столов и шкафов посыпалась посуда. Захлопали двери и дверцы. Целитель, которому угодило кипятком на брюки, прыгал, шипел и ругался, дежурный маг замер, растопырив пальцы, словно готовясь в любой момент принять на руки вес рушащейся стены или потолочного перекрытия. Лекарь, оттягивающий мокрую ткань штанины, сморщился и задрал голову:
- Что тут у вас?! Землетрясение, что ли?
- Не знаю, - отозвался маг, настороженно прислушиваясь, приглядываясь и принюхиваясь. Поскольку толчков больше не повторилось, опустил руки. - Не похоже…
- Надо девчонку проверить, - озабоченно сказал лекарь, отпинывая с дороги осколки посуды. Дежурный придержал его за рукав:
- Погоди, отсюда глянем!
Мониторов в буфете не водилось, только на вахте, но дежурному они были без надобности. Он смел с блюдца крошки от пирожных и за неимением яблочка пустил по кругу собственное обручальное кольцо. Катившееся колечко, раз за разом огибавшее блюдце, стирало по широкой полоске цветную эмаль, показывая коридоры ИМФ.
- Лаборатория сна! – скомандовал дежурный, и кольцо послушно продемонстрировало дверь. Распахнутую дверь. Маги переглянулись и склонились над блюдцем-монитором. Широкая панорама лаборатории. Свисающие провода капельниц. Скомканные и сброшенные на пол простыни. Пустая кушетка. Пустая…
- Блин! Да она очнулась, что ли?!
Маг опять поймал за плечо рванувшегося целителя. Наметанный взгляд охранника ухватил то, что не успел заметить напарник: широкую красную полосу на белом линолеуме. Здесь полз раненый… или волочили по полу чье-то тело. Кольцо покатилось стремительней – дежурный с лихорадочной поспешностью просматривал коридоры, особенное внимание уделяя лабораториям повышенной защиты. Вроде все важные двери целы… А!
- Что?
Дежурный постучал ногтем по блюдцу-экрану:
- Вот здесь был заперт волкодлак. В фазе полнолуния.
Не контролирующий себя оборотень и только что проснувшаяся, слабая, мало что понимающая девочка… Мужчины встретились глазами.
- Зови кавалерию!