- Ну уж точно не высоты! – Осипенко не поняла, почему она рассмеялась. Доктор магических наук хочет выяснить, чего она боится? Агата-то знает – боится, что умрет бабушка.
И что однажды уйдет Келдыш.
Нет, про Игоря она не скажет.
Не ей, точно.
- Агата, мне кажется, ты слишком напряжена и насторожена, - заметила Осипенко. – Поэтому наши исследования и топчутся пока на месте. Ты ведь не хочешь, чтобы они продлились все летние каникулы, нет? Я так и думала. Сейчас ты приляжешь и попробуешь уснуть. Будешь просто спать и видеть сны. Больше от тебя ничего не требуется. Поверь, многие из нас обрадовались бы подвернувшейся возможности отдохнуть посреди рабочего дня. Мы прикрепим к твоим запястьям и лодыжкам датчики. В соседней комнате находится реципиент – маг, тоже погруженный в сон, который будет принимать твои сновидения…
- И он сможет увидеть мой сон?!
Осипенко улыбнулась. Снисходительно.
- Нет. Он будет лишь воспринимать твои эмоции и колебание твоей магии, если таковые будут. Только и всего.
- И как это вам поможет?
- О нас не беспокойся. Вообще ни о чем не беспокойся. Здесь ты в безопасности, так что можешь расслабиться и просто немного подремать. Только потом тебе придется пересказать мне свой сон.
Даже неприличный - как она голая стоит посреди города?
- И никаких уколов, снотворных или какого-нибудь гипноза? - спросила Агата подозрительно.
- Боже мой, нет, конечно! Мы соблюдаем закон и профессиональную научную этику, что бы там не внушал твой куратор Келдыш.
К голове, рукам и ногам Агаты прикрепили датчики. Еще один Осипенко прилепила ей на грудь – точно собралась снимать кардиограмму. Все провода тянулись и исчезали в стене – может, к спящему в соседней комнате реципиенту? Агата незаметно похлопала по стене: так когда-то приковывали цепями узников. Стенка как стенка, требует ремонта… Но ведь она может запросто снять эти датчики, если ей вдруг что-то не понравится? Когда Агата легла на спину, прямо перед ее лицом появился слабо светящийся синий шарик. Она протянула руку – потрогать его – но шарик ловко отпрыгнул вверх.
- Агата, не мешай нам работать! - сказала Осипенко.
- А что это?
- Один из приборов. Хватит вопросов, мы и так уже много времени потеряли, закрывай глаза…
- Я не усну.
- Хорошо, тогда просто полежи с закрытыми глазами. Я выключу свет, чтобы он тебе не мешал.
Агата послушно закрыла глаза: и правда, как в детском саду! "Поворачиваемся на правый бочок, ручки под голову, глазки закрыва-аем!" Но она уже выросла и никогда не спит днем…
Агата съехала в сон, точно по пологой длинной синей горке. Мимо и сверху неслись стены, снег, вода, разноцветные тучи, ветер раздувал ее волосы, неожиданно темные, длинные и прямые, как не подстриженный конский хвост… Агата летела и летела, а потом вдруг поняла, что впереди ее ожидает обрыв, черная пропасть. Скорость все увеличивалась, а уцепиться было не за что, руки и ноги не слушались, она уже просто летела кувырком…
И Агата представила, что просто соскальзывает с обрыва в воду. Плюх! Вода была теплой, янтарно-светлой, она видела сквозь нее рыб и свои шевелящиеся ноги. Агата плыла лениво, щурясь на яркое солнце, впереди ее ждал веселый зеленый берег…
Солнце вдруг погасло. Нет, не так – на солнце наложили черную пленку - оно пробивалось сквозь эту пленку еле-еле, мир потемнел и обесцветился. Стало холодно. Агата быстрее зашевелила руками-ногами, но встречное течение упорно отбрасывало ее от берега прочь. Взметнулись мутные волны; они летели на нее, несли и кружили, но Агата совершенно не боялась, знала, что они вынесут ее в безопасное место...
Они и вынесли – просто выбросили на песчаный берег, а когда Агата оглянулась, то и само море тоже превратилось в песчаные волны-барханы.
Пустыня ждала ее: невозмутимая, красивая необычной мрачной красотой. А разве бывает красота обычной? Агата поднялась на ближайший бархан и очутилась перед высокой деревянно-резной, обвитой красной атласной лентой, аркой. С любопытством засунула туда нос. Очень светло – казалось, что за аркой нет ничего, кроме этого белого света. Агата шагнула под арку, краем глаза заметив шевеление: это ленты начали ползти по арке спиралью, словно змеи по дереву. Очертания комнаты проступали медленно. Намеками, тенями, акварелью… Самым четким было окно: высокое, узкое, составленное из цветных стекол-ромбиков. И человек в красном длинном плаще перед ним. Белые волосы забраны черным бархатным бантом в хвост, доходящий до лопаток. Агата еще с любопытством оглядывалась, когда человек резко обернулся – красный плащ взлетел за его спиной, точно широкое единственное крыло.
Кто ты?
А ты? – спросила Агата.
Человек медленно шагнул вперед – черные сощуренные глаза его бегали, как будто он ее не видел.
Кто ты? – повторил он. – Покажись!
Резко размахнулся, раскидывая перед собой какую-то пыльцу-порошок. Частички порошка, попавшие на нее, замерцали зеленоватым светом. Агата вытянула руки, повернулась, разглядывая себя: да она просто сияет! Теперь человек смотрел прямо на нее. Глаза его расширились.
Девушка? – спросил он. – Ты девушка или демон? Откуда ты взялась? Как смогла попасть сюда?
Сон становился все занимательней и занимательней. Надо запомнить, рассказать потом… кому-то.
Куда – сюда?
Он протянул руку – и отдернул, почти коснувшись ее светящихся пальцев.
Уходи. Уходи, пока можешь!
Почему?
Агата оглянулась – вслед за его взглядом. Арка позади нее наливалась красным...
Быстрее!
Толчок в спину был самый настоящий.
Агата лежала на своей кушетке и смотрела на поднесенную к лицу руку. На пальцах медленно гасло зеленоватое сияние.
- Что тебе снилось?
Она вздрогнула от резкого голоса Осипенко. Та нависла над кушеткой, рядом стоял еще какой-то мужчина. Агата завозилась и села.
- Ну… много чего.
- Я ее потерял, - сказал мужчина, присев на край кушетки. – Так резко, словно защитную стену поставили… не пробьешься. Она умеет контролировать свои сны? А защищаться?
- Господи боже мой, да ничего она еще не умеет! – раздраженно откликнулась Осипенко.
Агата подумала и решила не обижаться – и правда, она умеет-то разве что с кошками разговаривать. А, может, среди магов это каждый второй умеет?
Осипенко сложила на груди руки.
- Итак, рассказывай, мы тебя слушаем!
- Ну, сначала я ехала по какой-то горке, потом сорвалась в пропасть, потом чуть не утонула в море…
- Это мы все знаем! – Осипенко забарабанила пальцами по локтям. – Что тебе снилось потом?
- А… арка из красных лент посреди пустыни… за ней был человек… черноглазый, с белыми волосами… или в парике?.. в красном плаще…
Агата проследила за взглядами имээфовцев и открыла рот. В воздухе медленно кружилась и мерцала золотистая картинка: арка и маленький человек в красном. Под ее изумленным взглядом картинка растаяла. Это что у них здесь в ИМФ… рассказ сопровождается голографическими иллюстрациями?
- Можешь добавлять детали поподробнее и почетче, - подмигнул мужчина. Это и есть ее застенный реципиент? – Понятно, тебе приснились Агнус и его Алая арка. Вчера на ночь, наверное, "Легенды Магии" перечитывала?
- Нет, а кто такой этот Агнус? Дадите почитать? Интересно?
- Рассказывай все в подробностях! - скомандовала Осипенко. Пока она добросовестно, со всеми подробностями докладывала, Осипенко сверлила взглядом ее лоб, точно пыталась увидеть сон прямо в агатиных мозгах.
- Юра, давайте-ка взглянем на последние записи Агнуса.
- Вы думаете?.. - мужчина вскочил с кушетки.
Агата с любопытством следила, как они разворачивают большой пожелтевший свиток, доставленный выдрессированными Осипенковскими лаборантами – казалось, те и говорить-то не умеют, а только выполняют распоряжения. Юрий водил пальцем по строчкам, бормоча:
- Ух ты, а это позавчера появилось… Интересный у него результат… хоть и методы, конечно…
- Юра, не отвлекайтесь!
- Угу… а это что? Нет, это мы уже видели… Ага, вот оно! "И был явлен мне то ли сон, то ли видение: девица в мужеской одежде беспрепятственно прошла через огненный рубеж моей Арки и вопросила: "Кто ты?"
Ученые оторвались от свитка и поглядели на Агату. И лаборанты тоже уставились. Агата осторожно всем улыбнулась.
- Ну да… все так и было. А что это такое?
А оказалось это легендой, которую проходят на уроках волшебной истории младшие школьники… все, кроме нее, конечно. В средневековье некий могущественный маг по имени Агнус, преследуемый с одной стороны инквизицией, с другой – страждущими помощи волшебника, в отчаянье замкнул сам себя в своей алхимической лаборатории с помощью огненной Алой арки, сквозь которую никто не может войти… но и никто не может выйти. (Хм, а в огнеупорных костюмах они не пробовали?). Будучи сильным магом, Агнус смог обеспечить себя питьем и пищей, ингредиентами для исследований и даже односторонней связью – записи его опытов и размышлений регулярно появляются в так называемом Свитке Агнуса, который территориально принадлежит столичному ИМФ.
- Так этот Агнус бессмертный?
- Нет, понимаешь… - Осипенко задумалась, как бы понятней объяснить невежественной подопытной. – Он замкнул себя и во времени, то есть времени для него попросту не существует. Да, можно сказать, что Агнус вечный – как вечен и Магический Институт.
- Ваш ИМФ, – понятливо кивнула Агата. И опять не угадала. Оказывается, имеется теория единого Магического Института, раскинувшегося во времени и в пространстве. Любой костерок, разведенный первобытным шаманом для принесения жертвы, любая средневековая лаборатория алхимика, любой современный магический полигон, - все это Институт, беспрерывно развивающийся и разрастающийся. Даже уничтоженный каким-либо катаклизмом участок этого странного организма некоторое время продолжает существовать, подпитываемый постоянно прибывающей магией.
Агата ткнула пальцем – не уверена, что в нужную сторону:
- Как половина вашего ИМФ?
Осипенко кивнула.
- Да. Благодаря эху мортимеровской магии половина здания все еще существует, но не здесь, не в нашем материальном мире, и попасть туда не представляется возможным. До сих пор не представлялось.
Осипенковский оценивающий взгляд Агате не понравился. Но тут она вздрогнула.
- И тогда мама… она все еще может быть там… как бы жива?
Осипенко прищурилась.
- В некотором роде.
- И я… я могу ее увидеть?
- Такая вероятность не исключена. Во всяком случае, ты можешь попробовать. С нашей помощью, разумеется.
По дороге в интернат Агата, конечно, поняла, что Осипенко специально подзадоривает ее, чтобы она не противилась экспериментам, чтобы у нее, как говорится, появился стимул сотрудничать. И все же – представить только! – она сможет увидеть маму! Может, даже поговорит с ней…
Келдыш по телефону сказал, чтобы она не очень на это надеялась. Один сон – хм, сон? – еще ничего не значит. Но Агата все равно должна держать его в курсе.
"Легенды Магии" оказались и в интернатской библиотеке. Стефи заметила, что самое время в экзамены сказки читать, и уселась разрисовывать себе ногти.
Глава 6
Голем
На следующий день интернат спешно эвакуировали.
Воспитательница Валерия влетела в комнату, где Агата мирно учила иностранный язык (то и дело ненароком зависая над "Легендами"), гаркнула: "Бежим!" – и выволокла ее прямо в халате и тапочках наружу. Школьники приникли к ограде уже снаружи, с улицы, с жадным интересом наблюдая за зданием родного интерната. Оттуда то и дело выбегали по двое, по трое учащиеся, подгоняемые пастухами-охранниками. Агата пробралась через веселящуюся толпу к Стефи.
- Что там приключилось?
- Ой, обычный дурдом! Как экзамен по Стихиям, так вечная чрезвычайка! В этот раз наши отличились, - она кивнула на троицу из Земляных и Водяного. К ним то и дело кто-нибудь подходил, хлопал по плечу (или по голове - в зависимости от роста), и отпускал насмешливые замечания. Тощий Карл выглядел поникшим, Люси наблюдала за происходящим со спокойным ожиданием, а Зигфрид просто сиял оттого, что опять находится в центре событий и внимания.
- Решили удивить всех преподов сразу: смастерили голема и притащили его на экзамен. А голем, не будь дураком, ка-ак припустит - только его и видели!
- Голем? – переспросила Агата, представляя себе громадную глиняную фигуру, бредущую по опустевшим коридорам интерната. Да уж, хорошо, что он не завернул к ним в комнату в гости на чаек…
- Проволока – каркас, глина – тело, вода – кровь, а двигатель – огненная искра.
- Огненная? А кто…
Стефи фыркнула.
- Ну, Димитров у нас не единственный Огневик, ты же понимаешь! Просто самый сильный… был. Вон, Костина Юлька тоже с ними выпендрилась, собирались сдать экзамен все скопом.
Из здания бодрой рысью выбежал Божевич, и интернатовцы оживились: неужели и директор удирает? Божевич приблизился к ограде, сразу отыскал взглядом незадачливых экзаменуемых.
- Ты, ты, ты и ты! Ко мне!
Школьники подтянулись любопытствующей толпой следом. Не обращая внимания на открытые рты, блестящие глаза и бесконечные комментарии учеников, Божевич навис над отличившимися.
- Кто вкладывал задание в голема?
- Я! – бодро отрапортовал Водяной.
- Но придумывали мы все, - уточнила справедливая Люси.
Божевич раздраженно отмахнулся.
- Уточни-ка мне формулировку!
- Пройти по столу экзаменаторов...
- Вы указали направление, отрезок пути, скорость и время… этой э-э-э… прогулки?
Четверка переглянулась и красноречиво промолчала. Карл еще больше втянул голову в плечи, долговязая Юля безуспешно попыталась спрятаться за спинами соратников.
- Не-а, а что, надо было? – удивился Зигфрид.
Директор протянул руку через решетку и отвесил ему звучный щелбан. Водяной не обиделся, потер лоб и расцвел – точно ему приз вручили.
Стефи, хихикая, объясняла Агате:
- Вложили в голем бумажку с нечетким заданием, он честно прошелся по столу и дальше побежал… Так и бегает без остановки по всему зданию, представляешь? А преподы – за ним.
Божевич глянул в их сторону.
- Надеюсь, ты, Агата, не принимала участия в создании куклы? Нет? Боже, какое счастье!
И уже не так поспешно направился обратно к зданию.
...Голем был загнан в тупик возле чердачной лестницы и развеян по ветру. Но перед этим он до седьмого пота погонял преподавателей и воспитателей – видимо, от "родителей" ему досталось и знание всех переходов и поворотов сложной интернатской архитектуры. Отличившейся четверке поставили "хорошо" по Стихиям "за удачное практическое воплощение теоретических знаний" и "неуд" за незнание ОБМ – Основ безопасной магодеятельности.
- Если б наш голем успел пробраться на чердак, - сокрушался Зигфрид, - фиг бы его кто нашел!
- Почему это? – спросила Агата, и глаза Водяного сделались узкими и хитрыми-хитрыми.
- А потому что, - громким шепотом сообщил он, - там знаешь, что?
- Что?
- Там черная дыра! Или проход в другое измерение. И еще там живут и копятся все вещи, что наколдовали интернатовцы.
- А! – сказала Агата, ни капли не сомневаясь, что ее разыгрывают. Как обычно новичка – пойдешь туда, козленочком станешь… А там уже сидят в засаде хихикающие старожилы, всегда готовые развлечься за твой счет.
Но и Стефи передернула плечами, когда Агата пересказала ей разговор с Водяным.
- Ой, ну я бы точно на чердак не пошла! Ни ночью, ни белым днем. Директор даже раз в год вызывает туда дезактиваторов с СКМ. Те, правда, ходят со счетчиками по всему интернату; где магия зашкаливает, проводят зачистку. В прошлом году Маньке (она сейчас в Академию поступила) всю комнату разнесли. Они с соседкой знаешь, как развлекались? Вызовут джина, мелкого, правда, – и давай ему вопросы задавать – мол, любит меня там Вася со второго курса, а если не любит, как заставить его полюбить? Джин после какого-то раза озверел и пошел вразнос… Чуть полкрыла не выгорело!
Что-то это напоминает… Неужели волшебники так никогда и не вырастают?
Глава 7
Оборотень
Осипенко была занята и отправила Агату перекусить в буфет: "Сейчас как раз обеденный перерыв, коридоры не особенно активны, держись остальных сотрудников". Выглянув в коридор, Агата поспешно пристроилась в хвост проходящим мимо работникам ИМФ и чуть ли не на цыпочках дошла за ними до буфета. Взяла пончики и чаю и устроилась у окна. За окном была дорога и река Сень.
- О, гляди, какие здесь девочки симпатичные ходят!
Чуть не поперхнувшись, Агата скосила взгляд. У высокого стола слева стояла парочка парней – по виду студенты-старшекурсники с Академии. Агата наклонилась, чтобы волосы упали на лицо, и они не видели ее вспыхнувших щек.
- Девушка, а девушка, - продолжил тот же веселый голос, – вы здесь на практике?
- Нет, - буркнула она.
- О, так вы уже работаете?
- Нет, - так же содержательно отозвалась Агата. Злилась на себя – уж Стефи бы нашла, как поддержать беседу! Но она ведь никогда не краснеет, а остальных очень забавляет румянец на Агатиных щеках. Один из самых дурацких и частых вопросов, который она слышит всю свою жизнь: "а что это ты покраснела?" Как будто это от нее зависит! Ведь это все равно, что спрашивать – а с чего это вдруг у тебя глаза такие зеленые?
- А вы из какой лаборатории?
Агата упорно размешивала давно растаявший сахар.
- Из Осипенковской. Лаборатория сна.
- О! – снова сказал парень, но уже с уважением. – А кем же вы там служите?
Она взглянула на него сквозь челку. Русый, коротко стриженный, глаза щурятся и искрятся смехом. Его молчаливый сосед-блондин ест и смотрит то на него, то на нее.
- Лабораторным материалом! – отчеканила Агата, бросая пончики и сползая с высокого табурета. - Приятного аппетита!
Услышала вслед растерянное:
- Приятного…
Агата замедлила шаг, присматриваясь. За окном, выходящим в коридор из какой-то лаборатории, что-то двигалось. Она огляделась (все обедавшие уже разбежались по своим страшно секретным кабинетам) и подошла поближе: а вдруг разглядит, чем там занимаются? Тоже кого-то исследуют? Или что-то? Бабушка говорит, на их втором уровне система повышенной безопасности. Ну насчет нее, конечно, зря, чего ее бояться...
Агата припала к окошку носом. То ли внутри туман, то ли просто такое стекло – молочное, чтобы ничего не было видно...
Внезапно что-то темное метнулось из тумана и ударило прямо перед ее лицом – по толстенному стеклу пошли мелкие змеистые трещины. Агата отскочила. Рука (теперь было видно, что это именно рука) вновь хлестнула по стеклу, растопыренная пятерня прижалась, словно стараясь его выдавить. Потом появилось лицо – вытаращенные глаза, рот беззвучно раскрывался, повторяя одно и то же. Агата замерла. Кажется, она даже начала понимать, что ей говорят…