- Наркотики, - пробормотала она, и сердце у нее упало.
Несколько долгих секунд она простояла, словно окаменев, с мешочком в руках. Беспорядочные, панические мысли вихрем кружились у нее в голове.
Моретта была убита стыдом и страхом. Огромным усилием воли она заставила себя двигаться, закрыла "дипломат", вышла из кладовой и прошла в ванную. Разрывая пакет за пакетом, девушка высыпала все их содержимое в унитаз и несколько раз спустила воду, потом вымыла и вытерла до блеска все вокруг, уничтожая самые малейшие и даже воображаемые следы порошка. Газетную бумагу и целлофановые обертки она засунула в мусорный ящик.
В конце концов, хоть и чувствуя себя усталой и разбитой, Моретта ощутила некоторое облегчение от того, что поступила правильно. Она ни разу в жизни не имела дела с наркотиками, несущими отчаяние и гибель, и теперь поклялась себе, что впредь будет держаться подальше от типов вроде Рокко Лигуоро. Все. Хватит. Кончено. Она этот "дипломат" в глаза не видала. Рокко мертв, и дело с концом. Теперь нужно постараться выбросить из головы даже самые смутные воспоминания об этой прискорбной истории. Моретта стала работать с еще большим усердием, и это помогло ей немного успокоиться. Когда в уме всплывало воспоминание о пакетиках с порошком, ее охватывала дрожь, но она старалась взять себя в руки и мысленно повторяла: "Все в прошлом. Больше ничего не случится. Можно считать, что мне повезло".
Но ей не повезло. Однажды в ее салоне появились двое мужчин, пожелавших с ней побеседовать. Это были полицейские.
Они замучили ее бесконечными вопросами, желая знать, какие отношения связывали ее с Рокко и что ей о нем известно. Она рассказала все, умолчав лишь о "дипломате". Они ушли после двухчасового допроса, но на прощание велели ей никуда не отлучаться и быть в распоряжении полиции на случай дополнительного выяснения обстоятельств. Моретте никогда раньше не приходилось сталкиваться с органами правопорядка, но, проводив агентов до дверей, она сказала себе, что ей вроде бы удалось убедить их в своей полной непричастности к уголовной деятельности Рокко.
Это убеждение все-таки не избавило ее от мрачных мыслей и страха перед "дополнительным выяснением обстоятельств". Ее терзали скверные предчувствия. Каждый день она внимательно просматривала газету и прочитывала от корки до корки все публикации по делу о перестрелке, в которой погиб Рокко. Моретта боялась быть замешанной не столько из-за себя - так как считала себя в общем-то ни в чем не виноватой, - сколько из-за отца. Она не могла не думать о Бенито Моранди, о наивном простодушии сельского учителя начальных классов, о его бесконечной доброте, о порядочности, не изменявшей ему ни на минуту на протяжении всей жизни.
Она шла по улицам, и ей казалось, что за ней следят. Моретта не знала, кто идет за ней по пятам, полиция или ее собственная нечистая совесть. Наконец, по прошествии нескольких дней, ей удалось немного успокоиться и прийти в себя настолько, что она решила сходить в кино. В "Модерне" шел фильм с Полом Ньюменом, актером, который ей нравился. Нравились ей и картины, в которых он обычно снимался. Моретта пошла в кино в надежде немного отвлечься и хоть ненадолго оставить за порогом вечно терзавшие ее страхи. Она села в первом ряду, самом безопасном для одинокой женщины. Но как только свет в зале погас, в кресло рядом с ней уселся мужчина. Она оперлась на противоположный подлокотник, готовая встать и уйти, если он начнет приставать, но не успела даже двинуться с места. Мужчина наклонился к ней и прошептал ей на ухо:
- Я друг Рокко.
Моретта застыла от страха. Первые ряды были практически пусты, их тихий разговор никто бы не услышал.
- Какого Рокко? - Она попыталась вывернуться.
- Мы вас хорошо знаем, - сказал незнакомец не терпящим возражений тоном, - гораздо лучше, чем вы знали своего приятеля. Давайте не будем терять время.
Моретта замолчала, не отводя глаз от фигур, мелькавших на экране, но в действительности ничего не видя и не слыша. В ее ушах отдавались лишь холодные и острые, как нож, слова незнакомца. Она могла бы закричать, позвать на помощь, но страх парализовал все ее существо.
- А теперь выходите из кинотеатра, - приказал мужчина. - Поверните на улицу Риццоли, я пойду за вами. Я вам скажу, где мы сможем спокойно поговорить.
Моретта покорно, как автомат, стала выполнять приказание. Голос незнакомца, ровный и неумолимый, наводил на нее ужас, как наточенная бритва, приставленная к горлу. Она вышла, повернула на улицу Риццоли, потом незнакомец поравнялся с ней и взял ее под руку. Они перешли на другую сторону улицы. Стоял сентябрь, на небе медленно угасал последний свет. Улицы были непривычно пустынны: в этот час люди обычно ужинали. Мужчина открыл заднюю дверцу стоявшего у обочины автомобиля и заставил ее сесть, а потом сам занял место рядом с ней.
- Поехали, - приказал он водителю.
Моретта повернула голову, чтобы его разглядеть. Он был довольно молод и даже хорош собой, по виду - типичный южанин, черноволосый и черноглазый, с ослепительной и холодной улыбкой. Она ожидала увидеть квадратную челюсть, свирепый взгляд, злобно сжатые губы, но реальный облик похитителя показался ей еще более страшным. О водителе она могла судить только по мощному борцовскому затылку, переходившему прямо в плечи. Девушку била крупная дрожь.
- Куда вы меня везете? - спросила она, с трудом выговаривая слова.
- Остынь, - приказал незнакомец, внезапно переходя на "ты". - Нам просто надо кое-что обсудить.
Машина неторопливо продвигалась по направлению к ярмарочному комплексу.
- Я хочу домой, - запротестовала Моретта.
- Все хотят домой, - отозвался мужчина. - Мы не собираемся тебя держать, только отдай нам чемоданчик, ну, тот, что Рокко оставил тебе на хранение. И не ври, что он тебе ничего не давал, потому что я могу и осерчать. - Он говорил медленно, цедя сквозь зубы каждое слово. - Нам нужен этот чемоданчик, ясно? И чем скорее ты его отдашь, тем скорее попадешь домой. Смекаешь?
В первый момент Моретте пришло в голову придумать какую-нибудь отговорку. Если она будет все отрицать, ее, наверное, изобьют до полусмерти. Если скажет правду, ей скорее всего придется еще хуже. Выхода нет. Вранье и запирательство не помогут.
- Ну, так где чемоданчик? - торопил ее мужчина. - Он у тебя?
- Да, он у меня, - ответила девушка, - но он пуст.
- Пуст?
- Я выкинула содержимое в сортир, - призналась Моретта, решив говорить правду.
Ответ был жестоким и молниеносным. Тяжелая, узловатая рука обрушилась на ее лицо, из разбитой губы потекла струйка крови.
- Подлая вонючка, - прошипел бандит.
Острая боль пронзила ей ухо. Она провела по нему рукой: ладонь оказалась липкой от крови. Щека горела огнем, невыносимая боль расползалась от уха к левому глазу. Этот гад знал, куда бить, чтобы было больно.
- И ты думаешь, я поверю? - спросил он с угрозой.
- Это правда, - настаивала Моретта, глядя ему в глаза.
Он поверил ей. Ничего другого ему не оставалось.
- Ты хоть представляешь, сколько денег пустила коту под хвост?
- Понятия не имею. Я ничего не смыслю в наркотиках, - сказала девушка.
- Допустим. Но в деньгах-то ты кое-что смыслишь. Рокко дал тебе взаймы, - напомнил мужчина. Очевидно, он знал о ней все.
- Двадцать миллионов, - уточнила Моретта.
- Пятьдесят, - поправил он. - У нас твоя расписка под долговым обязательством.
- Какой же я была дурой! - воскликнула она в бессильной злобе на самое себя. Человек, которого она считала другом, надул ее самым постыдным, самым примитивным образом. В эту минуту весь ее страх вдруг исчез.
- Ладно, раз ты так говоришь, пусть будет пятьдесят, - вздохнула Моретта. - А теперь можешь выдать меня полиции, посадить в тюрьму, убить, в общем, делай что хочешь. Денег у меня все равно нет, проси, не проси.
- Заем, да плюс пропавший товар, на круг выходит, ты нам должна двести миллионов. И нам они нужны, ясно? - проговорил он неожиданно мягко.
- И что же я должна делать? - обреченно спросила она.
- В свое время узнаешь. Первым делом ты продашь свой бизнес на улице Оролоджо. Покупатель у нас есть. Твой косметический салон стоит двадцать миллионов. Они пойдут на уплату процентов по твоему долгу, - объяснил негодяй.
- Мой салон сегодня стоит в три раза дороже! - возмутилась Моретта. - И ты это знаешь. - Она начала плакать, понимая, что выбора у нее нет, что, связавшись с этими людьми, она увязла по горло.
Они выпустили ее из машины где-то на окраине. Перед тем как закрыть дверцу, мужчина произнес:
- Меня зовут Антонино. Запомни это имя.
Ей долго пришлось идти пешком, прежде чем встретилось такси, которое отвезло ее домой. Вечер Моретта провела в четырех стенах, прижимая к разбитой щеке пузырь со льдом, не в силах примириться с мыслью о том, что придется терпеть этот шантаж. Она понимала, что, обратившись в полицию, подпишет себе приговор. Поэтому ей пришла в голову идея спастись бегством. Она вернется в Каннучето, к отцу. Упаковав чемоданчик, Моретта вышла из дому прямо на рассвете. Такси как будто поджидало ее.
- На вокзал, - сказала девушка.
Расплатившись с шофером, она направилась к кассе. Очередь была небольшая, двое впереди нее, она стала третьей, еще кто-то подошел сзади. И этот четвертый сказал:
- Домой захотелось, птенчик? Какой смысл? Твой отец пребывает в добром здравии. А может, ты хочешь, чтобы он заболел? Или умер?
Моретта не стала даже оборачиваться, чтобы посмотреть в лицо говорившему. Она отошла от кассы, вышла из здания вокзала и пешком направилась домой. Оставался единственный выход: подняться на шестой этаж дома, где она жила, прыгнуть вниз и обрести покой. Однако, вернувшись к себе, бедняжка почувствовала, что ей не хватает мужества выполнить этот план.
За несколько быстро промелькнувших недель она поменяла профессию. Всегда рядом был кто-то, подсказывающий ей каждый следующий шаг. Кто-то помог открыть новое дело, кто-то снабдил ее деньгами.
В роскошном особняке на улице Независимости, неподалеку от Пьяцца-Маджоре, Моретта открыла агентство "Паблик Рилейшнз М". Это "М" было ее буквой: Моретта Моранди. У нее была небольшая и вполне солидная контора. Она обзавелась даже секретаршей, и та научила ее пользоваться картотекой, в которой содержались имена, адреса и характеристики множества девушек, работавших по вызову. В каждом "личном деле" имелась фотография. Моретта стала управляющей нового агентства. Ей подыскали и новое жилье: виллу в пригороде, сданную в аренду какой-то швейцарской компанией.
Вилла была очень удобной и идеально подходила для некоторых важных клиентов, больше всего на свете ценивших конфиденциальность.
Моретта стала по-новому одеваться и причесываться. Она превратилась в современную молодую даму. Вокруг нее, как осенние листья, кружились хороводом чеки со множеством нулей, а она ограничивалась лишь тем, что запирала их в сейф и дожидалась, пока придет Антонино, чтобы их забрать. Одним словом, все устроилось наилучшим образом. У нее была работа, вилла, прислуга, шикарная машина. К ней вернулось хорошее настроение. И все же, услышав по телефону голос Марии, она почувствовала ком в горле. Моретта вспомнила чистый, невинный взгляд подруги, и ей захотелось вновь повидать ее, вновь увидеть себя прежнюю, какой она была когда-то, давным-давно.
4
- Теперь ты понимаешь, почему я ничем не могу быть тебе полезной, - заключила Моретта, обеими руками сжимая руки Марии.
Наступила ночь. Перестук маятника в пустом, затихшем доме, казалось, отмерял глубину их одиночества.
Мария была не способна высказать какое-либо мнение или суждение об услышанной от подруги истории. Единственное, что пришло ей на ум, был вопрос:
- Что же с нами будет?
- Что касается меня, то ничего хорошего я не жду. Ну а ты, маленький Рыжик, беги отсюда куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого дома и от моей жизни.
- Не могу. Я слишком устала, - ответила Мария, подавив зевок.
- Пойдем, - позвала ее Моретта. - Тебя ждет постель. И теплая ванна, как я и обещала.
Они вышли в сад. Туман рассеялся, голые ветви деревьев были освещены луной. Подруги бегом пересекли посыпанную белым гравием дорожку и подошли к гаражу. Поднявшись по наружной железной лестнице, они оказались в маленькой квартирке. Здесь было очень уютно, Моретта специально постаралась, чтобы ее подруга чувствовала себя как дома. В кухне было полно еды, в ванной - множество приятных мелочей, украшающих жизнь женщины. В просторной комнате с большими светлыми окнами она увидела двуспальный диван-кровать, телевизор, проигрыватель, радиоприемник с будильником. Пол из обожженной глины был покрыт большим шерстяным ковром веселой расцветки. Всюду стояли лампы под абажурами, на окнах висели кружевные занавески. Особенно гостеприимный вид придавали комнате свежие цветы в вазах. Мария и вообразить не могла более комфортных условий. Она отдавала себе отчет в том, что попала в подозрительный притон, откуда - как и советовала Моретта - надо было бежать без оглядки. И все же она сказала:
- Здесь так красиво.
- Ну, здесь, конечно, не дворец, но это единственное, что я могу тебе предложить, - заметила Моретта.
Мария поставила на пол чемодан, раскрыла его и принялась распаковывать свой скромный багаж.
Подруга следила, как она аккуратно развешивает в шкафу свои простенькие платьица.
- Здесь никогда никто не жил, - пояснила Моретта. - Квартира предназначалась сторожу, но мне сторожа не требуются. И так есть кому за мной присмотреть.
Мария ее больше не слушала. Ей хотелось только одного: уснуть. Но Моретта еще не закончила свой рассказ. Отведя подругу в ванную, она поднялась на край ванны и отодвинула одну из панелей на потолке.
- Послушай меня внимательно, - сказала она, - тут есть тайник. Видишь?
Глядя снизу вверх, Мария увидела за отодвинутой панелью углубление. Моретта извлекла из него картонную коробку и протянула ее подруге.
- Здесь десятки магнитофонных записей.
Мария вопросительно посмотрела на нее.
- Я записываю телефонные переговоры некоторых людей. И то, что говорят мои гости, когда приходят на виллу. На этом многие могут погореть. Понятно?
Девушка кивнула.
- Если со мной что-нибудь случится и ты об этом узнаешь, вернись сюда, где бы ты ни была, хоть на другом конце света, возьми эту коробку и отнеси ее в полицию.
- Зачем?
- Затем, что я тебя об этом прошу. И больше тебе ничего знать не нужно.
- С тобой ничего не случится, - с тревогой возразила Мария.
- Случится. Будь уверена, - мрачно предрекла Моретта.
В эту ночь Мария спала очень крепко, глубоким сном без сновидений. Когда утреннее солнце проникло сквозь занавески и она открыла глаза, ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где она, и вспомнить события вчерашнего дня.
Вспомнив, она начала плакать. Такое же чувство было у нее, когда, совсем маленькой, она потерялась в Форли, на проспекте Республики. Вся семья поехала туда на большую ежегодную ярмарку. Звучала музыка, кругом были лотки со сладостями, карусели и много-много народу. Мама держала ее за руку, а бабушка приговаривала:
- Давайте держаться все вместе, а то растеряем друг друга в толчее.
На этой ярмарке было столько чудес, что Антарес и Эней, ее старшие братья, никак не могли устоять на месте, и отцу приходилось то и дело награждать их подзатыльниками, чтобы слушались.
- Мы хотим сахарной ваты, - ныли мальчики.
Каждому досталось по палочке, обмотанной целым клубком белых и легких, как хлопок, волокон сладкой сахарной ваты. Маленькой Марии тоже дали такую палочку. Мама выпустила ее руку только на минуту, чтобы вынуть деньги из кошелька, и вот тут-то Мария оказалась одна среди толпы незнакомых людей. Она по-прежнему сжимала в руке палочку с сахаром, не зная, что с ней делать. Девочка совершенно растерялась и испугалась до полусмерти. Всеобщее веселье, музыка, смех, гомон стали враждебными, страшными. Она почувствовала себя еще более одинокой, чем мальчик с пальчик, брошенный в лесу. Она, такая маленькая и беззащитная, тоже оказалась в лесу, где стволами деревьев были чьи-то гигантские ноги. Больше она ничего не видела. Кто угодно мог наступить на нее и раздавить в любую минуту. И тогда она начала плакать тихо и жалобно.
Кто-то постучал в дверь. Она вытерла слезы краем простыни, но не ответила. В двери повернулся ключ, послышался голос Челины, пожелавшей ей доброго утра. Она сделала вид, что только что проснулась, и села в постели.
Служанка держала в руках ворох одежды, ее косноязычная речь была оживленно-веселой.
- Синьора посылает вам платья. Она говорит, что ваши не годятся для такой красивой синьорины, как вы. Сейчас приготовлю вам завтрак, - все это она произнесла единым духом, без знаков препинания, развешивая одежду на спинке стула.
Мария прошла в ванную и закрыла за собой дверь. Встав на край ванны и поднявшись на цыпочки, она дотянулась до передвижной панели на потолке и отодвинула ее. Коробка с бобинами была на месте. Когда она вышла из ванной, стол в кухне был уже накрыт и завтрак готов. Челина убирала постель.
- А где синьора? - спросила Мария.
- Уехала. Сегодня хорошая погода, солнце светит. И есть одна большая новость, - с веселым видом ответила служанка.
- Правда? - удивленно спросила девушка.
- А вы не знали? Целое событие!
- Что же именно?
- Январь кончился. Начался февраль, - объявила Челина, зажимая себе рот рукой, чтобы сдержать смех.
Мария подумала, что только такая женщина, как полоумная Челина, может работать в этом доме. Возможно, Моретта остановила на ней свой выбор именно из-за ее умственных, очень скромных, возможностей.
- Ты всегда такая веселая, Челина? - спросила она.
- Я иногда плачу, но я, как и вы, синьорина, никому об этом не рассказываю. Все равно никто меня не жалеет, когда мне грустно.
Приступая к завтраку, Мария решила, что, пожалуй, была не права, недооценив Челину.
- Чем можно заняться сегодня утром? - вновь обратилась она к служанке, не особенно рассчитывая на ответ.
- На столе в гостиной лежит сегодняшняя газета. Синьора говорит, что там есть интересные объявления. Она их отметила карандашом. Вам надо съездить в город. Остановка автобуса прямо за воротами виллы. До центра полчаса езды.
Среди одежды, присланной Мореттой, Мария выбрала что попроще: юбку и свитер. Впрочем, они были отличного качества. Потом она надела пальто и вышла.
В тот же день, следуя одному из газетных объявлений, она нашла себе работу: представлять продукцию одной косметической фабрики на стенде во время ежегодной Болонской ярмарки. Приступать нужно было в конце недели, работать в течение пятнадцати дней. Нашла она и жилье: однокомнатную квартирку в университетском квартале. Но она освобождалась только к концу февраля. Марии много пришлось ходить в этот день. В полдень она перекусила в пиццерии, а всю вторую половину дня бродила по центру. Ей понравился этот нарядный, красивый город с длинными аркадами, узенькими средневековыми улочками и ярко освещенными магазинчиками.