Принимая это во внимание, я не могла понять, почему в данную минуту мне так холодно. И почему я закутана во что-то отдаленно напоминающее пуховое одеяло? Каждый раз, когда я пыталась открыть глаза и проснуться, чтобы отправиться на поиски ответов, я снова проваливалась в сон от того, что чувствовала себя невероятно уютно.
Мне казалось, что я маленький ангелочек-херувим, который мирно отдыхает на облачке.
Погодите. Я не должна ощущать себя ангелочком.
Я же не умерла?
Сев в кровати и открыв глаза, я была в замешательстве и слишком напугана, чтобы начать двигаться.
Стараясь не особенно шевелить головой, я медленно осмотрела комнату. В поле зрения попали: кухня, закрытая дверь ванной комнаты и лестница, ведущая вниз, в студию.
Что я делаю у Оуэна?
Что я делаю в его огромной и очень удобной кровати?
Резко развернувшись, я посмотрела на другую половину кровати, и, слава Богу, она оказалась пуста, самого Оуэна там не было. Следующим по списку стала проверка одежды.
И, спасибо Господи, она на месте.
Думай, думай, думай.
Что ты здесь делаешь, Оберн? Почему голова болит так, словно кто-то прыгал на ней всю ночь?
Память начала медленно возвращаться.
Вот меня кинули. Стерва.
Вот я встретила Харрисона. И сбежала в туалет из-за его предательства и звонка Оуэну. Ненавижу тебя, Харрисон.
Также всплыло воспоминание о салоне…
Боже. Серьезно, Оберн?
Я сидела у него на коленях. Стригла его чертовы волосы, сидя у него на коленях.
Я прижала ладонь ко лбу. Все, с меня хватит. Больше никогда не стану пить. Алкоголь толкает людей на глупые поступки.
Самым лучшим для меня стало бы поскорее убраться отсюда, что на самом деле отстойно, так как не представлялось никакой возможности взять с собой эту кровать.
Я тихонько выскользнула из нее и направилась в уборную. Закрыв за собой дверь, стала рыться в шкафчиках в поисках неиспользованной зубной щетки, но осталась с пустыми руками. В итоге, намазала палец зубной пастой и прополоскала рот огромным количеством жидкости для полоскания рта. Да, у Оуэна прекрасный вкус на ванные принадлежности.
Кстати, где он?
Закончив приводить себя в порядок, я отправилась на поиски своей обувки, обнаружив их около кровати. Могу поклясться, что вчера на мне были каблуки.
Точно, больше ни глотка.
Я направилась к лестнице, в надежде, что Оуэна совсем не окажется в студии. Ему не хотелось меня видеть, так что, возможно, потому сейчас и избегал меня. Он же нашел веские причины не вернуться ко мне, думаю, с тех пор ничего не изменилось. Для меня это идеальная возможность выбраться отсюда и никогда не возвращаться.
- Ты не можешь и дальше меня игнорировать, Оуэн. Нам необходимо все выяснить до понедельника.
Я затормозила около лестницы и прижалась спиной к стене.
Черт, Оуэн все еще здесь, и у него гости.
Почему? Почему? Почему? Я же просто хочу уйти.
- Я знаю, что у меня есть выбор, пап.
Папа? Просто замечательно. Последнее, что мне было нужно прямо сейчас, так это опозориться перед его проклятым отцом.
Не очень хорошо.
Раздались шаги, и я сразу начала подниматься по лестнице, но шаги исчезли также быстро, как появились.
Я замерла, но потом шаги снова повторились. Взобралась еще на несколько ступенек, но все стихло.
Кто-то просто ходил туда-сюда по комнате. И после нескольких повторений, остановился.
- Мне нужно подготовить студию к закрытию, - произнес Оуэн. - Возможно, я снова смогу открыть ее только через несколько месяцев, так что мне бы хотелось сейчас сфокусироваться именно на этом.
Закрыть студию? Я поймала себя за тем, что снова крадусь вниз по лестнице, пытаясь подслушать большую часть разговора. Обычно подобное любопытство свойственно не мне, а Эмори.
- Последнее, что должно тебя волновать, это твоя студия, - зло бросил его отец.
Шаги опять возобновились.
- Это единственное, что меня сейчас волнует, - Оуэн повысил голос.
Он звучал еще злее, чем его отец. Ходьба прекратилась. Его отец дышал настолько громко, что, готова поклясться, этот звук разносился по всей студии.
- У тебя есть выбор, Оуэн. И я пытаюсь тебе помочь.
Мне не следовало подслушивать. Я не тот человек, который вторгается в чужое личное пространство, и теперь меня снедало чувство вины. Но хоть убейте, я никак не могла заставить себя подняться по лестнице.
- Пытаешься помочь мне? - засмеялся Оуэн, в отвращении.
Он определенно не оценил то, что сказал его отец. Либо просто не захотел принимать эти слова.
- Я хочу, чтобы ты ушел, пап.
Мое сердце пропустило удар. И скакануло в горло. Интуиция подсказывала, что мне следует искать другой путь отступления.
- Оуэн.
- Уходи!
Я зажмурилась, пытаясь понять, кого стоит больше пожалеть, Оуэна или его отца. Я не знаю, в чем заключался их спор, меня, в принципе, это не касалось, но если я собиралась столкнуться с Оуэном лицом к лицу, то мне следовало подготовиться к любому его настроению.
Шаги. Снова раздались шаги, только одни из них приближались, а другие удалялись и…
Я медленно приоткрыла сначала один глаз, а затем и второй. Попыталась улыбнуться, так как Оуэн стоял внизу лестницы с побежденным выражением лица и смотрел на меня.
Он приподнял синюю бейсболку с головы и снова надел ее задом наперед, предварительно проведя рукой по волосам. Он погладил свой затылок и выдохнул. До этого момента я никогда не видела его в головном уборе, но кепка ему очень шла. Сложно представить художника, носившего бейсболку, по вполне ясным причинам. Но Оуэн - художник, и выглядел он впечатляюще.
Оуэн уже был не настолько злым, как минуту назад, но все еще напряженным. Сейчас он совсем не походил на того парня с огромными глазищами, которого я встретила три недели назад.
- Прости, - начала я, пытаясь придумать достойное объяснение тому, почему стою здесь и подслушиваю. - Я хотела уйти, но потом услышала тебя…
Он поднялся на две ступеньки, сокращая расстояние между нами, и я замолчала.
- Почему ты захотела уйти?
Он пытался поймать мой взгляд, выглядев при этом разочарованно.
Я совсем запуталась. Я была уверена, что он желает моего ухода. И честно говоря, просто не понимаю, его негативной реакции на мой ответ, учитывая, что он даже не пытался связаться со мной в течение трех недель. Он не имел права ожидать от меня, что я захочу провести с ним день.
Я пожала плечами, не знаю, что ответить.
- Я просто… я проснулась и… захотела уйти.
Оуэн положил свою руку мне на поясницу и подтолкнул вверх по лестнице.
- Ты никуда не пойдешь, - отрезал он.
Он попытался вести меня по лестнице вместе с собой, но я скинула его руку. По моему лицу он легко мог догадаться, что я не намерена выполнять его приказы. Я уже открыла рот, но он меня опередил.
- Не уйдешь, пока не исправишь мою прическу, - уточнил он.
Ох.
Он стянул с головы кепку и запустил руку в неровные волосы.
- Надеюсь, что с похмелья ты стрижешь лучше.
Я прикрыла рот ладонью, пытаясь скрыть смешок. В его волосах не хватало двух огромных клоков волос. Спереди и по центру.
- Мне очень жаль.
Я могла бы сказать, что теперь мы квиты. Порча его замечательных волос определенно приравнивалась к его скотскому поступку трехнедельной давности.
Если бы у меня только была возможность добраться до волос Лидии, мне бы стало еще лучше.
Он надел бейсболку обратно на голову и начал подниматься по лестнице.
- Теперь мы можем пойти?
Сегодня у меня выходной, поэтому есть свободное время, чтобы исправить нанесенный мной ущерб, но мне не хотелось идти в салон в нерабочее время. Эмори выделила мне выходные, так как вчера был мой день рождения. И она, судя по всему, думала, что я собиралась провести этот день, как типичная девушка двадцати одного года. Мы живем вместе уже месяц, и если она до сих пор не заметила, то скоро точно узнает, что как таковой жизни у меня нет, потому нет нужды и в "дополнительных выходных".
Я поняла, что все еще стою посреди лестницы, хотя Оуэн уже поднялся к себе в квартиру, и я решила последовать за ним. Но достигнув верхней ступеньки, замерла на месте.
Он оказался посреди процесса переодевания. Стоя ко мне спиной, он стягивал испачканную краской футболку через голову. Мышцы на его плечах перекатывались, и я задалась вопросом, рисовал ли он когда-нибудь свой портрет.
Я бы его купила.
Он поймал меня за подглядыванием, когда потянулся за другой футболкой. Я быстро отвела взгляд, сделав это еще более очевидным, и уставилась на пустую стену, чувствуя, как он до сих пор смотрит на меня и, ох, подумать только, мне просто хотелось уйти отсюда.
- Все в порядке? - спросил он, вновь привлекая мое внимание.
- Что в порядке? - быстро переспросила я, расслабившись от звучания наших голосов, в которых в данный момент сквозила неловкость, грозившая накрыть меня с головой.
- Мы можем пойти прямо сейчас? Исправить мои волосы?
Он надел чистую футболку, и я ощутила укол разочарования от того, что теперь приходится смотреть на обычную серую футболку, вместо того, чтобы лицезреть произведение искусства под ней.
Откуда взялись такие глупые и поверхностные мысли, затмившие мое сознание? Раньше меня никогда не интересовали мускулы, пресс или потрясающие фигуры; мне вдруг захотелось догнать его отца и дать тому пять за создания такого безупречного сына.
Я прочистила горло.
- Да, мы можем идти. У меня нет на сегодня никаких планов.
Еще более жалко ты звучать не могла, Оберн.
Признаться, что в субботу не имеешь никаких планов после того, как нагло разглядывала его полуобнаженное тело. Очень привлекательное тело.
Он взял в руки бейсболку, надел ее себе на голову задом наперед и обулся.
- Готова?
Кивнув, я отправилась спускаться по ступенькам. Начинаю ненавидеть эту лестницу.
Когда он открыл дверь и солнце резко ударило мне по глазам, я засомневалась в своей человечности. Какова вероятность, что за ночь я превратилась в вампира? Прижав руки к лицу, я остановилась.
- Черт побери, как ярко.
Если это и есть похмелье, как люди вообще умудряются стать алкоголиками?
Оуэн прикрыл дверь и сделал несколько шагов в мою сторону.
- Вот, - изрек он. Затем надел свою кепку мне на голову и натянул ниже на глаза. - Должно помочь.
Он улыбнулся, и я получила шанс увидеть тот самый кривой зуб с левой стороны, который заставил меня улыбнуться, несмотря на то, что голова проклинала меня за каждое телодвижение. Я подняла руку и опустила кепку еще ниже.
- Спасибо.
Оуэн снова открыл дверь, и я посмотрела себе под ноги, пытаясь избежать яркого солнечного света. Выйдя на улицу, стала ждать, пока он закроет дверь, и мы двинулись в путь. К моему счастью, наш путь лежал в противоположную от солнца сторону, так что теперь я могла видеть, куда мы идем.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил Оуэн.
Мне потребовалось шесть шагов, чтобы ответить на его вопрос.
- Сгораю со стыда, - призналась я. - Зачем люди напиваются, если на следующий день чувствуют себя просто отвратительно?
Я продолжила считать шаги, и его ответ занял восемь.
- Это способ отвлечься, - объяснил он.
Быстро подняв на него глаза, пожалела о своих действиях и вернула взгляд обратно на дорогу.
- Я понимаю, но разве бегство от проблем на несколько чесов, стоит жуткого похмелья на следующий день?
Он молчал в течение восьми шагов. Девяти. Десяти. Одиннадцати.
- Смотря, от чего ты пытаешься сбежать.
Очень глубокая мысль, Оуэн.
Моя жизнь достаточно безрадостна, но даже она не стоит такого состояния каждое утро. Но, возможно, это объясняет основную причину алкоголизма.
Ты пьешь, пытаясь избежать эмоциональной боли, потом на следующий день напиваешься снова, чтобы избавиться уже от физической боли. Ты пьешь чаще, пьешь больше, и в скором времени постоянно находишься в состоянии алкогольного опьянения, а та реальность, от которой старался сбежать становится только хуже. И вот приходится сбегать от "побега", для этого ты находишь что-то сильнее алкоголя. Возможно, именно так алкоголики превращаются в наркоманов.
Порочный круг.
- Хочешь об этом поговорить?
Я больше не стала повторять своей ошибки и поднимать на него взгляд, но меня снедало любопытство, что он имел в виду.
- Поговорить о чем?
- От чего ты пыталась сбежать прошлой ночью, - ответил он, глядя на меня.
Я покачала головой.
- Нет, Оуэн. Не хочу, - в этот раз посмотрела на него, даже несмотря на болезненные протесты головы. - А ты хочешь рассказать, почему закрываешь студию?
Мой вопрос застал его врасплох. Это можно было прочитать по его глазам прежде, чем он успел отвернуться.
- Нет, Оберн. Не хочу.
Мы одновременно остановились, когда достигли салона. Я взялась за дверь, сняла с головы его кепку и натянула ему на голову, для чего мне пришлось встать на мысочки.
- Вот и поговорили. А теперь давай замолчим и исправим твою прическу.
Он придержал для меня дверь, пропуская вперед.
- Именно об этом я и подумал.
Мы прошли в салон, я показала ему следовать за мной. Уяснив раз и навсегда, что с его волосами проще справиться, если их намочить, я сразу же повела его в комнату с раковинами.
Эмори следила за нашими передвижениями, в то время, как мы проходили мимо ее секции, и мне стало интересно, почему она не забеспокоилась, когда я вчера не вернулась домой и не позвонила, используя кодовое слово.
Прежде, чем у нее появился шанс наорать на меня, я решила извиниться, проходя мимо нее.
- Прости, что не позвонила вчера, - тихонько извинилась я.
Она посмотрела на Оуэна за моей спиной.
- Не беспокойся. Кое-кто предупредил меня, что ты жива и здорова.
Я сразу же обернулась и посмотрела на Оуэна, и по его пожатию плечами, поняла, это он предупредил Эмори. Не уверена, что мне это нравится, ведь проявления заботы с его стороны уменьшает злость.
Когда мы достигли дальнего помещения, все раковины оказались свободны, так что я прошла к самой дальней. Настроив высоту, пригласила Оуэна присесть. Отрегулировала температуру воды и стала наблюдать, как он наклоняет голову в прорезь раковины.
Я пыталась сконцентрироваться на чем угодно, кроме его лица, пока пыталась намочить голову. Он удерживал свой взгляд на мне все то время, что я занималась его волосами, намыливая шампунь. Я работала парикмахером уже около месяца и основную клиентуру нашего салона составляли женщины. Поэтому никогда особенно не обращала внимания, насколько мытье головы может оказаться интимным занятием.
Но с другой стороны, никто и никогда так беззастенчиво не пялился на мою работу. Осознание, что он внимательно следит за каждым моим движением, заставляло меня нервничать. Пульс начал ускоряться, а руки трястись. Через некоторое время, он заговорил.
- Ты злишься на меня? - тихо спросил он.
Мои руки замерли. Это был такой по-детски наивный вопрос. Словно мы снова стали маленькими и давали друг другу молчаливый обет. Но ответить на этот простой вопрос было очень сложно.
Три недели назад я злилась на него. Злилась и прошлой ночью. На самом деле, находиться рядом с ним, видеть, как он на меня смотрит, заставляет меня придумывать ряд уважительных причин, по которым он не смог вернуться ко мне, и они никак не были связаны со мной.
Мне просто нужны его объяснения.
Я пожала плечами и начала смывать его волосы.
- Злилась, - ответила я. - Но ты же меня предупреждал, ведь так? Ты предупреждал, что девушки для тебя не самое важное в жизни. Так что злость - это неподходящее слово. Разочарование, да. Раздражение, тоже. Но не злость.
Это было достаточно откровенный ответ, который он, кстати говоря, не заслуживал.
- Я говорил, что работа превыше всего, но никогда не упоминал, что веду себя, как козел. Я всегда заранее предупреждал девушек, когда нуждался в личном пространстве для работы.
Я мельком взглянула на него, а потом перенесла свое внимание на бутылку с кондиционером. Выдавив некоторое количество себе на руку, стала втирать ему в волосы.
- То есть, обычно тебе хватает любезности, предупредить подружку до того, как соберешься исчезнуть, но твоя любезность не распространяется на девушек, с которыми ты не спал?
Кажется, я только что передумала. … Я очень злюсь.
Он покачал головой и выпрямился, поворачиваясь ко мне лицом.
- Я не это имел в виду, Оберн.
Вода стекала по его лицу и шее.
- Я хотел сказать, что пропал не из-за рисования. Не в этот раз. Не хочу, чтобы ты думала, будто я не хотел вернуться к тебе, потому что это не так.
Моя челюсть напряглась, и я стиснула зубы.
- Ты сейчас все здесь зальешь, - процедила я, толкая его обратно к раковине.
Взяла в руки шланг и начала смывать кондиционер с его волос. И снова его глаза не отрываются от моего лица, но я не обращаю на него никакого внимания, не желаю встречаться с ним взглядом. Мне нужно было делать вид, что меня больше не интересуют его оправдания, потому что не собиралась ни с кем заводить отношения.
Но, черт возьми, меня это беспокоит.
Я хочу знать, почему он так и не вернулся и почему не попытался связаться со мной все это время.
Закончив споласкивать его волосы, я стала смывать пену с раковины.
- Ты можешь сесть.
Он сделал как сказано и я, взяв полотенце, начала вытирать влагу с его головы. Бросив полотенце в корзину в другом конце помещения, я начала обходить Оуэна, но он схватил меня за запястье, остановил и поднялся, все еще удерживая меня за руку.
Я не пыталась отстраниться. Мне бы следовало так поступить, но меня удерживало на месте любопытство. К тому же, его нежные прикосновения приятно захватывали дух.
- Я солгал тебе, - тихо произнес он.
Мне не понравились эти слова и, определенно, не понравилась откровенность, написанная на его лице.
- Я не… - его брови в задумчивости сошлись на переносице, и он медленно вздохнул. - Я не пришел к тебе, потому что не видел в этом никакого смысла. Я уезжаю в понедельник.
Он выпалил последнее предложение так, словно сразу захотел избавиться от него. Я не оценила это признание. Совсем.
- Ты уезжаешь?
Мой голос насквозь пропитан разочарованием. Почему-то меня не покидало ощущение, что меня бросили, хотя на самом деле, мы даже не встречались.
- Ты уезжаешь? - повторила мой вопрос Эмори.
Я развернулась и увидела, как она сопровождает клиента к свободной раковине, глядя на Оуэна и ожидая ответа.
Я перевела взгляд на Оуэна и прочитала по его лицу, что момент откровений закончен. Отошла от него и вышла из помещения, направляясь к своему отсеку. Он молча следовал за мной.
Мы так и молчали, пока я расчесывала его волосы, пытаясь придумать, что с ними сделать. Придется отстричь большую часть. Он будет выглядеть совсем иначе, и я не уверена, что мне нравится идея его коротких волос.
- Они будут короткие, - заметила я. - Вчера я нехило напортачила.