Азамат принимает у Кира полный пакет и дает ему второй.
– А ты сказал им, кто ты такой? – продолжаю я расспрашивать Ирлика, ковыряя мангустово яблоко.
– Не, Змееловом назвался. Когда людей много, с ними трудно общаться в истинном обличье. Пугаются, не слушают… По одному еще ничего. Но я и на форуме у них Змееловом зовусь. Да, я же главного-то не сказал! Я сначала пришел на форум этих разработчиков, стал им вопросы задавать. Ох, они меня и опускали… Я ж совсем был нуб, вообще ничего не знал. Они уж и смеялись надо мной, и ругались… Ну, я-то не обидчивый, потом, когда разобрался чуток, зашел, почитал свои вопросы, сам укатался. Но не в том суть. Был там один добрый человек, надавал мне ссылок на учебники, всякие полезности, в общем, помог. И на награждении я его встретил. Оказалось, он давно уже хочет на Муданге создать фирму нормальную, чтобы делать всякие навороченные игры, но у него нет первичного капитала. И вот когда меня награждали, попросили выйти на сцену, сказать пару слов. Ну и я сказал, так и так, меня вот все дерьмом поливали, а нашелся один добрый человек. Я добрые дела не забываю, мне их нечасто делают, вот и хочу поблагодарить, вложу миллион мингей в его дело. Лиза, это надо было видеть их лица! – восклицает Ирлик, потрясая руками и начиная смеяться. – Как они на меня смотрели, святые источники, я там чуть со сцены не рухнул от хохота!
– Могу себе представить, – ухмыляюсь я. – Вот это облажались мужики.
– Не говори! – покатывается Ирлик.
– Так вы теперь инвестор? – улыбается Азамат, подавая Киру новый пакет.
– Да, такое слово слышал, – кивает Ирлик. – Но кроме того, я же и сам хочу игры делать, тем более с этими очками – вообще легкотня. Вот мы и договорились, что я пока буду писать все, что в голову придет, а мужик тот – просматривать и помогать советом. Потому и времени у меня в обрез, надо ведь регулярно ему посылать, так что я сижу работаю целыми днями. Хотел завтра первую отправить, простую совсем, но красивую… – Ирлик мечтательно жмурится. – Потом, когда доделаю, вам покажу.
– Давай, – улыбаюсь я. – Нам интересно. И ту, с которой конкурс выиграл, тоже.
– Да-да, обязательно, – заверяет Ирлик. – Ой, так я про время! Вы же тоже торопитесь. Давайте этот мешок донабивайте, и пойдем, я не жадный, но у меня столько идей, если быстро не запишу – забуду!
– О'кей, щас побежим! – улыбаюсь я, срывая еще пару драконьих яиц. Люблю увлеченных людей, а уж увлеченных богов тем более. У Ирлика как-то даже черты изменились, стали одухотвореннее. И то сказать, после двухсот лет скуки найти себе такое потрясающее занятие!
Завязав мешки, мы мчимся к выходу в два раза быстрее, чем бежали туда. Азамат тащит все яйца на себе, то и дело перехватывая неудобные скользкие пакеты. Вокруг нас снова знойный луг, полный гудящих насекомых и духмяных цветов. А вот и скала с дверью. Мы спешно одеваемся и, пригнувшись (даже я), собираемся нырнуть в деревянную дверку.
– Вот еще, – останавливает нас Ирлик. – Я туда не полезу. Сейчас ворота откроются.
И правда, как по команде, в скале проступает ажурный узор, и через пару секунд вся скала на несколько метров в обе стороны превращается в створки кованых ворот, которые открываются прямо в снежный лес. По ту сторону так внезапно холодно, что очень хочется втянуться назад. Сразу и пар изо рта, и кожа на лице как будто на сборочку стягивается.
Проморгавшись и привыкнув к зимнему свету, мы оглядываемся… И видим там не двух, а примерно двадцать двух хозяев леса.
– О! – замечает Ирлик, выступая вперед и протапливая вокруг себя небольшую проталину, в которой тут же прорастает газон. – Собрались мои зверьки.
В течение нескольких секунд ответа нет, только кивки вразнобой, шевелятся уши и усы, да некоторые сжимают и разжимают пальцы на передних лапах. Я нахожу взглядом Хоса – он самый маленький, – а вот его отца уже не могу узнать. Кошачьи тела повсюду – развалились на снегу, сидят на отдельно стоящих камнях и даже – кто помельче – болтаются на верхушках ближайших деревьев.
Наконец один из гигантских барсов встает и превращается, став высоченным дедом с причудливыми татуировками в тех местах лица, которые не поросли бородой, усами, бровями и прочим меховым покровом. Последовав его примеру, все остальные хозяева леса тоже обращаются, и перед нами предстает целый парад громадных, косматых, заросших и малость ободранных суровых северных мужиков разного возраста.
– Здоровья тебе, предок Мангуст, – сипят они зомбирующими голосами. – Не пожги наши леса, не отбери наших котят…
– Котят не возьму, – ухмыляется Ирлик. – За леса не отвечаю. Хотя мне последнее время не до того. Вы вот что… Я сегодня спешу, у вас какая-то срочная просьба, что ли?
Старик-исполин кланяется и вопрошает:
– Скажи, предок, что нам делать с людьми?
– С людьми-то? – Ирлик косится на нас и подмигивает. – Привыкать. Сколько вы ни прятались от них, ничего не сделаете. От людей никуда не деться. Такова их природа. Если вас действительно интересует мой совет, то… как это говорят… расслабьтесь и получайте удовольствие. А теперь брысь по норам! Я спешу.
Коты отвечают разрозненным фырканьем и начинают расходиться. Те, что сидят на деревьях, превращаются, залезают еще повыше и прыгают, растягивая межлапные перепонки, их подхватывает сильным снежным ветром и уносит довольно далеко, прежде чем они зацепятся за другое дерево и повторят прыжок. Самые крупные, однако, расходятся пешком, хотя и тоже довольно резво. Наконец остаются только Хос, Хавис и вытоптанная гигантскими лапами опушка леса.
Мы с Киром глубоко и облегченно вздыхаем. Азамат достает платок и тщательно вытирает пот со лба. Тут градусов минус двадцать, наверное, ничего себе он вспотел. Как бы не простудился.
Ирлик достает из кармана мобильник – как у Кира, – смотрит на него и подпрыгивает на месте, создав небольшую снежную лавину.
– Заболтался я с вами, ребята, а мне еще кучу всего надо сделать до ночи, иначе не уложусь в срок! Все, пока! Хос, Хавис, удачи вам, зверята, до встречи!
С этими словами он кувыркается назад, обращаясь в мангуста, и просто проваливается сквозь землю.
Хозяева леса подходят к нам поближе, косясь на то место, где исчез Ирлик.
– Ну тут и компания была… – протягивает Кир, еще не отошедший от вида гигантских котов.
– Напугались? – весело сипит Хавис, приняв более человеческий масштаб. – То-то же. Тут, на севере, у нас заселение плотное, ни артуна леса без хозяина. Это на юге вы, люди, нашего брата проредили.
– Мне искренне жаль, – устало отзывается Азамат. – Ну как, благословляете котенка со мной работать?
Хавис подпихивает Хоса вперед, тот издает гортанный мяф и кусает отца за мохнатое ухо. Хавис взъерошивает ему волосы и свешивает их на лицо, так что Хосу приходится помотать головой, чтобы убрать челку из носа. В итоге он громко чихает.
– Смотри! – понукает его Хавис. – Приехал тут, с людьми, в летней шкуре. Заболеешь, они тебя такой гадостью лечить будут! Вон женщина-целитель, ты ее понюхай, сразу все поймешь.
Хос только довольно улыбается и мурчит.
– М-да, – заключает Хавис, – немного воспитания ему не повредит. Я тебе, Байч-Харах, доверяю обучить этого хвоста притворяться человеком, раз уж он выбрал себе такую судьбу. Но чтобы летом был у матери под боком, я приду и буду воспитывать сам!
– Обязательно, – с улыбкой соглашается Азамат. – Ну что же, мы бы двинулись в обратный путь, а то дело к полудню, а у нас дома дела…
– Давайте, – отпускает нас Хавис. – За яблоками можете еще прилетать, только тихо, не раздражайте старших котов. Не обижусь, если зерен какао мне подкинете как-нибудь, раз уж Мангуст говорит, что все равно от вас не отделаться.
– Правильно мыслите, – ухмыляюсь я. – Ирлик вот тоже считает, что от людей надо получать пользу.
– Посмотрим, – беззлобно ворчит Хавис. – Ну бывай, котенок. Летом повидаемся.
Хавис мощным толчком в спину отправляет Хоса кувырком в сторону нашего унгуца, и мы спешим следом, а старшего кота уже и след простыл.
Стоит мне оказаться в кабине и устремиться мыслями к родному дому, как накатывает недоброе предчувствие. И как я вообще могла оставить своего ребенка с Ароном? Он ведь мало того что беспомощный и всего боится, он еще и с идеями!
– Азаматик, а мы не можем немного прибавить ходу? – спрашиваю, поскольку мне кажется, что елки недостаточно быстро мелькают за окном.
– Не стоит, – отвечает он медленно. – Я немного устал, концентрация внимания так себе.
– Ну давай я поведу, я совсем не устала! – немедленно предлагаю я.
– Скоро стемнеет… – замечает муж. – Ты справишься?
– Конечно, чего там, погода ясная… Давай-ка руль.
Азамат одновременно с сомнением и облегчением передает мне управление и сползает на своем сиденье. Кир с Хосом сзади таращатся каждый в свое окно, тоже, видимо, утомились. Я бы и сама, может, предпочла бы отдохнуть, но нечистая совесть добавляет энергии в виде шила в заду.
– Кир, малыш, – Азамат оборачивается за спинку сиденья, – ты не мерзнешь?
Я кошусь на ребенка через плечо.
– Не-ет, – удивленно говорит Кир, пристраивая куртку между щекой и стеклом для мягкости.
– Хос, а ты?
Хос шуршит у меня за спиной.
– Что? Тепло, да…
– Приятно было с отцом повидаться? – усмехается Азамат.
– Да, – соглашается Хос. – Очень. Спасибо. Другие коты тоже хорошие. Столько сразу не видел раньше. А когда опять работать?
– На следующем выезде, – пожимает плечами Азамат. – Через пару дюжин дней, я думаю. Тебе как-то готовиться нужно?
Хос шумно чешет за ухом.
– Говорить надо учиться. И много людей – очень страшно.
– Ну уж твою безопасность мы обеспечим! – фыркает Азамат. – А говорить приходи к нам, потренируешься.
Со стороны Хоса никакого ответа не следует, видимо, кивнул и снова уставился в окно.
Короул сегодня кажется мне особо устрашающим. Нет бы Ирлику нас подкинуть, как в тот раз. Так он тоже спешил… А тут такие разверстые алые пасти… Брр!
– Холодно? – заботливо спрашивает Азамат.
– Да нет, вид из окна внушает трепет. Ты сам-то не замерз ли? У всех спрашиваешь.
– Да вот, что-то мне зябко, – признается Азамат. – Кир, сынок, не достанешь мне из багажника жилетку?
Кир копошится на заднем сиденье и вскоре протягивает вперед пуховую душегрейку, в которую Азамат радостно заворачивается, застегнувшись на молнию и все кнопки. Сок на рубашке побурел и засох, вряд ли пачкается.
– Вот, так намного лучше, – признает он, устраиваясь поудобнее.
– Как думаешь, – говорю по возможности беззаботно, – у Арона там все нормально? Может, позвонишь ему?
Азамат извлекает телефон.
– Над Короулом никогда нет связи, это только если приземляться и устанавливать усилитель. Ладно уж, долетим. И я вполне уверен, что там все хорошо.
Я открываю рот, чтобы возразить, но тут Азамат оглушительно чихает.
– Ага, погулял по морозцу, – говорю я вместо того, что собиралась. – Аптечка в бардачке. Кир, там в термосе еще что-нибудь есть?
Азамат прилежно выпивает несколько таблеток и втягивает голову в воротник жилетки.
– То-то я так устал от небольшой прогулки, – бормочет из глубины. – Лет двадцать не простужался, забыл, как это бывает.
Я немного притормаживаю и щупаю ему лоб – единственное, что торчит снаружи. Горячий. Ладно, не буду его тревожить со своими предчувствиями, все равно, пока не долетим, ничего не узнаем. И судя по дыханию, он уже заснул.
Дом встречает нас уже в сумерках радостными желтыми окнами первого этажа и мерцающими габаритными огоньками. Заметив, что мы снижаемся, Кир оживляется:
– Хос, ты обещал показать, как планируешь с унгуца!
Хос открывает один сонный глаз и зевает так широко, как у человека рот не открывается.
– В другой раз, – тоном, не допускающим возражений, отвечает он. – Я вчера с дерева прыгал, ты видел.
– Ты каждый раз откладываешь, – надувается Кир.
– Сам прыгай, – предлагает Хос.
На этом тема исчерпывается, потому что мы садимся.
– Ребят, ну вы все перетащите, правда? – быстро выговариваю я, одеваясь и вылезая из кабины. – Мне надо Алэка проверить.
– Начнем перетаскивать с отца? – предлагает Кир, оглядывая спящего Азамата. – Ладно, мы сейчас.
Мне, в общем, все равно, что он отвечает. Я уже несусь к дому.
Парадная дверь не заперта. Я распахиваю ее настежь и влетаю в прихожую, где вовсю полощется свет. Оттуда – в кухню, где тоже свет, но никого. В гостиную…
Там двое на диване. Нет, трое. Арон – раз, Алэк – два, и Арават. Который держит мою деточку.
– Отдай сюда немедленно! – ору я таким голосом, что хор хозяев леса бы позавидовал.
Арават, явно не ожидавший моего появления, на секунду теряется, так что я успеваю подскочить к дивану и выхватить у него Алэка. Только отпрыгнув к противоположному концу комнаты, я осматриваю мелкого.
Он живой, не плачет, удивленно на меня смотрит. Прижимаю его к животу, с трудом выпихивая из себя вздох облегчения – надо же и дышать когда-то начать.
– Бешеная телка, – ворчит Арават.
Я без особой надежды начинаю соображать, что ему ответить, и вообще с какого конца начать любезную беседу, но меня отвлекают голоса из прихожей. Быстро они… Или я не заметила, сколько времени приходила в себя.
Арават встает.
– Азамат! – зову я. Ну, где мое подкрепление?
Арават делает шаг ко мне, я вжимаюсь в стену. Он что-то говорит.
– Азамат!!! – повторяю я еще громче.
Ничего не меняется, только враг все ближе.
Я принимаюсь визжать изо всех легких, чтобы стены прошибло, даже с прекрасной муданжской звукоизоляцией.
Азамат, Кир и Хос врываются в гостиную одновременно и застывают на пороге. Арават тоже замирает. Я давлюсь визгом и кашляю. Алэк начинает хныкать.
– Что тут происходит?! – рычит Азамат. Голос у него нездоровый, гундосит немного.
– Жена твоя сбесилась, вот что происходит, – отвечает Арават.
– Он тут Алэка трогал! – сиплю я, пытаясь укачать расстроенное дитятко.
Азамат обводит горячечным взглядом комнату и обращается к Арону, который вжался в угол дивана и делает вид, что его тут нет.
– Как он здесь оказался?
– В дверь позвонил… Ну я же не мог отца не пустить! – защищается Арон. – Он ничего плохого не сделал…
– Очень интересно, – шипит Азамат так, что у Хоса шерсть на голове поднимается. – Удружил, братец. Заявился, когда не звали, его, – кивок на Аравата, – с собой приволок, завел без спросу в дом чужой жены, да еще когда особо сказали запереться и никого не пускать! Вот уж оправдал мое доверие, нечего сказать!
Он глухо кашляет пару раз и прижимает воротник жилетки поближе к шее. Боже, ну почему все плохо обязательно сразу?!
Арават упирает руки в боки.
– Я пришел на твоего сына посмотреть, и вошел бы, Арон там или не Арон. Стыд надо иметь – родному отцу наследного князя не показать! Вроде я от тебя отрекался, а кажется, будто ты от меня!
– Как бы не пришлось так и сделать, – мрачно хрипит Азамат. – И стражу поставить по всему побережью. А то мало ли зевак хотят на князя поглазеть. Тебе здесь делать нечего. Это Лизин дом, и она тебя не приглашала. Уходи.
– Выставляешь, значит, старика на улицу? – кривится Арават. – Хорош Император.
– Ничего, – поднимает голову Азамат. – Сюда как-то пришел, так же и уйдешь. Сколько ты тут уже в лесу живешь? Вроде ничего не отморозил. И любимчика своего забери, – кивает на Арона. – А то как бы он сюда армию джингошей не позвал в следующий раз.
Кир, до сих пор прятавшийся где-то за Хосом, вдруг вцепляется Азамату в рукав.
– Отец, это не он! – шипит ребенок.
Азамат хмурится и дергает рукой.
– Погоди, Кир, не до тебя.
– Да нет, я говорю, дядя Арон тут ни при чем! Это из-за меня Арават приехал!
Мы с Азаматом вытаращиваемся на Кира.
– Я с ним познакомился в Ахмадхоте, – нехотя объясняет ребенок. – Это он мне подарил… вещи… ну, нож там, телефон… Я у него обедаю иногда. Он сюда приехал со мной повидаться. Он не плохой. – Кир просительно заглядывает Азамату в глаза. – Правда, отец…
– Я знаю, – глухо отвечает Азамат и снова заходится кашлем, прижимая ладонь к груди.
– О как! – иронично удивляется Арават. – А раз знаешь, в чем же тогда дело?
– В том, что ты никак не найдешь в себе сил извиниться! – вставляю я. Алэк притих, хотя скорее от растерянности, чем от душевного комфорта.
– Да что б ты понимала, женщина, в мужских делах! – рявкает на меня Арават. – Сама подумай своим жалким умом! Кем бы он был сейчас, кабы я его с планеты не выпер?!
– Счастливым человеком! – огрызаюсь я.
– Да щас! Женился бы на этой клуше Алансэ, ползал бы перед ней на брюхе, завел бы ферму, вон как братец, и жрал бы лебяжью лапшу до скончания дней! Я ему услугу оказал!
– Ага, медвежью! – выпаливаю я.
Все мужики озадаченно на меня смотрят, пытаясь понять, при чем тут медведи. Первым находится Азамат, который, возможно, слышал это выражение от мамы, ну или просто понял, что оно из моего языка забежало.
– Вот не надо, – горячо говорит он Аравату, – не надо меня теперь убеждать, что это было для моего же блага. И кстати, Алансэ за меня все равно бы не пошла, у нее стандарты под стать твоим. И вообще, если ты считаешь, что человека можно воспитывать такими методами, – что ж, пожинай плоды.
– Правильно, – кивает Арават, – а ты, конечно, знаешь, как надо людей воспитывать! Ребенку толком не представился, зубрежкой замучил и бросил, как надоевшую игрушку!
Азамат багровеет, и явно не от стыда.
– Ничего подобного! – выпаливает Кир. – Я сначала не понял, но теперь я все понимаю! И это было давным-давно!
Хос сливается со стеной, Алэк начинает хныкать. Ой, надо что-то делать, они же сейчас вообще подерутся!
– Котик, – тихонечко трогаю Азамата, – только не убей его, пожалуйста. Он тебя нарочно злит, ты же понимаешь.
Азамат с видимым усилием сдерживается и выдыхает.
– Что-то тут жарко, – говорит, утирая пот. Подумав, стаскивает жилетку.
У Аравата внезапно расширяются глаза.
– Ты… сынок… что случилось?!
Азамат моргает.
– Что ж ты сразу не сказал… – бормочет старик в оцепенении. – То-то кашляешь… Девка, что ж ты его не лечишь?
– Да я бы полечила, только тут… – начинаю, но Азамат вдруг начинает хохотать. Я осекаюсь и воззряюсь на него – не рехнулся ли? И тут тоже замечаю пятно "крови" у него на рубашке. Меня тоже пробивает на ржач.
Кир хихикает. Хос тоже хрюкает, хотя не знаю, понял ли он, в чем дело.
– Ты не ранен? – робко вопрошает из своего угла Арон.
– Нет, конечно, – фыркает Азамат. – Это сок драконьих яиц, он на воздухе буреет. А кашляю я, потому что простудился.
Арават украдкой вытирает лоб.
– Ты меня так не пугай, я старый уже, – говорит. – Мне хватило одного раза тебя чуть не похоронить. Воспитание – воспитанием, а разозлился я тогда на совесть, знаешь ли. Нет, ну это надо! Чуть не погиб ради каких-то шакальих баб, да еще такое лицо угробил! До сих пор, как подумаю, аж трясет от злости! – Арават показательно стискивает кулаки. Потом переводит дыхание. – Ну хоть ребенка красивого сделал, и то утеха старику.