- Зачем вы меня позвали? - он перевёл глаза на неё, и она заговорила в них, бесстрашно, упрямо поджимая губы после каждого сказанного слова:- Чтобы издеваться надо мной? Моим отцом? Моей страной? Чего вы хотите?.. Чтобы я сказала вам всё, что думаю о вас, оскорбила, а вы бы с чистой совестью отправили бы меня на эшафот? Да вы имеете полное право сделать это и так, никто вас не осудит… "Горе побеждённым!" Раз уж вы тут хозяин, то и заводите порядки по-своему, ваше право. У меня была возможность бежать, я не захотела оставлять столицу, так что… А к чему устраивать этот маскарад? Желаете доставить меня до Мирополя и там… в торжественной обстановке… Вам больше славы, но, поверьте мне, меньше чести… И…
Он перебил её тираду:
- Ну, бесчестным меня ещё никто не называл.
- А зачем тогда? - оттолкнула от себя тарелку, и вилка в ней зазвенела. - Зачем этот ужин?
- Устал от одиночества.
Его ответ заставил её замолчать и задуматься. А потом она усмехнулась пренебрежительно:
- Что, у Мирона Мирополя нет друзей? - её насмешка, злая насмешка, заставила его ответить.
- Мирону Мирополя подозрительно заводить друзей, его могут обвинить в подготовке заговора…
- Да? - она приподняла брови с улыбкой. - Незавидная же у вас доля, Мирон. Всегда на вторых ролях, рта не раскрыть, и поплакаться на груди некому… - усмехнулась. - Может, у вас и жена от Майнора достаётся?
Он побледнел и чуть сузил тёмные глаза, но моргнул спокойно, без нервов.
- Невест для сыновей выбирают отцы. Мой брат уже женат.
- Если она его не устроит, то станет вашей?
- Нет! - он повысил голос.
Она отвела глаза, пряча взгляд, но чуть заметную ухмылку в уголках губ спрятать не смогла. Она ему мстила.
- Знаете, уж лучше быть князем в Райроне, чем Мироном у вас, по крайней мере, быть в праве выбирать себе жену, любимую жену, - повторила настойчиво, глядя в его глаза, - и заводить друзей…
- Это наши традиции.
- Незавидные традиции, я бы не хотела родиться у вас. Извините.
- А я - у вас.
Она качнула головой согласно, улыбнулась.
- Ну вот, и обменялись, - она глянула на горевшие в подсвечнике свечи, времени прошло уже достаточно. - Как вам Райрон? Вам нравятся ваши новые земли?
- Райрон испокон веков земля Мирополя.
- Но вы-то здесь впервые?
- Я - да.
- И что, вам нечего сказать о моей родине?
Он помолчал, выдерживая её взгляд, ответил:
- Зелёно, много места, река красивая…
- Да, наша Рейя это гордость княжества. Все города в основном на её берегах и на притоках. У вас таких сильных рек нет.
- У нас горы и небо близко.
- Небо близко? - она с насмешкой переспросила. - Ну и тщеславный же вы народ, вы даже к небу ближе, чем все остальные.
- Это не тщеславие, это - истина.
Она подняла ладони, словно загораживаясь.
- Не буду спорить… - огляделась. - Спасибо за ужин, господин Мирон, было интересно побеседовать. Может, я и не краше одиночества, в другой раз вы подумаете прежде, чем приглашать меня… - усмехнулась. Только дёрнулась подниматься, как из полумрака появился слуга и помог ей отодвинуть стул с высокой спинкой. - Извините.
Их глаза встретились, Идвар тоже стоял напротив, через стол.
- Доброй ночи, княжна.
Она всё же задала ещё один вопрос, который мучил её всё это время:
- Скажите мне всё-таки, господин Мирон, почему вы сохранили мне жизнь? С какой целью?
Он помолчал, и Аэлла разглядывала его лицо в ожидании ответа, готова была принять любой, пусть даже самый безжалостный. Но он произнёс:
- Не знаю, может, и пожалею ещё…
- Может быть, - она опять усмехнулась, прикрывая глаза, отвернулась. - Доброй ночи, господин Мирон.
Ушла в сопровождении слуги. Идвар постоял ещё какое-то время. "Может быть, ещё и пожалею, кто знает…"
Перед сном попытался составить пару приказов, но ничего не шло на ум. Все мысли были заняты одним, точнее, одной… Что ни делал, чем ни занимался, с кем ни говорил, всё она одна из головы не шла. Как вольно вела себя, как насмешничала, сверкая серыми глазами, улыбалась. Нет, таких он ещё не видел. При дворе короля к Мирону относились с почтением не меньшим, чем к наследнику, и все придворные дамы отводили глаза, не то, что слово лишнее сказать или посмеяться. Эта же вела себя вольно, знала, что терять нечего, всё, что было, уже потеряла. А, может, это у неё характер такой? Говорят, мать её умерла рано, воспитывали её отец и брат, мужское воспитание, значит. Манер девочке не привили…
А красивая! До чего ж красивая!
Идвар вздыхал, всеми силами заставляя себя думать не о ней, а о деле, о бумагах, разложенных перед ним. Красивая…
* * * * *
Через день её пригласили опять на ужин, Аэлла удивилась, но приглашение приняла. Она-то думала, что в последний раз вела себя так, что отбила Мирону всякую охоту общаться, а оказывается. Ну, ладно. На этот раз она оделась попроще и решила держать себя в руках. Сходу сразу же извинилась за прошлое поведение:
- Может, я в прошлый раз довольно резкой была, извините. Так получилось.
- Извиняю… - он кивнул головой, приглашая к столу, протянул руку. Тёмные волосы его качнулись, сверкнули в свете свечей.
Аэлла быстро перекусила, голодной она не была, а вот за яблоко взялась, аккуратно счищая с него кожуру, спросила:
- Прошлый раз разговора у нас не получилось, да и мог ли он у нас получиться? - хмыкнула, убирая с ножа в тарелку узкую полоску яблочной кожуры. Идвар следил за её руками. Она не гнушалась сама себе почистить яблоко, хотя слуга стоял за спинкой стула. И сразу же почему-то вспомнились её слова: "А если бы я убила вас?" Конечно же, ножом, им она обращалась довольно ловко. Вдруг глянула прямо. - А вы не боитесь вот так приглашать меня, довольно часто, если подумать? Обвинят вас в дружбе с врагом, чем оправдываться будете?
- Разве это дружба?
- Как сказать. Со стороны, что хочешь, может показаться. Доложат вашему отцу, а он примет меры. Кстати, какие? - поглядела в упор.
- Вас арестуют.
Она засмеялась в ответ, отворачивая голову к плечу, тонкие завитые прядки волос, спускающиеся с висков, закачались, отбрасывая тени на щёки, шею. На этот раз на княжне было тёмно-синее платье с открытой шеей и широким неглубоким декольте, отделанным ярким красным кружевом ручной работы.
- Ничего нового у вас, до чего же скучно… Терять мне нечего, я уже под арестом…
- Под домашним, а посадят в тюрьму и подвергнут пыткам.
- Да-а? - она улыбалась. - Я сама созна́юсь, что готовлю заговор против короны… Вашим другом в самом деле быть опасно, и я думаю, что и девушки у вас нет, ах, да, я забыла, невест у вас выбирает сыновьям отец, - она разрезала яблоко на четвертинки и аккуратно вырезывала сердцевинку с косточками. - Будете? - она сама протянула ему кусочек яблока, и Идвар, глядя ей в лицо, протянул ладонь через стол. Их пальцы на мгновение встретились, и Аэлла отдёрнула ладонь с поспешностью, будто обожглась. Мирон так и держал руку на скатерти стола, глядел княжне в глаза, спокойно, сдержанно, потом медленно убрал, откусил от яблока кусочек.
- У меня ещё нет невесты. Отец не торопится. Он ждёт, когда у Майнора родится наследник…
- Чтобы вы не обошли его?
- Ну да, - Мирон кивнул головой, он сидел боком, откинувшись на спинку стула, прижавшись к ней затылком, и с закинутой головы смотрел в лицо Райронской княжны. - По закону трон у нас передаётся по горизонтальному принципу, по старшинству в роду. Чтобы его не нарушать, Мирон женится обычно после рождения наследника или незадолго до этого, чтобы трон Мирополя по преимуществу оставался у одной родовой линии… Хотя исключения были, когда Майнором становился сын Мирона…
- Да, у вас есть шанс… - она усмехнулась, откусила кусочек яблока.
- Навряд ли, что касается женщин, мой брат кого хочешь перещеголяет, мне за ним не угнаться, да и жена у него молода и симпатична…
- Наследник будет, - утвердительно проговорила Аэлла, снова откусывая от яблока.
- Будет, - согласился Идвар.
Они помолчали. Чтобы заняться чем-то, Аэлла принялась чистить второе яблоко. Мирон задумчиво следил за её руками. Брат был старше его на четыре года. С самого раннего детства король-отец выделял его, хвалил, не ругал за проступки, часто брал на охоту, он восхищался всем, что делал его наследник. Как он стреляет из лука, как сидит в седле, как красиво пишет, как отдаёт приказы. Идвар не получал и части того, что получал старший брат от отца. Ни ласкового слова, ни похвалы, зато скор был на наказание и расправу. Идвар в полной мере хлебнул законное положение Мирона при дворе, хотя принял это звание только в шестнадцать лет.
Матери своей он не знал, говорят, она умерла буквально после родов, болел и сам Идвар, но выжил вопреки всему. Младший брат, ему только четырнадцать, рождён королём от другой жены, но даже он, по мыслям Идвара, хлебнул в своей жизни меньше боли и унижения от отца, хотя тоже растёт Мироном.
Идвар не любил отца и боялся, и осознал это довольно рано. Он довлел над ним своим королевским положением, своим авторитетом, своей силой и властью решать участь всех и каждого, а его особенно.
А сейчас он догадывался, каким будет ответ на письмо в Мирополь. Он сохранил жизнь княжне, сделал это сам, своей волей, король обязательно сделает наперекор ему, и ещё отругает "за недалёкость, за глупость, за вырождённую кровь…" Он всегда так говорил, когда Идвар делал что-то по-своему…
Он медленно прикрыл глаза, наблюдающие за ней. Как резала она яблоко, как вырезала косточки. Он прикажет казнить её, и не потому, что она опасна, а потому, что Мирон сохранил ей жизнь. Вот и всё…
- Будете? - княжна опять протянула ему яблоко, и Идвар качнулся вперёд, чтобы дотянуться до него. Их пальцы снова встретились, но на этот раз она не отдёрнула руку, глядела прямо в глаза. - Что с вами?
- Что?
- Взгляд у вас какой-то отстранённый. Задумались?
Он улыбнулся одним уголком губ, он часто был таким, кто и когда замечал это? Кто удивлялся отстранённости его взгляда?
Откинулся назад, поднося яблоко к губам:
- Вы знаете, где может быть ваш брат?
- А́йрил? Так вы не знаете, где он?
- Мы предполагаем, что он собирает ополчение где-нибудь на севере княжества, может нагрянуть и сюда…
- Так он жив? - она оживилась, глаза её восторженно засияли, и в них появилась надежда. - Он ещё покажет вам, вот увидите!
- Навряд ли, разведка и сторожевые посты вокруг Райрона на сотни миль, он только появится, мы уже будем знать. Тем более, вы забываете, что у нас есть козырь на руках… - она вопросительно приподняла брови. - Теперь мы за стенами города, и у нас, - он сделал паузу, - есть вы…
- Я? - она резко выпрямилась на стуле. - Вы хотите сказать, что я у вас заложница?..
- Получается так, - он пожал плечами неторопливо.
- И, если будет надо, вы прикажете убить меня? - он опять пожал плечами, и она резко поднялась из-за стола. - Вы это сделаете?
- Если будет такая необходимость.
Она резко дёрнула головой, вздёргивая подбородок, поджимая губы, пальцы её впились в рукоять фруктового ножа.
- Тогда уж лучше мне погибнуть, чем отдать вам мою страну… - прошептала со злостью и уверенностью, глядя сверху вниз. Она резко оттолкнула тяжёлый стул, и слуга отшатнулся от высокой спинки.
- Княжна? - позвал Мирон. Она резко обернулась к нему, сверкнув глазами. - Нож оставьте…
Она с силой воткнула нож в столешницу и ушла без провожатых. Идвар проводил её глазами, поднялся, обошёл вокруг стола и не без усилий вырвал нож. Ничего себе. Вот это да. Бросил нож на скатерть и взял со стола кусочек очищенного княжной яблока.
Как бы она чего не сделала с собой, с неё станется, решимости и силы ей не занимать. Он хорошо помнил опись вещей, что у неё забрали, ей не оставили поясов, правда есть шпильки, но ими вряд ли можно себя зарезать. А если выбросится с окна? Бросится с лестницы?
Нажил себе головную боль. Откусил от яблока и забрал со стола последнюю дольку. Это она их чистила, своими руками.
"Эх, княжна, княжна, ну и характер у вас… Как тебя?.. Аэлла… Странное имя… Под стать, под стать…" Отвернулся уходить и встретил удивлённые глаза слуги. Она многих удивляет.
* * * * *
На следующий день он пришёл к ней сам, попросил убрать служанку.
Аэлла глядела на него спокойно, сидела себе за вышивкой и даже занятия своего не оставила, будто к ней каждый день Мироны приходят.
- Вы, как княжна, должны быть знакомы с правилами рыцарской чести… Я хочу взять с вас слово, хочу, чтоб вы пообещали мне…
- Что?
- Что не попытаетесь убить себя, - она хмыкнула в ответ. - Я обещаю вам, что если брат ваш подойдёт к городу, я не убью вас.
- Мало…
Она торговалась с таким спокойным выражением лица, будто не её жизнь была целиком и полностью в его руках!
- Я уберу охрану от двери и разрешу вам свободно ходить по вашему этажу. Этого хватит? - она молчала. - Но я должен быть уверен, что вы не убьёте себя!
Она медленно вытянула иголку с ниткой, пригладила пальцем получившийся стежок. Подняла голову:
- Хорошо, я даю вам слово, что не попытаюсь убить себя.
- Я даю вам слово, что не убью вас, если подойдёт князь к Райрону…
- Не попытаетесь убить.
- Хорошо, я не попытаюсь убить вас. Даю слово.
Она согласно кивнула головой и вернулась к вышивке. Идвар постоял немного и пошёл к двери, княжна так и не оторвалась от работы.
* * * * *
С этого дня жизнь её стала полегче. Аэлла со служанкой выходила из комнаты, посещала библиотеку, могла расположиться в другой комнате, где было теплее и светлее, подолгу сидела на балконе, уставленном цветами, и смотрела на город и землю своих предков, которые она потеряла. Один раз она столкнулась с Мироном, но он прошёл, лишь поздоровавшись и почтительно склонив голову. На ужин он её больше не звал, ну и ладно, Аэлла не обижалась.
С балкона четвёртого этажа она видела, что город живёт прежней жизнью, торговля идёт как ни в чём не бывало, люди занимались своими делами, как и до прихода миропольцев. Это обижало её и одновременно успокаивало. Значит, люди живут, живут и работают, а что в этом плохого? Кто бы ни управлял Райроном, миропольский король или его ставленник в лице Мирона, Райронские ли князья, люди одинаково платили налоги, продавали товары, спешили на ярмарки, ловили рыбу и пасли скот. Если бы не развалины, так и город бы ничем не изменился. Разве сможет Айрил в таких условиях вернуть власть? Разве найдёт он здесь поддержку? Разве люди встанут на его сторону, если все бароны и рыцари уже поклялись служить королю Мирополя?
Она вздохнула. Служанка ушла в комнаты искать новый моток ниток; за спиной послышались шаги, и Аэлла обернулась, собираясь увидеть лицо Эл. Но рядом стоял Мирон.
- Вы?
- Здравствуйте, княжна, я давно вас не видел.
- Скажите ещё, что соскучились?
- Не хватает за ужином…
Она фыркнула, отворачиваясь. "Ну, признайся, признайся себе, что он нравится тебе, что ты, в самом деле, сама соскучилась по нему. Что вспоминала его лицо, его глаза… Ну же!"
- Вам нравится смотреть на город? - спросил он, и Аэлла повернула к нему голову, глянула вопросительно. - Вы часто приходите сюда, - она нахмурилась: "Откуда?" Мирон указал рукой выше, вверх, на шестой этаж главной башни замка. - Я вот там, часто вижу вас оттуда…
- Следите за мной?
- Почему сразу, слежу? Я верю вашему слову, думаю, отец воспитал вас правильно…
- Только не надо мне про отца! - она перебила поспешно. - В прошлый раз о нём вы отзывались не лестно…
- Я говорил правду, а против неё ничего другого не скажешь.
Она скривила губы:
- Вы такой правдолюб? Вас тоже воспитал таким ваш отец, или постаралась ваша матушка-королева?
Он несколько раз моргнул растерянно, отводя глаза.
- Моя мать умерла… очень рано, я даже не помню её… почти сразу, как родила меня…
- А мне было семь лет… Я свою помню…
- Так что мы с вами сироты, - он улыбнулся без насмешки и поглядел сверху на сидящую Аэллу, потом перевёл глаза на город. За городскими стенами угадывались далёкие холмы, поросшие лесом, вдаль уходила блестящая лента реки. По ней плыли гружёные баржи и лодки, терялись где-то вдали в ярком полуденном солнце.
- Сироты… - Аэлла усмехнулась, и вдруг резко спросила:- Что с моим отцом? - он долго не отвечал ей, княжна поднялась на ноги и глянула в упор. - Вы же любите правду? Скажите мне, что вы сделали с отцом?
- Он погиб, как герой… - глаза её расширились, в них, ставших вдруг в ярком свете голубыми, казалось, плескалось само небо, наполненное солнцем внезапных слёз. - Я приказал похоронить его с почестями в вашем фамильном склепе…
Губы её вдруг скривились, как у всякого перед тем, как заплакать.
- Ненавижу вас… - прошептала она, шагнула навстречу и упёрлась в его грудь, не обойти в узком проходе балкона. - Пустите…
Идвар сжал её локти, глядел в глаза.
- Возьмите себя в руки… Успокойтесь…
- Успокоиться? - она сузила глаза, зло сверкнула ими. - И вы ещё будете говорить мне… Сравнивать нас, как сирот, имея живого, здорового отца? Насмехаетесь?.. Пустите! - толкнула его ладонями в грудь, но Мирон только покачнулся и выстоял. - Ненавижу вас… - прошептала ему, светились глаза, уже наполненные слезами. - Отойдите! И не трогайте меня! - она резко вырвала руки и, наконец, разрыдавшись, оттолкнула Мирона с дороги, и бросилась с балкона в коридор, метнулась к себе, зажимая тыльной стороной ладони дрожащие от слёз губы.
Идвар проводил её глазами, встретил изумлённый взгляд служанки, стоявшей в коридоре. Так и так она узнала бы об этом. Так и так…
* * * * *
Два дня он не видел её, лишь на третий встретил служанку на лестнице и спросил о госпоже. "Первый день проплакала… Сейчас молчит…"
Идвар только покачал головой, давая понять, что слышал и понял.
Аэлла, в самом деле, проплакала целый день, пока не устала от слёз, пока они не закончились. Второй день пролежала, уткнувшись лицом в подушки, смотрела в пространство. Все эти дни она почти ничего не ела, только пила иногда, и снова ложилась. Засыпала, спала мало, беспокойно, опять начинала плакать.