Он не видел. Он чувствовал. Сейчас, находясь рядом с ней, он испытывал одновременно ярость, горечь и сексуальное желание.
– Почему ты ничего мне не сказала? – спросил Люк, подойдя к камину и небрежно прислонившись к полке. Впрочем, эта непринужденность была показной. – Я вижу свою жену. На нашей свадьбе присутствовали сливки европейского общества. Скажи, чего я, по-твоему, не вижу.
– Ты мне чужой! – Ее голос дрожал от разочарования. Румянец, проступивший на ее лице, сделал черты еще выразительнее. – Мы впервые встретились у алтаря!
– И что? – Он выпрямился. – В этом и заключается твое возражение? Из-за этого ты убежала от меня на другой конец земного шара?
– Ты спятил? – Габриель издала резкий смешок. – Мы живем не в Средневековье. Обычно люди знакомятся друг с другом до свадьбы.
– Но мы с тобой не обычные люди, – возразил Люк, обходя диван. Разве они уже это не обсуждали? Неужели она и вправду так наивна? После того, что она сделала, он очень в этом сомневался. Когда он приблизился к ней, на ее лице промелькнула паника, но она не сдвинулась с места. – Ты кронпринцесса Миравакии.
Габриель выставила перед собой ладони, словно пытаясь защититься.
– Это моя главная вина, – отчаянно произнесла она.
– Здесь я с тобой согласен, – отрезал Люк.
– Мне следовало возразить раньше. Все дни после свадьбы я спрашивала себя, как я могла допустить, чтобы дело так далеко зашло. Меня оправдывает только то, что я не привыкла идти против отцовской воли.
– Да, – с горечью сказал Люк. – Скромная послушная принцесса Габриель, о которой я так много слышал. Все испугались, что тебя похитили. Никто и предположить не мог, что ты можешь исчезнуть посреди свадебного приема и нарочно меня унизить.
Габриель вздрогнула:
– Мне так жаль. – Она встретилась с ним взглядом. – Ты должен мне верить! Я не знала, что мне делать.
– Ты моя жена, Габриель, – произнес он с горечью. – Может, для тебя это ничего не значит, но для меня это важно.
Она еще больше покраснела.
– Я не могу тебе сказать…
– И позволь мне сразу кое-что прояснить…
Люк подошел к ней вплотную и положил руки ей на плечи. Ее кожа была похожа на атлас. Ему хотелось сорвать с нее одежду и изучить каждый дюйм ее тела. Наказать ее. Ему следовало сделать это с самого начала. Овладеть Габриель прямо в гардеробной. Ему не следовало строить из себя галантного джентльмена. Эта роль ему не подходила.
– Пожалуйста… – начала она.
– Я не верю в нежизнеспособные браки по расчету, – произнес он тоном, не терпящим возражений. – С нами подобного не произойдет.
– Что? Что ты имеешь в виду? – Она часто заморгала. – Должно быть…
– Я имею в виду то, что сказал. – Он привлек ее к себе, и, когда ее набухшая грудь прижалась к его груди, с ее губ сорвался еле слышный стон. – Ты произнесла брачные клятвы. Я ожидал, что ты будешь с уважением к ним относиться не только на словах, но и на деле. Я ясно выразился?
– Но… но… – Габриель тряхнула головой, пытаясь прояснить мысли. Но Люк был слишком близко, и у нее ничего не вышло. – Ты не можешь говорить серьезно! Мы даже не знаем друг друга!
– Думаю, за прошедшую неделю я достаточно хорошо тебя узнал. – Мягкость его голоса не соответствовала сверкающему взгляду. – Пока разыскивал тебя по всему миру. Ты меня обманула и унизила. Что еще мне нужно знать?
– Нет!
Габриель дрожала, ее глаза расширились – то ли от страха, то ли от разочарования, но он больше ей не верил.
– Я не…
– Скажи мне, Габриель, когда ты решила меня обмануть? Или ты все это спланировала с самого начала? – Его голос был резким, черты лица казались высеченными из камня.
– Разумеется, нет! – воскликнула она. – Почему ты не можешь это понять? Я совершила ошибку.
– Да, – процедил он сквозь зубы, – и притом очень серьезную.
В темных глубинах его глаз промелькнуло что-то неистовое и опасное.
Габриель знала, что он собирался сделать, и решила громко закричать, чтобы напугать его. Но она не смогла произнести ни слова и, когда в следующую секунду его безжалостный рот впился в ее губы, поняла, что пропала. Он сильной рукой схватил ее за подбородок и слегка откинул назад ее голову.
Люк не ласкал ее, не соблазнял. Он брал то, что ему принадлежало.
И внутри Габриель начали вспыхивать один за другим фейерверки желания. Казалось, их тела разговаривали на каком-то первобытном языке, не подвластном разуму. Ее бросало то в жар, то в холод. Его язык ворвался в глубь ее рта и столкнулся с ее языком. Когда ее ладони скользнули вверх по его торсу и задержались на груди, он довольно застонал и притянул ее бедра к своим.
Она чувствовала его всем телом и упивалась этим ощущением, несмотря на свой страх перед ним.
– Отвечай на мои поцелуи, черт побери, – прорычал он, слегка отстранившись.
Ошеломленная, Габриель уставилась на него. Тогда он снова накрыл ее губы своими. Ее затвердевшие соски ныли под одеждой, внизу живота разлилась пульсирующая боль.
Затем она почувствовала прохладу и поняла, что Люк прижал ее спиной к стеклянной двери. Его пальцы зарылись в ее густые шелковистые волосы, и он снова оторвался от ее губ. Его лицо было непроницаемым, темно-серые глаза сверлили ее взглядом. Казалось, он видел, что делали с ней его поцелуи. Видел, как все внутри нее трепещет, умоляя его овладеть ею.
Габриель открыла рот, она хотела поговорить с ним. Возможно, умолять его о том, чтобы он ею овладел или пожалел и отпустил.
Звонок в дверь разрядил напряженную обстановку. Люк бросил на Габриель взгляд, полный гнева.
– Ты кого-то ждешь? Ты сбежала в Калифорнию, чтобы встретиться со своим любовником?
– О боже… – У Габриель закружилась голова. – Это экономка, – произнесла она тихим хриплым голосом. – Она ездила за продуктами.
Серые глаза Люка метали молнии.
– Больше не будет никакой лжи, Габриель. Никакого предательства. Ты меня поняла?
– Да, – пробормотала она, хотя понятия не имела, о чем говорит ее муж. Но он внушал ей страх. Разве она могла ответить по-другому?
"Ты слабая, – сказала она себе. – А этот мужчина – главная из твоих слабостей". Губы Люка дернулись.
– Почему-то я тебе не верю, – произнес он обманчиво мягким тоном. – Жди меня здесь.
Глава 6
Габриель была благодарна небесам за небольшую передышку. Сидя на кожаном диване в гостиной, она слышала доносящийся из кухни низкий голос Люка и веселый смех Умы.
С уходом ее мужа стены комнаты словно раздвинулись. Колени Габриель все еще дрожали, губы хранили вкус его губ, тело по-прежнему горело.
Как она могла так реагировать на его поцелуи? Желать его после всего, что он ей наговорил?
Габриель опустила голову и окинула взглядом свою фигуру, словно видя себя впервые. Она никогда прежде не думала о своем теле. Разумеется, ее считали красивой, да и отец настаивал на том, чтобы она относилась к уходу за собой так же серьезно, как к другим своим обязанностям. Разумеется, как хозяйка в отцовском замке и глава благотворительной организации, она старалась хорошо выглядеть, но ее красота была сдержанной, неброской.
Сегодня вечером она чувствовала себя яркой, соблазнительной, страстной. Как Люку удалось с ней такое сотворить всего за несколько минут? Как он смог подчинить себе ее тело, не спросив у нее разрешения?
Впрочем, в глубине души она знала – Люк Гарнье никогда не спрашивает разрешения. Просто берет то, что ему нужно, воспринимая это как должное.
Габриель глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Подняв глаза, она поймала на себе взгляд Люка, стоявшего в дверях, и ее словно током ударило. Впрочем, она почувствовала его присутствие еще до того, как увидела.
На заднем плане захлопнулась входная дверь.
Они остались наедине. Снова.
У Габриель пересохло во рту. Она провела ладонями по бедрам, пытаясь успокоиться.
– Что-то ты притихла, – усмехнулся Люк.
Она вызывающе вскинула подбородок.
– Какой смысл говорить, если ты все равно меня перебьешь? Знаешь, ты довольно груб.
Его внезапный смех удивил ее. На его правой щеке появилась очаровательная ямочка.
Она вовсе не собиралась его смешить, но в глубине души ей было приятно, что она это сделала.
Габриель была поражена собственным открытием. Как она могла хотеть доставить удовольствие этому человеку, если он все время ее пугал?
В очередной раз она отругала себя за слабость.
– Да, я грубый, – согласился Люк, направляясь к ней уверенными шагами, – безжалостный, высокомерный. Тебе стало лучше оттого, что я произнес это вслух?
– Лучше? – Теперь настала ее очередь смеяться. – С чего мне должно стать лучше, если я связана с таким человеком, как ты?
– Связана… – Его серые глаза заблестели, когда он остановился перед ней. – Знаешь, у меня есть одна идея.
Богатое воображение Габриель тут же нарисовало яркий образ. Она лежит обнаженная на кровати со связанными руками, а Люк навис над ней.
Она вздрогнула, и его губы растянулись в улыбке.
– Вижу, ты догадалась, и моя идея тебе понравилась. Почему-то меня это не удивляет.
– Я… я не понимаю, что ты имеешь в виду.
Она солгала, и он это знал. Наклонившись, он взял ее за руку и поднял с дивана. У Габриель не было сил сопротивляться. Она могла только смотреть на него широко раскрытыми глазами. Ей казалось, он собирается снова ее поцеловать, но вместо этого он лишь провел кончиками пальцев по ее щеке, шее и ключице и немного отстранился.
– Надень туфли, – произнес он командным тоном. – Мы уходим.
– Куда? – пропищала Габриель.
– Ужинать, – ответил он, ухмыльнувшись.
– Ужинать, – тупо повторила она, и его ухмылка сделалась еще шире.
Она определенно не была глупой, но с того самого момента, как впервые увидела Люка, не сказала ему, наверное, ни одного умного слова. Что он может подумать? Что король Миравакии подсунул ему идиотку?
– Определенно это не должно тебя пугать, – произнес Люк с сарказмом. – Думаю, ты знаешь, что такое ужинать вне дома.
– Но не с тобой, – отрезала Габриель. – И не в этом городе.
Люк проигнорировал ее сарказм.
– Странно, что ты решила сбежать в город, который совсем не знаешь.
– Здесь живет моя подруга, – ответила Габриель, не обращая внимания на слово "сбежать". Игнорировать его пристальный взгляд было намного сложнее. – Я знала, что здесь я буду в безопасности.
– Безопасность – понятие относительное, – пробормотал Люк. В его глазах читалось предупреждение. – И изменчивое.
Высвободившись, она отошла в сторону.
– К счастью, в этом городе есть множество отличных ресторанов, – добавил он, словно они были самой обычной парой и обсуждали планы на вечер. – И некоторые из них полностью подходят для моей цели.
– Я удивлена тем, что ты собираешься ужинать на людях, – сказала Габриель, немного осмелев благодаря расстоянию, которое их разделяло. – Тебе придется хорошо себя вести. Никаких запугиваний и угроз перед свидетелями.
Брови Люка сошлись на переносице, и она мысленно похвалила себя за смелость. Но он неожиданно снова рассмеялся.
– Подумать только… Она еще говорит о хорошем поведении, – произнес он обманчиво мягким тоном. – Ты знаешь, почему мы будем ужинать вне дома, Габриель?
– Наверное, потому, что ты проголодался.
– Потому что из-за твоей маленькой выходки все европейские таблоиды пишут обо мне черт знает что, – с невозмутимым видом поправил ее он.
Габриель поняла – он очень на нее зол. Этот с виду спокойный Люк намного опаснее того, который открыто демонстрировал свою ярость.
– "Удача изменила Люку". "От Люка Гарнье сбежала невеста". – Его ладони сжались в кулаки. – Из-за тебя я стал посмешищем для всей Европы.
– Я… – Габриель не знала, что сказать и почему ей вдруг захотелось его утешить. – Мне жаль, – сказала она. – Раньше таблоиды не проявляли ко мне никакого интереса. Я не давала им повода.
– Очевидно. – Он цинично усмехнулся. – Но сейчас, моя дорогая жена, ты не будешь думать ни о чем другом. Ты будешь мило улыбаться папарацци, строить им глазки – в общем, делать все возможное, чтобы убедить их, что мы влюбленная пара. Ты меня поняла?
Габриель нахмурилась:
– Я не актриса.
– Неужели?
Кем он ее считает? От обиды и возмущения к глазам подступили слезы, и Габриель сдержала их с трудом. Почему его недоверие причиняет ей боль? Оно лишь доказывает, что они абсолютно чужие друг другу. И все же…
– Я не вижу в этом никакого смысла, – ответила она.
– Тебе и не нужно видеть в этом смысл, – сказал Люк. – Тебе нужно лишь надеть брюки и подходящие к ним туфли. Я не хочу, чтобы моя невеста появлялась на людях в таком вульгарном виде. Однажды ты станешь королевой. Возможно, ты об этом забыла, но я помню.
– Какая разница, будут на мне туфли или нет. Мы не сможем притворяться, что наш брак не фарс, – возразила Габриель, задетая его словами. – Зачем тебе эта показуха перед камерами?
– Выслушай меня внимательно, – приказал ей Люк, оказавшись рядом с ней в считанные секунды.
Габриель вдруг, к ужасу своему, осознала, что он с ней играл. Позволял ей думать, будто он даст ей свободное пространство, в котором она так нуждалась.
Он взял в ладони ее лицо, и она почувствовала себя в ловушке.
Внизу ее живота вспыхнуло пламя желания, и ей стало стыдно за себя.
– Наш брак не фарс, – прошептал Люк в дюйме от ее губ. Его глаза сверкали от ярости. – Наш брак настоящий. Я категорически против развода, даже если моя жена обманщица. Нам не нужно нравиться друг другу. Но ты сделала наши отношения объектом всеобщих насмешек, и тебе придется это исправить.
– Я никогда тебя не обманывала! – У Габриель перехватило дыхание.
– В тебе все ложь, – процедил Люк сквозь зубы, но его прикосновения были нежными. – Особенно это.
Еле слышно выругавшись, он накрыл ее губы своими. Габриель снова пронзила боль желания. Соски затвердели, тело выгнулось дугой навстречу Люку. Она едва дышала, все ее мысли улетучились, пока он продолжал эту сладостную пытку.
Когда он отстранился, Габриель чуть не потеряла равновесие. Она прижала пальцы к губам, сохранившим вкус его поцелуев.
– Габриель. – Он произнес ее имя так, словно один его звук был ему противен, но затем его беспощадный рот искривился в подобии улыбки. – Надень туфли.
Глава 7
Сидя за столиком в знаменитом ресторане "Айви" в Беверли-Хиллз, Люк барабанил пальцами по белой льняной скатерти и наблюдал за Габриель. Он изо всех сил старался держать свой гнев под контролем, хотя с каждой секундой это становилось все труднее.
Он не мог себе позволить выйти из себя. Особенно в таком людном месте.
Его жена выполнила то, о чем он ее просил. Она ослепительно улыбнулась группе репортеров, собравшихся у входа в ресторан, и восторженно рассмеялась после того, как Люк поцеловал ее в губы у всех на виду.
"Какая хорошая актриса", – подумал он, но внутренний голос говорил ему, что она просто выполняла его требования.
Сейчас, когда Габриель сидела напротив него и загадочно улыбалась, словно ей доставляло удовольствие выискивать знаменитостей в толпе во внутреннем дворике, Люк был готов лопнуть от ярости.
Ему хотелось сорвать с ее лица маску невозмутимости и снова увидеть то, что за ней прячется. Ведь он уже попробовал это на вкус.
– Кажется, ты действительно хорошая актриса, – тихо произнес он, чтобы его могла слышать только Габриель. Она напряглась, но улыбаться не перестала. Прямо как на их свадебном приеме. Она не проявляла ни малейших признаков дискомфорта.
– Если ты имеешь в виду то, что я знаю, как следует держаться на публике, ты прав, – спокойно ответила она, но ее подбородок вызывающе приподнялся. – Результат хорошего воспитания.
– Того же воспитания, которое побудило тебя сбежать в разгар собственного свадебного приема? – мягко спросил он. – Твой отец, наверное, гордится твоим поступком.
Ее нижняя губа задрожала, тело слегка напряглось, но человеку неискушенному она бы показалась невозмутимой.
– Это было помрачение ума, – процедила она сквозь зубы.
– Ну разумеется.
– Скажи мне, что бы ты сделал на моем месте? – произнесла она, наклонившись вперед.
Люк увидел гнев, промелькнувший в ее глазах цвета моря, и ему это доставило удовольствие.
– Я бы выполнил свои обещания, – тут же ответил Люк.
– Тебе легко говорить. – Она судорожно вдохнула. – Легко критиковать человека, о котором ничего не знаешь.
– Тогда расскажи мне то, чего я не знаю, – предложил он, откинувшись на спинку стула. – У нас весь вечер впереди, Габриель. И остаток жизни. Если ты считаешь, что я должен что-то знать, поделись этим со мной. Кто знает, – он холодно улыбнулся, – возможно, я даже разделю твою точку зрения.
– Сомневаюсь, – отрезала она, удивив его. – Тебя не интересует, почему я уехала. Тебя беспокоит только то, что я задела твою гордость, очернила твою репутацию. Какое объяснение способно исцелить раненое мужское самолюбие?
На Люка никак не подействовал ее циничный тон. Он продолжал пристально на нее смотреть до тех пор, пока она не коснулась рукой горла и не отвела взгляд.
– Ты этого не узнаешь до тех пор, пока не попытаешься все мне объяснить.
– Мой отец с самого моего рождения возлагал на меня серьезные надежды, – неохотно произнесла она спустя полминуты. – Он человек суровый. Ему нелегко угодить, но я старалась изо всех сил. В университете я получала только самые высокие отметки. Я подчинилась его воле и стала заниматься благотворительностью, вместо того чтобы помогать ему управлять страной, используя свои профессиональные знания. Он не хотел, чтобы кронпринцесса занималась государственными делами. Я лишь организовывала различные мероприятия во дворце. В общем, делала все, что в моих силах, чтобы доставить ему удовольствие.
– Продолжай, – подбодрил ее Люк, когда она остановилась.
Он попытался представить себе юную Габриель, воспитывавшуюся суровым властолюбивым отцом, и обнаружил, что ему не нравится нарисованный им образ. Он не верил ей. Такая послушная и исполнительная девушка, которую она описала, определенно не стала бы сбегать от своего мужа.
– Это не такая уж интересная история, – сказала Габриель, теребя салфетку у себя на коленях. – Я изо всех сил старалась угодить отцу до того дня, когда он выдал меня замуж за совершенно незнакомого мужчину, даже не удосужившись спросить, как я к этому отношусь. – Она расправила плечи и пристально посмотрела на Люка, затем отвернулась. – Во время церемонии я чувствовала себя пойманной в ловушку. Я не хотела причинять тебе неприятности, но боялась, что отчаяние сведет меня с ума.
– И ты не могла мне об этом сказать? – Люк старался говорить с ней мягким тоном. – Не могла попросить у меня помощи?
– Просить у тебя помощи? – Похоже, ей такое даже в голову не приходило. Она издала нервный смешок, затем покачала головой. – Мы с тобой не были знакомы. Как я могла объяснить тебе все это?