Дик потряс ее. Высокий, красивый, образованный, начитанный, состоятельный – идеал мужчины не только для простушки Сары, но и для многих других женщин. В Италию он приехал вместе с другом: факт несколько необычный, но вполне объяснимый.
Они познакомились, погуляли вместе, потом поужинали в траттории, потом Дик пригласил ее в ресторан. В ресторане, куда Сара попала впервые в жизни, она увидела, что Дик ждет ее в одиночестве, и стала допытываться, не обидится ли его друг. Тогда Дик с обезоруживающей прямотой признался, что хочет быть с ней наедине. Это потрясло Сару до глубины души, и она окончательно влюбилась в Дика Джонсона.
Они вернулись в Эдинбург и продолжали поддерживать отношения, что еще больше привязало Сару к Дику, потому что в глубине души она была уверена, что их роман продлится только на время каникул. Однако Дик и в Эдинбурге исправно водил ее в рестораны, гулял с ней по аллеям тенистых парков и читал ей стихи. Правда, ни разу не сделал попытки поцеловать ее.
Однажды Сара, немало озадаченная таким целомудрием, прямо спросила об этом у своего кавалера, на что Дик Джонсон серьезно ответил, что слишком уважает ее.
Смешно! Даже сейчас ей стало холодно при мысли о подлости этого человека. Дик просто использовал ее. Сара стала частью его изощренного плана, только и всего.
Сара затрясла головой, пытаясь отогнать отвратительные воспоминания. Попыталась успокоиться, глядя на пейзаж, но очарование безвозвратно ушло. Сара торопливо вернулась в комнату, но и там почувствовала себя неуютно и одиноко. Лучше уж вниз, туда, где злюка Анжела и невыносимый Марк Рэндалл жаждут вонзить в нее свои острые когти и зубы. Уф, какой страшный образ!
Сара быстро спустилась по мраморной лестнице. В холле было пусто, но на веранде слышались голоса. Анжела, Марк и Обадия обедали на свежем воздухе, оживленно болтая друг с другом. Сара невольно ускорила шаги, но голос Марка заставил ее замереть.
– Миссис Джонсон!
Может, сделать вид, что она оглохла? Или задумалась? Может она задуматься о своем?
Пока Сара лихорадочно искала повод не откликаться, Маркус Рэндалл уже догнал ее. В руке он держал фужер с шампанским.
– Сара? Куда вы направляетесь И где папа?
Она была и так чересчур расстроена и взбудоражена воспоминаниями о Дике, а тут еще Марк с его потрясающей сексуальной притягательностью! В таких условиях невозможно импровизировать.
– Я... я хочу прогуляться. Чудесный день.
– Да, но слишком жаркий, чтобы выходить на солнце без всякой зашиты.
С этими словами он слегка коснулся плеча Сары. Нежная белая кожа, чуть тронутая загаром... Дочь Альбиона, дитя туманов и вечного дождя...
Он отдернул руку, словно обжегся.
– Вы даже панаму не взяли! Здесь без нее нельзя.
– Я не собираюсь уходить далеко.
– А почему вы одна? Отец разве не проводит вас?
– Нет, я думаю, ему сегодня не стоит выходить. Он просил извиниться за него. Сегодня вы не сможете поговорить.
– Значит, вы его видели?
– Разумеется.
– Разумеется? Хотя да, конечно. Я забыл, как сильно он вам доверяет.
– Господи, да при чем здесь это! Бен просто устал, ему надо отдохнуть, вот и все.
Марк пристально смотрел на нее, и Сара от души молилась, чтобы он не оказался ясновидящим. Через несколько секунд он спросил тихо и просто:
– Вы вызвали врача?
Этого следовало ожидать. Марк Рэндалл не производит впечатления идиота. Сара глубоко вздохнула.
– Нет. Бен не разрешил. Он выпил лекарства и сказал, что этого достаточно.
– И вы посмели принять это решение?
– Не я. Он сам. Вы знаете своего отца. Он не слушает чужих советов.
– Это правда. Никогда не слушал. Вы поэтому от него удрали?
– Что? А, да нет... просто захотелось немного пройтись по саду.
– Это в середине-то дня? На солнце можно жарить омлет.
– Уже два часа, я подумала...
– Двенадцать, два, какая разница. Сара, послушайте меня, отложите прогулку.
– Это что, приказ?
– Нет, просто совет человека, который вырос в здешних краях и прекрасно знает, чем заканчиваются такие вылазки, особенно для белокурых английских леди. Вы получите солнечный удар, только и всего. Кстати, папа сказал бы вам то же самое. Я уверен, он хотел бы, чтобы я приглядывал и заботился о его... друге.
Сара сдалась. В конце концов Марк был настроен миролюбиво.
– Ладно. Я пойду к себе.
– Если хотите, можете пойти к бассейну. Там стоят зонтики и шезлонги.
Вот уж нет, спасибо! Лежать голышом на глазах всего дома ей совсем не хочется. Впрочем, вслух она этого не сказала, только послала Марку вежливую улыбку и стала медленно подниматься по ступеням.
Если из рая нельзя выйти, он начинает напоминать тюрьму.
6
Марк отправился к отцу после обеда. Скорее, ближе к вечеру.
Сара не показывалась, и, хотя он не мог ее особенно винить в нежелании встречаться с семейством Рэндалл, в душе он злился на нее за то, что она предпочла провести остаток дня, запершись в своей комнате.
Интересно! Он же изо всех сил старался вести себя пристойно! Даже несмотря на то, какое нечеловеческое напряжение он при этом испытывал. Его тело – тело взрослого, опытного мужчины – реагировало на Сару Джонсон так, словно Марк Рэндалл был юнцом, в самом расцвете полового созревания забравшимся в женскую раздевалку.
Отец не должен был ее привозить. Неужели он не видит, какая она на самом деле? Какое впечатление производит на мужчин? Какую похоть разжигает в них?
Почему "в них"... Обадия не выглядит особенно возбужденным. Если быть честным до конца, то справиться с собственными гормонами не может только сам Марк, но в этом трудно обвинять Сару Джонсон. В конце концов, она не виновата, что родилась на свет такой красивой.
В глубочайшей задумчивости Марк без стука вошел в апартаменты своего отца. Остин, верный страж, встретил его с явным облегчением и даже – вот удивительно! – с радостью.
Вспомнив свой прошлый визит, Марк притормозил перед дверью в спальню, хотя Остин ни о чем его не предупреждал.
– Остин, а... миссис Джонсон? Она здесь?
– Нет, мистер Марк. Я ее не видел с самого обеда.
Марк облегченно вздохнул.
– Хорошо. А что отец?
– Ваш отец... Его состояние не изменилось.
– Что вы имеете в виду, Остин? Какое состояние?
На лице старого слуги выразилось явное смятение.
– Миссис Джонсон... Разве она не сказала вам? Ведь я...
Он умолк, явно испугавшись, что сболтнул лишнее, но Марк уже вцепился в него мертвой хваткой.
– А ну-ка, договаривай! Что она должна была сказать? Что она от меня скрыла?
– Я... мистер Марк, я не знаю, что она вам сказала, но... ваш отец очень плох. Он спит почти весь день.
Марк раздраженно всплеснул руками.
– О Господи, это я как раз знаю! Миссис Джонсон говорила, что он очень устал за последние два дня и что ему требуется отдых.
– Он ничего не ел. Он собирался обедать с миссис Джонсон, но почувствовал такую слабость, что она обедала одна.
Марк нахмурился.
– Ты уверен?
– Я сам накрывал для нее стол на балконе. Разве она вам не сказала?
Ничего она ему не сказала, впрочем, он и не спрашивал, потому что весь купался в детской обиде на отца, больше доверяющего чужой женщине, чем собственному сыну. Марк нехотя отвел глаза в сторону и пробурчал:
– Что-то в этом роде она говорила, но я... Это неважно. Как папа сейчас? Он встал?
– Я не знаю, мистер Марк. Спросите миссис Джонсон.
– Ты же сказал, ее здесь нет?
– Ее и нет, я имел в виду...
– Думаю, я знаю, что ты имел в виду. Остин. Я очень разочарован, учти это. Впредь я настаиваю, чтобы о состоянии здоровья моего отца ты информировал меня, а не миссис Джонсон!
Старый слуга умоляюще глядел на разгневанного молодого хозяина, но в этот момент двери растворились и на пороге появился сам Бенжамен Рэндалл. При виде отца, стоящего самостоятельно, Марк с облегчением перевел дух.
– Что здесь происходит? Марк! Зачем ты здесь? Я же просил Сару передать, что мы увидимся попозже!
Марк с подозрением изучал чересчур бледное лицо отца. Кажется ему или нет? Может, это от халата отсвет?
Марк спохватился и выдавил легкую улыбку.
– Я надеялся, что важность вопроса заставит тебя поговорить со мной раньше. Только и всего.
– Но Сара...
– Миссис Джонсон сообщила, что ты вымотался за вчерашний день, верно. Но ведь я твой сын. Разве я не заслуживаю доверия в той же мере, что и твоя... твой друг миссис Джонсон?
В голове у Марка крутилась только одна мысль: насколько проще им с отцом было бы разговаривать, если бы между ними не стояла Сара Джонсон. Сара...
Бен неожиданно схватился рукой за дверной косяк, бледность стала заметнее.
– Разумеется, заслуживаешь. Прости. Входи.
Марк метнул в Остина довольно мрачный взгляд и проследовал за отцом в спальню.
– Как ты справедливо заметил, Марк, ты мой сын. Мой наследник и продолжатель моего дела. Чем я могу тебе помочь?
Марк вполголоса попросил Остина принести чего-нибудь освежающего и повернулся к отцу. Странно, какие глупые мысли лезут в голову.
Кровать отца... Или это ИХ кровать?
Не надо об этом думать, по крайней мере сейчас. У Сары Джонсон свои апартаменты, у папы свои, она сейчас у себя... то есть там, где он их обоих застал в прошлый раз.
– Марк, сынок, ты не оглох? Я говорю, садись и выкладывай. Сам видишь, силы у меня поубавилось, и я уже не так здоров, как хотелось бы, но это пройдет. Дай мне время.
– Мы все ждем, когда это время наступит, папа. И будь спокоен, если тебя это действительно волнует: фирма "Рэндалл интернэшнл" в надежных руках. Что бы там ни говорил Джек Мастерсон!
– Я в этом уверен, мой мальчик. Я всегда в тебя верил, Марк. Ты ведь никогда не совершишь того, что может повредить мне или твоим сестре и младшему брату.
– Я очень рад, что ты так думаешь, папа.
– А у тебя были сомнения?
– Ну...
Да, у него были сомнения, вернее, они появились у него с тех самых, пор, как на сцене возникла Сара Аннабел Джонсон. Марку хотелось орать об этом, хотелось топать ногами, но он сдержался.
Отец неправильно расценил возникшую паузу.
– Я знаю, тебе бывало нелегко. Если бы твой брат мог разделить с тобой бремя этой власти и ответственности, было бы куда легче, но увы... Саймон совсем не приспособлен для нашего бизнеса. Он очень похож на маму.
Марк неловко поежился. Почему-то ему не хотелось, чтобы отец вспоминал сейчас о маме.
– Я все понимаю, папа. И никогда особенно не переживал по этому поводу. Саймон – поэт и романтик, но ведь кто-то должен просто радоваться жизни, нюхать розы и любоваться рассветом. Пусть это будет Саймон. Он хороший парень.
Звук открывающейся двери заставил Марка вздрогнуть. Наверное, это всего лишь Остин с подносом, на котором стоят запотевшие бокалы с холодным лимонным чаем.
В дверях стояла Сара. На ее щеках был заметен слабый румянец, выдававший, что она смущена и, пожалуй, рассержена, в остальном же Сара Джонсон была как всегда великолепна.
Она прошла мимо Марка, не удостоив его ни единым взглядом, присела рядом с Беном, взяла его руку обеими ладонями и пытливо заглянула старику в глаза.
– Бен, все в порядке? Это вы позвали Марка?
Марк вышел из третьего по счету ступора за сегодняшний день. Ярость душила его, смешиваясь с острым, почти первобытным возбуждением, превращавшим кровь в гремучую смесь. Марк скорее прорычал, нежели проговорил:
– Что это вы имеете в виду, МИССИС ДЖОНСОН? Что я ворвался к собственному отцу силой? Что я способен причинить ему вред?
Бен торопливо вмешался, хотя это далось ему нелегко.
– Тише, тише, Марк! Сара, дорогая, нет нужды столь ревностно оберегать меня. А ты, сын, не сердись на Сару. Она беспокоится обо мне, только и всего.
– Как и мы все, ПАПА! Так что же, мне уйти?
– Нет! Нет, прошу тебя, Марк! Только не так. Сара... Марк... Я хочу, чтобы вы были друзьями. Не врагами, слышите? Ради меня. Прошу вас обоих.
Бенжамен Рэндалл умоляюще переводил взгляд от одного к другому, и Сара первая смирилась под этим жалобным взглядом.
– Бен, мы с Марком вовсе не враги. Правда, не волнуйтесь и не думайте об этом.
Марк упрямо молчал и смотрел на тонкие обнаженные руки Сары. Кожа довольно сильно обгорела, значит, она его не послушалась и все-таки торчала на солнце, дурочка.
Какая у нее нежная кожа...
Как по-домашнему она сидит, склонясь к отцу, держа его руку в своих руках, глядя ему в глаза с такой... Любовью?
Авантюристки не могут смотреть с любовью! Марк, очнись. Бен с облегчением откинулся на подушки.
– Я очень рад это слышать, девочка.
Марк пришел в себя и с тревогой посмотрел на разом осунувшееся лицо отца. Когда он в последний раз ел, в самом деле? Вчера за ужином?
Но Марк был тогда занят исключительно разглядыванием Сары и потому сейчас не мог вспомнить, что именно ел вчера отец.
– Я думаю, нам лучше уйти.
В ответ Марк получил ледяной взгляд синих очей Сары Джонсон и не менее холодный ответ:
– Вот именно. ВАМ лучше уйти. Вашему отцу нужен отдых.
– Сара, вы не медсестра и не лечащий врач моего отца. Нам обоим нужно уйти, а Остин прекрасно позаботится о папе.
Сара понимала, что Марк прав, но ей хотелось поскорее узнать, о чем они говорили.
Она с явной неохотой поднялась с кровати, но руку Бена все еще не отпускала.
– Мне уйти, Бен?
– Наверное, так будет лучше, душа моя. Марк!
– Да, папа?
– Если я все еще буду слаб, ты ведь приглядишь за Сарой?
– В этом нет никакой...
– Конечно, папа. С удовольствием.
К счастью, наутро Остин сообщил Саре, что Бен съел немного супа на ночь, а спал очень хорошо. Это обнадеживало, и Сара решила, что по крайней мере часть страхов осталась позади. Да и в самом деле, ведь доктора в Эдинбурге позволили ему совершить такое долгое путешествие, значит, полагали, что он справится с тяготами переезда.
Сама Сара спала плохо. Начать с того, что Марк, ставший после визита к отцу убийственно вежливым, не отставал от нее ни на шаг, как и обещал Бену, и ужинать Саре пришлось в теплом семейном кругу. После ужина Марк вновь прилип к ней, и Сара уже не чаяла, как вырваться из-под этой нежданной и неприятной опеки. Интересно, зачем Бен это устроил? Умный и хитрый, он наверняка прекрасно понимал, что ни Саре, ни Марку совместное времяпровождение не принесет ни малейшего удовольствия. Но ведь какая-то цель у него была?
Впрочем, Марк свою неприязнь скрывал весьма искусно. Если бы Сара не видела его реакции в спальне Бена, то могла бы вполне посчитать, что Марк Рэндалл от души и с удовольствием играет роль радушного хозяина. Лишь иногда она успевала заметить, как в черных глазах Марка проскальзывает искорка ненависти. Неужели он действительно ее ненавидит? Из-за отца? Из-за нее самой? Бывает же так: встретятся люди первый раз в жизни, посмотрят секунду друг другу в глаза – и понимают, что ненавидят друг друга.
Жаль, если так.
В любом случае, Сара была рада оказаться в тишине своей комнаты. Она медленно раздевалась, перебирая в памяти события сегодняшнего вечера.
Может быть, предложить Марку поменяться местами с Обадией Джоунсом? Физиономия секретаря и близкого друга семьи Рэндалл не блещет красотой, следить он за ней будет, как кошка за воробьем, но Саре, ей-богу, приятнее было общаться с ним, нежели с Марком или, не приведи Боже, с Анжелой.
В результате всего вышеизложенного голова у Сары разболелась, снилась ей какая-то ерунда, кажется, она даже плакала во сне.
Сара придирчиво рассматривала свои платья. Ей предстоит утро в компании человека, которому она не доверяет, который ей не нравится и которому не нравится она, поэтому молодая женщина решила выбрать что-нибудь, по возможности способное превратить ее в серую мышку, лишенную даже намека на сексуальность и привлекательность.
Это было непосильной задачей. Единственной условно целомудренной вещью были кремовые брючки до середины икры, они по крайней мере закрывали ноги, но зато ТАК обтягивали бедра, что любая серая мышка сгорела бы от стыда при одном взгляде на них.
Все блузки были прозрачными, а маечки-топы открывали изрядную полосу кожи на животе, что тоже не способствовало созданию выбранного образа.
Вдобавок Бен почти настоял, чтобы она сегодня завтракала внизу, вместе со всеми, а не пряталась в своей комнате. Конечно, он выразился по-другому, но смысл был очевиден. Бен явно пытался... э-э-э... внедрить Сару в семью. Что бы она по этому поводу ни думала – желание Бена закон. Таковы обстоятельства и условия их тайного соглашения.
Нет худа без добра, и, пока Сара переживала и перебирала одеяния, завтрак, судя по всему, закончился. На белоснежной скатерти в столовой сиротливо темнели лишь несколько крошек, напоминая, что недавно здесь стояла корзинка с хлебом. Марк и Анжела наверняка уже позавтракали. Сара с облегчением уселась за стол и залюбовалась чудесным утренним пейзажем за окном.
Через секунду рядом с ней возникла глазастая Джейн. Сара уже открыла рот, чтобы попросить кофе, тостов и джема, как вдруг за ее спиной прозвучал ленивый и чуть издевательский голос:
– Джейн, миссис Джонсон, как и всегда, будет только маковую росинку и немного нектара. Доброе утро, Сара. Я пошутил. Джейн, малышка, неси завтрак для миссис Джонсон.
Марк стоял в дверях, ведущих в сад. Джейн прыснула и унеслась на кухню. Сара, чувствуя, как в ней снова закипает гнев, поинтересовалась убийственно спокойным тоном:
– И как долго вы тут прячетесь, подсматривая за мной?
– Достаточно, чтобы насладиться этим зрелищем. Как спалось? И как папа сегодня?
– Разве вы не знаете?
– Нет. Вы же у нас особа, приближенная к монарху, разве не так? Мы, жалкие подданные, смиренно ждем, соизволят ли нам сообщить хоть что-нибудь, чтобы возблагодарить за малую толику новостей великодушную миссис Джонсон.
– Марк!
– Сара? Ладно, простите. Так как он?
– Я не врач, но мне кажется, ему намного лучше.
– Рад это слышать.
Марк небрежно развалился на диване, стоявшем возле самой стеклянной двери, и задумчиво уставился куда-то вдаль. На нем были черные шорты, и Сара поймала себя на том, что смотрит на смуглые мускулистые ноги Марка. Это разозлило и смутило ее. Она поежилась – и вдруг окаменела. Дерзкое воображение неожиданно нарисовало перед ее мысленным взором картину: абсолютно обнаженный Марк Рэндалл подходит к ней, протягивая руку, медленно привлекает ее к себе, их тела сливаются в одно...
– Что собираетесь делать?
– Что? Я... Не знаю... В каком смысле?
Сердце билось пойманным зайчонком. Сара нервно сглотнула комок в горле и в панике посмотрела на Марка. Внимательные черные глаза беспощадно изучали ее полыхающее румянцем лицо.
– Я имел в виду, чем планируете заняться таким прекрасным утром? Хотите проехаться по здешним местам? Могу показать вам наш каньон. Он очень красив.
Сара торопливо уставилась на пуговицу на рубашке Марка и пробормотала:
– Вы вовсе не обязаны меня развлекать.
– А мне самому будет приятно. О, вот и Джейн с завтраком.