Полина с прошлого Нового года встречалась с Борькой-бородачем, который играл в городском оркестре, и, по словам Полины, неплохо подрабатывал на всяких свадьбах-похоронах. Похоже, в отношении Петуховой был настроен серьезно. Впрочем, неудивительно. Тридцать с большим хвостом, лысина уже намечается и язва желудка. Самое время обзаводиться женой, детьми и домашними обедами. Да и Петуховой не восемнадцать, а двадцать пять. Тоже девушка созрела, готова хоть за телеграфный столб замуж выйти, только бы поскорее. Впрочем, тут же одернула себя Вероника, ей ли осуждать Полину, а особенно сейчас? Если кому и приспичило, кому действительно "уж замуж невтерпеж", так это именно ей, Веронике. Муж ей нужен куда больше, чем Петуховой. Вот-вот вернется Штырь. Он не оставит ее в покое, если у нее не будет прикрытия. Она поежилась. Что не укрылось от Полины.
– Похоже, тебя знобит, – озабоченно произнесла она. – У тебя нет температуры?
– Неприятности у меня, – вырвалось у Вероники помимо воли.
– Жена узнала, что вы встречаетесь? Скандал ему устроила? – всполошилась Петухова и покачала головой. – Говорила тебе, не связывайся с женатиками!
– Да нет, ничего она не узнала. И скандалов не устраивала…
Потому что, скорее всего, знает о похождениях мужа, но молчит. Может быть, ее даже устраивает такое положение вещей. Но эти мысли не для уха Петуховой.
– Тогда что за неприятности? – не успокаивалась Полина. – Просто поссорились?
– Нет, – Вероника уже жалеет, что не сдержалась. Полине ничего такого говорить нельзя. Она слишком отзывчивая, слишком. Это у них семейное качество, медом не корми, дай кого-нибудь пожалеть или спасти. Но в ее ближайшем окружении личностей, подобных Штырю не водится, и никогда не водилось, так что вряд ли она может чем-то помочь Веронике. – Говорю же, там все, как обычно. Вчера, вот, была с ним на дежурстве.
– Под видом новенькой медсестры? – пошутила Полина. – Ну, и как?
– Как всегда.
Полина старается не показывать излишней заинтересованности, хотя по глазам видно, что ей очень хочется знать подробности. Но поняв по затянувшейся паузе, что сегодня Вероника вдаваться в детали своего очередного свидания не настроена, начинает рассказывать о своем Борьке. Вчера они смотрели новый фильм, а потом немного посидели в кафе.
– Опять в "стекляшке"? Хотя бы раз в ресторан тебя пригласил, – с укоризной говорит Вероника.
Хотя ей-то меньше всего стоит критиковать Бориса. Ее даже в "стекляшку" сейчас не приглашают, предлагают в основном встречи под покровом ночи. Да, что-то не везет им с Петуховой. У Вероники ничего кроме постели, а у Полины – наоборот, затяжной, вялотекущий период старомодных ухаживаний. Как это, там, в классической музыке называется? Прелюдия? Другими словами – трусливая осторожность. Вероника этого Борика насквозь видела. Скупой, судя по ромашковым букетикам. Расчетливый, судя по тому как долго приглядывается к Полине. И, возможно, не к ней одной. Полина рассказывала, что его "просто преследует одна сумасшедшая меломанка", с которой Боря имел неосторожность познакомиться на каком-то вечере. Названивает, встречает его после концертов. "Представь, с цветами!" – возмущается Полина. Одним словом, пытается познакомиться поближе, хотя Борис никакого повода для этого не давал. Ну да, он такой, весь из себя положительный, мысленно усмехнулась Вероника. А сам, возможно, то же самое говорит своей "меломанке" о Полине… Тянет резину, взвешивает, на ком выгоднее жениться. Хотя сам что из себя представляет? Даже не бизнесмен средней руки, а всего лишь музыкантишка заштатного оркестра. И со здоровьем проблемы.
– Я его вчера с родителями познакомила, – вдруг сообщает Петухова, принимаясь за второе пирожное.
Остатки Вероникиного бутерброда застывают в воздухе. Похоже, чаша весов склонилась-таки в пользу Петуховой! Полина улыбается, довольная эффектом, какой произвела на Веронику новость.
– И? – Неужели дело дошло до предложения руки и сердца?
– Моим понравился.
Ага, пока не дошло.
– Как ты думаешь, можно теперь завязать с ним более близкие отношения? – спрашивает внезапно Полина.
И хотя Веронике отлично известно, что Борис еще не лишил подругу невинности, она делает большие глаза. Столько времени вместе и еще до сих пор ничего не было?!
Полина слегка краснеет.
– Он же интеллигентный человек.
Понятно. Боится последствий.
– И где же вы собираетесь встречаться? – интересуется Вероника.
– Как где? – с упреком смотрит Полина. – Я же тебе говорила, что у него квартира в Цветочном переулке. Однокомнатная.
Вероника, в свою очередь, смотрит на Полину, поражаясь ее наивности. Раз квартира имеется, а до постели дело так не дошло, значит, там, в этой постели, он спит с кем-то другим, с той же сумасшедшей меломанкой, например. А Полину все это время держал про запас, размышляя, что с ней делать – расстаться, в конце концов, или, наоборот, жениться?
Впрочем, стоп. Все это лишь ее домыслы. Вполне возможно, что у Петуховой с Борей все совсем по-другому, не так, как у нее. В самом деле, она этого Борю знать не знает, ну виделись несколько раз, а так вся информация о нем только со слов Полины. Может быть, Боря это вообще подарок, эталон мужчины и мужа. Есть же, наверное, и такие? Тогда они с Полиной два сапога пара. Полина просто создана для семейной жизни. Неудивительно – ей есть с кого пример брать.
У Полины большая семья. Бабушка с дедушкой, папа с мамой, у которых целых три дочери. Еще в их двухэтажном особнячке постоянно кто-то гостит, то родственники со стороны бабушки, то со стороны дедушки, то со стороны папы. Всегда полон дом народу, и все двери нараспашку. Полина знать не знает, что такое одиночество. Уединиться у них никак невозможно. А вот собраться за столом, да всласть побазарить, это – всегда пожалуйста. Когда к ним случается заглянуть, обязательно за стол посадят. В семье все отменно готовят, и мама, и бабушка, и сестры, и папа, и даже дедушка. Да и сама Полина такие котлеты делает, такие торты – пальчики оближешь. Ей нравится готовить. И на хрен сдался ей этот английский с французским? Шла бы в повара или в кондитеры. Хороший повар куда больше учительницы английского получает, не говоря уж о том, что всегда сыт.
– Короче, – снова вспомнила о главном и начала разъяснять ситуацию Петухова. – Борис приглашает нас с тобой на концерт. Пойдешь?
Веронике вся эта серьезная музыка по барабану, но взглянув на лицо подруги, она только кивнула.
– После концерта будет небольшой фуршет, и он познакомит нас с этой самой знаменитостью, представляешь? Между прочим, он не женат… – Петухова выразительно смотрит на Веронику, делай, мол, выводы.
– А сколько ему лет? – спросила Вероника.
– Он не старый… – протянула неуверенно Полина. Сколько лет гастролеру она не знала. Упустила как-то из виду этот вопрос. Но она сегодня же спросит у Бори. Боря все про всех знает. И если он говорит, что музыкант не женат, то, ясное дело, не в преклонном же он возрасте.
Если не в преклонном и не женатый, то почти наверняка, голубой, вздохнула про себя Вероника, но вслух согласилась – отчего бы и в самом деле не познакомиться? Может быть, она когда-нибудь поедет в Москву, тогда это знакомство вполне может пригодиться. Этот залетный виртуоз покажет ей достопримечательности.
– Какие достопримечательности? – с негодованием фыркнула Полина. – Тебе муж нужен, или какие-то там достопримечательности?
– Муж, – согласилась Вероника. – И сейчас, как никогда.
– Все шуточки, – покачала головой Полина. – Останешься ты со своими шуточками в старых девах.
– Не каркай! – Наклонившись, Вероника постучала по деревянной ножке стула. – Я хоть завтра готова в загс идти, только вот с женихами проблема…
Рассказать Петуховой или не говорить о Руслане? Ну, хотя бы в общих чертах. Вернулся, мол, парень, с которым встречалась еще до того, как учиться поступила, и что ситуация просто взрывоопасная… Скажу, решила Вероника, может быть, легче станет. И она уже открыла было рот, уже готова была поделиться с Петуховой своими страхами, но тут прозвенел звонок, призывая их на следующую лекцию.
5
Утром во вторник Лиза, как и договаривались с Таськой, не пошла на первую пару, а поехала на улицу Красную, посмотреть "объект", на котором им предстояло работать. Дом был старинный, большой, длинный и имел несколько входов. Один, парадный, смотрел огромной дверью на улицу, две другие двери выходили в заросший кустами внутренний дворик. Туда они вначале и зашли.
– Что за народ, хотя бы номера квартир повесили! – Таська озадаченно переводила взгляд с обшарпанной старой деревянной двери на другую, более новую, обшитую черным дерматином, с маленьким глазком-гляделкой в центре. – По логике, вот эта должна быть…
Она нажала кнопку у дермантиновой двери. Звонок был громким, хорошо слышным даже на улице, но никто не открыл. В квартире рядом звонка не было, но и на деликатный Лизин стук тоже никто не откликнулся.
– Остается та, что с улицы, только как она может быть квартирой номер один, если находится посредине, между двумя другими? – озадаченно наморщила лоб Таська.
Они вышли со двора.
– Давай спросим у соседей, – предложила Лиза. – Вон, дядька как раз у ворот стоит. Может быть, он знает, где тут первая квартира.
Но дойти до мужчины, стоящего у соседних ворот, они не успели. Прямо перед ними, точнее, над их головами, внезапно распахнулось окно, откуда выглянула маленькая птичья головка, украшенная старомодными бигуди, и уставилась на них круглыми очками.
– Не будете ли вы так любезны, сказать, который час?
Таська посмотрела на часы.
– Почти десять, – сообщила, остолбенело пялясь на сморщенное личико. – А… вы здесь живете?
– Разумеется! – с негодованием сверкнула стеклами очков головка в бигуди.
– Это же сорок пятый дом? – спросила Лиза. – Не подскажете, в какой из квартир здесь ремонт?
– Зайдите с парадного входа, – сухо произнесла старушка и со стуком затворила раму.
– Видала? – Таська не могла прийти в себя. – Похоже ей лет сто, а на голове бигуди!
– Ну и что? – не поняла ее изумления Лиза.
– На хрена ей прически делать? Перед кем красоваться-то, спрашивается? Все ее ровесники померли давно!
К парадному входу вели несколько ступенек, покрытых выщербленным мрамором. Дверь была массивной, крепкой, в два полотна, с большой медной ручкой и красивой резьбой, но вся потрескавшаяся и донельзя обшарпанная. Сбоку от нее был прилажен какой-то ключик, как от заводной игрушки, да одно из дверных полотен прорезала щель для писем и газет, но ничего похожего на кнопку звонка найти не удалось. Разозлившись, Таська решительно стукнула по двери кулаком. От удара одна половинка приоткрылась.
– Да здесь не заперто, – произнесла Таська. – Заходи.
Переступив порог, они оказались в крошечном коридорчике, соединенном с большой квадратной прихожей широким проемом. В прихожей было пусто, вся мебель – притаившийся в углу колченогий стул да облезлая белая тумбочка, над которой висело маленькое мутное зеркало. Каждую стену прорезали высокие двери со стеклянными окошечками поверху, сквозь которые и поступал в прихожую свет. Еще горела тусклая лампочка на длинном шнуре, высвечивая покрытые грязными обоями стены.
Таська задрала голову вверх.
– Ну и потолок! Высота четыре метра, не меньше, – вздохнула. – Придется ставить козлы – с лестницы ни за что его не побелишь. И трещины. Значит, сначала придется его шпаклевать. Или это паутина? И куда хозяева подевались?
Словно в ответ на ее вопрос одна из дверей вдруг скрипнула, распахнулась и из недр старинной квартиры вынырнула крупная женщина в сером костюме.
– Здравствуйте. Мы от Ивана Павловича, – представилась Таська.
– Жду вас уже не меньше часа, – не ответив на приветствие, сварливо произнесла женщина. – Договаривались же на половину девятого! Мне давно нужно быть в магазине, а я все здесь сижу, вас поджидаю!
– Адрес нужно точнее указывать. Мы вас еле отыскали, – огрызнулась Таська. – В доме три квартиры и ни на одной двери номера нет.
– Ваш мастер разве не объяснил вам, что вход с улицы? – пожала плечами хозяйка, впрочем, сбавляя тон. – Ну, давайте, смотрите. Прихожая, три комнаты, потом коридор, ванная, туалет…
– Все в таком запущенном состоянии, – покачала головой Таська.
– Что вы хотите, – пожала плечами хозяйка, – дому лет сто, наверное. И лет двадцать, если не больше, никто в нем никакого ремонта не делал. Работы действительно много. А вас что, только двое? – воззрилась на них с недоумением, потом перевела взгляд в сторону прихожей, словно ожидая, что оттуда появится кто-то еще. – Ваш мастер сказал, будет целая бригада.
– Будет, но не сразу. Мы занимаемся только потолками и стенами, – объяснила Таська. – Пришли посмотреть, что делать, и какие нужны материалы. К десяти придут сантехник и электрик. Потом, кажется, циклевщик…
– А начальник ваш когда будет? – хмуря густые черные брови, поинтересовалась хозяйка. – У меня к нему много вопросов накопилось. Нужно посоветоваться.
– Иван Павлович позвонил, что с утра занят, часам к трем заглянет.
– К трем! Мне, что, снова сюда ехать? В этой квартире будет центральный офис. Лицо фирмы и я хочу, чтобы все здесь было на высшем уровне.
– Мы всегда и все делаем качественно, – заверила Таська, продолжая изучать фронт работ. Взгляд ее наткнулся на нишу в стене. – Здесь, что шкаф был?
– Дверь. Вела в правое крыло дома. Раньше весь дом принадлежал одному хозяину, потом его разделили на три части. Левое крыло – одна квартира, правое другая, центральная часть – третья. При разделе эту дверь кирпичом заложили, но не на всю ширину стены, нишу оставили. Сделать в ней шкаф, похоже, руки уже не дошли. Тут старики жили… – Хозяйка развернулась и исчезла в комнате, из которой и появилась.
Девушки последовали за ней.
– Здесь зал.
– Ничего себе… действительно зал! – вырвалось у Лизы.
Комната была метров пятьдесят-шестьдесят, не меньше. Сквозь два огромных окна широкими потоками лился в нее утренний свет, отчего комната, казалась какой-то праздничной, несмотря на паутину в углах, многочисленные трещины на потолке, выцветшие обои в пятнах и ободранный пол.
– А этот ход куда ведет? – спросила Таисия, углядев в углу зала еще одну дверь.
– В третью квартиру. – Хозяйка повернула в сторону двери. – Ее не заложили, потому что старики, бывшие хозяева этой квартиры всю жизнь дружили с хозяйкой третьей квартиры. В гости к ней ходили прямо отсюда, чтобы, значит, дом с улицы не обходить… – Склонив голову, хозяйка некоторое время изучала дверь. – Тоже еще головная боль, как бы ее поэстетичнее задрапировать, чтобы не так заметна была. Не дверь, а целые ворота… Дубовая.
Дверь действительно выглядела внушительно.
– Что тут сложного? – Следовавшая за хозяйкой по пятам Таисия тоже оглядела "ворота". – Дверь выбить, проем заложить.
– Ни в коем случае! – категорично возвысила голос хозяйка.
– Почему? – удивилась Таська. – Вы что, тоже будете в гости ходить в третью квартиру?
– Возможно, эта дверь нам еще понадобиться, – последовало туманное пояснение. – Передайте вашему…
– Ивану Павловичу, – подсказала Таисия.
– Да, так передайте ему, чтобы эту дверь ни в коем случае не трогал. Ладно, – хозяйка взглянула на часы и развернулась к выходу. – Мне пора. Ключи в кухне на столе.
– А почему они квартиру продали? – спросила Лиза.
– Кто? – не поняла хозяйка, оглядываясь.
– Те, кто жил здесь до вас.
– Умерли они несколько лет назад, а детям квартира не нужна. Живут в Тюмени и возвращаться сюда не собираются. В нефтяной компании работают, там у них большие деньги, зачем им это старье? Сначала хотели ее для летнего отдыха оставить, но быстро поняли, что для них это будет только лишняя головная боль. Дом старый, разваливается, и очень много в эту квартиру вложить нужно, пока до ума доведешь… ради чего? Не у моря же эта квартира, а в центре загазованного города. Дешевле на Багамы три года подряд отдыхать ездить, чем сделать этот ремонт…
Хозяйка ушла, а Лиза с Таськой еще некоторое время бродили по комнатам, задрав головы, рассматривали потолки с остатками старинной лепнины по углам, прикидывая, откуда лучше начать.
– А чего тебе мотаться каждый день из одного конца города в другой? – спросила Таська, когда они, закрыв огромным ключом входную дверь, тоже покинули дом и направились к остановке. – Ночуй здесь, пока ремонт делаем.
Лиза даже приостановилась.
– А можно?
– Кто запрещает? – удивилась Таська. – Тебе еще и спасибо скажут, за то, что ночами дежуришь.
До чего же Таська практичная, из всего может выгоду извлечь! Лизе бы такая мысль и в голову не пришла. В самом деле, такая экономия времени! И на транспорт не придется тратиться, центр, отсюда же до факультета рукой подать. И вообще, хорошо хотя бы на пару недель свалить из шумной общаги, пожить в одиночестве. Подальше от Шимановой, с ее бесконечной ночной болтовней о мальчиках. А еще… но об этом даже думать пока не стоит. Но вполне возможно, что и Лешка не откажется как-нибудь подежурить с ней. От этой мысли у Лизы почему-то загорелись уши. Хорошо что у нее длинные волосы, а то бы Таська это тут же заметила. Глаза у нее небольшие, но все видят, все подмечают.
Лиза собиралась пойти на вторую пару, и вполне еще успевала, но идея пожить в центре ей так понравилась, что, она, попрощавшись с Таисией на остановке, отправилась не в универ, а поехала в общежитие – собирать вещи.
Когда Таська позвонила и сказала, что есть работа, Лиза вначале не согласилась. Одно дело на каникулах подрабатывать, а другое в начале семестра, когда навалилось столько новых предметов. Но под напором Таськиных уговоров, и вникнув, как следует, в суть предложения, Лиза поняла, что отказываться просто грех. Это был отличный, очень выгодный заказ. У хозяев сеть магазинов, сказала Таська, и денег немерянно. Палыч от радости затрясся, когда узнал, сколько их строительной конторе за ремонт отвалят. Всего каких-то пару недель работы, – к тому же, по полдня всего! – и Лиза сможет оплатить свой следующий семестр. Целый семестр! Против этого аргумента выдвинуть нечего. Таська права. Если твои родители не бизнесмены, а ты учишься на платном отделении, то подрабатывать надо не только на каникулах, но и при всякой подвернувшейся возможности.