Оказавшись на улице, Вероника направилась к центру пешком. Ей захотелось пройтись, развеять свое хреновое настроение. Тем более, что погода стояла замечательная. Забыть о Штыре, да и о Лёне забыть. Посмотреть на витрины магазинов. Это иногда развлекает. Попутно и лекарство в центральной аптеке купить.
8
– Как у тебя сегодня со временем? – наклоняясь в сторону Лизы, тихо поинтересовался Лешка, пока они корпели над тестом по английскому. – После занятий никуда не спешишь?
Она пожала плечами. Куда она могла спешить после занятий? Ну, разве что в кафе, пообедать. Пока ремонт не начался, она была совершенно свободна.
– Тебя ждет сюрприз, – многозначительно произнес Лешка.
– Хороший? – Лиза на мгновение оторвалась от английского текста, из которого следовало как можно скорее выудить правильные ответы на вопросы второго задания.
Лешка приподнял брови, прикрыл глаза и покачал головой, что, по-видимому, означало: еще какой!
Эвелина Васильевна, по кличке Клэвэ Эва, оторвалась от очередного английского романа, – она их часто читала во время уроков, раздав студентам письменные задания, – и строго посмотрела в их сторону, взглядом призывая к тишине.
– Что за сюрприз? – едва слышно спросила Лиза, выждав пока Клэвэ Эвэ снова погрузится в чтение.
По Лешкиному лицу ясно было, что его просто распирало, так хотелось поделиться новостью, но, сделав героическое усилие, он устоял. Пробормотав "скоро узнаешь", склонил голову и стал выписывать из текста какое-то предложение. А сам улыбается, барбос.
– Я же до конца занятий умру от любопытства, – возмущенно пыталась устыдить его Лиза.
Конечно же, без толку.
Сколько она ни упрашивала – и в перерывах, и на второй и на третьей паре, – приоткрыть страшную тайну, ну, хотя бы намекнуть, в чем дело, – Лешка мужественно держал рот на замке. Почесывал то затылок, то подбородок и время от времени с нетерпением посматривал на часы.
– Зачем тогда надо было говорить об этом? – сердилась Лиза. – Если знаешь, что тебя что-то ждет, пусть и не знаешь, что именно, это уже никакой не сюрприз, – пыталась ему доказать.
В самом деле, что это за сюрприз такой, когда исходишь любопытством целых три пары? Это уже не сюрприз, а сплошное мучение. Но Лешка на все эти аргументы никак не реагировал, оставался нем, как рыба. Лишь после занятий, когда после полутемной аудитории они вышли на улицу в теплый и яркий день, он, приостановившись на ступенях, торжественно вытянул вперед правую руку и объявил:
– Вот!
– Памятник Ленину на центральной площади, – засмеялась Лиза.
– Да ты не на меня смотри, – с досадой потряс рукой Лешка. – Туда, туда смотри!
Лиза повернула голову в ту сторону, куда указывала длинная Лешкина рука, но ничего особенного не увидела. Клумбы во дворе, золотистая листва высоких кленов, машины под стенами университета, чуть – дальше толпящийся на остановке народ. Что могло быть интересного в этой обычной картине?
– Какой-нибудь особенный "джип-чироки" на стоянке? – догадалась, наконец, еще раз обежав взглядом указываемое направление.
– Какой там "чироки"!
Возмущенный ее непонятливостью Лешка сбежал по ступеням, и через несколько мгновений, действительно, оказался на стоянке. Лиза и оглянуться не успела, как хлопнула дверца, заработал мотор. Лешка, счастливый и гордый, хотя и старался это скрыть, выскочил из салона и постучал по верху машины. И тут до Лизы, наконец, дошло. Эта же его "Антилопа-Гну-2" – или как там он ее назвал? "Летающий Дракон"? "Крылатая Акула"? – готова! Она почувствовала, как и ее губы расплываются в ответ на широченную глупую улыбку Лешки, с какой он демонстрировал ей свое произведение. Когда она подошла ближе, он обошел машину и распахнул для нее вторую дверцу, попутно демонстрируя и салон.
– Ну, как?
Ему явно хотелось похвал. Просто напрашивался на них. И, надо сказать, он их вполне заслуживал. Машина сверкала, как елочная игрушка. Оглядев блестящую поверхность, изрисованную по бокам и сзади замысловатыми рисунками, заглянув внутрь, Лиза совершенно искренне ответила:
– Нет слов! Собрать такое из металлолома!
– Скажешь тоже, из металлолома, – усмехнулся Лешка. – Из металлолома мы с отцом только кузов извлекли. Зато какой! "Победа" первого выпуска! Там знаешь, какое железо? Сейчас из такого и для самых крутых тачек корпуса не делают. Все остальное – новье! – обошел своего мустанга, любовно поглаживая корпус.
Мотнул головой.
– Давай, садись! – Шлепнулся на сиденье. – Сейчас эта лошадка повезет тебя кататься!
– Она точно в порядке? – опасливо поинтересовалась Лиза.
– Не волнуйся. Тачка прошла все испытания. Работает как швейцарские часы. Ручная сборка!
– Только сильно не гони, – предупредила Лиза, устраиваясь рядом.
– Где тут гонять? – усмехнулся Лешка. – Светофор на светофоре. Вот выберемся за город…
Он собрался ехать за город!
– А просто по улицам покататься нельзя для первого раза? – спросила Лиза. Как-то ей не верилось, что собранная в гараже машина может ездить также хорошо, как сделанная на заводе.
– В городе мы не кататься будем, а в пробках торчать.
Когда машина тронулась, Лиза мысленно перекрестилась. Все-таки машина была не совсем настоящая. Мало ли что.
– А салон тебе как?
– Впечатляет, – огляделась Лиза, хотя не знала назначения и половины тех прибамбасов, которые окружали ее внутри Лешкиной машины.
– Я тебя тоже научу водить, – лучась довольством, пообещал Лешка. – А потом новую тачку для тебя соберем.
– Из металлолома? – съехидничала Лиза.
– Из запчастей!
Перебрасываясь шутками, они действительно медленно, тормозя у светофоров и пешеходных переходов, проехали несколько переполненных транспортом улиц, прежде чем выбрались на широкий проспект, ведущий к железнодорожному вокзалу. Но прошло еще не менее получаса, прежде чем оказались, наконец, за городом. Миновав отворот на аэропорт, Лешка ткнул пальцем в какую-то кнопку, и салон заполнила громкая музыка в силе "техно". Лиза такую не любила, но, удивительное дело, сейчас она оказалась созвучной моменту. Лешка увеличил скорость. И вскоре Лизе стало казаться, что они не едут, а летят над трассой. Все быстрее и быстрее мелькали за окнами тесно стоящие пригородные дома, потом их сменили дачные участки. Потом исчезли и дачи, лишь стремительно бежали вдоль обочин дороги желто-зеленые пятна кустов и деревьев, за которыми, простираясь до самого горизонта, медленно разворачивались широкие холмистые пространства, расчерченные аккуратными квадратиками желтых полей, еще зеленых виноградников и фруктовых садов. А ведь и в самом деле, здорово, удивленно подумала Лиза, глядя на все это великолепие из окна.
В деревнях, сквозь которые они время от времени проезжали, еще жили летней жизнью маленькие, расположенные у дороги базарчики, на которых торговали овощами, фруктами и последними в этом сезоне арбузами.
– Давай что-нибудь купим, – предложила Лиза. – Есть хочется. Мы же так и не пообедали.
Лешка послушно притормозил у очередного базарчика. Выбравшись из машины, они купили две большие пресные лепешки, яблок, груш, пару кистей винограда. Подумав, Лешка попросил взвесить еще и арбуз.
– Арбуз зачем? – удивилась Лиза.
– Почему нет? – в свою очередь удивился он.
– Да есть его в машине – одна морока, только перепачкаешься. И резать его чем-то нужно.
– Найдем.
У Лешки все было продумано. В специальном отделении оказался и нож, и пластиковые тарелки и вилки с ложками. И даже салфетки. Тщательно протерев салфеткой грушу, Лиза почистила ее и уплетала с аппетитом, время от времени угощая и Лешку, кладя кусочки груши ему прямо в рот, поскольку руки у него были заняты рулем, а глаза дорогой.
Но вот слева на горизонте появилась узкая серо-зеленая полоса. Она ширилась, приближалась, терялась временами за косогорами и вновь появлялась. Море словно играло с ними в прятки, то выглядывая, то снова исчезая. Миновав длинный высокий забор, ограждавший огромную строительную площадку, на которой возводился, как гласило объявление на большом щите, очередной пансионат, они съехали с трассы и по разбитой колее, извивающейся между серо-серебристыми кустами лоха, добрались до морского берега. Смолк мотор и музыка, их окутала удивительная тишина, которую лишь подчеркивал едва слышный в машине, мерный шелест набегающих на берег волн.
– Даже не верится, что совсем недавно здесь народу было – яблоку негде упасть, – сказала Лиза, глядя сквозь лобовое стекло на мерцающее, слепящее светом пространство.
В одно из августовских воскресений отец привозил их сюда с мамой искупнуться. Сейчас пляж был почти пуст. Лишь редкие любители солнца разбавляли его пустынность там и сям. Особенно закаленные, раздевшись, добирали последний загар на расстеленных на песке полотенцах, да на ржавых сваях старого полуразрушенного пирса сидело несколько рыбаков с удочками.
– Станция Березай, кто хочет – вылезай, – произнес Лешка, распахивая дверцу.
Лиза последовала его примеру. Если бы не свежий ветер, было бы даже жарковато. Лиза разулась и, оставив туфли в салоне машины, босиком направилась к широкой влажной полосе песка, вошла в воду, но, тут же, быстро выбралась обратно – несмотря на все свое сияние и летнюю прозрачность, вода оказалась холодной. Лешка, прежде чем последовать за Лизой к берегу, тоже снял кроссовки, достал арбуз и захлопнул дверцу. Собрал крупные камни и, выложив у самой воды каменный круг, поместил в него арбуз. Пока тот охлаждался, они медленно побрели вдоль моря. Как тогда, летом, когда жили у моря в палатке. Летом, бывало, тоже вот так бродили у воды, разглядывая намытые волной камешки. Или бегали по кромке прибоя, брызгали друг на друга. Случалось, Лешка внезапно хватал ее и затягивал дальше, и они барахтались на мелководье, хохоча, как безумные. Никогда раньше Лиза не чувствовала себя настолько счастливой. Вернуть бы те деньки. Казалось, только вчера это было, а вот уже и осень. Почему нельзя жить вот так просто, на берегу, питаясь дарами моря и тем, что растет около?
С легким шипением набегали на берег волны, двигая туда-сюда разноцветные камешки. Лиза шла, наклонив голову. Если я найду куриного бога, загадала она, если вот прямо сейчас я его найду, значит – она обшаривала самым тщательным взглядом пространство под ногами – значит… значит, мы с Лешкой в следующем году поженимся. В следующем году они уже будут на пятом курсе, и нужно будет думать, как и что делать дальше. И это "как" и "что" в Лизиных планах было теснейшим образом связано с Лешкой. Она надеялась, что и он думал также. Во всяком случае, он не давал повода думать иначе. Говоря о будущем, он часто употреблял местоимение "мы" вместо "я". Хотя с другой стороны, о свадьбе речи пока не было. И предложения он ей пока не делал, ни прямым, ни косвенным образом.
– Что ты там ищешь? – оглянулся Лешка. – Камешки собираешь? – Закатив штанины, он топал по воде.
– Ага, – ответила Лиза. – Коллекционирую. Ты бы вышел, все-таки из воды. Простудишься.
– Да теплая еще вода. – Лешка наклонился и, погрузив руку в волну, достал что-то со дна. – Вот, для твоей коллекции.
Обернувшись, вложил ей в руку… куриного бога!
Лиза даже приостановилась. Нет, что ни говори, а мысль материальна. И если люди близки, они как будто настроены на одну и ту же волну и могут читать мысли друг друга. Иначе как объяснить то, что Лешка, сам того не подозревая, угадал ее желание найти такой камень и нашел его! Но рассказать ему об этом – не поверит. А о том, зачем ей понадобился этот куриный бог, ему, пожалуй, и знать незачем.
– Пошли, проверим, какой нам арбуз попался, – предложила вместо этого. В самом деле, если его где и резать, то только здесь, у воды. Можно будет после еды руки вымыть. Они повернули к машине.
Справиться с целым арбузом им оказалось не под силу. Лешка хотел оставить половинку на берегу – для прожорливых и вездесущих чаек, но Лиза указала на трех подростков, лежащих в отдалении на песке.
– Лучше мальчишек угости. Голодные, наверное.
Он кивнул и понес им остатки арбуза, а Лиза, откинувшись на сиденье, еще раз напоследок обвела взглядом пляж.
Назад доехали быстро. Даже как-то слишком быстро. Казалось, только что были у моря, и вот уже Лешка останавливает машину у крыльца старинного дома. Если бы можно было растягивать время, Лиза растянула бы этот день на месяц, пусть длился бы и длился. Ей не хотелось выбираться из этой странной с виду, раскрашенной машины, которая превратилась за поездку в их маленький совместный дом. Не хотелось расставаться с Лешкой. Но – куда деваться, вздохнула тихо, как любит повторять отец, есть такое слово – надо. Все, еще один маленький поцелуй, и она уходит.
– А хочешь, я помогу вам потолки красить? – вдруг вызвался Лешка, удерживая ее за руку. – Я кистью как художник работаю.
– Да мы их сначала отшпаклевать должны.
– Ну, шпаклевать буду, – уже не так уверенно произнес Лешка.
– Ты-то хоть знаешь, что это такое? – засмеялась Лиза.
– Что-то вроде рихтовки, как я понимаю. Выравнивание поверхности.
– Ну, в общем-то, да, – не могла не согласиться Лиза, хотя сравнение и показалось ей странным. – Но без опыта не особенно получается, даже у меня. Таська говорит, шпаклевка это искусство…
– Согласен на подсобные работы.
– Нет, – Лиза покачала головой. – Ты меня только отвлекать будешь. Представляю, что мы вместе наработаем. Лучше в поход сходи и принеси мне кизила.
– Слушай, а может ну его, этот ремонт? Вместе и пойдем, – сделал последнюю попытку Лешка. – Ну что случится, если ты после похода, в понедельник к своей Таське присоединишься? Можно же так?
– Нельзя, – Лиза, наконец, выбралась из машины. – Пока.
– Пока, – махнул рукой Лешка. Через мгновение ни машины, ни его рядом уже не было. Только легкий запах бензина напоминал о том, что они провели вместе такой чудесный день.
Наверное, иногда надо нарушать данные обещания. Все бросать и идти туда, куда зовут… идти с Лешкой в поход Но Лиза не могла этого сделать. Она посмотрела на окна дома, в которых отражалось заходящее солнце, на дверь, за которой ее ждала работа. Пришла пора возвращаться на грешную землю. Надеюсь, что рабочие уже сняли обои в большой комнате, подумала сердито. Сегодня вечером они с Таськой все подготовят, чтобы завтра приступить к отделке потолков. Ох, скорее бы все это закончить.
Но войдя в дом, она обнаружила там не рабочих, сдирающих обои, а одну лишь Таисию в рабочем комбинезоне на стремянке у самого потолка. Дышать было абсолютно нечем, настолько густым было стоявшее в комнате пылевое облако. У Лизы перехватило дыхание. Организм возмущенно требовал немедленно вернуть его на свежий воздух.
– Что ты делаешь? – сердито поинтересовалась Лиза.
– А ты, что, не видишь? – пробубнила в защитную маску Таисия и рванула на себя следующий обойный пласт.
Посыпалась штукатурка, известковая взвесь в воздухе стала еще гуще.
– Но мы же не должны этим заниматься! – возмущенная Лиза торопливо отступила к двери. От пыли и возмущения она едва могла говорить. – Речь шла о потолках!
– О потолках, – Таська стянула с себя марлевый намордник. – Только пока не содраны эти чертовы обои, ни о каких потолках и речи быть не может. Не пришли рабочие. Палыч их уже и материл при мне по телефону, и уговаривал, все бестолку. Говорят, до понедельника заняты. Короче, – быстро спустилась вниз и повернулась к Лизе, – он предложил нам самим обои ободрать. Обещал за это заплатить сразу же, завтра, и по двойному тарифу за срочность.
– Ну спасибо! Мне ни работы такой, ни денег не надо, я лучше поход пойду! – в сердцах бросила Лиза, берясь за дверную ручку.
– Ну, так иди, кто тебя за хвост держит? Еще не поздно, – набросилась Таська на стремянку, поволокла ее дальше в угол и снова полезла наверх.
Лизе стало ее жаль. И немного стыдно стало. Пока она любовалась морем и целовалась с Лешкой, Таисия полработы одна сделала. Почти весь зал в одиночку ободрала. Сердясь на себя за мягкотелость, Лиза отправилась в дальнюю комнату переодеваться. Хорошего настроения как не бывало. Этот Палыч, еще та лиса. Отлично знал, что никто не придет. Чернорабочих у него мало, и он их бросает на крупные объекты, а здесь что, всего лишь какая-то квартира, три комнаты. Знал и то, что Таська не откажется, хотя надо было. Таисия никогда не отказывается. Ей все пополам, она о здоровье не думает, за любую работу берется, лишь бы деньги платили. Она профессионал. Но Лиза-то строителем быть не собирается! Вернувшись в большую комнату, Лиза подошла к другой стене, начала отрывать обои снизу. Чтобы тут же расчихаться. Столько известковой пыли – задохнуться можно! Так и аллергию недолго заработать.
В полном молчании – попробуй, поговори в этих пыльных облаках! – ободрали все комнаты, кроме самой маленькой, дальней, той, где лежали Лизины вещи.
– Если здесь обдерем, я ночевать не останусь, – сказала Лиза. В самом деле, не хватало туберкулез заработать, дыша известкой и цементом.
– Ладно, не горит, – тут же согласилась уставшая Таська. – Позже сделаем.
После короткого отдыха, перекусив бутербродами, которые нашлись в сумке предусмотрительной Таисии, они перетащили мусор на улицу к мусорным ящикам. Потом мыли полы, застилали их газетами, чтобы потом было легче грязь послеремонтную убирать, Палыч завез несколько кип утром вместе с козлами, лестницей и инструментом. Когда закончили, было уже совсем темно. "Кажется, я переоценила свои возможности", – уныло думала Лиза, сидя на полу у стены и не имея уже никаких сил подняться. В таком режиме ей и трех дней не протянуть. Утром занятия, а потом еще вот так колдобиться несколько часов?
– Это только сегодня так, из-за этих обоев, – переодеваясь, на ходу оправдывалась Таська. – С потолками, сама знаешь, такого напряга не будет. Ну, я пойду? – спросила виновато, натягивая курточку.
Оказывается, Толик уже целый час ждал ее на улице, сидя в своей машине. Нет, чтобы зайти, помочь хотя бы пол вымыть или обои эти к бакам унести… Какие все-таки эгоисты, эти мужчины!
Таська ушла, а Лиза, кое-как обмывшись, улеглась и мгновенно отключилась.