И это было правдой. Он держал в руках свою королеву. После столетий поисков он наконец нашел ее. Наверное, об этом и говорили гадалки. Кинан наклонился к Эйслинн и прошептал:
- Потанцуй со мной.
Она покачала головой, и он заметил в ее глазах что-то похожее на страх.
- Но здесь же негде, - запротестовала она. - Даже музыки нет.
Он закружил ее, жалея, что сейчас она не одета так, как ей полагается, что ее не обвивает волнами шелк, что не слышен шелест женских одежд.
- Ну конечно же, есть.
Никто не мешал им, никто не толкался. Наоборот: все собрались вокруг, расчищая им место, чтобы он смог впервые потанцевать с ней, со своей королевой. У самой реки он увидел своих Летних фейри - теперь наших фейри . Они становились невидимыми, сбрасывая "иллюзии" и присоединяясь к танцу. Скоро, когда Эйслинн будет рядом, он сможет защищать их, заботиться о них так, как и должен настоящий Король Лета.
- Ты действительно не слышишь музыки? - Спросил Кинан и повел ее в толпу фейри.
Эти не потрудились снять "иллюзии", но пустились в пляс вместе со всеми остальными. Их лоснящаяся кожа искрилась от слабого света, спрятанного сейчас под ее поверхностью, делая их похожими на давно потерянных братьев и сестер селчи.
Несколько Летних девушек закружились в танце - стройные красавицы-чаровницы, с извивающимися, словно виноградные лозы, венами. Их юбки и волосы превращались в размытые пятна от быстрых движений.
Держа одну руку на спине Эйслинн и сжимая другой ее маленькую ладонь, Кинан провел ее сквозь танцующую толпу невидимых фейри. Наклонившись к ней, он проговорил нараспев:
- Смех, рокот воды, мягкий шум дорожного движения вдалеке, гул насекомых. Разве ты не слышишь этого, Эйслинн? Просто прислушайся.
- Я должна идти.
Ее волосы касались его лица, когда он кружил ее в танце, все ближе и крепче прижимая к себе.
- Отпусти меня, - потребовала она, но в ее голосе звучал страх.
Он остановился.
- Потанцуй со мной, Эйслинн. Музыки, которую я слышу, хватит нам обоим.
- Зачем? - Она застыла в его руках с жестким выражением лица, оглядываясь вокруг и всматриваясь в лица, скрытые человеческими масками. - Скажи мне, зачем? Чего ты хочешь?
- Тебя. Всю свою жизнь я ждал тебя. - Кинан замолчал, глядя в радостные лица летних созданий, которые так долго страдали под властью Бейры. - Я прошу всего лишь танец, всего один вечер. Если это будет в моих силах, я дам тебе взамен все, что ты попросишь.
- Все, что попрошу? - Переспросила она недоверчиво.
После всех волнений, исследований, страхов, он предлагает ей это в обмен на простой танец.
Неужели все так просто? Один танец - и она сможет уйти, убежать от всего этого. Однако, если верить легендам, фейри заключали только такие сделки, которые были выгодны им самим.
- Поклянись, - сказала она, и отступила на несколько шагов, чтобы смотреть ему в глаза, поскольку стоя так близко, это было невозможно сделать.
Он улыбнулся своей умопомрачительной улыбкой, и слова застряли у Эйслинн в горле. Она вздрогнула, но сдаваться не собиралась:
- Поклянись перед всеми этими свидетелями.
Она махнула рукой в сторону ожидающей толпы. Почти все они были фейри, но среди них было и несколько людей, которые тоже стояли и наблюдали за происходящим, даже не подозревая о том, какой спектакль разыгрывается перед ними.
Фейри - невидимые и носящие "иллюзии" - принялись бормотать и тихо переговариваться:
- А она умница…
- … хочет получить клятву короля, даже не зная, кто он.
- Он даст ей клятву?…
- Она станет чудесной королевой.
А потом Кинан сказал торжественно и громко, чтобы все его услышали:
- Перед всеми этими свидетелями, я даю тебе, Эйслинн, слово чести: клянусь, что все, о чем ты меня попросишь, и все, что я могу предложить, принадлежит тебе. - Он опустился на одно колено и продолжил: - Отныне и впредь твои желания станут моими до тех пор, пока я жив.
Ропот фейри стал громче и теперь звучал, как настоящая какофония:
- А что, если она не та самая? Как он может быть таким глупым?… Но гадалка сказала…
Все еще стоя на одном колене, Кинан опустил голову и протянул руку:
- Теперь ты потанцуешь со мной? Просто возьми мою руку, Эйслинн.
Все, что она должна была сделать, - это потанцевать с ним, присоединиться к вечеринке фейри на один вечер, и тогда она сможет попросить его оставить ее в покое. Невелика цена за такой приз. Он даже никогда не узнает, что ей было известно, кто он такой, что она видит их.
- Потанцую, - решилась Эйслинн и вложила свою ладонь в его, ощущая приятное головокружение от облегчения.
Послышался приветственный смех. Толпа подняла такой шум, что Эйслинн не удержалась и тоже рассмеялась. Может, они и радовались по разным причинам, но сейчас это не имело значения: они вторили ее восторгу.
Улыбающаяся девушка с украшавшими ее руки венами протянула им пластиковые стаканчики со сладким золотистым напитком, который, похоже, пили все вокруг:
- Это нужно отпраздновать.
Эйслинн приняла один стаканчик и отпила маленький глоток. Напиток был божественным - пьянящая смесь того, что не должно было иметь вкуса и аромата: разлитый в бутылки солнечный свет, приправленный волнующей красотой, ленивый полдень и тающий закат, разбавленные горячими бризами и опасными обещаниями. Эйслинн выпила все до дна.
Кинан взял стаканчик из ее рук и спросил:
- Теперь я могу получить свой танец?
Эйслинн слизнула с губ остатки вкуса - как теплый леденец - и улыбнулась.
- С удовольствием, - ответила она, чувствуя странную слабость в ногах.
И он повел ее сквозь толпу, кружа в танце - старомодном стилизованном вальсе вперемежку с современными движениями. Где-то на периферии сознания билась мысль о том, что что-то не так, но он кружил ее снова и снова, и Эйслинн никак не могла вспомнить, что именно. Они смеялись, пили и танцевали, пока она не забыла, почему вообще нервничала.
Наконец, тяжело дыша, она положила ладонь на запястье Кинана и выдохнула:
- Все, хватит. Мне нужно остановиться.
Он поднял ее на руки и, не отпуская, сел на высокий стул с резьбой в виде лучистых солнц и цветущих виноградных лоз:
- Не остановиться, а только передохнуть.
Откуда взялся стул? Все фейри вокруг смеялись и танцевали.
Я должна идти. Люди уже разошлись по домам. Но все фейри танцевали, даже тонкие "костлявые" сестры Скримшоу. Мимо пронеслась группа Летних девушек, так быстро, что их даже по ошибке нельзя было принять за людей.
- Мне нужно еще выпить, - сказала Эйслинн, сидя на коленях Кинана и по-прежнему тяжело дыша, и положила голову ему на плечо.
Чем больше она пыталась понять причины, почему должна была нервничать, тем непонятнее они становились.
- Еще летнего вина! - Крикнул Кинан и засмеялся, когда несколько молодых парнишек, похожих на львов, спотыкаясь и толкая друг друга, спешили поднести им высокие кубки. - Моя леди хочет вина, и она его получит.
Эйслинн взяла один из гравированных кубков и покрутила его в руке. Изящный узор покрывал его поверхность, изображая танцующую под ярким солнцем пару. Цвет вина клубился и менялся, словно в кубке занималась маленькая заря.
- А куда подевались пластиковые стаканчики?
Кинан поцеловал ее волосы и засмеялся:
- Для прекрасной леди - только прекрасные вещи.
- Ну и ладно, - пожала плечами Эйслинн и сделала еще один большой глоток.
Обнимая за талию одной рукой и придерживая другой ее спину, Кинан заставил Эйслинн откинуться назад:
- Еще один круг?
Волосы Эйслинн упали на влажную от росы траву, когда она запрокинула голову, чтобы посмотреть на него - на короля фейри, который сейчас держал ее в своих руках, и удивилась тому, что ей было так весело. Он снова усадил ее прямо и прошептал:
- Потанцуй со мной, Эйслинн, любовь моя.
Ноги болели, голова шла кругом. Ей не было так весело… еще никогда .
- Обязательно.
Со всех сторон доносился смех фейри, исполняющих грациозные, дикие, а иногда и просто шокирующие танцы. Раньше они казались вполне спокойными, как парочки в черно-белых фильмах, но пришла ночь, и все изменилось. С тех пор, как остались только фейри.
Кинан сжал Эйслинн в объятиях и поцеловал в шею.
- Я мог бы провести так целую вечность.
- Нет, - оттолкнула она его. - Никаких поцелуев, никаких…
Они снова двигались. Мир закружился, лица вокруг превратились в расплывчатое пятно в облаке музыки. Дорожки и тропинки спрятались в тенях, огни повозок и шатров погасли.
Наступал рассвет. Легкий свет разливался по небу. Сколько же мы протанцевали?
- Мне нужно сесть. Я серьезно, - попросила Эйслинн.
- Все, что пожелает моя леди.
Кинан снова поднял ее на руки. Это перестало казаться странным несколько напитков назад.
Один из мужчин с кожей, похожей на кору дерева, расстелил у воды одеяло, другой притащил корзину для пикника.
- С новым днем, Кинан, миледи, - сказал он и, поклонившись, ушел.
Кинан открыл корзину и вытащил еще одну бутылку вина, сыр и странные маленькие фрукты. Он улыбнулся:
- Наш первый завтрак.
Определенно, еда не ярмарочная . Эйслинн захихикала. Потом посмотрела вверх. За спиной Кинана больше никого не было. Как будто вообще не было никакой ярмарки. Все фейри исчезли. Были только они вдвоем.
- Куда они все делись? - Удивилась Эйслинн.
Кинан протянул ей кубок, наполненный все тем же жидким восходом.
- Здесь только мы. Позже, когда ты отдохнешь, мы поговорим. А потом, если ты захочешь, мы сможем танцевать каждую ночь. Или путешествовать. Теперь все будет по-другому.
Эйслинн не заметила даже тех фейри, которые всегда были здесь, у реки. Они действительно были одни.
- Можно задать вопрос? - Спросила она.
- Конечно. - Кинан протянул ей кусочек фрукта. - Кусай.
Эйслинн наклонилась вперед так, что чуть не свалилась на него, но не стала пробовать фрукт. Вместо этого она прошептала то, о чем хотела спросить:
- А почему другие фейри не светятся так, как ты?
Рука Кинана упала.
- Другие кто?
- Фейри.
Эйслинн обвела рукой пространство вокруг них, но там не было ни фейри, ни людей. Она закрыла глаза, чтобы мир перестал так дико вращаться, и прошептала:
- Ну, знаешь, не люди, как те, что танцевали сегодня с нами, такие, как ты и Дония.
- Не люди? - Пробормотал Кинан.
Его медные волосы блестели в свете нового дня.
- Ага. - Она легла на землю. - Как ты.
Ей показалось, что он сказал "И как ты, совсем скоро". Но она не была в этом уверена. Все вокруг плыло перед глазами.
Кинан склонился над ней. Его губы, целующие ее, на вкус были как солнечный свет и сахар. Его волосы упали ей на лицо.
Они мягкие, совсем не как металл.
Она собиралась остановить его, сказать, что у нее кружится голова, но, прежде чем она смогла заговорить, все погрузилось во тьму.
Глава 18
Они не подвержены тяжелым болезням,
но в определенный Период слабеют и
увядают… Некоторые считают, что их
продолжительная печаль вызвана самим их
нестабильным состоянием.
"Тайный народ" (1893)
Роберт Кирк и Эндрю Лэнг
Рано утром на следующий день Дония проснулась на полу. Между ней и входной дверью лежал Саша. До сих пор никто не принес сообщения от Кинана. Ни один охранник не постучал в ее дверь.
- Он меня бросил? - Прошептала она Саше.
Волк прижал уши, жалобно поскуливая.
- Когда я наконец хочу его видеть, его нет.
Она не станет плакать из-за него. Она выплакала целое море слез за все эти годы.
Дония ожидала, что, узнав о смерти Агаты, он придет и потребует принять его помощь. И, хотя она не согласилась бы, ей все же было бы легче. Это было бы безопаснее, чем то, что ей теперь предстояло сделать.
- Пойдем, Саша.
Дония открыла дверь и жестом позвала Эвана. По крайней мере, он по-прежнему здесь.
Рябинник приблизился и остановился на высохшей траве перед ее крыльцом, сохраняя почтительное расстояние.
- Заходи, - пригласила Дония.
Она не стала дожидаться, что он последует за ней. Идея пригласить в дом одного из охранников Кинана, пусть даже Эвана, который не покидал своего поста в течение последних нескольких десятилетий, тревожила ее.
Указав на самый дальний от себя стул, Дония спросила:
- Кинан уже знает об Агате?
- Его не было, когда Скелли пришел на холм, - ответил рябинник. - Другого охранника отправили в город искать его. - Эван откашлялся, но взгляд его был смелым и прямым. - Он был занят с новой королевой.
Дония кивнула. Значит, это действительно она. Бейра придет в бешенство, а этого действительно стоило бояться.
Прошло много времени с тех пор, как что-либо могло по-настоящему напугать Донию. Между Кинаном и Бейрой она находилась в большей безопасности, чем кто-либо из фейри или смертных.
Эван взмолился:
- Позволь нескольким охранникам подойти ближе. - Он упал на колени, выказывая уважение, которое его собратья не проявляли ни к кому, кроме Кинана. - Разреши мне остаться с тобой.
- Прекрасно, - раздраженно прошипела она, не обращая внимания на его шокированный взгляд.
Я могу быть благоразумной. И она произнесла слова, которые никогда не слышал от нее ни один из охранников Кинана:
- Передай Кинану, мне нужно, чтобы он пришел. Сейчас же.
Позвать Кинана заняло у Скелли совсем немного времени. По крайней мере, этого времени не хватило Донии, чтобы подготовиться к той боли, которую ей придется испытать, когда Кинан переступит порог ее дома.
Когда Эван провел Кинана внутрь, она раскачивалась в кресле-качалке, подобрав под себя ноги и сложив руки на груди. Прежде чем Эван закрыл за ним дверь и вернулся к остальным охранникам, Кинан уже стоял возле нее. Саша встал между ними, пытаясь оттолкнуть Кинана и защитить Донию. Она рассеянно потрепала его по голове.
Взглянув на Кинана, Дония нарушила тишину:
- Я не была уверена, что ты придешь.
Подражая Саше, Кинан уселся на пол.
- Я десятилетиями ждал, Дон, когда ты позовешь меня, умоляя тебя позволить мне быть рядом.
- Это было до того, как появилась она.
Дония чувствовала себя идиоткой из-за того, что эти слова все-таки сорвались с ее губ. Она очень хотела, чтобы Эйслинн все же взяла посох, но ее ревность была не менее сильной. Эйслинн была единственной, именно ей предстояло провести с Кинаном вечность.
- Теперь все по-другому, - пояснила она свои слова, изо всех сил стараясь не выдать овладевших ею чувств. Впрочем, ей это не удалось.
- Я всегда буду приходить, когда ты захочешь меня видеть. Сколько раз я говорил тебе об этом? - Прошептал Кинан. Вместе со словами с его губ слетело мягкое и теплое дыхание лета. - Ничто этого не изменит. Никогда.
Дония протянула руку и накрыла ладонью его губы, прежде чем он смог сказать что-то еще. Под ее пальцами образовался тонкий слой инея, но он не жаловался.
Он никогда не жалуется.
Она не убрала руку, хотя его дыхание обжигало.
- Я слышала о том, что она та самая.
Когда Эван сказал ей об этом, она едва не разрыдалась, представив себе вечность боли и одиночества, когда она вынуждена будет постоянно видеть, как они танцуют и смеются. Разве что Бейра убьет меня…
- Дон…
Его губы зашевелились под ее пальцами, такие мягкие и нежные, даже несмотря на то, что они причиняли ей боль. Так же, как и те слова, что он сказал бы, если бы она его не остановила.
Без свидетелей Кинан позволял себе быть тем, кем он был до того, как Дония узнала, что он король, - человеком, которого она полюбила. Именно поэтому она избегала возможности оставаться с ним наедине.
- Нет, - остановила она его, не желая, чтобы он был мягким. Не сейчас.
Сегодня ей был нужен Летний Король, а не тот, кем он мог быть без короны. Ей нужно было, чтобы он был гордым и уверенным в себе, способным сделать то, что было необходимо.
Кинан выдохнул, и струйка пара поднялась от ее руки - дыхание лета растопило иней.
Иногда, в самых тайных мечтах, о которых она никогда ему не рассказывала, Дония пыталась себе представить, что случится, если ее холод и его тепло столкнутся по-настоящему, если они прикоснутся друг к другу так, как это было до ее превращения в Зимнюю, еще тогда, когда он представлялся ей обычным смертным. Она просто растает? Или сгорит?
Дония вздрогнула, растревоженная этой мыслью. Ее эмоции бушевали в ней как снежная буря, и она отчетливо ощутила владеющий ею изнутри холод. Если она не успокоится, ей придется выпустить наружу этот ужасный холод.
- Вчера вечером здесь была Бейра, - медленно проговорила она. - Ты должен знать, что она делает.
Кинан устало кивал, пока она ему рассказывала абсолютно все: о самом первом появлении Бейры, когда была выбрана Эйслинн, о нападении на нее возле библиотеки, о своих подозрениях, что это было сделано по приказу Бейры, о смерти Агаты, об угрозах Зимней Королевы, о том, как она настаивала, чтобы Эйслинн не прикасалась к посоху.
Дония ничего не сказала об исследованиях Сета, боясь за его безопасность, но в остальном она была более честна с Кинаном, чем за последние много-много лет. Когда она закончила свой рассказ, он молча смотрел на нее, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, что ему удавалось крайне редко.
Она так крепко сцепила руки, что на кончиках пальцев образовались крошечные сосульки. Теперь начинается самое сложное.
- Пойдем со мной. - Кинан посмотрел на Сашу, а потом на маленькие сувениры, подаренные другими Зимними девушками. - Охранники перенесут твои вещи. Мы превратим зал в спальню и…
- Кинан, - перебила Дония, чтобы не поддаться соблазну.
Он увидит всю логику того, что нужно сделать, если хорошенько поразмыслит над этим. Она должна быть уверена в том, что он это сделает.
Дония расцепила руки и раскрыла ладонь - сосульки упали к ее ногам и разбились на мелкие кусочки.
- Я никуда не пойду.
- Тебе нельзя здесь оставаться. Если с тобой что-нибудь случится… - Он наклонил голову и уткнулся лбом в ее колено. - Умоляю, Дон, пойдем со мной.
Где же Летний Король? Тот, кто сейчас умолял ее, склонив голову, не был королем.
Дония не отстранилась. Это прикосновение обжигало ее, замораживало его, но она сидела спокойно.